«Уважаемый Анатолий Иванович, не могли бы ли вы как-нибудь подсказать вашим коллегам по "Свободе", да и вообще, всем русским журналистам и дикторам называть Печерский район Киева не ПечЁрским. Вас услышат. Сергей». Боюсь, не услышат, Сергей… В Киеве тоже есть люди, которые знают Печёру в России, но понятия не имеют о Печерских холмах в их городе, а значит и о Печерском суде, самом несчастном суде в столице Украины, потому что он находится в центре, и туда часто направляются дела, решения по которым должны быть угодны власти. В Москве есть Басманный суд и басманное правосудие, а в Киеве – Печерский суд и печерское правосудие.
Пишет наш русский слушатель из Казахстана: «На юге Казахстана, в Темиртау, решили перевести одну русскую школу на казахский язык обучения. Но, как всегда, это дело (в чем-то, возможно, и верное) стали проводить так топорно, что это вызвало недовольство учителей, родителей, да и самих детей. Дело дошло до суда. Шлю вам ссылки на статьи на эту тему. Можете почитать комментарии читателей. Мне, честно говоря, от многих высказываний делается нехорошо… Столько злобы иногда! Моё мнение: кто не знает казахского, учите! Хотят ввести латиницу? Ничего страшного. Еще хорошо, что не арабский или рунический алфавиты. Другого выхода у нас, кого угораздило родиться на окраине внезапно погибшей империи, не остается. Тут спорить не о чем, но вот как быть полезному гражданину страны, который вполне лояльно относится к этой земле и к народу, а его языка не смог выучить? Ну, нет способностей, хоть тресни! Неужели он менее полезен, чем какой-нибудь лентяй из аула, считающий себя настоящим казахом, а городских казахов называющий предателями и полукровками? Гордиться нам здесь нечем, но гордиться-то хочется, вот и звучат аргументы вроде: «Мы (то есть, Россия или СССР) вам (то есть, казахам) построили всю промышленность», а в ответ: «Вы нам всю экологию своим Семипалатинским полигоном и Байконуром портите». Неколебимая вера, что каждый русский обязан отвечать за походы Ермака, за колонизацию времен Екатерины Великой. Видимо, пора «сваливать». Такое ощущение, что вот-вот вырвется из-под спуда протест против нынешнего режима. Ёкает сердце, Анатолий Иванович. Кто потом будет править страной и как? Выбор небогатый: или кто-либо из свиты Назарбаева будет удерживать страну прежним образом, или внезапно появится лидер откровенно националистический. Печальное вышло письмо – уж извините».
Да уж куда печальнее. Жить с чужим языком – не совсем полноценная жизнь, даже если ты хорошо его выучил, кажется, лучше некуда. К этому разговору прочитаю письмо Михаила Кашлева – не смог использовать его ко дню, к которому оно написано, к третьему июля. Читаю: «В США уже почти нагрянул День Независимости - Четвертое Июля. Он настанет только завтра, но уже сейчас, накануне ночью, на задних дворах домов размещают петарды и ракетницы, а на передних - звездно-полосатые флаги. Завтра всю ночь будет греметь канонада даже в нашей сельской местности, а на востоке, в сорока километрах, будет ярко светиться небо. Это будет салют в столице США. Я живу невдалеке. Весь этот праздник жизни не даст заснуть мне и моей собаке. Её кличка - Подушка. Она боится громких звуков и любит подремать на мягкой перинке. Я ее, лентяйку, крою за это по-английски. По-русски она не понимает, поскольку родилась в питомнике маленького городка на берегу озера Мичиган. Откуда она была прислана мне на самолете двухмесячным щенком. Принял её и воспитал. Я - иммигрант в первом поколении. Приехал работать в США в тридцатилетнем возрасте. Живу здесь уже двадцать лет. Мне казалось, что культуру Америки я знаю и понимаю. Много крутился в американской среде, хорошо знаю язык. Еще в детстве впитал русские переводы Фолкнера, Марка Твена, Селлинджера, О. Генри. Однако, вышла незадача. Недавно перечитал О. Генри по-английски. Многие его русские переводы знаю почти наизусть. Помните, "Боливару