Передача третья >>>
РЕСТОРАН МЕТРОПОЛЯ
Начнем, как уже повелось, с цитаты из "Русского дневника":
СТЕЙНБЕК:
...мы узнали, что в Москве существуют два вида ресторанов: рестораны, где можно поесть по продовольственным карточкам и где цены довольно низкие, и рестораны, в которых цены неимоверно высоки, а еда приблизительно та же.
Коммерческий ресторан в "Метрополе" превосходный. Посреди зала высотой этажа в три - большой фонтан. Здесь же танцевальная площадка и возвышение для оркестра. Русские офицеры со своими дамами , а также гражданские с доходами много выше среднего танцуют вокруг фонтана по всем правилам этикета. /18/
ИДЕАЛЬНОЕ МЕСТО
В этот ресторанный зал, где некогда выступали (каждый в своем репертуаре) Шаляпин и Ленин, я попал, послонявшись с познавательной целью по другим ресторанно-банкетным помещениям "Метрополя" и многочисленным комнатам для совещаний. Всюду очень респектабельно, комфорт граничит с роскошью. Поразили названия: "зал Пушкина", "зал Гоголя", "зал Достоевского", Радищева, Лермонтова, Бунина, Тургенева, Чехова и т.д. Ну, просто союз писателей какой-то, где каждый классик закусывает и совещается в отдельном кабинете. В холле меня, извинившись, остановил пожилой индус в тюрбане: с путеводителем в руках он разыскивал "зал Жуковского"- "идеальное, - как сказано было в брошюре,- место для небольших деловых встреч". Наследник культурных традиций "Махабхараты" и "Рамаяны" поинтересовался, как правильно произносить по-русски это немыслимое для него сочетание "Zhukovsky Zal", - ведь пока не выговоришь, невозможно спросить, где находится это "идеальное место".
Поразивший воображение Стейнбека зал ресторана "Метрополь", (на Западе он знаком многим,- и этим отель ныне гордится,- по неудачной, на мой взгляд, попытке воспроизвести метропольскую роскошь в фильме Дэвида Лина "Доктор Живаго"), вместительное как вокзал помещение пустовало. Лишь за одним из столиков засиделось заморского вида семейство.
Шла подготовка к вечерним пиршествам. И уже появился оркестр. Разумеется, не тот, что слушал здесь в 47-м Стейнбек
Оркестр, кстати, очень громко играл самую скверную американскую джазовую музыку, которую мы когда-либо слышали.
Теперь музыка была другая... Ко мне подошел руководитель джазового квартета - кларнетист и саксофонист Валерий Киселев. (Некогда он играл в известных советских биг-бэндах Олега Лундстрема и Анатолия Кролла.) Валерий - выпускник Московской консерватории. В студенческие годы стремился стать академическим музыкантом, играл с такими дирижерами как Геннадий Рождественский, Рудольф Баршай, Мстислав Ростропович. Но, как написано на компакт-диске, который Киселев мне подарил, "любовь к джазу, возникшая еще в детстве, оказалась сильней".
- Валерий, как живется вам здесь, в ресторане?
-В принципе живется неплохо. Сейчас джаз вернулся туда, откуда он вышел в 20-е годы. Если, допустим, в Советском Союзе для джазовых музыкантов как-то считалось немножко не престижно играть в ресторанах, и мы работали в "Росконцерте"(я работал в биг-бэндах и в малых составах, игравших чисто джазовую музыку), то сейчас жизнь заставила нас прийти в ресторан. Но играем мы здесь тоже джазовую музыку, но немножко подслащенную, джазовую музыку не для любителей джаза, а для широкой публики.
- Валерий, Стейнбек, когда приехал сюда в 1947 году, интересовался повседневной жизнью... И собственно, я о том же хотел расспросить и вас...
- Ну, я считаю, что жизнь идет своим чередом. Все так должно быть, как идет. Жить нелегко. Но... Бог дает, и мы трудимся, крутимся, вертимся, делаем какие-то новые программы, шьем себе какие-то новые хорошие костюмы - сами! - и пытаемся выглядеть...
