6 июня в Америке возобновляется судебный процесс по делу бывшего главы Международного валютного фонда, известного французского политика, лидера социалистической партии Доминика Стросс-Кана. Он обвиняется в попытке изнасилования и сексуальных домогательствах к горничной нью-йоркского отеля Sofitel, уроженке Гвинеи.
Как реагируют американцы на дело Стросс-Кана? Об этом рассказывает в интервью Радио Свобода социолог, профессор Мичиганского университета Владимир Шляпентох:
– Американцы привыкли в последние годы к сексуальным скандалам с участием крупных политических деятелей. Достаточно напомнить, что одновременно с "делом Стросс-Кана" развивалась история с Арнольдом Шварценеггером, которая куда больше задела и поразила американцев.
Насколько я могу оценить реакцию американцев на "дело Стросс-Кана", она главным образом вдохновлена феминистической позицией: нельзя допускать, чтобы женщины были жертвой насилия. Естественно, закон должен быть строго соблюден, жертва должна быть защищена, а насильник должен быть наказан. Наиболее остро такая реакция была представлена известной американской журналистской Марлин Даут в New York Times. Журналистка буквально пылала ненавистью к французу, а заодно – к Шварценеггеру, к Клинтону с его историей с Моникой Левински и многим другим. Для американцев это типичная ситуация: в Америке публичная фигура не может быть защищена ни от каких обвинений, ни от каких подозрений.
Американская юстиция абсолютно небезупречна, но в данном случае мы видим демонстрацию соблюдение равенства прав. Конечно, американцы всерьез не воспринимают рассуждения о заговоре Саркози или каких-то иных политических сил. Для Америки это просто демонстрация принципа равенства перед законом.
– Можно сказать, что американцы привыкли быть информированными о подобного рода историях со времени происшествия с Клинтоном и Моникой Левински?
– Несомненно. Нужно отметить, что такое отношение к сексуальным домогательствам было абсолютно нетипично в Америке 60-ых годов. Известно, что Кеннеди был очень слаб в "женском вопросе". Но в те времена американские медиа не решалась трогать президента Соединенных Штатов. А после "студенческой революции", после крупных социальных движений 60-х и 70-х годов ситуация в Америке коренным образом изменилась. Клинтон оказался жертвой нового отношения к публичным деятелям: их личная жизнь подлежит тщательному изучению просто потому, что они – публичные деятели. Они сами выбрали эту стезю и должны отвечать за все прегрешения, которые они совершают в таком качестве. Кстати, это и мешает выдвижению в американскую политику ярких людей: теперь многие просто боятся такого внимания публики, медиа к своей частной жизни.
– Противники феминизма и сторонники теории заговора сказали бы, что если сравнивать (с известной натяжкой) историю Полански, историю Эссанжа, Шварценеггера и Стросс-Кана, допустим, то становится видно, как новым инструментом давления на мужчин-политиков становится женская сексуальность. Женщину, вовлеченную в подобный скандал, продолжают подозревать в том, что она – подставная фигура, что она не может оказаться в прямом смысле жертвой мужчины при власти…
– Я не думаю, что этот ход рассуждений можно считать рациональным. Из всех многочисленных сексуальных историях, которые мы наблюдали в Америке в последние годы, я не помню ни одной, где женщина выступала бы в качестве инструмента каких-то сил, противников данного политического деятеля. Пусть сторонники этой точки зрения приведут какие-то эмпирические доказательства.
Хотя теоретически это могло бы быть. Мата Хари или другие женщины, участвующие в политических делах, может быть, играли такую роль. Но в реальной американской политической жизни ничего похожего я не знаю.
(Фрагмент из программы "Свобода в клубах")
О реакции французов на обвинения, выдвинутые против Стросс-Кана, в интервью Радио Свобода – Эрик Фассен, социолог из парижской Ecole Normale, автор исследований о сексе и расовой принадлежности.
Как реагируют американцы на дело Стросс-Кана? Об этом рассказывает в интервью Радио Свобода социолог, профессор Мичиганского университета Владимир Шляпентох:
– Американцы привыкли в последние годы к сексуальным скандалам с участием крупных политических деятелей. Достаточно напомнить, что одновременно с "делом Стросс-Кана" развивалась история с Арнольдом Шварценеггером, которая куда больше задела и поразила американцев.
Насколько я могу оценить реакцию американцев на "дело Стросс-Кана", она главным образом вдохновлена феминистической позицией: нельзя допускать, чтобы женщины были жертвой насилия. Естественно, закон должен быть строго соблюден, жертва должна быть защищена, а насильник должен быть наказан. Наиболее остро такая реакция была представлена известной американской журналистской Марлин Даут в New York Times. Журналистка буквально пылала ненавистью к французу, а заодно – к Шварценеггеру, к Клинтону с его историей с Моникой Левински и многим другим. Для американцев это типичная ситуация: в Америке публичная фигура не может быть защищена ни от каких обвинений, ни от каких подозрений.
Американская юстиция абсолютно небезупречна, но в данном случае мы видим демонстрацию соблюдение равенства прав. Конечно, американцы всерьез не воспринимают рассуждения о заговоре Саркози или каких-то иных политических сил. Для Америки это просто демонстрация принципа равенства перед законом.
– Можно сказать, что американцы привыкли быть информированными о подобного рода историях со времени происшествия с Клинтоном и Моникой Левински?
– Несомненно. Нужно отметить, что такое отношение к сексуальным домогательствам было абсолютно нетипично в Америке 60-ых годов. Известно, что Кеннеди был очень слаб в "женском вопросе". Но в те времена американские медиа не решалась трогать президента Соединенных Штатов. А после "студенческой революции", после крупных социальных движений 60-х и 70-х годов ситуация в Америке коренным образом изменилась. Клинтон оказался жертвой нового отношения к публичным деятелям: их личная жизнь подлежит тщательному изучению просто потому, что они – публичные деятели. Они сами выбрали эту стезю и должны отвечать за все прегрешения, которые они совершают в таком качестве. Кстати, это и мешает выдвижению в американскую политику ярких людей: теперь многие просто боятся такого внимания публики, медиа к своей частной жизни.
– Противники феминизма и сторонники теории заговора сказали бы, что если сравнивать (с известной натяжкой) историю Полански, историю Эссанжа, Шварценеггера и Стросс-Кана, допустим, то становится видно, как новым инструментом давления на мужчин-политиков становится женская сексуальность. Женщину, вовлеченную в подобный скандал, продолжают подозревать в том, что она – подставная фигура, что она не может оказаться в прямом смысле жертвой мужчины при власти…
– Я не думаю, что этот ход рассуждений можно считать рациональным. Из всех многочисленных сексуальных историях, которые мы наблюдали в Америке в последние годы, я не помню ни одной, где женщина выступала бы в качестве инструмента каких-то сил, противников данного политического деятеля. Пусть сторонники этой точки зрения приведут какие-то эмпирические доказательства.
Хотя теоретически это могло бы быть. Мата Хари или другие женщины, участвующие в политических делах, может быть, играли такую роль. Но в реальной американской политической жизни ничего похожего я не знаю.
(Фрагмент из программы "Свобода в клубах")
О реакции французов на обвинения, выдвинутые против Стросс-Кана, в интервью Радио Свобода – Эрик Фассен, социолог из парижской Ecole Normale, автор исследований о сексе и расовой принадлежности.
