Вышел на свободу правозащитник Алексей Соколов, руководитель Свердловской областной общественной организации "Правовая основа". Он боролся против пыток в местах заключения; в частности, занимался общественным расследованием убийств и истязаний заключенных в Копейске 31 мая 2008 года
27 июля, когда суд в Вельске решал судьбу Платона Лебедева, вышел на свободу правозащитник Алексей Соколов. Суд удовлетворил его ходатайство об условно-досрочном освобождении. Соколов – руководитель Свердловской областной общественной организации "Правовая основа"– боролся против пыток в местах заключения; в частности, занимался общественным расследованием убийств и истязаний заключенных в Копейске 31 мая 2008 года.
Правозащитники и общественные активисты считают фабрикацию уголовного дела против Соколова – а его обвинили в грабеже и разбое – местью правоохранительных органов за его деятельность. Обвинение было построено только на показаниях уголовников, отбывающих наказание. В поддержку Соколова выступали уполномоченный по правам человека Владимир Лукин, адвокаты Анатолий Кучерена и Генри Резник, председатель подкомитета по правам человека Европейского парламента Хейди Хаутала, российские и международные правозащитные организации.
Первое интервью Алексей Соколов, вернувшийся в Екатеринбург из Красноярского края, где он отбывал наказание, дал Радио Свобода:
– Я на седьмом небе от счастья, что, наконец, встретился со своей семьей, дочерью, женой. Хочу поблагодарить Льва Александровича Пономарева, Людмилу Михайловну Алексееву, Amnesty International, Frontline, Союз солидарности с заключенными и других правозащитников и общественные организации, которые мне помогали. Произвол, который творился в отношении меня на протяжении следствия, суда, потом при отбытии наказания, я вынес только благодаря этой поддержке. Благодарю и тех, кто поддержал мою семью. Моя жена неоднократно пыталась устроиться на работу, но ей говорили: "А, так вы жена Соколова" – и отказывали в предоставлении рабочего места. Эти два года она была рядом со мной, ездила ко мне в Красноярск. Хочу сказать спасибо всем людям, которые мне помогали.
– Вы ведь и прежде подавали на УДО, но ваши ходатайства отклоняли. Вы ожидали, что на этот раз вас освободят?
– Да, я подавал ходатайство в ноябре, мне отказали, потом отказали в кассации в апреле. В мае отказали в ходатайстве по изменению вида наказания. 14 июля у меня подошел очередной срок для подачи на УДО. Естественно, я воспользовался этим правом, но указал, что прошу рассмотреть ходатайство без моего участия, без адвокатов, в услугах дежурного защитника не нуждаюсь. То есть я не надеялся, что меня могут отпустить. Может, принималось решение на федеральном уровне? Последняя голодовка, которую я объявил против произвола сотрудников администрации, когда мне запретили звонить, была начата 8 июля, я закончил ее только 16 июля после того, как поговорил с Львом Пономаревым и он меня настоятельно попросил, чтобы я не издевался над своим здоровьем. Я и находясь в колонии, боролся за права заключенных и думал, что мне откажут в УДО. А получилось наоборот. Удивлен, что меня все-таки выпустили.
– Вас арестовали после того, как вы представили в Москве документальный фильм "Фабрика пыток или Педагогический опыт" о том, как в местах лишения свободы издеваются над заключенными. Как возник этот замысел, кто снимал избиения?
– Когда ко мне поступали материалы о пытках, убийствах подследственных, я обращался в различные государственные организации, в том числе на федеральном уровне. Но все бумаги возвращались в Екатеринбург прокурору по надзору, который выносил постановления, что факты не доказаны. Я был этим крайне удивлен: ведь были материалы, доказательства. Но потом узнал, что в 2005 году этому прокурору администрацией ГУФСИН по Свердловской области была выделена двухкомнатная квартира. Тогда я решил на основании материалов, которые у меня были, снять фильм о том, как фабрикуют уголовные дела, убивают и пытают заключенных. Я получил кадры избиений заключенных в одной из колоний. Съемки были сделаны сотрудниками пресс-службы ГУФСИН по Свердловской области и распространялись с целью оказания давления на заключенных: если они себя не будут вести так, как требует администрация, то с ними будут происходить такие вещи. После этого фильма фабрику пыток закрыли, но впоследствии открыли ее снова.