Есть конкуренция. Допустим, сюда приходят другие коллективы прослушиваться; мы постоянно выдерживаем конкурс... Но я считаю, что это нормально.
- В сравнении с другими ансамблями, играющими в ресторанах, как у вас с заработками здесь, в "Метрополе"?
- Я скажу так: положение среднее. Есть музыканты, которые намного больше нас зарабатывают в ресторанах, но здесь - стабильно.
В "Метрополе" мы работаем уже 3 года, и нами здесь довольны, и мы довольны: то, что Бог дает, это хорошо.
- А кто вот эта публика, которая, скажем так, заказывает музыку здесь?
- Ну, публика здесь бывает самая разная. Здесь в отеле отдыхает очень много иностранцев. И не все они глухи к джазовой музыке.
Здесь бывают все знаменитые артисты. Здесь был Иегуди Менухин. (Он прошел мимо сцены, дал нам 10 долларов; я хотел автограф взять, но не успел сохранить эту бумажку.) Здесь и Шерон Стоун слушала нас с удовольствием и просила касcету ( у меня с собой не было, к сожалению). Здесь ужинают, ну, все заезжие гастролеры, политики... Здесь часто собираются престижные клубы. Здесь был недавно кутюрье Валентино (был большой прем)...
И вот, мы перед самой серьезной и ответственной публикой постоянно играем. (Причем, играем, опять же, разную программу!) Здесь я познакомился с директором оркестра памяти Вуди Германа (из штата Денвер) - профессиональный джазмен...
- Валерий, вы замечаете: вы все время говорите об иностранцах. А русские-то бывают?
- К сожалению, та публика, которая ходила в 70-е - 80-е годы на наши московские джаз-фестивали, которые проходили ежегодно в Олимпийской деревне и в ДК "Москворечье", сейчас эта публика не может прийти в "Метрополь". [...] Часто спрашивают, где можно послушать ваш ансамбль? - Я приглашаю в "Метрополь", но воспринимается это как шутка . Потому что здесь, конечно, для любителей джаза, для той интеллигенции, это дороговато.
"СТЕРЛЯДЬ С СОУСОМ ШАМПАНСКОЕ"
Да, уж не дешево! Любезно принесенное мне к тому времени меню ненавязчиво рекомендовало "начать свой ужин" с "икры зернистой астраханской осетровых рыб на льду с блинами" за 49 долларов или с "паштета из гусиной печени с яблоками и малиновым соусом" (39 долларов). Но можно было стартовать и скромнее - с "коктейля из маленьких креветов в половинке дыни" (всего лишь 23 доллара) или с "балыка осетрового с лимоном и оливками" (13 долларов - дешевле здесь закуски нет).
Далее шеф-повар предлагал приобщится к его коронному блюду -"ноге барашка жареной с гарниром по выбору и острым соусом из слив". За эту конечность, рассчитанную на 4 порции, нужно было выложить 138 долларов. Но вдобавок, всего лишь за 5 долларов на человека можно заказать "овощной салат". От списка блюд на гриле голова пошла кругом. Уже натренированный глаз остановился на самом дешевом и поэтичном - "Дуэт судака и семги-гриль с икорным соусом" (всего 24 бакса).
Очень милые и тактичные официанты, видя некоторое мое замешательство, деликатно предложили не растекаться вниманием по тривиальным международным блюдам вроде "утки жареной с вишневым соусом" и "копченого филе телятины", а сосредоточится на выборе из настоящих русских, исконно национальных блюд ("такого ведь нигде больше не найдете; и не так уж дорого"). Запомнилось: "свежая стерлядь, приготовленная на пару, с соусом шампанское и отварным картофелем" (57 долларов) и "бефстроганов с картофелем Пушкин" (всего за 34 зеленых - подлинная поэзия и в гастрономии очень демократична).
Да, у Стейнбека в 47-м было попроще да и подешевле:
На ужин подали 400 граммов водки, большую салатницу черной икры, капустный суп, бифштекс с жаренным картофелем, сыр и две бутылки вина. И стоило это около ста десяти долларов на пятерых, один доллар - 12 рублей, если считать по курсу посольства.