не снести двоих"? И вот теперь внезапно увидел, что каждую фразу можно перевести пятью способами, и смысл будет каждый раз немного другой или совсем другой. Мне подумалось, что я читаю этот текст, как шифр, а для американцев это просто как разговор с мамой и папой в детстве, переброс словами любви с подругой или с кем-то о чём-то - в автобусе. Настоящая иммиграция в чужой язык, страну - это трагедия непонимания намеков и деталей, той сути, из которой и состоит наша жизнь… Салюты и радость Четвертого июля. Что это? Салют Победы?». Это письмо помогает лучше понять человека, например, русского, который жил в Узбекистане или том же Казахстане, а когда империя распалась, уехал при первой возможности в Россию, на родину своего языка. Пусть вы родились и выросли в Казахстане, но родина вашего языка – Россия, и если язык для вас нечто большее, чем средство общения, ваше место – там, на его родине. Тут есть проитворечие, и для кого-то болезненное, как для Михаила Кашлява, американца из России. Жить хочется там, где лучше во всех отношениях, кроме всего, что связано с языком… Ну, а тот, для кого язык просто средство общения, средство производства, как учил товарищ Сталин, - это по-своему счастливый, хотя и бедный, человек. Ему хорошо в среде любого языка. Вы обратили внимание, как закончил своё письмо господин Кашлев? Он невольно воспринмает американский салют по-своему, по-русски, по-советски – как салют Победы. Пусть на долю секунды овладело им это чувство – и сердце защемило.

Следующее письмо. Пишет отставной русский офицер, человек ещё не старый – ему сорок с небольшим, представляется менеджером по продаже бытовой техники, так теперь называют себя продацы. Читаю: «На мой взгляд, известные события в Норвегии являются еще одним свидетельством тепличности современного общества. Не буду распространяться о теракте с политической точки зрения. Показательно другое: товарищ совершенно спокойно застрелил семьдесят человек. Конечно, стрелять, судя по всему, Брейвик умел. Убить почти каждого, в кого попадешь, - это надо уметь, знать, куда стрелять. Обычный стандарт – три-пять раненых на одного убитого. Однако, потрясает неспособность толпы, пусть и безоружной, к каким-либо коллективным действиям и самообороне. Винтовку надо перезаряжать, в магазине тридцать патронов... Думаю, если бы товарищ начал так палить на улице в Каире, Тель-Авиве или Грозном, граждане бросились бы на него и разорвали бы на куски... А потомки викингов, которые наверняка переворачиваются в гробах, продемонстрировали такую беспомощность. Это наводит на простую, но очень серьёзную мысль. Если бы в ту же Норвегию проникло полсотни настоящих "ассасинов" - профессионально подготовленных смертников, они бы поставили на уши всю страну. Правозащитники осуждают русских за Беслан, но вот интересно, что было бы, если бы в то же Осло, Париж или Вену приехал отряд коммандос, взорвал бы десяток бомб, потом половина взяла бы какую-нибудь больницу, а другая ездила бы по городу и мочила всех подряд под прикрытием живого щита? Как бы с ними гуманисты справились? Не удивлюсь, что просили бы Тель-Авив прислать своих головорезов. Очевидна вопиющая инфантильность поколения эры политкорректности, интернета и мобильных телефонов. Взять физическую подготовку. Несмотря на расцвет всевозможных фитнесов, большинство двадцатилетних европейских парней и девушек не в состоянии пройти пешком несколько километров. Не зря все западные профессиональные армии, включая элитные подразделения, каждые несколько лет снижают планку физических требований. Если ее оставить на уровне Второй мировой войны, то просто набирать будет некого. Сейчас для американского спецназа, всех этих хваленых рейнджеров, вступительный тест – десять подтягиваний... Я помню, в юности без проблем двадцать делал. И простой русский, индийский или бразильский гопник набьет морду западному «мастеру боевых искусств», потому