38-летний дирижер Владимир Юровский – давно признанный во всем мире маэстро. С 2001 года он возглавляет Глайндборнский оперный фестиваль, а с 2007 – Лондонский филармонический оркестр, сменив на посту главного дирижера Курта Мазура. И, тем не менее, только что состоявшиеся его концерты с Берлинским филармоническим оркестром – по всем рейтингам одним из лучших оркестров мира – неординарное событие в его жизни.
Это было второе выступление дирижера с "берлинскими филармониками", а этот оркестр далеко не всех гостей-дирижеров приглашает повторно. Когда же дирижер вызывается оркестром так сказать "на бис", сам этот факт следует понимать как подтверждение принадлежности маэстро к лучшим из лучших.
Три концерта с одной программой, прошедшие при аншлагах, были неординарными, и несомненно стали событиями и для оркестра, который все выбранные дирижером произведения исполнял впервые – транскрипцию Стравинского хоральных вариаций Баха на тему рождественской песни, "Реквием" Стравинского и "Жалобную песнь" Малера.
В первом опусе дирижер в поисках оптимального выражения музыкального эксперимента, предпринятого Стравинским в отношении Баха, сам рискнул и посадил хор на места, где обычно сидят струнные, т.е. на первый план. Хор и пел сидя, настолько сливаясь в звучании с оркестром, что становился как бы его частью, единым целым, когда уже трудно отличать на слух голоса от инструментов, чего и требовало сочинение Стравинского.
В программе в целом было соединено, казалось бы, несоединимое, состыковано нестыкуемое: Малер и Стравинский. Причем самый-самый поздний Стравинский и самый-самый ранний Малер. И тем не менее ощущения борьбы противоположностей в программе не было. Секрет этого объяснил сам Владимир Юровский:
– Как это ни странно, у Стравинского, особенно в "Реквиеме", возможно, в связи с мистической основой этого произведения, – именно мистической, а не религиозной, – оказалось много общего с сочинением Малера. Хотя Малер и написал его в 17-летнем возрасте, когда многие великие сочинения позднеромантического периода еще не были написаны, когда еще был жив Вагнер, когда еще не был исполнен "Парсифаль", еще не были созданы Брамсом его третья и четвертая симфонии, еще не было последних симфоний Чайковского. И Малер пишет сочинение, в котором он практически задает программу на все свое творчество, включая "Песнь о земле" и 9-ю симфонию, предвосхищая многие эксперименты ХХ века.
Развивая свою мысль дальше Владимир Юровский привел ее к афористичной формуле из стихотворения 18-летнего Иосифа Бродского: "В каждой музыке – Бах".
Дирижеру удалось в полной мере передать пассионарность опуса юного Густава Малера на его же собственные стихи на основе сказки, известной по книге Бехштейна и по версии братьев Гримм. Это сказка о том, как флейта, сделанная из кости рыцаря, злодейски убитого собственным братом, зазвучала в руках музыканта и изобличила убийцу.
Эту историю в версии молодого Малера рассказывают – как один коллективный рассказчик – огромный оркестр, хоры и солисты, среди которых была, в частности, совершенно не выделяясь, звезда мировой оперной сцены Кристине Шефер.
Кстати, самих оркестров в сочинении Малера даже два. Кроме того, что на сцене, за сценой дважды, причем из двух разных точек звучит второй оркестр, как бы "играющий на свадьбе". Фантастическое сочинение. Трудно поверить, что оно написано юношей.
Владимир Юровский, уже много лет работающий в Лондоне, по-прежнему, как, кстати, и его отец, известный дирижер, считает своим домом Берлин:
– Наверное потому, что моя семья живет в Берлине. В Москве, когда мы собрались уезжать, у нас сложился принцип дома… Я уезжать не очень хотел, и родителям много испортил здоровья, но мне было тогда 17 лет, и мне не хотелось покидать свою страну. Тогда мы все сошлись на том, что наш дом там, где мы. Вот поэтому пока моя семья здесь, мой дом – Берлин. И потом все-таки Берлин – это идеальная точка в Европе, от которой мне до моей исторической родины совсем недалеко, всего 2,5 часа на самолете, и до Англии и других европейских стран – полтора-два часа… Берлин – хорошее место для жизни.
– Вы назвали своей исторической родиной Россию – это звучит не совсем привычно.
– Да, я считаю своей исторической родиной Россию. Генетически это уходит наверное далеко, и в итоге – в Палестину, но я ощущаю себя все-таки человеком евразийским. Поэтому после 12 лет отсутствия в России, когда у меня появилась официальная возможность ездить в свою страну, я не замедлил этой возможностью воспользоваться и продолжаю ездить в Москву. В этом году у меня будет дебют в Питере – сначала в Михайловском театре, а потом с Оркестром филармонии, оркестром Мравинского. Я все-таки считаю себя музыкантом русской школы. Это для меня так же важно, как мои еврейские корни, как и мое нынешнее европейское космополитическое пребывание.