Ну, а официальный курс - как писал Стейнбек, - был тогда один доллар к пяти рублям. О нынешнем многие из тех, с кем я беседовал, предпочитают не вспоминать...
Списка десертов я читать не стал. А вместо того, чтобы заказывать еду, продолжил беседу с Валерием Киселевым.
- Как я понимаю, ваши гости и слушатели - в основном иностранцы. Но вот мне говорили про новых русских в "Метрополе"...
- Да, в основном из наших соотечественников здесь новые русские. Но я придаю немножко свой оттенок этому термину: я не считаю, что новые русские это те, которые , знаете, используют свой жаргон... Новые русские, я считаю, это деловые люди, которые в будущем накормят Россию.
И дай Бог, чтобы их было побольше. И очень многие из них, кстати, очень внимательно слушают наш джаз.
- То есть у вас есть уверенность, скажем так, что кто-то накормит Россию, что это не уйдет все в песок?...
- Я лично верю в это. Верю. Но это будет сложно. И те люди, которым сейчас трудно, им это сложнее понять.
А вкусить гастрономических чудес "Метрополя" мне тогда не удалось. В который раз вспомнил "Русский дневник" Стейнбека:
...На то, чтобы обслужить нас ушло два с половиной часа, что нас сильно удивило, но мы убедились, что в русских ресторанах это неизбежно.
И хотя я, по своему опыту, знал, что темпы обслуживания в российских ресторанах возросли, я боялся опоздать на очередную встречу.
СНОВА ИРИНА
Мы вновь - уже как старые знакомые - беседуем с руководителем метропольского маркетинга Ириной. Снова - о вчерашнем и сегодняшнем дне "Метрополя". Спрашиваю: что значит для нее Стейнбек и то обстоятельство, что некогда он жил в той гостинице, где она ныне работает?
- Слово Стейнбек - это не пустой звук, безусловно. (У нас есть возможность получить в этой стране определенное образование, и что-то мы знаем и читаем.) А то, что он жил в этой гостинице... Ну, что я могу сказать?
В этой гостинице жили когда-то многие известные люди, и вероятно, то , что Стейнбек здесь жил... Я рассматриваю его не просто как человека, который со временем стал, получил широкую известность, а как любого нормального человека, который может жить в этой гостинице
ПОДСЛУШИВАНИЕ
Под впечатлением рассказанного мне Александром Васильевичем Карагановым о подозрениях Стейнбека, я задаю Ирине следующий деликатный вопрос:
- Вот когда этот нормальный человек жил в 47-м в вашей гостинице, а потом в "Савое", его постоянно мучило ощущение, что за ним подсматривают и его подслушивают. И известно, что ресторан в вашей гостинице был обеспечен в советское время системой прослушивания. Как сейчас обстоит дело?
- Ну, я думаю, в 47-м году такое ощущение было не только в нашей гостинице, но и вообще в нашей стране. (Мне трудно судить: меня тогда не было, я могу только по отдельным каким-то воспоминаниям моих знакомых, родственников, близких об этом судить.) Я допускаю такую возможность.
Могу сказать наверняка то, что сегодня в этой гостинице этого[...] не существует. Иначе у нас не было бы возможности принимать достаточно высокопоставленные делегации.
- Ну, послушайте,- сказал я Ирине,- высокопоставленные делегации останавливались в вашей гостинице всегда. Но это никогда не было помехой подслушиванию. (Через пару лет после Стейнбека здесь, в 49-м, как рассказали мне ваши коллеги, останавливался Мао Цзе-дун, здесь же, в одном из ресторанных залов, они выпивали со Сталиным... Что же их не подслушивали, что ли?... Вот недавно здесь, в Москве, опубликованы очередные мемуары кремлевского охранника - сталинской еще поры; автор, со ссылками на другие новейшие российские публикации, утверждает, что тогда подслушивали даже Иосифа Виссарионовича...) - Так что ни технической, ни политической помехой для прослушивания высокое положение гостя отеля раньше никогда не служило. Поэтому, простите, я не понимаю ваш аргумент.
- Дело в том, что в 47-м году возможно не было достаточно широкого выбора для размещения в Москве. Был вероятно достаточно ограниченный круг гостиниц, которые могли предоставить услуги и сервис определенного уровня.
