Ирина Лагунина: 19 июля Басманный суд Москвы рассмотрел жалобу матери юриста фонда Hermitage Сергея Магнитского на то, что следователи скрывают от нее архив органов ее сына. И решил ее не удовлетворять, как не удовлетворил и изначальную просьбу матери о проведении независимой судебно-медицинской экспертизы. Независимого специалиста в государственную экспертизу суд также не допустил. Образцы тканей были взяты после смерти Магнитского во время официального вскрытия. До их изучения независимыми экспертами говорить точно о том, что являлось причиной смерти, довольно сложно. Независимую медицинскую экспертизу на основании имеющихся документом провела американская правозащитная организации «Врачи за права человека». Ее результаты были опубликованы в понедельник. Американские специалисты сделали свое заключение на основании 44 документов, имеющихся в распоряжении у семьи погибшего, включая его жалобы руководству тюрьмы и требования предоставить ему медицинскую помощь в ноябре 2009 года, за три дня до смерти, а также отказ следователя Сильченко предоставить Магнитскому ультразвуковое обследование 30 сентября 2009 года. Вот как описывается на основании имеющихся документов последний день жизни Сергея Магнитского в докладе американских экспертов из организации «Врачи за права человека». Напомню, что Магнитский провел в следственном изоляторе 358 дней, и в течение этого времени условия содержания его в камерах постоянно ухудшались.
«За время заключения у него развились, и были врачебно подтверждены, желчнокаменная болезнь и хронический острый холецистопанкреатит. В письмах представителям властей и семье он более 450 раз жаловался на медицинское обслуживание в месте содержания.
В день смерти, 16 ноября 2009 года, Магнитский пожаловался на боль и рвоту, и был переведен из СИЗО ФБУ ИЗ-77/2 УФСИН в больницу СИЗО ФБУ ИЗ-77/1. Там его обследовали на предмет заболевания, которое определили как холецистит и панкреатит. К тому времени – приблизительно между 6:20 и 7:30 вечера – Магнитский проявил поведение, которое врач А.В.Гаус определила как «острый психоз», в результате чего врач распорядилась надеть на него наручники. В 7:30 вечера Гаус вызвала психиатрическую бригаду, чтобы те оценили поведение и Магнитского и обеспечили лечение. Врач Гаус вернулась к Магнитскому только в 9:20 и застала его без сознания. Она распорядилась перевезти его реанимацию, где его попытались привести в сознание. В 9:50 вечера врач Гаус зафиксировала смерть Магнитского.
В соответствии с заявлениями членов психиатрической бригады скорой помощи, они получили запрос на обследование пациента в ФБУ ИЗ-77/1 УФСИН в 7:40 вечера 16 ноября 2009 года. Они прибыли на место в 8:00 вечера, однако в учреждение их не пускали приблизительно до 9:00 вечера. Вопреки тому, что заявляла врач Гаус, сотрудники психиатрической бригады обнаружили больного в обычной камере, а не в больничном отделении. Психиатры подтвердили его смерть между 9:00 и 9:15 вечера».
Ирина Лагунина: После изучения всей документации, которая есть у семьи Магнитского, группа американских экспертов из организации «Врачи за права человека» пришла к выводу, что говорить об истинных причинах смерти Сергея Магнитского не представляется возможным. Даже если у него был сердечный приступ, как гласила официальная версия смерти, невозможно определить, был ли этот приступ основной причиной смерти или причину надо искать в другом. Удивление американских врачей вызвал тот факт, что вопреки нормальной практике нет никаких документов об исследовании во время вскрытия глазной жидкости и мочи, что является обычным при токсикологических обследованиях. Ни одно из исследований не рассматривало вопрос о том, не был ли Магнитский отравлен. Так называемый «Миннесотский протокол» требует фотографировать всю поверхность тела, а также делать фотографии любой травмы или внешнего повреждения тела умершего в заключении. Хотя в документах содержится упоминание неких фотографий, эти фотографии никогда не представлялись тем, кто пытался проводить расследование обстоятельств этой смерти. «Миннесотский протокол» - это специальный свод требований к правоохранительным органам. Он основан на принципах предупреждения внесудебных убийств, принятых ООН в 1989 году. Протокол – совместная работа неправительственных организаций под эгидой «Адвокатов за права человека». Протокол содержит массу технических подробностей поведения правоохранительных органов при расследовании обстоятельств смерти. В данном случае, замечают «Врачи за права человека» даже колотая рана, обнаруженная на языке Магнитского, исследована не была. По правилам, это место должно было быть исследовано токсикологами. В соответствии с протоколом судебно-медицинского вскрытия, этого не было сделано. Мы беседуем с судебно-медицинским экспертом, основным составителем доклада «Врачей за права человека», коронером графства Эль Пасо в штате Колорадо Робертом Баксом. До того, как мы перейдем к докладу, расскажите, пожалуйста, об этом документе «Миннесотский протокол», на который вы несколько раз ссылаетесь?
