Пользуясь правом не видеть в лукашенковской Белоруссии ничего хорошего, можно поставить под сомнение даже белорусский хоккей, но уж точно не стоит пренебрегать профессионализмом белорусских экономистов. Их трудовая деятельность – это медицина катастроф, последний форпост. Где властвует экономический гений белорусского президента, обязательно должна быть команда спасения, которая хотя бы заранее и доподлинно знает, к чему идет дело. И, надо полагать, для многих наделенных знаниями и властью людей в Белоруссии нынешние страдания белорусского рубля были анонсированы давным-давно. И, как теперь можно заподозрить, задолго до 19 декабря 2010-го года, когда жестокость правителя по отношению к ничем не примечательной оппозиции выглядела такой внезапной и загадочной.
Изучение макроэкономических показателей в Белоруссии всегда было занятием достаточно праздным: по всем законам уже на протяжении многих лет крах должен был наступить если не завтра, то к выходным точно. Крах не наступал,обязательно происходило что-то счастливое - то всплеск платежеспособности российской глубинки, вновь ностальгически вспоминавшей про МАЗы и БЕЛАЗы, то росли в цене калий – главное сырьевое белорусское богатство, и нефть.
Теперь же о грядущей катастрофе, надо полагать, Лукашенко решились доложить с такой убедительностью, что о дальнейшем плавно-демократическом приближении к выборам не могло быть и речи.
Дело не в том, что к нынешней девальвации привела предвыборная финансовая накачка – не в первый раз Лукашенко выигрывает выборы,
не в первый раз благодарные белорусы получают предвыборные подарки, а официальный уровень инфляции в Белоруссии всегда был сродни курсу доллара к советскому рублю. Просто пришло время, и батька это, видимо понял. Другой энергичный лидер мог бы срочно озаботиться тем, откуда зять деньги. Лукашенко поставил для себя главный вопрос по-другому: что делать, когда пустоту закромов родины увидят все.
Принято считать, что на любые отношения с Лукашенко непременно накладываются его ветреность, что делает сюжет увлекательным и непредсказуемым. На самом деле, это было лишь жанром, в рамках которого развивались вполне прагматичные сюжеты. Но нынешний именно тем и интересен, что он разыгрывался как хорошо известный всем дебют, в котором просто надо сделать на автомате шесть-семь ходов, а там уж – как расположатся звезды. Ведь в Москве тоже есть немало экономистов, не запятнанных вечным ожиданием батькиного краха, но тоже все на сей раз провидевших и понявших. И тоже все доложивших – по своей вертикали.
И в этой печальной ситуации Лукашенко мог бы конечно, продолжать галантности с Западом в расчете на спасительные кредитные крохи. Во всяком случае, никто не заставлял его жечь мосты.
Лукашенко сжег.
И все решили, что расчет если не на Запад, то, конечно, на Восток.
Но для Москвы он уже не был тем блудным сыном, веру в раскаяние которого можно хоть как-то разыграть. С самого начала казалось странным, что Лукашенко в желании спасти свою власть готов пасть на колени перед Кремлем. И теперь понятно, почему Кремль не верил ни одному слову и ни одному взмаху дубинкой. Уже через три-четыре месяца после этих выборов Белоруссия забудет о них, ошарашено изучая новые ценники, скупая все, что фантазия сочтет инвестицией.
Но именно тогда, в декабре, когда все уже было, видимо, понятно, выборы давали вполне легальную возможность накрыть и интернировать тех, за кем бы, того и гляди, пошел народ с протестом против девальвации.
Москва следила за происходящим холодно. Она ждала. Ее последний ход, кажется, белыми: Москва согласовала многострадальный кредит. В комментариях к ходу гроссмейстеры объясняют: вот, наконец, и свершилось - Лукашенко начнет распродавать нефтекомплекс.
Почему-то не верилось. И правильно. Потому что Лукашенко ответил Москве вдруг так же, как отвечал год назад, а потом ему стало жалко государственных денег на содержание посаженных оппозиционеров, которых, выходит, дешевле, отпустить – раз уж мир так упрям.
В общем, вместо доброго боевика опять подсунули индийскую клюкву.
Ничего нового. Все развивается по очередному кругу, квадратура которого давно исследована и в Минске, и в Москве, и в Берлине и даже в Ватикане.
Меняется только цена.
Белоруссия и Лукашенко перестают быть бизнесом, на чем, собственно, и строилась вся похожая на блеф интрига. Нет товара, который кому-то казался достойным большой геостратегии, из-за которого принимались гневные резолюции и глобальные программы, шли картезианские диспуты о том, кому можно подавать руку, кому нет, и если нет, то когда именно.