Сегодня в Москве существует уже значительное количество гостиниц, которые вполне активно могут конкурировать с нами. И одним из многочисленных требований, предъявляемых к размещению, например, правительственных делегаций, является эта безопасность, безусловно.
Я помню, просто был такой любопытный инцидент, когда у нас жила премьер-министр Турции. И перед тем, когда она приехала в гостиницу, служба безопасности Турции проверяла номер, в котором она должна была жить, и в одной из наших антикварных ваз она нашла устройство..., э-э, сигнализацию.
Так после этого прошла совершенно разгромная статья в прессе, что у нас, в наших вазах находятся подслушивающие устройства. Нам пришлось собирать специальную пресс-конференцию, демонстрировать, как работает наша система сигнализации (поскольку предметы антиквариата, которые находятся в гостинице, они находятся на сигнализации). И после этого последовало опровержение. Так что...
ДРУГАЯ ВЕРСИЯ
Я тоже помню этот скандал, связанный с визитом г-жи Чиллер в Россию. Тогда, в мае 95-го, "Известия" со ссылкой на Ассошиэйтэд Пресс, писали:
Жучками встретил "Метрополь" прекрасную турчанку. Газеты в Баку пишут, что визит премьер-министра Турции Тансу Чиллер в Москву на праздник Победы был омрачен чрезмерным вниманием к личности высокой гостьи со стороны спецслужб России. В номере гостиницы "Метрополь", отведенном под резиденцию главы турецкого государства, служба ее охраны обнаружила пять подслушивающих устройств.
"Жучки" были спрятаны под настенными табло и вазами. Сотрудники милиции в отеле пытались уверить их, что, мол, эти "аппараты предназначены не для прослушивания, а для предотвращения кражи из номера.
Затем последовало заявление ФСБ о том, что российские спецслужбы "уважают подписанный с Турцией договор об поддержке и обязательства по отношению Турции".
А спикер российского МИДа Григорий Карасин дал тогда этой истории примерно такие же объяснения, как и сегодня Ирина, добавив при этом, что публикации об этом инциденте, появившиеся в ряде турецких газет, могут быть рассматриваемы лишь как предумышленная попытка некоторых турецких кругов испортить успешное развитие отношений между Россией и Турцией.
Уже упомянутая мной заметка в "Известия" завершалась так:
Однако, провести турок не удалось. "Мы осмотрели и другие номера в отеле, но там ничего подобного не нашли". После этого заявления хозяевам ничего не оставалось, как принести свои извинения.
Но припоминать все это гостеприимной хозяйке и спорить с ней было неловко. Поэтому я просто спросил Ирину:
- Ну, коли вы так компетентны и категоричны, скажите, а в каком году отменили у вас прослушивание, когда аппаратуру демонтировали?..
- Вы знаете, я предполагаю (насколько я понимаю, сегодня, в этой жизни, никто категоричен и уверен на 100% быть не может - это жизнь), но я предполагаю, что после того, как гостиница была открыта после реконструкции, и когда началась перестройка в этой стране, и когда несколько изменились условия жизни и принципы жизни в этой стране, то, вероятно, тогда и исчезла вот та аппаратура, о которой вы говорите. Если она была!..
В общем, все сведено к вопросу из произведения основоположника соцреализма: "А были ли мальчик-то?" - Была ли вообще подслушка в "Метрополе"? Существовала ли (и что с ней произошло) служба подслушивания в СССР и России? - По телефону спрашиваю об этом научного сотрудника "Мемориала", автора справочника по структуре ВЧК-МГБ-КГБ Никиту Васильевича Петрова
Петров:
Прослушивание телефонных разговоров и прослушивание помещений, как способ добывания информации, использовался широко с самого начала деятельности советских органов государственной безопасности. Конечно, технические средства для прослушивания помещений, достаточно совершенные для того, чтобы это делать, появились в начале 30-х годов. Прослушивание телефонов начиналось практически сразу, уже известны и описаны в литературе примеры, как Сталин пользовался этим для того, чтобы знать планы и намерения своих политических противников. Организационно, отдел который занимался этими делами вылился в 1937 году в самостоятельное подразделение в центральном аппарате, и получил название 12-й отдел ГУГБ. Он отвечал и за прослушивание телефонов и помещения и вообще за применение всей оперативной техники. Позднее этим занимался специальный отдел в составе НКВД, а чуть позже - после войны - этим занимался отдел "Б" МГБ СССР. В 50-60 годы функции использования технических средств лежали на оперативно-техническом управлении (с 59 года в составе КГБ) и, позднее, это был 12 отдел КГБ, печально знаменитый совсем недавними расследованиями августовского 1991 года путча. Отдел сыграл решающую роль, чтобы Крючков и его окружение своевременно узнавали планы своих противников.