Роберт Бакс: Этот международный протокол был в свое время принят для того, чтобы утвердить хотя бы минимальные стандарты для судебно-медицинских вскрытий, которые проводятся по всему миру. И особенно для тех случаев, когда есть подозрения на пытки и когда в дело вовлечены правоохранительные органы или военные. Что требует этот протокол? Чтобы судебно-медицинские эксперты соблюдали ряд условий при проведении вскрытия: например, чтобы были заполнены соответствующие документы, чтобы были сделаны фотографии, причем так, чтобы были видны все участки кожи умершего – с головы до ног и с лица и со спины. Более того, фотографии должны также делаться при проведении вскрытия, когда патологоанатомы обнаруживают либо травму, либо признаки какой-то болезни. Тогда все документируется с микроскопической точностью. Эти принципы были разработаны группой международных экспертов и применяются в различных странах мира. Ведь проблема всегда состояла в том, что именно такие случаи внесудебных расправ часто не документируются. Причем делается это преднамеренно, поскольку если похоронить тело, не проводя вскрытие или проводя только частичное вскрытие, то все улики и вся информация о происшедшем теряется, даже если тело потом эксгумируют.
Ирина Лагунина: Почему вы решили провести анализ документов, имеющихся по делу Сергея Магнитского?
Роберт Бакс: С нами связались представители фонда Hermitage и попросили посмотреть внимательно на эту смерть. Это было наше первое знакомство с делом Сергея Магнитского. С тех пор, насколько я понимаю, мать тоже пытается получить дополнительные документы и предметы, которые были изъяты при вскрытии, но пока у нее ничего не получается. Организация «Врачи за права человека» занималась подобными случаями практически по всему свету. И каждый раз, когда к нам обращались с просьбой исследовать случай, мы делали это. Поскольку я - судебно-медицинский эксперт, член международного общества судебно-медицинской экспертизы – я рассматривал дело Магнитского в первую очередь. Но это – как раз та область, которой мы занимаемся, как и расследованием случаев геноцида. Причем, повторяю, делаем мы это по всему миру, когда к нам обращаются с соответствующей просьбой.
Ирина Лагунина: Что больше всего поразило вас в этом деле? Что бросилось в глаза, когда мы изучали все имеющееся в наличии досье?
Роберт Бакс: Что поразило нас больше всего – я говорю нас, потому что мы работали в группе экспертов – это то, что у нас не было полного объема медицинских записей. Во-вторых, когда смотришь на документы, собранные специальной комиссией, учрежденной российским правительством для расследования этого дела, то замечаешь массу противоречивых данных, и эти противоречия остались не расследованными, их как бы только заметили. В-третьих, и это касается отчета о судебно-медицинском вскрытии, предоставленная документация носит неполный характер. А в таком деле, когда заключенный, подследственный, жалуется на боль, врач гадает, вызвана ли эта боль камнями в печени, может быть, это панкреатит… И вдруг никакого дальнейшего исследования? Это особенно беспокоит, потому что из всего следует, что была определенная тенденция в том, что ему не предоставлялась необходимая медицинская помощь. Была также проблема того, что его поместили в полную изоляцию от родных. Была и проблема условий его содержания. И все это выстраивается в один ряд - отказ в свидании с родными, нечеловеческие условия содержания, не предоставление медицинской помощи. И это проходит по делу практически как рутина. Это сразу бросается в глаза. А что касается документации, то, как я уже сказал, никаких фотографий, никаких слайдов с микроскопа. А при таких обстоятельствах сказать, что произошло, невозможно – из-за отсутствия документов.
Ирина Лагунина: Я понимаю, что вы – не специалист по тюремной практике, но все-таки в нормальном производстве у семьи есть право получить всю эту информацию?