Что, возможно, Лукашенко только поможет в его очередном чуде выживания. В конце концов, ведь и в самом деле некому больше выйти на площадь, тут Лукашенко и впрямь угадал. А что больше нет ни в одной серьезной повестке дня пункта "Лукашенко", при грамотном подходе только поможет. Тем, кто поставлял, поставляет и будет поставлять на белорусские заводы российскую нефть, например. И получать на выходе нефтепродукты – на западном выходе, конечно.
Изучение макроэкономических показателей в Белоруссии всегда было занятием достаточно праздным: по всем законам уже на протяжении многих лет крах должен был наступить если не завтра, то к выходным точно. Крах не наступал,обязательно происходило что-то счастливое - то всплеск платежеспособности российской глубинки, вновь ностальгически вспоминавшей про МАЗы и БЕЛАЗы, то росли в цене калий – главное сырьевое белорусское богатство, и нефть.
Теперь же о грядущей катастрофе, надо полагать, Лукашенко решились доложить с такой убедительностью, что о дальнейшем плавно-демократическом приближении к выборам не могло быть и речи.
Дело не в том, что к нынешней девальвации привела предвыборная финансовая накачка – не в первый раз Лукашенко выигрывает выборы,
не в первый раз благодарные белорусы получают предвыборные подарки, а официальный уровень инфляции в Белоруссии всегда был сродни курсу доллара к советскому рублю. Просто пришло время, и батька это, видимо понял. Другой энергичный лидер мог бы срочно озаботиться тем, откуда зять деньги. Лукашенко поставил для себя главный вопрос по-другому: что делать, когда пустоту закромов родины увидят все.
Принято считать, что на любые отношения с Лукашенко непременно накладываются его ветреность, что делает сюжет увлекательным и непредсказуемым. На самом деле, это было лишь жанром, в рамках которого развивались вполне прагматичные сюжеты. Но нынешний именно тем и интересен, что он разыгрывался как хорошо известный всем дебют, в котором просто надо сделать на автомате шесть-семь ходов, а там уж – как расположатся звезды. Ведь в Москве тоже есть немало экономистов, не запятнанных вечным ожиданием батькиного краха, но тоже все на сей раз провидевших и понявших. И тоже все доложивших – по своей вертикали.
И в этой печальной ситуации Лукашенко мог бы конечно, продолжать галантности с Западом в расчете на спасительные кредитные крохи. Во всяком случае, никто не заставлял его жечь мосты.
Лукашенко сжег.
И все решили, что расчет если не на Запад, то, конечно, на Восток.
Но для Москвы он уже не был тем блудным сыном, веру в раскаяние которого можно хоть как-то разыграть. С самого начала казалось странным, что Лукашенко в желании спасти свою власть готов пасть на колени перед Кремлем. И теперь понятно, почему Кремль не верил ни одному слову и ни одному взмаху дубинкой. Уже через три-четыре месяца после этих выборов Белоруссия забудет о них, ошарашено изучая новые ценники, скупая все, что фантазия сочтет инвестицией.
Но именно тогда, в декабре, когда все уже было, видимо, понятно, выборы давали вполне легальную возможность накрыть и интернировать тех, за кем бы, того и гляди, пошел народ с протестом против девальвации.
Москва следила за происходящим холодно. Она ждала. Ее последний ход, кажется, белыми: Москва согласовала многострадальный кредит. В комментариях к ходу гроссмейстеры объясняют: вот, наконец, и свершилось - Лукашенко начнет распродавать нефтекомплекс.
Почему-то не верилось. И правильно. Потому что Лукашенко ответил Москве вдруг так же, как отвечал год назад, а потом ему стало жалко государственных денег на содержание посаженных оппозиционеров, которых, выходит, дешевле, отпустить – раз уж мир так упрям.
В общем, вместо доброго боевика опять подсунули индийскую клюкву.
Ничего нового. Все развивается по очередному кругу, квадратура которого давно исследована и в Минске, и в Москве, и в Берлине и даже в Ватикане.
Меняется только цена.
Белоруссия и Лукашенко перестают быть бизнесом, на чем, собственно, и строилась вся похожая на блеф интрига. Нет товара, который кому-то казался достойным большой геостратегии, из-за которого принимались гневные резолюции и глобальные программы, шли картезианские диспуты о том, кому можно подавать руку, кому нет, и если нет, то когда именно.
Что, возможно, Лукашенко только поможет в его очередном чуде выживания. В конце концов, ведь и в самом деле некому больше выйти на площадь, тут Лукашенко и впрямь угадал. А что больше нет ни в одной серьезной повестке дня пункта "Лукашенко", при грамотном подходе только поможет. Тем, кто поставлял, поставляет и будет поставлять на белорусские заводы российскую нефть, например. И получать на выходе нефтепродукты – на западном выходе, конечно.