Трудно сказать в какой степени советские службы передали весь свой арсенал Службе Безопасности. Скорее всего, Федеральная служба безопасности действует в не менее широких диапазонах работы, как и их предшественники. Да в общем, об этом прямо говорится в Законе об оперативно-розыскной деятельности, где сказано, что подобные методы получения информации вполне легализованы, другое дело, что на их проведение необходимо получать обязательное разрешение: либо санкция суда, либо санкция прокурора и, к сожалению, эта сторона применения закона является тайной. Что касается гостиницы "Метрополь", я думаю, она не потеряла свое назначение как центральная гостиница, используемая наиболее важными гостями и эта служба также продолжает там работать. Трудно поверить, что эту гостиницу стали приезжать менее именитые или менее важные гости. Да и примеры показывают, что конечно же все осталось по-старому. Другое дело, что это слишком тайная и закрытая от глаз деятельность и говорить наверняка здесь действительно сложно. Но мы знаем, что в 40-е годы в гостинице "Метрополь" прослушивались визитеры Кремля и Сталину своевременно докладывалось кто и о чем говорил. Думаю, что эта практика продолжается и по сей день...
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ
Ну, а в "Метрополе" мне оставалось лишь признать, что начальник отдела коммерческих сделок Ирина Анатольевна Волкова прекрасно рекламирует свой отель.
Я продаю эту гостиницу, понимаете? И для меня очень важно, чтобы здесь постоянно находились гости. И, может быть, даже неважно какие. Конечно, мы очень рады всем "звездам" и знаменитым людям, но главное, чтобы дом жил. Если гостиница пустая, дом становится мертвым.
-А насколько она заполнена сейчас, в среднем, в год?
-Средняя загрузка по этому году планируется 64-65%.
- Это выше обычного?
- Это несколько выше обычного И насколько я понимаю, просто данный год достаточно стабилен - в политическом плане, в экономическом плане, - и загрузка хорошая не только в нашей гостинице, а в среднем - по городу.
"МЫ СЧИТАЛИ СЕБЯ..."
Главный "положительный герой" "Русского дневника" Стейнбека Александр Васильевич Караганов говорит мне:
Мы считали себя и были счастливыми людьми. И все эти теперешние разговоры, о том, что мы были угнетенными, рабами, задавленными, все это чепуха! Не чувствовали мы себя ни угнетенными, ни рабами, не задавленными,не чувствовали!
УСИЛИЯ И РЕЗУЛЬТАТЫ
В Москве 47-го убедить Стейнбека в этом было задачей не из легких.
Что только не делали! Показали величественную панораму советской столицы с высоты Ленинских гор: город до горизонта, солнце, отсвечивающее на золотых куполах Кремля - красота, дарующая ощущение счастья, тем кто видит это... А он записал в дневнике:
Это город больших новых зданий и маленьких деревянных домиков с деревянными кружевами вокруг окон, любопытный город с изменчивым настроением и своим характером. Точных цифр относительно его населения я не знаю...
Вдобавок, на обратном пути углядел вообще не то, на что хотели обратить его внимание:
На обочинах росла капуста, а по обе стороны дороги был высажен картофель. Москва еще не рассталась с тем, что у нас называлось "военными огородами" - у каждого был свой участок, засаженный капустой и картофелем, и владельцы яростно защищали свои угодья. За то время, что мы находились в Москве, двух женщин приговорили к десяти годам исправительных работ за то, что они украли из частного огорода три фунта картошки.