Когда я получил мандат общественной наблюдательной комиссии, я первым делом направился в ИК-2 и узнал, что эта фабрика функционируют, туда опять начинают водить подследственных для выбивания показаний. И я начал задавать вопросы. Тогда против меня возбудили уголовное дело, потому что я им мешал, вскрывал всю эту систему, которой пользовалась нерадивые и коррумпированные сотрудники как оперативной службы ГФСИН, так и МВД по Уральскому федеральному округу. Не секрет, что туда водворялись бизнесмены, у которых отбирали бизнес, или брали под "крышу", они платили потом. Я говорил, что фабрикуются уголовные дела, невиновных привлекают, но никто меня не слышал. Я сделал фильм, а потом показал на своей судьбе, как фабрикуются уголовные дела. Люди увидели, что любого человека можно взять, с помощью заключенных выбить показания, и человека осудят только на основании этих показаний.
– Несмотря на то, что ваше дело привлекло внимание правозащитников, вас приговорили к пяти годам строгого режима…
– Один из телевизионных каналов, который помогал в освещении процесса, задал вопрос прокурору: кроме показаний заключенных, еще что-то есть в уголовном деле? Прокурор не могла ничего ответить, потому что против меня были только показания уголовников, которые отбывают наказание в местах лишения свободы.
– Еще один фактор, который повлиял на вашу участь – то, что вы занимались общественным расследованием событий в Первоуральске, где на дискотеке погибли четверо подростков. Вы определили, что в этом есть вина правоохранительных органов.
– Это была последняя капля для ГУВД Свердловской области, после этого дали отмашку фабриковать в отношении меня уголовное дело. Мы выступили 23 апреля, а уже в конце апреля следователь взял в ИК-5 города Нижний Тагил первые показания у заключенных по моему делу.
– Когда вы были в колонии, начался суд над сотрудниками ФСИН, повинных в убийствах заключенных в Копейске. Эту историю вы предали огласке, и эксперты говорят, что если бы не ваше расследование, дело никогда бы не дошло до суда и не были бы осуждены виновные.
– В колонии у меня была возможность посмотреть новости РЕН-ТВ об осуждении гуфсиновских сотрудников не только младшего состава, но и высшего, в том числе генерала и его заместителя за убийство четырех заключенных. Это дело действительно я раскопал, потому что общественности рассказали сказку о том, что в колонии был бунт. Но я доказал, что никакого бунта не было, а было убийство беззащитных заключенных, их просто зверски забили. Это было ужасно. Мы снимали в морге и были потрясены. Люди так не поступают, не раздирают друг друга – так только собаки разрывают кошку, а тут люди в погонах от имени государства забивают беззащитных людей. В некоторых учреждениях исправительной системы является нормой ударить, избить человека. Это нам в наследство осталось от советских времен. Когда я смотрел по РЕН-ТВ новостной выпуск, когда увидел, что этих сотрудников все-таки привлекли к ответственности, у меня от счастья появились слезы на глазах. Ради такого, мне кажется, стоит страдать. Не все так плохо в нашей стране, все-таки мы можем доводить до суда дела против лиц, которые творят произвол от имени государства. Мне это было очень приятно.
Фрагмент программы "Итоги недели"
27 июля, когда суд в Вельске решал судьбу Платона Лебедева, вышел на свободу правозащитник Алексей Соколов. Суд удовлетворил его ходатайство об условно-досрочном освобождении. Соколов – руководитель Свердловской областной общественной организации "Правовая основа"– боролся против пыток в местах заключения; в частности, занимался общественным расследованием убийств и истязаний заключенных в Копейске 31 мая 2008 года.
Правозащитники и общественные активисты считают фабрикацию уголовного дела против Соколова – а его обвинили в грабеже и разбое – местью правоохранительных органов за его деятельность. Обвинение было построено только на показаниях уголовников, отбывающих наказание. В поддержку Соколова выступали уполномоченный по правам человека Владимир Лукин, адвокаты Анатолий Кучерена и Генри Резник, председатель подкомитета по правам человека Европейского парламента Хейди Хаутала, российские и международные правозащитные организации.
Первое интервью Алексей Соколов, вернувшийся в Екатеринбург из Красноярского края, где он отбывал наказание, дал Радио Свобода:
– Я на седьмом небе от счастья, что, наконец, встретился со своей семьей, дочерью, женой. Хочу поблагодарить Льва Александровича Пономарева, Людмилу Михайловну Алексееву, Amnesty International, Frontline, Союз солидарности с заключенными и других правозащитников и общественные организации, которые мне помогали. Произвол, который творился в отношении меня на протяжении следствия, суда, потом при отбытии наказания, я вынес только благодаря этой поддержке. Благодарю и тех, кто поддержал мою семью. Моя жена неоднократно пыталась устроиться на работу, но ей говорили: "А, так вы жена Соколова" – и отказывали в предоставлении рабочего места. Эти два года она была рядом со мной, ездила ко мне в Красноярск. Хочу сказать спасибо всем людям, которые мне помогали.