Роберт Бакс: Я думаю, родственники имеют право получить все эти материалы с течением времени. Просто невозможно что-то утаивать в подобных случаях. У семей родственников право знать, а у государственных институтов обязанность предоставлять информацию о том, что произошло с их близкими. И если государственные институты этого не делают, то они не соблюдают ни законы человечности, ни международную практику.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с коронером графства Эль Пасо штата Колорадо, членом организации «Врачи за права человека», автором доклада об обстоятельствах смерти Сергея Магнитского Робертом Баксом. Представители этой организации уже не раз выступали в программе «Время и мир» - мы рассказывали об их работе в Боснии, об эксгумации тел после войны, в 1996 году. Мы также рассказывали о том, что именно группа «Врачей за права человека» первой документально доказала применение Саддамом Хусейном химического оружия против курдов (над тем исследованием работали совместно американские и британские специалисты). Вот что сказал Роберт Бакс в целом о деле Сергея Магнитского.
«За время заключения у него развились, и были врачебно подтверждены, желчнокаменная болезнь и хронический острый холецистопанкреатит. В письмах представителям властей и семье он более 450 раз жаловался на медицинское обслуживание в месте содержания.
В день смерти, 16 ноября 2009 года, Магнитский пожаловался на боль и рвоту, и был переведен из СИЗО ФБУ ИЗ-77/2 УФСИН в больницу СИЗО ФБУ ИЗ-77/1. Там его обследовали на предмет заболевания, которое определили как холецистит и панкреатит. К тому времени – приблизительно между 6:20 и 7:30 вечера – Магнитский проявил поведение, которое врач А.В.Гаус определила как «острый психоз», в результате чего врач распорядилась надеть на него наручники. В 7:30 вечера Гаус вызвала психиатрическую бригаду, чтобы те оценили поведение и Магнитского и обеспечили лечение. Врач Гаус вернулась к Магнитскому только в 9:20 и застала его без сознания. Она распорядилась перевезти его реанимацию, где его попытались привести в сознание. В 9:50 вечера врач Гаус зафиксировала смерть Магнитского.
В соответствии с заявлениями членов психиатрической бригады скорой помощи, они получили запрос на обследование пациента в ФБУ ИЗ-77/1 УФСИН в 7:40 вечера 16 ноября 2009 года. Они прибыли на место в 8:00 вечера, однако в учреждение их не пускали приблизительно до 9:00 вечера. Вопреки тому, что заявляла врач Гаус, сотрудники психиатрической бригады обнаружили больного в обычной камере, а не в больничном отделении. Психиатры подтвердили его смерть между 9:00 и 9:15 вечера».
Ирина Лагунина: После изучения всей документации, которая есть у семьи Магнитского, группа американских экспертов из организации «Врачи за права человека» пришла к выводу, что говорить об истинных причинах смерти Сергея Магнитского не представляется возможным. Даже если у него был сердечный приступ, как гласила официальная версия смерти, невозможно определить, был ли этот приступ основной причиной смерти или причину надо искать в другом. Удивление американских врачей вызвал тот факт, что вопреки нормальной практике нет никаких документов об исследовании во время вскрытия глазной жидкости и мочи, что является обычным при токсикологических обследованиях. Ни одно из исследований не рассматривало вопрос о том, не был ли Магнитский отравлен. Так называемый «Миннесотский протокол» требует фотографировать всю поверхность тела, а также делать фотографии любой травмы или внешнего повреждения тела умершего в заключении. Хотя в документах содержится упоминание неких фотографий, эти фотографии никогда не представлялись тем, кто пытался проводить расследование обстоятельств этой смерти. «Миннесотский протокол» - это специальный свод требований к правоохранительным органам. Он основан на принципах предупреждения внесудебных убийств, принятых ООН в 1989 году. Протокол – совместная работа неправительственных организаций под эгидой «Адвокатов за права человека». Протокол содержит массу технических подробностей поведения правоохранительных органов при расследовании обстоятельств смерти. В данном случае, замечают «Врачи за права человека» даже колотая рана, обнаруженная на языке Магнитского, исследована не была. По правилам, это место должно было быть исследовано токсикологами. В соответствии с протоколом судебно-медицинского вскрытия, этого не было сделано. Мы беседуем с судебно-медицинским экспертом, основным составителем доклада «Врачей за права человека», коронером графства Эль Пасо в штате Колорадо Робертом Баксом. До того, как мы перейдем к докладу, расскажите, пожалуйста, об этом документе «Миннесотский протокол», на который вы несколько раз ссылаетесь?