Ему демонстрировали изобилие больших московских "коммерческих" продмагов, где было все: пирамиды консервных банок, шампанского и грузинских вин, банки с крабами, на которых стояли японские торговые марки, и немецкие продукты. Стейнбек не мог не заметить роскоши лежавших тут же советских продовольственных товаров: больших банок с икрой, украинских колбас, сыров, рыбы и даже дичи - диких уток, вальдшнепов, дроф, кроликов, зайцев, маленьких птичек и еще какой-то птицы, похожей на белую куропатку... Однако перечислив все это в своем дневнике, он отмечал запредельно высокие цены и добавлял:
...все это были деликатесы. Для простого русского главным было сколько стоит хлеб и сколько его дают, а также цены на капусту и картошку.
Он постоянно обращал внимание не на то, на что ему предлагалось: в витринах гастрономов - на непривычную для американцев заполненность их муляжами вместо настоящих продуктов (даже банки с икрой - и те из воска), в промтоварных магазинах - на качество одежды, оставляющее желать лучшего, и, опять же, на дороговизну, в Музее Ленина - на отсутствие упоминаний о Троцком и нечеловеческую серьезность по отношению к Владимиру Ильичу.
ЛЕНИН С НАМИ
Все, что касается этого человека, находится здесь, все, за исключением его юмора. И ничто здесь не говорит о том, что за всю свою жизнь он хоть раз подумал о смешном и легком, рассмеялся от всего сердца, что ему было действительно весело.[...]
В музее приходит в голову мысль, что Ленин сам сознавал, какое место в истории он занимает. Он не только сохранял каждый клочок своих мыслей и записей, здесь были еще сотни его фотографий. Его фотографировали везде, в любых ситуациях, в разном возрасте, будто он предвидел, что в один прекрасный день будет открыт музей, который назовут Музеем Ленина.[...]
Лысую голову и остроконечную бородку можно видеть повсеместно в Советском Союзе. Прищуренные глаза внимательно смотрят с холста и гипса.
(Теперь, конечно, этой повсеместности нет. Как нет уже и Советского Союза. Саша, дочка моей коллеги, еще несколько лет назад спрашивала в Москве "Мама, а помнишь, был на стенках такой лысенький с бородкой, куда он делся?" А имени уже припомнить не могла...)
ПОСОЛЬСТВО
Тогда, в 47-м, Стейнбек из Музея Ленина, в торжественной обстановке которого ему, видите ли, не хватало шума и смеха, направился в американское посольство. И даже там, в дипломатическом представительстве его страны, страдающей, (как это понимали его гостеприимные и бдительные советские хозяева), "от ограничения демократических прав народа и преследования прогрессивных деятелей", Стейнбек умудрился увидеть аномалии советской жизни.
Мы зашли в американское посольство и здесь столкнулись с тем, чего я прежде никогда не встречал. В то время, как в большинстве посольств бесконечен поток туристов и посетителей, в московское посольство практически никто не приходит. Некому. Здесь нет туристов. Вообще очень мало американцев приезжает в Москву. И хотя у нас довольно большое посольство в Москве, общаться его сотрудники могут только между собой или с сотрудниками других посольств, поскольку для русских общение с иностранцами ограничено. В этой обстановке напряженности даже не возникает сомнения в том, что русские не желают, чтобы их видели с сотрудниками американского посольства, и это вполне понятно.
AMERICAN CLUB
Не знающих русского Стейнбека и Капу естественно тянуло в американский клуб при посольстве. Не только потому, что там говорили по-английски. Там было по-американски приветливо. Россия же, как заметил Стейнбек уже в первую неделю своего пребывания в Москве, "не слишком приветлива к иностранцам" .
А кроме того и писатель, и фотограф - оба - были в общем молодыми людьми. "Нам, - записал позднее Стейнбек,- нравилось глазеть на губную помаду, тушь для ресниц и крашеные ногти девочек".
