23 июня стартует Московский международный кинофестиваль. В основной конкурс вошло 17 полнометражных художественных картин из Польши, Италии, Грузии, Венгрии, Мексики, Китая, Японии, России и других стран. Чем важны для мастеров кино и зрителей такие фестивали? На этот вопрос Радио Свобода ответил киновед, историк кино Наум Клейман:
– Фестиваль является, пожалуй, доминирующей формой не только информирования о том, что делается в сфере кино в разных концах мира, в разных стилистиках, в разных направлениях. Ведь плюс ко всему это еще и замечательная возможность для людей, работающих в кино, обменяться опытом и наладить обратную связь с публикой, испытать на одном и том же зрительском зале разные типы воздействия. Так что фестиваль – это еще и школа одновременно для кинематографистов и для публики. И деньги на такого рода фестивали тратят деньги не только потому, что это рынок рекламы, но и потому что это система саморегуляции кинематографа.
– Сейчас любой фильм можно посмотреть в интернете, но у фестиваля есть какая-то своя атмосфера. Вы закончили ВГИК в 60-е годы и, вероятно, ходили на Московский кинофестиваль. Что это было тогда?
– Для нас тогда это было окно в мир. Единственным способом увидеть новое итальянское и новое французское кино, увидеть часть жизни народа по ту сторону занавеса. Это было в каком-то смысле заменой той свободе обмена информацией, который сейчас существует. С экрана шло необыкновенно сильное влияние на наши умы, на наши чувства, в каком-то смысле мы взрослели на этих фестивалях. Очень хорошо помню, какое влияние оказали фильмы Вайды, Феллини, Бергмана, которые прорывались на фестиваль.
– Как, с вашей точки зрения, должен быть организован идеальный кинофестиваль?
– Трудно сказать, у каждого свои идеалы. Для меня, например, обязателен охват как можно более широкого диапазона зрителей. То есть показывать не только то, что пользуется абсолютным успехом и обречено на кассовый успех, но и дать возможность тем фильмам, которые, может быть, не будут иметь такую благополучную судьбу в прокате, быть увиденными и обсужденными. Это возможность кому-то дебютировать, а кому-то показать то, что никогда больше не появится ни на телевизионном, ни на прокатном экране. То есть фестиваль должен представлять как можно более широкий спектр возможностей кино. Не только новое, но и то, что уже отсеяно временем и, как всякое искусство, не имеет возраста. Фильм, сделанный хоть в 20-е, хоть в 60-е годы, сегодня будет смотреться, может быть, не менее актуально, чем новый фильм. Фестиваль обязательно должен быть связан с оглядкой назад, для того чтобы идти вперед. Поэтому каждый уважающий себя фестиваль, делает исторические ретроспективы. То, что мы делали в Москве, а потом в более широком формате повторили в Локарно, было очень сильным эхом нашего кино, нашей изобразительной культуры, актерского мастерства. Это очень важно и для нас, и для наших европейских партнеров.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы"
– Фестиваль является, пожалуй, доминирующей формой не только информирования о том, что делается в сфере кино в разных концах мира, в разных стилистиках, в разных направлениях. Ведь плюс ко всему это еще и замечательная возможность для людей, работающих в кино, обменяться опытом и наладить обратную связь с публикой, испытать на одном и том же зрительском зале разные типы воздействия. Так что фестиваль – это еще и школа одновременно для кинематографистов и для публики. И деньги на такого рода фестивали тратят деньги не только потому, что это рынок рекламы, но и потому что это система саморегуляции кинематографа.
– Сейчас любой фильм можно посмотреть в интернете, но у фестиваля есть какая-то своя атмосфера. Вы закончили ВГИК в 60-е годы и, вероятно, ходили на Московский кинофестиваль. Что это было тогда?
– Для нас тогда это было окно в мир. Единственным способом увидеть новое итальянское и новое французское кино, увидеть часть жизни народа по ту сторону занавеса. Это было в каком-то смысле заменой той свободе обмена информацией, который сейчас существует. С экрана шло необыкновенно сильное влияние на наши умы, на наши чувства, в каком-то смысле мы взрослели на этих фестивалях. Очень хорошо помню, какое влияние оказали фильмы Вайды, Феллини, Бергмана, которые прорывались на фестиваль.
– Как, с вашей точки зрения, должен быть организован идеальный кинофестиваль?
– Трудно сказать, у каждого свои идеалы. Для меня, например, обязателен охват как можно более широкого диапазона зрителей. То есть показывать не только то, что пользуется абсолютным успехом и обречено на кассовый успех, но и дать возможность тем фильмам, которые, может быть, не будут иметь такую благополучную судьбу в прокате, быть увиденными и обсужденными. Это возможность кому-то дебютировать, а кому-то показать то, что никогда больше не появится ни на телевизионном, ни на прокатном экране. То есть фестиваль должен представлять как можно более широкий спектр возможностей кино. Не только новое, но и то, что уже отсеяно временем и, как всякое искусство, не имеет возраста. Фильм, сделанный хоть в 20-е, хоть в 60-е годы, сегодня будет смотреться, может быть, не менее актуально, чем новый фильм. Фестиваль обязательно должен быть связан с оглядкой назад, для того чтобы идти вперед. Поэтому каждый уважающий себя фестиваль, делает исторические ретроспективы. То, что мы делали в Москве, а потом в более широком формате повторили в Локарно, было очень сильным эхом нашего кино, нашей изобразительной культуры, актерского мастерства. Это очень важно и для нас, и для наших европейских партнеров.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы"
