В Минске вечером 6 июля прошли широкомасштабные задержания участников акции "Революция через социальные сети". Организаторы акции впервые за все годы борьбы с властью, перенесли эпицентр борьбы с центральных площадей города в городские районы. Однако милиция действовала так же, как и прежде, жестко, планомерно и без ссылок на закон пресекая любые попытки организованных выступлений.
По данным правозащитников, задержано было около 400 человек, в том числе и многочисленные журналисты. Среди них был и обозреватель белорусской службы Радио Свобода Олег Груздилович, который дал интервью РС.
- Попытка перенести протестную активность в городские районы себя оправдала?
- Да, это оказалось эффективным. Было много скептиков, к ним относился и я, которые думали, что люди не соберутся. Люди пришли, причем в некоторых местах было довольно многолюдно. Скажем, возле Ледового дворца было около 500 человек. Накануне генеральный прокурор сделал милиции публичное замечание, что ее сотрудники действуют без формы, не представляясь, и просто хватают людей на улице. Поэтому на сей раз несколько милиционеров пришли в форме, в специальных жилетах, на которых было написано "Информационная группа", с рупорами, и стали предупреждать тех, кто просто сидел на лавочках: "Вы участвуете в несанкционированной акции, разойдитесь. Люди удивлялись - там действительно было много отдыхавших людей, которые искренне не понимали, в чем они участвуют. Там были, например, матери с детьми. Кто-то испуганно уходил, кто-то оставался. Те, кто пришел участвовать в акции, стали хлопать. И тогда милиция стала, как обычно, людей хватать. Всех подряд. Первым схватили велосипедиста, который приехал посмотреть, что там происходит, его сорвали с велосипеда, затащили в милицейскую машину, он только успел крикнуть: "Позаботьтесь о велосипеде". И очень трудно сказать, был ли это просто любопытный или участник акции.
- Что за люди участвовали в акции?
- Раньше в основном на такие акции шла молодежь. Теперь приходят люди разных возрастов и разных социальных групп, но избирательно задерживают обычно только интеллигентного вида молодых людей – тех, в ком они видят интернетчиков. На последней акции стали задерживать и молодых женщин – раньше их не трогали. А на акции 6 июля, в которой я сам участвовал как журналист, была половина людей пенсионного возраста. Акция проходила в спальном районе.
- А какими настроениями дышит такая молчащая толпа? Чем именно люди недовольны, чего они требуют – денег, старых цен, смены политического режима?
- Те, кто приходит на такие акции, конечно, хотят смены политического режима. Они не кричат "долой Лукашенко", но между собой они говорят об этом. Они недовольны тем, как развивается страна, они не видят перспектив. Поэтому, собственно, в основном молодежь и протестует, полагая, что в этой стране, и при этом курсе им остается только уезжать за границу.
- Но это, судя по всему, та же молодежь, которая из года в год собирается на митинги и демонстрации протеста на Октябрьской площади, и их не стало после кризиса намного больше. Насколько экономический обвал расширил и может расширить круг протестующих?
- Конечно, их стало больше. Но эти люди пока по-прежнему активно не протестуют. Они могут вспыхнуть при каком-нибудь локальном инциденте. Необязательно политическом. Был случай, когда на милиционеров, задержавших обычного безбилетника, набросились разъяренные женщины-пассажирки. И кто-то снял это на видео, которое смотрела вся страна в интернете. Ненависть выплескивается время от времени. Я на привокзальной площади записал женщину, Анну Безрукову. Она просто стояла на остановке и видела, как какие-то люди в гражданской одежде били молодого парня. Она вступилась за него, хоть и не знала, что это, как оказалось, милиционеры хватали оппозиционера. Таких людей все больше.
- По тому, как ведет себя милиция, как она разгоняет, можно понять, какую установку она получает от власти, и есть ли какие-то вариации в поведении милиции? 6 июля могло показаться, что милиция вела себя немного корректнее.
- Корректнее было только сначала, когда они предупреждали и призывали людей разойтись: ваше сборище, говорили они, незаконно. Люди откровенно смеялись. Женщина не понимала: "Куда я должна расходиться? Я стою на остановке, жду автобус". Но потом, после этих предупреждений, все было, как прежде. Выскакивали люди опять без формы, хватали, бросали в автозаки. На меня налетели двое молодых парней, и, хотя у меня на шее был журналистский бэйджик, схватили и бросили в машину. И в автозаке первым требованием было - уничтожить запись, что я, кстати, не сделал, а потом выложил запись в интернете.
Все это в русле всех прежних технологий власти. Они реагируют на изменение тактики протестующих. 6 июля Октябрьская площадь была запружена тем же самым переодетым спецназом, а на районных площадках были задействованы милиционеры из райотделов. Спецназа на 9 районов, видимо, не хватило. Но действовали милиционеры так же жестко, как и раньше.
- Может все это вы стать реальным протестом? Пока все это напоминает скорее этакий молодежный перформанс, такой протест с улыбкой. Может это движение стать более внушительным?
- На самом деле, веселья уже нет, и власть это понимает. Просто сейчас лето.Социальные протесты немножко стихли, хотя все и ропщут. Я думаю, что власть понимает: если к осени волна недовольства сохранится, все может вылиться в серьезные массовые протесты. Нужно еще учитывать, что в областных центрах, в которых раньше вообще была тишь да божья благодать, теперь тоже выходят по 400-500 человек. В Бресте вышло 500 человек, в Гродно вышло 400 человек. Бобруйск, Барановичи и так далее - таких городов уже очень много, каждую среду люди выходят на улицу. А в таком областном и районном центре выйти на улицу - значит, фактически подписать себе приговор, потому что здесь все знают, кто ты и откуда.