ВОЛНА НРАВСТВЕННОСТИ
А из строгих нравоучений хорошенькой советской переводчицы Светланы Литвиновой (Стейнбек и Капа именовали ее меж собой "Суит Лана"), они поняли:
Советскую молодежь захлестнула волна нравственности.[...] Приличные девушки не ходят в ночные клубы. Приличные девушки не курят. Приличные девушки не красят губы и ногти. Приличные девушки одеваются консервативно. Приличные девушки не пьют. И еще приличные девушки очень осмотрительно ведут себя с парнями.
Конфликтное столкновение двух культур стало очевидным.
У Суит Ланы были такие высокие моральные принципы, что мы, в общем никогда не считавшие себя аморальными, на ее фоне стали казаться себе весьма малопристойными, Нам нравится, когда женщина хорошо накрашена, и когда у нее стройные лодыжки. Мы предпочитаем, чтобы она пользовалась тушью для ресниц и тенями для век. Нам нравится ритмичная музыка и ритмическое пение без слов, и мы обожаем смотреть на красивые ножки кордебалета. Для Суит Ланы все это являлось признаками декадентства и капиталистического образа жизни.[...] Такими взглядами отличались все молодые люди, с которыми мы встречались.
РУССКИЕ ЖЕНЫ
Но даже и в клубе при американском посольстве, куда оба американца без своей высоконравственной советской наставницы отправились предаваться милому им "капиталистическому образу жизни" , Стейнбек умудрялся подмечать советскую несчастливость.
Среди женщин было много ныне всем известных жен американцев и англичан, которым не разрешали выехать из Советского Союза. Красивые и печальные девочки. Они не могут жить со своими мужьями в Америке и Англии и поэтому работают в посольствах, пока вопрос о них не будет решен окончательно.
Есть многое, чего мы не можем понять в Советском Союзе, в том числе и это. Таких женщин не более пятидесяти. Они уже не нужны Советскому Союзу. Они на подозрении. Русские не общаются с ними, и все-таки уехать им не разрешается. И из-за этих пятидесяти женщин, этих пятидесяти ничем не примечательных женщин Советский Союз приобрел себе дурную славу, даже худшую, чем он мог получить по любому другому поводу. Конечно же, такая ситуация не может возникнуть вновь, поскольку русским отныне запрещено жениться или выходить замуж за иностранцев. Так и сидят они здесь, в Москве, эти грустные женщины, уже не русские и еще не успевшие стать американками или англичанками. Нам совершенно непонятна логика, в силу которой их здесь держат.
Чего ж тут было не понять? - Чтоб другим неповадно было.
ТАКЕР
Вот что рассказывает американский исследователь сталинизма профессор Роберт Такер. (За год до приезда Стейнбека в Москву Такер, тогда сотрудник американского посольства в СССР, женился на студентке московского полиграфического института Жене. И поначалу молодые жили в том самом "Метрополе", где позднее поселился автор "Русского дневника". С профессором Текером по моей просьбе в США беседовала Лариса Силницкая.)
Сталин запретил браки советских граждан с иностранцами в марте 47-го года. Тогда-то и появился в уголовном кодексе СССР короткий абзац, в котором говорилось - запретить браки между иностранцами и советскими гражданами. Закон состоял только из этой формулировки.
Не так давно мы с женой были в Москве, и нам удалось в архиве КПСС ознакомиться с некоторыми материалами о заседаниях Политбюро в 47 году. Эти материалы подтверждают, что варварский закон о запрете браков с иностранцами был принят по решению политбюро. Но тогда, конечно, решения политбюро были решениями Сталина.
Политбюро не было самостоятельным органом власти, потому что Сталин был диктатором. Так что речь идет о сталинском законе.
Как и другие исследователи сталинизма, профессор Такер связывает сталинский запрет с началом холодной войны и разворачивавшимся, тогда еще подспудно, циклом сталинских ксенофобских кампаний:
Вскоре после войны в Москве, да и во всей стране, начались кампании против иностранцев. В 48-м году были организованы кампания против космополитизма и много производных кампаний.
Во время войны и в первые послевоенные годы несколько англичан и американцев, сотрудников посольств в Москве, женились на русских девушках. В некоторых случаях, когда речь шла о военных, они были отозваны на родину, другим было разрешено остаться. Дважды или раз в год Москва выдавала женам иностранцев несколько виз на выезд - они их получали обычно через полтора-два года после заключения брака. Но после публикации закона в марте 47-го года браки с иностранцами уже не заключались, но даже признанным женам иностранцев после марта 47-го года перестали выдавать выездные визы.
