За последние дни в основном конкурсе ММКФ появился еще один фильм-фаворит: компанию российскому фильму "Шапито-шоу" и сербской ленте "Монтевидео" составляют болгарские "Кеды".
Болгарский фильм начинается нелинейно - несколькими эпизодами из жизни людей, никак друг с другом не связанных. Благодаря экспозиции, мы очень быстро и очень много узнаем о персонажах. Эти, совершенно разные по возрасту, социальному положению и роду занятий, люди бегут из большого города не только потому, что их вынуждают к этому личные обстоятельства, но и потому, что большой город они не любят. Герои встретятся на берегу моря, с тем, чтобы прожить там несколько хороших дней. С самого начала понятно, что счастье будет недолгим, но оно будет, а зрители сроднятся с шестеркой беглецов и станут счастливы вместе с ними.
Фильм называется "Кеды". Одна из героинь хвалит кеды-"слиперы" за то, что они позволяют ей "ускользнуть". Именно этим и занимаются пятеро мужчин и одна девушка - они пробуют ускользнуть, вырваться из объятий мегаполиса и современной цивилизации, вернуться туда, где безлюдно, в маленький рай на берегу Черного моря. Меж тем, оказывается, что и этот заповедный уголок прибран к рукам богатыми немцами, вот-вот там начнется строительство, и местные бандиты "зачищают" территорию от нежелательных пришельцев. Выход есть: если нельзя свободно жить, остается свободно умереть. Умереть и окончательно "ускользнуть".
Финальный кадр: маленький самодельный плот уплывает в море, а на нем - шестеро обнаженных людей. Что это - жизнь после жизни, спасительный ковчег? Или авторы просто не хотели, чтобы прекрасный фильм о несбыточной мечте закончился совсем печально? На вопрос обозревателя РС режиссер Валерий Йорданов начал отвечать по-русски, но потом перешел на болгарский язык:
– Я думаю, хороший финал в наше время невозможен, потому что человек не может скрыться от цивилизации и всего, что на него давит. И мы позволили себе этот наш финал как десерт и наше украшение. Чтобы фильм не закончился печально, как происходит в жизни.
Удивительно, но тональностью "Кеды" напоминает "Шапито-шоу" - фильм-фаворит конкурса ММКФ. Определить ее можно как веселую безнадежность.
Еще один - французский фильм "Эскалация" - нужно упомянуть, не потому, что он богат художественными достоинствами (из их числа - только великолепная испанская актриса Кармен Маура в главной роли), но потому, что он поставлен по пьесе Людмилы Разумовской, хорошо известной многими театральными постановками, а также по фильму Эльдара Рязанова "Дорогая Елена Сергеевна". Режиссер Шарлотта Сильвера нашла ее в библиотеке, а потом посмотрела в театре, в постановке Дидье Безаса. Произведение Разумовской сильно изменилось, хотя основная коллизия сохранна: старшие школьники берут в заложницы учительницу, чтобы она разрешила им подделать результаты экзаменов.
Слово "эскалация" мы обычно слышим с связке со словом "насилие". Нарастание насилия. Действительно, по сравнению с тем, что было в пьесе, насилие страшно "наросло", а драматургия, напротив, ослабла.
Людмила Разумовская сравнивать новую картину с фильмом Рязанова деликатно отказалась, но произнесла целую проповедь, которую француженка-режиссер слушала с нескрываемым изумлением.
– Давно сказано, что мир лежит во зле, но зла этого не становится меньше, как мы видим. Напротив, оно становится все более изощренным. Чем дальше наш мир отходит о Бога, тем зла будет становиться все больше и больше. Мы живем в ситуации вседозволенности, когда человеческая свобода поставлена выше заповедей Божьих. Тотальная свобода приводит к тотальному рабству. Мы рабы греха собственного.
О фильме говорит обозреватель "Литературной газеты" Александр Вислов:
– Замечательно, что французские кинематографисты каким-то образом отыскали пьесу Разумовской и экранизировали с замечательной актрисой Кармен Маура в главной роли. Видимо, насколько жестче сегодня время, чем тогда, когда была написана пьеса, настолько жестче и нынешний взгляд на пьесу, на ее героев. И поэтому милые... ну, то есть не милые, конечно, но...
– Относительно безвредные.
