В Лондоне на чрезвычайной сессии парламента с заявлением об охватившей Великобританию волне уличных беспорядков, грабежей и вандализма выступил премьер-министр Дэвид Кэмерон. Говоря о волне грабежей и вандализма, Дэвид Кэмерон заявил, что их причина не в бедности, и что это не политический протест, а криминальная акция.

О том, как могут сказаться беспорядки в Великобритании на политической ситуации в стране, говорит обозреватель Радио Свобода Кирилл Кобрин.

– Воспользуется ли ситуацией с беспорядками оппозиция в британском парламенте в борьбе против правящей коалиции – и если воспользуется, то каким образом?

– Пока драма развивается, она пока явно не закончилась, хотя беспорядки прекратились, прямой критики нынешний власти со стороны главных действующих лиц оппозиции нет. Более того, лейбористы и входящие в коалицию либерал-демократы стараются не критиковать действия Дэвида Кэмерона и его кабинета. Это по-человечески понятное и вместе с тем мудрое
государственное и политическое решение. Пока беда в доме, надо собрать силы, объединиться и ликвидировать, по крайней мере, непосредственные ее последствия. Потом, безусловно, начнется очень серьезный разговор. Конечно, и сейчас уже высказываются разные мнения по поводу того, справилось ли правительство с ситуацией, кто был виновником всего происходящего, но это не произносится на самом высоком уровне, с оппозиционных, скажем так, политических высот.

– Но уже сейчас высказываются мнения о том, что беспорядки в Британии сыграли на руку Лейбористской партии.

– Я не могу давать прогнозы, но есть несколько очень важных вещей. Как только это все началось, с двух сторон включилась "объяснятельная машинка". Левые обвиняли правых в том, что правые урезают расходы, в частности на полицию. Левые говорят, что это бунт бедных против богатых, и во всем виновата консервативная партия и политика и пропаганда безудержного консюмеризма. Правые, наоборот, утверждают, что во всем виновата политика культикультурализма и так далее. И те, и другие пытались воспользоваться моментом, но в какой-то момент стало ясно, что обе модели не работают, потому что факты говорят совершенно о другом.

Когда первая реакция прекратилась, то стало понятно, что и те, и другие одновременно и правы, и не правы. Потому что можно, конечно, обвинять консерваторов в том, что они урезают расходы и делают более затрудненными социальные лифты для молодежи, сократить расходы на социальные программы, сократили расходы на полицию. Но ведь консерваторы-то у власти находятся всего ничего, а перед этим столько лет у власти были лейбористы, – кто же, получается, виноват во всем этом? Поэтому с такой точки зрения лейбористам довольно сложно критиковать своих оппонентов.

Но есть два обстоятельства, на которые я бы обратил внимание. Первое: во главе лейбористов сейчас находится лидер, который решительно отмежевывается от "нью-лейбор", от лейбористского курса, который был изобретен Тони Блэром и его командой, который продолжал Гордон Браун. Эд Миллибэнд – более левый, более радикальный, его и называют "red Ed", "красный Эд". Естественно, что он в этой ситуации чувствует себя более свободным по отношению к предыдущему руководству Лейбористской партии, нежели кто-то другой на его месте. Вот здесь можно ждать каких-то ходов.

Второе – ситуация внутри самой Консервативной партии. Посмотрим, как Дэвид Кэмерон справится с нынешней ситуацией, но у него есть очень серьезный потенциальный соперник в партии – это лондонский мэр Борис Джонсон, который, видимо, во многом поставил свою будущую политическую картину в зависимость от деятельности на посту лондонского мэра и на успехи лондонской Олимпиады 2012 года. Естественно, Борис Джонсон попытается перехватить у Кэмерона инициативу, по крайней мере, в отношении Лондона, показать себя более эффективным, так сказать, более харизматичным руководителем. Он начал изнутри критику собственной партии и Дэвида Кэмерона. Он заявил, что решение о сокращении полиции было неправильным. Этого, между прочим, пока никто еще не говорил, кроме него.