– Вы ведь и прежде подавали на УДО, но ваши ходатайства отклоняли. Вы ожидали, что на этот раз вас освободят?
Я и находясь в колонии, боролся за права заключенных и думал, что мне откажут в УДО. А получилось наоборот. Удивлен, что меня все-таки выпустили
– Вас арестовали после того, как вы представили в Москве документальный фильм "Фабрика пыток или Педагогический опыт" о том, как в местах лишения свободы издеваются над заключенными. Как возник этот замысел, кто снимал избиения?
– Когда ко мне поступали материалы о пытках, убийствах подследственных, я обращался в различные государственные организации, в том числе на федеральном уровне. Но все бумаги возвращались в Екатеринбург прокурору по надзору, который выносил постановления, что факты не доказаны. Я был этим крайне удивлен: ведь были материалы, доказательства. Но потом узнал, что в 2005 году этому прокурору администрацией ГУФСИН по Свердловской области была выделена двухкомнатная квартира. Тогда я решил на основании материалов, которые у меня были, снять фильм о том, как фабрикуют уголовные дела, убивают и пытают заключенных. Я получил кадры избиений заключенных в одной из колоний. Съемки были сделаны сотрудниками пресс-службы ГУФСИН по Свердловской области и распространялись с целью оказания давления на заключенных: если они себя не будут вести так, как требует администрация, то с ними будут происходить такие вещи. После этого фильма фабрику пыток закрыли, но впоследствии открыли ее снова.
Когда я получил мандат общественной наблюдательной комиссии, я первым делом направился в ИК-2 и узнал, что эта фабрика функционируют, туда опять начинают водить подследственных для выбивания показаний. И я начал задавать вопросы. Тогда против меня возбудили уголовное дело, потому что я им мешал, вскрывал всю эту систему, которой пользовалась нерадивые и коррумпированные сотрудники как оперативной службы ГФСИН, так и МВД по Уральскому федеральному округу. Не секрет, что туда водворялись бизнесмены, у которых отбирали бизнес, или брали под "крышу", они платили потом. Я говорил, что фабрикуются уголовные дела, невиновных привлекают, но никто меня не слышал. Я сделал фильм, а потом показал на своей судьбе, как фабрикуются уголовные дела. Люди увидели, что любого человека можно взять, с помощью заключенных выбить показания, и человека осудят только на основании этих показаний.
– Один из телевизионных каналов, который помогал в освещении процесса, задал вопрос прокурору: кроме показаний заключенных, еще что-то есть в уголовном деле? Прокурор не могла ничего ответить, потому что против меня были только показания уголовников, которые отбывают наказание в местах лишения свободы.
– Еще один фактор, который повлиял на вашу участь – то, что вы занимались общественным расследованием событий в Первоуральске, где на дискотеке погибли четверо подростков. Вы определили, что в этом есть вина правоохранительных органов.
– Это была последняя капля для ГУВД Свердловской области, после этого дали отмашку фабриковать в отношении меня уголовное дело. Мы выступили 23 апреля, а уже в конце апреля следователь взял в ИК-5 города Нижний Тагил первые показания у заключенных по моему делу.
– Когда вы были в колонии, начался суд над сотрудниками ФСИН, повинных в убийствах заключенных в Копейске. Эту историю вы предали огласке, и эксперты говорят, что если бы не ваше расследование, дело никогда бы не дошло до суда и не были бы осуждены виновные.
– В колонии у меня была возможность посмотреть новости РЕН-ТВ об осуждении гуфсиновских сотрудников не только младшего состава, но и высшего, в том числе генерала и его заместителя за убийство четырех заключенных. Это дело действительно я раскопал, потому что общественности рассказали сказку о том, что в колонии был бунт. Но я доказал, что никакого бунта не было, а было убийство беззащитных заключенных, их просто зверски забили. Это было ужасно. Мы снимали в морге и были потрясены. Люди так не поступают, не раздирают друг друга – так только собаки разрывают кошку, а тут люди в погонах от имени государства забивают беззащитных людей. В некоторых учреждениях исправительной системы является нормой ударить, избить человека. Это нам в наследство осталось от советских времен. Когда я смотрел по РЕН-ТВ новостной выпуск, когда увидел, что этих сотрудников все-таки привлекли к ответственности, у меня от счастья появились слезы на глазах. Ради такого, мне кажется, стоит страдать. Не все так плохо в нашей стране, все-таки мы можем доводить до суда дела против лиц, которые творят произвол от имени государства. Мне это было очень приятно.
Фрагмент программы "Итоги недели"