что европеец от первого удара без перчатки разревется, вспомнит про права человека и забудет, что надо давать сдачи. Но главное – психическая инфантильность. Да, западная молодежь с дошкольного возраста знает, как пользоваться презервативом, а с двенадцати-пятнадцати лет пользуется. А в остальном и в тридцать лет остается неспособной ни к самостоятельному мышлению, ни к ответственности, ни к преодолению нестандартных ситуаций, просто не отличает реальных проблем от детских, вроде болезни любимой морской свинки. Вы скажете, что Запад процветает... Во-первых, процесс пока только набирает обороты, во-вторых – весьма возможно, для обеспечения материального процветания вообще скоро будет достаточно нескольких специалистов и роботов. А потом - Второе пришествие», - говорится в письме офицера. Я вспомнил, как учили военному делу в советских школах и техникумах. Это было всё, что угодно, только не военное дело. Боевыми приёмами, как личными, так и коллективными, и не пахло. Подросткам никто не говорил, например, что убегать от стреляющего надо зиг-загами. По первому образованию я учитель начальной школы. Хорошо представляю себе – прямо вижу!, как можно объединить два предмета: физкультуру и боевую самозащиту, самооборону без оружия, самбо в широком смысле – в том смысле, какого требует опасность терроризма. Против такой военизации школы не стал бы возражать, мне кажется, ни один здравомыслящий человек. Дело, правда, в том, что здравомыслящий если и возражает против чего-нибудь, то именно здраво и спокойно, а дурак даже по делу возражает криком и топотом. Однако, должен добавить как пусть и не состоявшийся, но всё-таки педагог, что коллективным действиям дети учились (учатся и сейчас в «слаборазвитых» странах), играя во дворах и на пустырях, особенно – в футбол, а школа дворовых драк куда эффективнее курсов дзюдо. Западные дети сегодня играют практически исключительно на компьютере, а драки, в рамках борьбы с насилием, успешно искоренены (за исключением некоторых районов, где много иммигрантов). Большинство современных европейцев с гордостью скажут вам, что никогда и никому не давали по морде…

«Что о путинизме говорить, - следующее письмо, - все сказано. Не самый худший представитель класса. Но представитель. А класс самый худший — оскалившийся. Надо предотвращать появление ростков сталинизма. Вырастет класс — с ним потом бороться только гражданской войной. Кто должен предотвращать? Запад. Он это сделал в Чили, Гренаде. На Кубе не предотвратил. В Венесуэле не предотвратил себе на голову. Сам скис, выбирая левых. Будет там лидер сильный типа Рейгана - и Сапатеры и Гомеши с греками уйдут. Проверено. Коммунистам и посткоммунистам отдавать демократическим путем власть нельзя: для них выборы - один раз. Придя к власти, демократы должны были запретить партии нерыночные, репрессивные и связанные с прежними коммунистическими режимами. Власть в развращенных рабством странах правым надо держать долго, как Пиночет, чтобы люди от социализма отвыкли и работать снова научились на капиталистических производствах. А там и профсоюзы можно создавать снизу, и партии умеренные — тоже снизу. Не об этом ли мечтал Солженицын, но не был понят? Не за слабость ли он не любил Запад? И может, Сахаров - его оппонент, неправ? Сейчас читаю и того, и другого. Давно хотел узнать ваше отношение к ним. Первый, конечно, шокировал нас, не взяв орден из рук Ельцина, а приняв с гордостью из рук Путина. Но было уже у него «Письмо к советскому руководству» и «Бодался теленок с дубом», и «Как нам обустроить Россию». Заменить коммунистическую идеологию на православную, а тоталитарную систему не менять… А земства еще Столыпин осуждал за лихоимства. Сахаров с его конвергенцией тоже наивен. Дать социализму палец - руку откусит. Нет пророков в своем отечестве. И не потому, что гонят, а потому что в своем отечестве выросли. Адам Смит – да, пророк», - пишет В.Г.