Роберт Бакс: Этот международный протокол был в свое время принят для того, чтобы утвердить хотя бы минимальные стандарты для судебно-медицинских вскрытий, которые проводятся по всему миру. И особенно для тех случаев, когда есть подозрения на пытки и когда в дело вовлечены правоохранительные органы или военные. Что требует этот протокол? Чтобы судебно-медицинские эксперты соблюдали ряд условий при проведении вскрытия: например, чтобы были заполнены соответствующие документы, чтобы были сделаны фотографии, причем так, чтобы были видны все участки кожи умершего – с головы до ног и с лица и со спины. Более того, фотографии должны также делаться при проведении вскрытия, когда патологоанатомы обнаруживают либо травму, либо признаки какой-то болезни. Тогда все документируется с микроскопической точностью. Эти принципы были разработаны группой международных экспертов и применяются в различных странах мира. Ведь проблема всегда состояла в том, что именно такие случаи внесудебных расправ часто не документируются. Причем делается это преднамеренно, поскольку если похоронить тело, не проводя вскрытие или проводя только частичное вскрытие, то все улики и вся информация о происшедшем теряется, даже если тело потом эксгумируют.
Ирина Лагунина: Почему вы решили провести анализ документов, имеющихся по делу Сергея Магнитского?
Роберт Бакс: С нами связались представители фонда Hermitage и попросили посмотреть внимательно на эту смерть. Это было наше первое знакомство с делом Сергея Магнитского. С тех пор, насколько я понимаю, мать тоже пытается получить дополнительные документы и предметы, которые были изъяты при вскрытии, но пока у нее ничего не получается. Организация «Врачи за права человека» занималась подобными случаями практически по всему свету. И каждый раз, когда к нам обращались с просьбой исследовать случай, мы делали это. Поскольку я - судебно-медицинский эксперт, член международного общества судебно-медицинской экспертизы – я рассматривал дело Магнитского в первую очередь. Но это – как раз та область, которой мы занимаемся, как и расследованием случаев геноцида. Причем, повторяю, делаем мы это по всему миру, когда к нам обращаются с соответствующей просьбой.
Ирина Лагунина: Что больше всего поразило вас в этом деле? Что бросилось в глаза, когда мы изучали все имеющееся в наличии досье?
Роберт Бакс: Что поразило нас больше всего – я говорю нас, потому что мы работали в группе экспертов – это то, что у нас не было полного объема медицинских записей. Во-вторых, когда смотришь на документы, собранные специальной комиссией, учрежденной российским правительством для расследования этого дела, то замечаешь массу противоречивых данных, и эти противоречия остались не расследованными, их как бы только заметили. В-третьих, и это касается отчета о судебно-медицинском вскрытии, предоставленная документация носит неполный характер. А в таком деле, когда заключенный, подследственный, жалуется на боль, врач гадает, вызвана ли эта боль камнями в печени, может быть, это панкреатит… И вдруг никакого дальнейшего исследования? Это особенно беспокоит, потому что из всего следует, что была определенная тенденция в том, что ему не предоставлялась необходимая медицинская помощь. Была также проблема того, что его поместили в полную изоляцию от родных. Была и проблема условий его содержания. И все это выстраивается в один ряд - отказ в свидании с родными, нечеловеческие условия содержания, не предоставление медицинской помощи. И это проходит по делу практически как рутина. Это сразу бросается в глаза. А что касается документации, то, как я уже сказал, никаких фотографий, никаких слайдов с микроскопа. А при таких обстоятельствах сказать, что произошло, невозможно – из-за отсутствия документов.
Ирина Лагунина: Я понимаю, что вы – не специалист по тюремной практике, но все-таки в нормальном производстве у семьи есть право получить всю эту информацию?
Роберт Бакс: Я думаю, родственники имеют право получить все эти материалы с течением времени. Просто невозможно что-то утаивать в подобных случаях. У семей родственников право знать, а у государственных институтов обязанность предоставлять информацию о том, что произошло с их близкими. И если государственные институты этого не делают, то они не соблюдают ни законы человечности, ни международную практику.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с коронером графства Эль Пасо штата Колорадо, членом организации «Врачи за права человека», автором доклада об обстоятельствах смерти Сергея Магнитского Робертом Баксом. Представители этой организации уже не раз выступали в программе «Время и мир» - мы рассказывали об их работе в Боснии, об эксгумации тел после войны, в 1996 году. Мы также рассказывали о том, что именно группа «Врачей за права человека» первой документально доказала применение Саддамом Хусейном химического оружия против курдов (над тем исследованием работали совместно американские и британские специалисты). Вот что сказал Роберт Бакс в целом о деле Сергея Магнитского.