По данным правозащитников, задержано было около 400 человек, в том числе и многочисленные журналисты. Среди них был и обозреватель белорусской службы Радио Свобода Олег Груздилович, который дал интервью РС.
- Попытка перенести протестную активность в городские районы себя оправдала?
- Да, это оказалось эффективным. Было много скептиков, к ним относился и я, которые думали, что люди не соберутся. Люди пришли, причем в некоторых местах было довольно многолюдно. Скажем, возле Ледового дворца было около 500 человек. Накануне генеральный прокурор сделал милиции публичное замечание, что ее сотрудники действуют без формы, не представляясь, и просто хватают людей на улице. Поэтому на сей раз несколько милиционеров пришли в форме, в специальных жилетах, на которых было написано "Информационная группа", с рупорами, и стали предупреждать тех, кто просто сидел на лавочках: "Вы участвуете в несанкционированной акции, разойдитесь. Люди удивлялись - там действительно было много отдыхавших людей, которые искренне не понимали, в чем они участвуют. Там были, например, матери с детьми. Кто-то испуганно уходил, кто-то оставался. Те, кто пришел участвовать в акции, стали хлопать. И тогда милиция стала, как обычно, людей хватать. Всех подряд. Первым схватили велосипедиста, который приехал посмотреть, что там происходит, его сорвали с велосипеда, затащили в милицейскую машину, он только успел крикнуть: "Позаботьтесь о велосипеде". И очень трудно сказать, был ли это просто любопытный или участник акции.
- Что за люди участвовали в акции?
- Раньше в основном на такие акции шла молодежь. Теперь приходят люди разных возрастов и разных социальных групп, но избирательно задерживают обычно только интеллигентного вида молодых людей – тех, в ком они видят интернетчиков. На последней акции стали задерживать и молодых женщин – раньше их не трогали. А на акции 6 июля, в которой я сам участвовал как журналист, была половина людей пенсионного возраста. Акция проходила в спальном районе.
- А какими настроениями дышит такая молчащая толпа? Чем именно люди недовольны, чего они требуют – денег, старых цен, смены политического режима?
- Те, кто приходит на такие акции, конечно, хотят смены политического режима. Они не кричат "долой Лукашенко", но между собой они говорят об этом. Они недовольны тем, как развивается страна, они не видят перспектив. Поэтому, собственно, в основном молодежь и протестует, полагая, что в этой стране, и при этом курсе им остается только уезжать за границу.
- Но это, судя по всему, та же молодежь, которая из года в год собирается на митинги и демонстрации протеста на Октябрьской площади, и их не стало после кризиса намного больше. Насколько экономический обвал расширил и может расширить круг протестующих?
- Конечно, их стало больше. Но эти люди пока по-прежнему активно не протестуют. Они могут вспыхнуть при каком-нибудь локальном инциденте. Необязательно политическом. Был случай, когда на милиционеров, задержавших обычного безбилетника, набросились разъяренные женщины-пассажирки. И кто-то снял это на видео, которое смотрела вся страна в интернете. Ненависть выплескивается время от времени. Я на привокзальной площади записал женщину, Анну Безрукову. Она просто стояла на остановке и видела, как какие-то люди в гражданской одежде били молодого парня. Она вступилась за него, хоть и не знала, что это, как оказалось, милиционеры хватали оппозиционера. Таких людей все больше.
- По тому, как ведет себя милиция, как она разгоняет, можно понять, какую установку она получает от власти, и есть ли какие-то вариации в поведении милиции? 6 июля могло показаться, что милиция вела себя немного корректнее.
- Корректнее было только сначала, когда они предупреждали и призывали людей разойтись: ваше сборище, говорили они, незаконно. Люди откровенно смеялись. Женщина не понимала: "Куда я должна расходиться? Я стою на остановке, жду автобус". Но потом, после этих предупреждений, все было, как прежде. Выскакивали люди опять без формы, хватали, бросали в автозаки. На меня налетели двое молодых парней, и, хотя у меня на шее был журналистский бэйджик, схватили и бросили в машину. И в автозаке первым требованием было - уничтожить запись, что я, кстати, не сделал, а потом выложил запись в интернете.
Все это в русле всех прежних технологий власти. Они реагируют на изменение тактики протестующих. 6 июля Октябрьская площадь была запружена тем же самым переодетым спецназом, а на районных площадках были задействованы милиционеры из райотделов. Спецназа на 9 районов, видимо, не хватило. Но действовали милиционеры так же жестко, как и раньше.
- Может все это вы стать реальным протестом? Пока все это напоминает скорее этакий молодежный перформанс, такой протест с улыбкой. Может это движение стать более внушительным?
- На самом деле, веселья уже нет, и власть это понимает. Просто сейчас лето.Социальные протесты немножко стихли, хотя все и ропщут. Я думаю, что власть понимает: если к осени волна недовольства сохранится, все может вылиться в серьезные массовые протесты. Нужно еще учитывать, что в областных центрах, в которых раньше вообще была тишь да божья благодать, теперь тоже выходят по 400-500 человек. В Бресте вышло 500 человек, в Гродно вышло 400 человек. Бобруйск, Барановичи и так далее - таких городов уже очень много, каждую среду люди выходят на улицу. А в таком областном и районном центре выйти на улицу - значит, фактически подписать себе приговор, потому что здесь все знают, кто ты и откуда.
