Комментарии российских официальных лиц о событиях в Ливии выглядят крайне осторожными. По мнению экспертов, окончательная позиция России по Ливии будет сформирована после того, как в стране сменится власть. Как будут развиваться события в Ливии, и почему официальная Москва предпочитает не давать четких оценок того, что там происходит?
Своей точкой зрения с Радио Свобода поделился политолог центра Карнеги Алексей Малашенко.
– Информационные агентства цитируют высказывания постпреда России при НАТО Дмитрия Рогозина, который критикует Североатлантический альянс за участие в ливийской кампании. Насколько эта позиция отражает официальное отношение России к тому, что происходит в Ливии?
– Официальной – честной и прямой – позиции России нет. А в том, что говорит Рогозин, нет ничего нового, он всегда это говорит. Это его функция. А у России позиции действительно нет, и это даже хорошо. Потому что осуждать НАТО, как это делает Рогозин, несерьезно. Полностью поддерживать НАТО, который в своих действиях совершил немало благоглупостей, тоже несерьезно. В этом отношении та позиция умолчания, посредничества, которую занимает Россия, намеков и экивоков, по-моему, достаточно разумна. Потому что полностью солидаризироваться с НАТО мы не можем по определению, а поддерживать Каддафи – тем более. Я думаю, что эта игра будет продолжаться до того момента, пока Каддафи не уйдет. Лишь тогда Россия с огромным опозданием сделает свой окончательный выбор. И он, конечно, будет против Каддафи. А пока Россия ведет себя так же, как и в ситуациях в остальном арабском мире, в том числе и в Сирии. Наверное, для Москвы это достаточно разумная позиция, хотя и циничная.
– Свою оценку происходящему в Ливии дал и министр иностранных дел России Сергей Лавров. Он заявил, что после завершения боевых действий в Ливии должно незамедлительно последовать формирование законных органов власти, выразил надежду, что новое ливийское руководство ответственно отнесется к ранее достигнутым договоренностям с другими государствами, а также призвал новые власти взять ответственность за развитие событий в стране и обеспечить безопасность иностранцев.
– С этим никто и не спорит. Такое заявление можно сделать по любой ситуации в любой стране. Это лишний раз подтверждает то, что Россия не хочет конкретно и внятно отзываться на тему о том, что происходит в Ливии. Ну, кто в стране придет к власти? Там есть совершенно разные люди. Есть Мустафа Абдель Джалиль, который возглавляет Национальный переходный совет, есть другие персонажи, ориентирующиеся больше на Запад. Как разрешится ситуация, никто в России не знает. Поэтому и звучат общие заявления. Рисковать ни лично Лавров, ни Москва не могут и не хотят – тем более, что в страну вложены российские деньги.
– А вы возьметесь прогнозировать, кто придет к власти в Ливии в ближайшее время?
– Нет, не возьмусь. Люди прекрасно понимают – и в Европе, и в США, и в России, что все-таки ливийцы будут сами решать этот вопрос. Лезть в эту страну так, как ранее залезли в Ирак или Афганистан, никто не собирается. А в Ливии все будет развиваться своим чередом. Не факт, что Каддафи додавят уже завтра, это может произойти еще очень нескоро. Потом победители переругаются между собой, и лишь затем появится какая-то реальная сила. Если, конечно, к тому времени Ливия не развалится.
– Очень многие наблюдатели полагают, что падение режима Каддафи принесет России значительные убытки. И хотя спецпредставитель президента России по Африке сенатор Михаил Маргелов сообщил, что повстанцы обещали сохранить и подтвердить все заключенные с Россией контракты, вряд ли новым властям понравится, что Россия не поддерживала оппозиционеров. Россия потеряет или что-то приобретет после падения режима Каддафи?
– Безусловно, потеряет. Весь вопрос, как много? Есть, например, контракты по линии РЖД. Зачем любому правительству, даже братьям-мусульманам, исламистам, это терять? У России очень большие контракты по части военно-технического сотрудничества. Нужно будет такое количество оружия новой Ливии, – мы просто не знаем. Но все это предположительно, в расчете, что Ливия уцелеет. А если она развалится на три или на две части? Тогда кто и что будет решать? Так что у России очень непростое положение. Москва заинтересована в сохранении Ливии как единого государства. В этом случае у России есть шанс что-то сохранить, хотя и потери также неизбежны.
