Корреспондент Радио Свобода Илья Дадашидзе беседовал сегодня, в день 80-тилетия академика Андрея Сахарова, с бывшим президентом СССР Михаилом Горбачевым.
Илья Дадашидзе:
Вы были тем человеком, который вернул Сахарова из Горького. Как это было? Как вы позвонили, какой был разговор?
Михаил Горбачев:
Я сказал, чтобы меня соединили по телефону с Андреем Дмитриевичем. Он принял это так, что больше всего его беспокоила даже не собственная судьба - он сразу мне начал говорить: "Ну, вы должны изменить, столько людей сидит, совершенно невиновных". Я говорю: "Андрей Дмитриевич, я хочу, прежде всего, сказать, что мы приняли решение о том, чтобы вы вернулись из ссылки. И дальше мы уже продолжим и эти разговоры..."
Илья Дадашидзе:
Михаил Сергеевич, мы все помним первый съезд: вы сидите в президиуме, Сахаров очень твердо отстаивает свои позиции, идет напролом. Не было никогда такого вот у вас ощущения, что "Вот, мы его вернули, он бы мог быть чуть-чуть посговорчивее"?
Михаил Горбачев:
Нет, такого не возникало. Его избрали, и он очень активно включился. Он ведь сразу мне вручил проект новой Конституции. Он все время, так или иначе, пытался по принципиальным вопросом занять позицию и высказаться. Часто я его видел стоящим в очереди, когда у микрофона выстраивались депутаты. Мне даже было обидно за него, что пожилой человек, ну, столько переживший, ждет своей очереди. Я знаю теперь, что Андрей Дмитриевич сказал: "Мы должны поддержать Горбачева, если он будет идти, развивать процесс демократизации..."
Илья Дадашидзе:
Михаил Сергеевич, оказал ли на вас какое-то влияние Сахаров?
Михаил Горбачев:
Без понимания роли, авторитета, сильных моральных позиций этого человека вообще вряд ли бы я, так сказать, занялся принятием решения о его освобождении, о его возвращении из ссылки. Это во-первых. Во-вторых: его участие в нашем первом съезде имело огромное значение для меня. И это была поддержка в общем-то, мощная поддержка того, что я делал. Он не был таким человеком, который склонен был к фразерству и леваческим... Нет, это был конструктивный человек, как вот настоящий ученый с видением, с выходом на конструктивные предложения, и я вам сказал, в том числе, что представленный им проект Конституции послужил нам хорошо, когда мы составляли первую Конституцию. Он оказал огромное влияние на Съезд и через Съезд на всю страну.
Илья Дадашидзе:
Вы были тем человеком, который вернул Сахарова из Горького. Как это было? Как вы позвонили, какой был разговор?
Михаил Горбачев:
Я сказал, чтобы меня соединили по телефону с Андреем Дмитриевичем. Он принял это так, что больше всего его беспокоила даже не собственная судьба - он сразу мне начал говорить: "Ну, вы должны изменить, столько людей сидит, совершенно невиновных". Я говорю: "Андрей Дмитриевич, я хочу, прежде всего, сказать, что мы приняли решение о том, чтобы вы вернулись из ссылки. И дальше мы уже продолжим и эти разговоры..."
Илья Дадашидзе:
Михаил Сергеевич, мы все помним первый съезд: вы сидите в президиуме, Сахаров очень твердо отстаивает свои позиции, идет напролом. Не было никогда такого вот у вас ощущения, что "Вот, мы его вернули, он бы мог быть чуть-чуть посговорчивее"?
Михаил Горбачев:
Нет, такого не возникало. Его избрали, и он очень активно включился. Он ведь сразу мне вручил проект новой Конституции. Он все время, так или иначе, пытался по принципиальным вопросом занять позицию и высказаться. Часто я его видел стоящим в очереди, когда у микрофона выстраивались депутаты. Мне даже было обидно за него, что пожилой человек, ну, столько переживший, ждет своей очереди. Я знаю теперь, что Андрей Дмитриевич сказал: "Мы должны поддержать Горбачева, если он будет идти, развивать процесс демократизации..."
Илья Дадашидзе:
Михаил Сергеевич, оказал ли на вас какое-то влияние Сахаров?
Михаил Горбачев:
Без понимания роли, авторитета, сильных моральных позиций этого человека вообще вряд ли бы я, так сказать, занялся принятием решения о его освобождении, о его возвращении из ссылки. Это во-первых. Во-вторых: его участие в нашем первом съезде имело огромное значение для меня. И это была поддержка в общем-то, мощная поддержка того, что я делал. Он не был таким человеком, который склонен был к фразерству и леваческим... Нет, это был конструктивный человек, как вот настоящий ученый с видением, с выходом на конструктивные предложения, и я вам сказал, в том числе, что представленный им проект Конституции послужил нам хорошо, когда мы составляли первую Конституцию. Он оказал огромное влияние на Съезд и через Съезд на всю страну.