Юлия Тимошенко может быть причастна к убийству в 1996 году депутата Верховной рады Евгения Щербаня, - сказал первый заместитель генпрокурора Украины Ренат Кузьмин. По его словам, у генпрокуратуры США есть по этому поводу показания свидетеля по делу экс-премьера Украины Павла Лазаренко.
Убийство Евгения Щербаня было и остается одним из самых резонансных преступлений в Украине. Формально о его раскрытии украинская генпрокуратура рапортовала еще в 1999-м году, однако все украинские наблюдатели уверены: настоящего следствия никто и не проводил.
О новом повороте в сюжете 15-летней давности рассказывает украинский политолог Владимир Бойко.
- Дело Щербаня - это такой универсальный магазин, из которого уже в течение многих лет каждая украинская власть в Украине – и Кучма, и Ющенко, и теперь Янукович - черпает возможности для обвинения политических оппонентов. Это очень удобное дело, поскольку мертвы уже не только жертвы, но и киллеры, за исключением одного из них, Вадима Болоцкого, который получил пожизненное заключение, т и потому тоже говорить не может.
Надо вспомнить всю историю. В 1996 году в аэропорту Донецка был расстрелян бизнесмен номер один в донецком регионе Евгений Щербань. Он контролировал всю область со всем ее промышленным потенциалом. Он возвращался из Москвы, с дня рождения Иосифа Кобзона, на выходе из персонального самолета его расстреляла группа киллеров.
Безусловно, это был эпизод большой криминальной войны, которая сотрясала тогда всю Украину. Я, коренной донечанин, и человек, вспоминаю тогдашнюю атмосферу. Все в Донецке были уверены, что Щербань долго не проживет. С одной стороны, он бился с "днепропетровскими", когда их возглавлял руководитель области Павел Лазаренко. Но то была война, скорее, холодная, а настоящая, горячая у него шла с "донецкими", с группировкой Ахатя Брагина, который был больше известен как Алик Грек. Все понимали, что два медведя в одной берлоге не уживутся. Сначала погиб Брагин. И, кстати, его наследником стал Ринат Ахметов. Молва приписывала это убийство Щербаню, и все ждали ответного удара, который, видимо, и последовал вскоре в аэропорту.
Это все времена первоначальной приватизации, когда шла борьба за активы, за шахты, за заводы, когда распределялись будущие богатства, ставшие основой нескольких основных украинских кланов – в частности "Систем Кэпитал Менеджмент" Ахметова (СКМ), и Индустриального союза Донбасса (ИСД), который, кстати, создавал Щербань. ИСД, занимавшийся поставками газа в Донецкую область, конкурировал с днепропетровскими структурами Лазаренко, со знаменитыми Едиными энергосистемами Украины (ЕЭСУ), схему для которых создавала в частности Юлия Тимошенко.
Но эта конкуренция шла без крайностей, давление друг на друга было чисто коммерческим, соперничество между областями протекало и в России, в форме конкуренции между ЕЭСУ и "Итерой", которой тогда руководил Александр Шведченко, тоже из Донецка. Он был убит в Киеве, тоже в 96-м году.
Но кто в 1996 году Юлия Тимошенко? Я думаю, что она была правой рукой Лазаренко по коммерческим вопросам. Я как-то в те времена беседовал с одним из руководителей Донецкой области, который мне с ужасом рассказывал, как Юлия Владимировна приехала в Донецк. И расположившись в кабинете губернатора, она вызывала на ковер областных начальников и руководителей крупных предприятий и требовала оплаты по долгам перед ЕЭСУ. Люди с очень громким криминальным прошлым с таким же ужасом вспоминали: это страшная женщина, она в асфальт закатывала. Они боялись ее. Конечно, такой страшной она была не сама по себе – за ней маячила грозная фигура Павла Ивановича Лазаренко. Но войнами она не занималась. На ней была коммерция, на ней была корпорация - ЕЭСУ. Смешно даже предполагать, что она могла иметь какое-либо отношение в те времена к организации заказных убийств.
Поэтому заявление первого зампреда украинской прокуратуры всерьез воспринимать, может быть, и не стоит. Но я хочу напомнить, что буквально через несколько дней заключенный американской тюрьмы Павел Иванович Лазаренко будет свободен, как птица. У него заканчивается срок американского заключения. Вполне возможно, что он вернется в Украину. И вполне возможно, что кто-то в украинской власти хочет эту карту разыграть.
Но здесь есть две проблемы. Во-первых, там нет людей, которые могли бы действительно выстроить такие комбинации. Во-вторых, сам Павел Иванович, боюсь, сегодня уже никому не интересен. У него осталась обида на Тимошенко, но он может только сотрясать воздух. У него могут сохраниться какие-нибудь бумаги середины 90-х, но, думаю, после того, что он пережил в Америке, Лазаренко просто не будет ворошить прошлое. Это не в его интересах. Он отсидел по одному эпизоду, а тут могут возникнуть вопросы по другим.