Следующее свидание Владимира Юровского с Берлинским филармоническим состоится в январе 2013 года.
Это было второе выступление дирижера с "берлинскими филармониками", а этот оркестр далеко не всех гостей-дирижеров приглашает повторно. Когда же дирижер вызывается оркестром так сказать "на бис", сам этот факт следует понимать как подтверждение принадлежности маэстро к лучшим из лучших.
Три концерта с одной программой, прошедшие при аншлагах, были неординарными, и несомненно стали событиями и для оркестра, который все выбранные дирижером произведения исполнял впервые – транскрипцию Стравинского хоральных вариаций Баха на тему рождественской песни, "Реквием" Стравинского и "Жалобную песнь" Малера.
В первом опусе дирижер в поисках оптимального выражения музыкального эксперимента, предпринятого Стравинским в отношении Баха, сам рискнул и посадил хор на места, где обычно сидят струнные, т.е. на первый план. Хор и пел сидя, настолько сливаясь в звучании с оркестром, что становился как бы его частью, единым целым, когда уже трудно отличать на слух голоса от инструментов, чего и требовало сочинение Стравинского.
В программе в целом было соединено, казалось бы, несоединимое, состыковано нестыкуемое: Малер и Стравинский. Причем самый-самый поздний Стравинский и самый-самый ранний Малер. И тем не менее ощущения борьбы противоположностей в программе не было. Секрет этого объяснил сам Владимир Юровский:
– Как это ни странно, у Стравинского, особенно в "Реквиеме", возможно, в связи с мистической основой этого произведения, – именно мистической, а не религиозной, – оказалось много общего с сочинением Малера. Хотя Малер и написал его в 17-летнем возрасте, когда многие великие сочинения позднеромантического периода еще не были написаны, когда еще был жив Вагнер, когда еще не был исполнен "Парсифаль", еще не были созданы Брамсом его третья и четвертая симфонии, еще не было последних симфоний Чайковского. И Малер пишет сочинение, в котором он практически задает программу на все свое творчество, включая "Песнь о земле" и 9-ю симфонию, предвосхищая многие эксперименты ХХ века.
Развивая свою мысль дальше Владимир Юровский привел ее к афористичной формуле из стихотворения 18-летнего Иосифа Бродского: "В каждой музыке – Бах".
Дирижеру удалось в полной мере передать пассионарность опуса юного Густава Малера на его же собственные стихи на основе сказки, известной по книге Бехштейна и по версии братьев Гримм. Это сказка о том, как флейта, сделанная из кости рыцаря, злодейски убитого собственным братом, зазвучала в руках музыканта и изобличила убийцу.
Эту историю в версии молодого Малера рассказывают – как один коллективный рассказчик – огромный оркестр, хоры и солисты, среди которых была, в частности, совершенно не выделяясь, звезда мировой оперной сцены Кристине Шефер.
Кстати, самих оркестров в сочинении Малера даже два. Кроме того, что на сцене, за сценой дважды, причем из двух разных точек звучит второй оркестр, как бы "играющий на свадьбе". Фантастическое сочинение. Трудно поверить, что оно написано юношей.
Владимир Юровский, уже много лет работающий в Лондоне, по-прежнему, как, кстати, и его отец, известный дирижер, считает своим домом Берлин:
– Наверное потому, что моя семья живет в Берлине. В Москве, когда мы собрались уезжать, у нас сложился принцип дома… Я уезжать не очень хотел, и родителям много испортил здоровья, но мне было тогда 17 лет, и мне не хотелось покидать свою страну. Тогда мы все сошлись на том, что наш дом там, где мы. Вот поэтому пока моя семья здесь, мой дом – Берлин. И потом все-таки Берлин – это идеальная точка в Европе, от которой мне до моей исторической родины совсем недалеко, всего 2,5 часа на самолете, и до Англии и других европейских стран – полтора-два часа… Берлин – хорошее место для жизни.
– Вы назвали своей исторической родиной Россию – это звучит не совсем привычно.
– Да, я считаю своей исторической родиной Россию. Генетически это уходит наверное далеко, и в итоге – в Палестину, но я ощущаю себя все-таки человеком евразийским. Поэтому после 12 лет отсутствия в России, когда у меня появилась официальная возможность ездить в свою страну, я не замедлил этой возможностью воспользоваться и продолжаю ездить в Москву. В этом году у меня будет дебют в Питере – сначала в Михайловском театре, а потом с Оркестром филармонии, оркестром Мравинского. Я все-таки считаю себя музыкантом русской школы. Это для меня так же важно, как мои еврейские корни, как и мое нынешнее европейское космополитическое пребывание.
Следующее свидание Владимира Юровского с Берлинским филармоническим состоится в январе 2013 года.