Если Адам Смит – пророк, то все, кто за тоталитаризм, конвергенцию и вообще, за всё, что может быть выдумано общественно озабоченным человеком, - никакие не пророки, а прожектёры и проповедники. Не случайно люди известного толка (я бы назвал их людьми творческого, созидательного толка, чересчур творческого, чересчур созидательного: они думают, что всё можно сотворить, было бы желание, захотели – и сотворили конвергенцию, захотели – и сотворили православный тоталитаризм либо социализм с человеческим лицом, а то – солидаризм или ещё какой-нибудь «изм», лишь бы не капитализм, который творится сам собою, за что они его и не любят, кто больше и открыто, кто меньше и втайне даже от самих себя) – не случайно люди этого толка уже почти четверть века так проклинают Адама Смита – больше, чем Ельцина с Гайдаром и Чубайсом, будто не они, а он лично из глубины двух веков пытался поставить Россию на рыночные рельсы. «Невидимая рука рынка», «рынок всё расставит по своим местам» - вон сколько гнева было обрушено на эти выражения. С первого, так сказать, рыночного дня в России обвиняют невидимую руку рынка в том, что всё у них идёт наперекосяк, хотя сами только то и делают, что стараются окоротить эту руку, не дать рынку всё расставить по своим местам. Одни чувствуют, что он поставил бы их самих не на те места, каких бы им хотелось, другие просто верят, что чиновник лучше рынка знает, что и как. Ненавидят чиновника, как чёрта, а верят в него, как в Бога – правда, в этом случае называют его государством
Да, дорогие друзья, я, к сожалению, не ошибся, когда сказал в одной из предыдущих передач, что после перерыва в несколько лет коммунизм-социализм возвращается в умы части слушателей радио «Свобода». Опять появились охотники сражаться с нами за этот «изм», опять громоздят баррикаду и водружают над нею красное знамя. Читаю: «Не считаю М.Горбачёва провидцем, но соглашусь с его высказыванием, что "идеи социализма, коммунизма в конце концов возобладают в мире. Последние мировые события подтверждают, что не всё в порядке капиталистическом королевстве", - это автор приводит слова Горбачёва. – СССР, - продолжаю читать письмо, - распался, в первую очередь, из-за тотального вранья. Ложь (в том числе и святая) уничтожает не только государства, но и само общество. Ненависть к чему-либо или к кому-либо является плохим советчиком и часто уводит от истины (это ваши слова), но очень часто вы сами отклоняетесь от неё, прикрываясь чужими письмами», - упрекает меня автор. Я сам думал примерно так, как он, но это не мешало мне читать книги людей, думавших иначе, и в конце концов я обнаружил свою ошибку. Моя ошибка проистекала из простого недостатка знаний, осведомлённости, о чём не раз уже говорил. Себя можно не жалеть, поэтому повторю: по невежеству я считал, что социализм может быть продуктивным строем. Что, как идея, мечта он вечно будет будоражить известную часть людей, - тут нет сомнений, но я думал, что он таки может неплохо кормить и одевать людей и при этом не мучить их, - что возможен, короче, хороший социализм. Обидно сознавать, что причиной твоего такого задушевного убеждения было невежество. Социализм заведомо бесплоден по технической причине. Без частной собственности и свободного рынка в принципе невозможна рациональная калькуляция производства, то есть, расчёт затрат. Социализм не даёт предприятию данных для этого. У вас нет цифр, взятых не с потолка, - цифр, говорящих, что почём не на бумаге, а в жизни, в натуре. Социализм – плохой ли сталинский, хороший ли шведский, или самый лучший будущий горбачёвский, - это заведомый убыток. Почему? Потому что у Господа Бога он отбирает такую обязанность, как ценообразование: решать, что почём. Если цена от Бога или от свободного рынка, что одно и то же, то рациональный, здравый расчёт затрат возможен. Когда ты затеваешь какое-нибудь дело – например, пекарню, ты должен прикинуть, чего и сколько тебе для этого надо: сколько - кирпича, сколько – энергии, сколько – муки, сколько – воды, и сколько выйдет продукции, и сколько её должно быть, чтобы не прогореть. Так вот, когда цены на всё это назначает не рынок, а чиновник, ты – вместе со всем народным хозяйством – в конечном счёте обязательно прогоришь. Что и произошло к концу восьмидесятых годов прошлого века с Советским Союзом. И что поразительно, о чём мне тоже уже приходилось говорить: народ эту механику прекрасно понимал. Был анекдот. Коммунизм, конечно, надо построить во всём мире, но в одной стране – например, в Швейцарии, надо всё-таки оставить капитализм. Зачем? А затем, отвечал анекдот, чтобы знать, что почём.