–Да, относительно безвредные советские школьники, которые были описаны в пьесе Разумовской, стали страшными монстрами в современной западной киноверсии этой пьесы.
Болгарский фильм начинается нелинейно - несколькими эпизодами из жизни людей, никак друг с другом не связанных. Благодаря экспозиции, мы очень быстро и очень много узнаем о персонажах. Эти, совершенно разные по возрасту, социальному положению и роду занятий, люди бегут из большого города не только потому, что их вынуждают к этому личные обстоятельства, но и потому, что большой город они не любят. Герои встретятся на берегу моря, с тем, чтобы прожить там несколько хороших дней. С самого начала понятно, что счастье будет недолгим, но оно будет, а зрители сроднятся с шестеркой беглецов и станут счастливы вместе с ними.
Фильм называется "Кеды". Одна из героинь хвалит кеды-"слиперы" за то, что они позволяют ей "ускользнуть". Именно этим и занимаются пятеро мужчин и одна девушка - они пробуют ускользнуть, вырваться из объятий мегаполиса и современной цивилизации, вернуться туда, где безлюдно, в маленький рай на берегу Черного моря. Меж тем, оказывается, что и этот заповедный уголок прибран к рукам богатыми немцами, вот-вот там начнется строительство, и местные бандиты "зачищают" территорию от нежелательных пришельцев. Выход есть: если нельзя свободно жить, остается свободно умереть. Умереть и окончательно "ускользнуть".
Финальный кадр: маленький самодельный плот уплывает в море, а на нем - шестеро обнаженных людей. Что это - жизнь после жизни, спасительный ковчег? Или авторы просто не хотели, чтобы прекрасный фильм о несбыточной мечте закончился совсем печально? На вопрос обозревателя РС режиссер Валерий Йорданов начал отвечать по-русски, но потом перешел на болгарский язык:
– Я думаю, хороший финал в наше время невозможен, потому что человек не может скрыться от цивилизации и всего, что на него давит. И мы позволили себе этот наш финал как десерт и наше украшение. Чтобы фильм не закончился печально, как происходит в жизни.
Удивительно, но тональностью "Кеды" напоминает "Шапито-шоу" - фильм-фаворит конкурса ММКФ. Определить ее можно как веселую безнадежность.
Еще один - французский фильм "Эскалация" - нужно упомянуть, не потому, что он богат художественными достоинствами (из их числа - только великолепная испанская актриса Кармен Маура в главной роли), но потому, что он поставлен по пьесе Людмилы Разумовской, хорошо известной многими театральными постановками, а также по фильму Эльдара Рязанова "Дорогая Елена Сергеевна". Режиссер Шарлотта Сильвера нашла ее в библиотеке, а потом посмотрела в театре, в постановке Дидье Безаса. Произведение Разумовской сильно изменилось, хотя основная коллизия сохранна: старшие школьники берут в заложницы учительницу, чтобы она разрешила им подделать результаты экзаменов.
Слово "эскалация" мы обычно слышим с связке со словом "насилие". Нарастание насилия. Действительно, по сравнению с тем, что было в пьесе, насилие страшно "наросло", а драматургия, напротив, ослабла.
Людмила Разумовская сравнивать новую картину с фильмом Рязанова деликатно отказалась, но произнесла целую проповедь, которую француженка-режиссер слушала с нескрываемым изумлением.
– Давно сказано, что мир лежит во зле, но зла этого не становится меньше, как мы видим. Напротив, оно становится все более изощренным. Чем дальше наш мир отходит о Бога, тем зла будет становиться все больше и больше. Мы живем в ситуации вседозволенности, когда человеческая свобода поставлена выше заповедей Божьих. Тотальная свобода приводит к тотальному рабству. Мы рабы греха собственного.
О фильме говорит обозреватель "Литературной газеты" Александр Вислов:
– Замечательно, что французские кинематографисты каким-то образом отыскали пьесу Разумовской и экранизировали с замечательной актрисой Кармен Маура в главной роли. Видимо, насколько жестче сегодня время, чем тогда, когда была написана пьеса, настолько жестче и нынешний взгляд на пьесу, на ее героев. И поэтому милые... ну, то есть не милые, конечно, но...
– Относительно безвредные.
–Да, относительно безвредные советские школьники, которые были описаны в пьесе Разумовской, стали страшными монстрами в современной западной киноверсии этой пьесы.