Своей точкой зрения с Радио Свобода поделился политолог центра Карнеги Алексей Малашенко.
– Информационные агентства цитируют высказывания постпреда России при НАТО Дмитрия Рогозина, который критикует Североатлантический альянс за участие в ливийской кампании. Насколько эта позиция отражает официальное отношение России к тому, что происходит в Ливии?
– Официальной – честной и прямой – позиции России нет. А в том, что говорит Рогозин, нет ничего нового, он всегда это говорит. Это его функция. А у России позиции действительно нет, и это даже хорошо. Потому что осуждать НАТО, как это делает Рогозин, несерьезно. Полностью поддерживать НАТО, который в своих действиях совершил немало благоглупостей, тоже несерьезно. В этом отношении та позиция умолчания, посредничества, которую занимает Россия, намеков и экивоков, по-моему, достаточно разумна. Потому что полностью солидаризироваться с НАТО мы не можем по определению, а поддерживать Каддафи – тем более. Я думаю, что эта игра будет продолжаться до того момента, пока Каддафи не уйдет. Лишь тогда Россия с огромным опозданием сделает свой окончательный выбор. И он, конечно, будет против Каддафи. А пока Россия ведет себя так же, как и в ситуациях в остальном арабском мире, в том числе и в Сирии. Наверное, для Москвы это достаточно разумная позиция, хотя и циничная.
– Свою оценку происходящему в Ливии дал и министр иностранных дел России Сергей Лавров. Он заявил, что после завершения боевых действий в Ливии должно незамедлительно последовать формирование законных органов власти, выразил надежду, что новое ливийское руководство ответственно отнесется к ранее достигнутым договоренностям с другими государствами, а также призвал новые власти взять ответственность за развитие событий в стране и обеспечить безопасность иностранцев.
– С этим никто и не спорит. Такое заявление можно сделать по любой ситуации в любой стране. Это лишний раз подтверждает то, что Россия не хочет конкретно и внятно отзываться на тему о том, что происходит в Ливии. Ну, кто в стране придет к власти? Там есть совершенно разные люди. Есть Мустафа Абдель Джалиль, который возглавляет Национальный переходный совет, есть другие персонажи, ориентирующиеся больше на Запад. Как разрешится ситуация, никто в России не знает. Поэтому и звучат общие заявления. Рисковать ни лично Лавров, ни Москва не могут и не хотят – тем более, что в страну вложены российские деньги.
– А вы возьметесь прогнозировать, кто придет к власти в Ливии в ближайшее время?
– Нет, не возьмусь. Люди прекрасно понимают – и в Европе, и в США, и в России, что все-таки ливийцы будут сами решать этот вопрос. Лезть в эту страну так, как ранее залезли в Ирак или Афганистан, никто не собирается. А в Ливии все будет развиваться своим чередом. Не факт, что Каддафи додавят уже завтра, это может произойти еще очень нескоро. Потом победители переругаются между собой, и лишь затем появится какая-то реальная сила. Если, конечно, к тому времени Ливия не развалится.
– Очень многие наблюдатели полагают, что падение режима Каддафи принесет России значительные убытки. И хотя спецпредставитель президента России по Африке сенатор Михаил Маргелов сообщил, что повстанцы обещали сохранить и подтвердить все заключенные с Россией контракты, вряд ли новым властям понравится, что Россия не поддерживала оппозиционеров. Россия потеряет или что-то приобретет после падения режима Каддафи?
– Безусловно, потеряет. Весь вопрос, как много? Есть, например, контракты по линии РЖД. Зачем любому правительству, даже братьям-мусульманам, исламистам, это терять? У России очень большие контракты по части военно-технического сотрудничества. Нужно будет такое количество оружия новой Ливии, – мы просто не знаем. Но все это предположительно, в расчете, что Ливия уцелеет. А если она развалится на три или на две части? Тогда кто и что будет решать? Так что у России очень непростое положение. Москва заинтересована в сохранении Ливии как единого государства. В этом случае у России есть шанс что-то сохранить, хотя и потери также неизбежны.