Следующее письмо: «В конце восьмидесятых ходил такой слух, что это очередной эксперимент над нами ГБ: «Мы устроим вам такой капитализм, что попроситесь обратно в социализм». Как говорят в американских фильмах, «мы чувствуем себя обманутыми». Не было при советах безработицы, не было такой пропасти в доходах, не было дискриминации по половому и возрастному признаку при приеме на работу, не было такого обостренного российского шовинизма, не было такого количества контрафактной продукции, не было таких цен на лекарства и лечение, не было такой изнуряющей невыносимой жары летом. Вы скажете, что это к политике не относится, а я скажу, что относится. Производителям контрафактной продукции, где уж им соблюдать экологические нормы! Почему телевидение и желтые издания опускают вкусы граждан? Я живу на восьмом этаже. Во время дождя по стыку сочится вода, и все больше. В этом месяце на заводе - сюрприз. Один день без содержания. При наших зарплатах! Версия: кому-то хочется хорошо отдохнуть. Ходят слухи, что возможна полная остановка завода. А вообще - все хорошо».
И опять я скажу то, что очень не нравится многим слушателям, очень не нравится… Ну, сколько можно, друзья, вспоминать то, что было… нет, даже не двадцать лет назад (двадцать лет назад уже ничего не было), а все тридцать-сорок лет назад?! Поносить настоящее с высоты светлого будущего – это я ещё понимаю. Поносить настоящее с высоты того, чего достигли другие страны, – тоже. Но поносить настоящее из давно минувшего – это тоже можно понять, но не хочется. Очень уж невесёлая картина получается. Человек поразительно плохо знает собственное прошлое. Одно из загадочных его свойств... Хуже он знает только свои мнения. Почему слушатели так сердятся, когда им говорят, что побивать современность историей, да ещё и выдуманной, приукрашенной, - занятие странное? Потому что они подспудно боятся потерять некую внешнюю опору. Внутренней опоры нет, а внешняя – вот такая: ушедший в лету совок. Видимость опоры.

Об этом пишет наш слушатель Семён: «Я не напишу ни слова о Гулаге и остальных ужасах. Не напишу о том, что оружия, произведённого в Советском Союзе, хватило бы для захвата всех планет Солнечной системы. Сотрём и это из памяти. Давайте о нестираемом. Пенсии колхозникам были введены только в шестьдесят пятом - ближе до девяносто первого, чем до семнадцатого. Минимальная пенсия по старости составляла сорок рублей (двадцать бутылок водки), но, кроме водки, хлеба и ботинок с тряпочным верхом на резиновой подошве «прощай, молодость», в сельских магазинах шестой части света ничего не было. Люди ездили за продуктами в Москву за тысячу и больше километров. Овощи и фрукты для городского населения в зимнее время были деликатесами. Лучшим другом семьи был мясник, а лучшим снабженцем – блат. Шутка конца семидесятых: лучший подарок - луковица, завёрнутая в туалетную бумагу. Или загадка: длинная, зелёная, колбасой пахнет – электричка.Зарплата молодого специалиста начиналась от восьмидесяти рублей. Молодая семья могла жить в комнате общежития на пятерых, отгородившись занавеской, или снять комнату за тридцать-пятьдесят рублей. Ожидание «бесплатной» квартиры составляло до двадцати лет, в квартире, чаще двухкомнатной, реже -трёхкомнатной, жила семья из трёх поколений. И ваша очередь на квартиру подходила, когда и детям вашим впору было заводить семью. Так называемые семейные общежития живы до сих пор! Очередь на установку телефона составляла десять-пятнадцать лет», - пишет Семён, очень неприятный человек для тех, кто живёт сказками о собственном прошлом, а не статистикой и документами. Каждый имеет право жить, чем хочет, кто – молитвами, кто – проклятиями, но когда идёт спор, то он требует (не просит, а требует!), чтобы участники знали кое-что помимо молитв и проклятий.