Может это быть сигналом самому Павлу Ивановичу, что не стоит возвращаться в Украину? Может. Но, ради чего бы затевалась эта игра, я не вижу никого, кто мог бы ее до конца сегодня продумать.
Убийство Евгения Щербаня было и остается одним из самых резонансных преступлений в Украине. Формально о его раскрытии украинская генпрокуратура рапортовала еще в 1999-м году, однако все украинские наблюдатели уверены: настоящего следствия никто и не проводил.
О новом повороте в сюжете 15-летней давности рассказывает украинский политолог Владимир Бойко.
- Дело Щербаня - это такой универсальный магазин, из которого уже в течение многих лет каждая украинская власть в Украине – и Кучма, и Ющенко, и теперь Янукович - черпает возможности для обвинения политических оппонентов. Это очень удобное дело, поскольку мертвы уже не только жертвы, но и киллеры, за исключением одного из них, Вадима Болоцкого, который получил пожизненное заключение, т и потому тоже говорить не может.
Надо вспомнить всю историю. В 1996 году в аэропорту Донецка был расстрелян бизнесмен номер один в донецком регионе Евгений Щербань. Он контролировал всю область со всем ее промышленным потенциалом. Он возвращался из Москвы, с дня рождения Иосифа Кобзона, на выходе из персонального самолета его расстреляла группа киллеров.
Безусловно, это был эпизод большой криминальной войны, которая сотрясала тогда всю Украину. Я, коренной донечанин, и человек, вспоминаю тогдашнюю атмосферу. Все в Донецке были уверены, что Щербань долго не проживет. С одной стороны, он бился с "днепропетровскими", когда их возглавлял руководитель области Павел Лазаренко. Но то была война, скорее, холодная, а настоящая, горячая у него шла с "донецкими", с группировкой Ахатя Брагина, который был больше известен как Алик Грек. Все понимали, что два медведя в одной берлоге не уживутся. Сначала погиб Брагин. И, кстати, его наследником стал Ринат Ахметов. Молва приписывала это убийство Щербаню, и все ждали ответного удара, который, видимо, и последовал вскоре в аэропорту.
Это все времена первоначальной приватизации, когда шла борьба за активы, за шахты, за заводы, когда распределялись будущие богатства, ставшие основой нескольких основных украинских кланов – в частности "Систем Кэпитал Менеджмент" Ахметова (СКМ), и Индустриального союза Донбасса (ИСД), который, кстати, создавал Щербань. ИСД, занимавшийся поставками газа в Донецкую область, конкурировал с днепропетровскими структурами Лазаренко, со знаменитыми Едиными энергосистемами Украины (ЕЭСУ), схему для которых создавала в частности Юлия Тимошенко.
Но эта конкуренция шла без крайностей, давление друг на друга было чисто коммерческим, соперничество между областями протекало и в России, в форме конкуренции между ЕЭСУ и "Итерой", которой тогда руководил Александр Шведченко, тоже из Донецка. Он был убит в Киеве, тоже в 96-м году.
Но кто в 1996 году Юлия Тимошенко? Я думаю, что она была правой рукой Лазаренко по коммерческим вопросам. Я как-то в те времена беседовал с одним из руководителей Донецкой области, который мне с ужасом рассказывал, как Юлия Владимировна приехала в Донецк. И расположившись в кабинете губернатора, она вызывала на ковер областных начальников и руководителей крупных предприятий и требовала оплаты по долгам перед ЕЭСУ. Люди с очень громким криминальным прошлым с таким же ужасом вспоминали: это страшная женщина, она в асфальт закатывала. Они боялись ее. Конечно, такой страшной она была не сама по себе – за ней маячила грозная фигура Павла Ивановича Лазаренко. Но войнами она не занималась. На ней была коммерция, на ней была корпорация - ЕЭСУ. Смешно даже предполагать, что она могла иметь какое-либо отношение в те времена к организации заказных убийств.
Поэтому заявление первого зампреда украинской прокуратуры всерьез воспринимать, может быть, и не стоит. Но я хочу напомнить, что буквально через несколько дней заключенный американской тюрьмы Павел Иванович Лазаренко будет свободен, как птица. У него заканчивается срок американского заключения. Вполне возможно, что он вернется в Украину. И вполне возможно, что кто-то в украинской власти хочет эту карту разыграть.
Но здесь есть две проблемы. Во-первых, там нет людей, которые могли бы действительно выстроить такие комбинации. Во-вторых, сам Павел Иванович, боюсь, сегодня уже никому не интересен. У него осталась обида на Тимошенко, но он может только сотрясать воздух. У него могут сохраниться какие-нибудь бумаги середины 90-х, но, думаю, после того, что он пережил в Америке, Лазаренко просто не будет ворошить прошлое. Это не в его интересах. Он отсидел по одному эпизоду, а тут могут возникнуть вопросы по другим.
Может это быть сигналом самому Павлу Ивановичу, что не стоит возвращаться в Украину? Может. Но, ради чего бы затевалась эта игра, я не вижу никого, кто мог бы ее до конца сегодня продумать.