Такерам еще повезло: они зарегистрировали свой брак до указа 12 марта 1947 года.
Моя жена была тогда студенткой Московского полиграфического института. В начале нашего знакомства мы часто ходили в театр, затем я был представлен ее родителям, а в августе 46-го года мы поженились.
Мы расписались в ЗАГСе. Сопровождал нас первый секретарь американского посольства - он был свидетелем. Когда нас попросили показать паспорта, то в моем дипломатическом паспорте не было указано, женат я или нет. И сотрудник ЗАГСа обратил внимание на то, что по моему паспорту он не может узнать, есть ли у меня жена в Америке или нет. И тогда, господин Куртц, первый секретарь посольства Соединенных Штатов, заявил, что он готов под присягой подтвердить, что господин Таккер не женат. После его заявления нас, наконец-то, расписали.
Но покинуть Москву Такеры смогли лишь через 7 лет мучительного ожидания, уже после смерти Сталина.
А в 47-м Евгения и Роберт Такеры рассказывали Стейнбеку о своей московской жизни.
Мы гуляли с ним по Москве, наслаждались видом на различные памятные места, мы были и на Воробьевых горах. Он произвел на меня большое впечатление.
ТАЙНОЕ БИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ
- "Бабы на экспорт - это наше тайное биологическое оружие," - посмеиваясь говорит мне Слава, - большой ценитель острых закусок и, судя по боевой раскраске его спутницы, дамской косметики. С ним мы случайно разговорились в ресторане "Дядя Ваня".
Предмет, о котором Слава, попивая водочку, разглагольствует, он знает не понаслышке: его родная сеструха с начала перестройки замужем на Западе.
- С первым разошлась, - рассказывает Слава, - капитал его ополовинила. Второй - тоже не бедный - у нее под каблуком. Сейчас создали совместную фирму (импорт-экспорт, переводы, консалтинг и, так, по мелочам...), она там всем заправляет. В Москву давно уже не ездит. Подчиненных присылает (Слава крепко прихватывает свою раскрасневшуюся спутницу пониже талии). Сама предпочитает летом - в Италии, зимой - дома у себя и еще где, по миру...
РУССКИЕ ПРИШЛИ
Ему несомненно нравится просвещать меня, заниматься, как он выражается, политпросветом.
- То, что мы ушли из Афганистана, их Венгрий-Чехословакий, из Азии потихоньку уходим, это вы (Слава разумеет - Запад) заметили. А то, что мы к вам пришли, вы расчухали не сразу. А мы давно уже пришли, и наши славные женщины,- Слава опять прижимает к себе свою подругу,- в первом эшелоне. Мы пришли, - повторяет он,- и уже заказываем музыку...
- Кто это "мы"?- спрашиваю я, воспользовавшись тем, что мой собеседник на секунду умолкает, переключившись на капусту по-гурийски. - "Мы"- Россия?...
- Мы - русские, - гордо ответствует Слава и уточняет: это все - и украинцы, и евреи, и "русская мафия", и (он так выражается) даже чеченцы; ему - одноразово. Он сам побывал и на Кипре, и в Израиле, и на Канарах, по делам (он - в коммерческих структурах) летал в Афины и в Берлин - всюду русские теперь - сила, и с ними нельзя не считаться. И "мы еще себя покажем..."
- Вот только жаль, - Слава неожиданно меняет тему,- что его племянницы совсем не говорят по-русски. Лопочут по-немецки, по-итальянски, могут по-английски. А по-русски не говорят. Но понимают! И характер у них наш. Когда он приезжал к сеструхе, сами - а ведь они еще дети! - водили его в ресторан и сами платили (даже на чай ему не дали добавить, все - сами), знай наших!..
Признаться, мне, прожившему в эмиграции уже более 15 лет, русская роль в экономической и общественной жизни Запада (в том числе и женская), представляется куда более скромной. И слушая этот сумбурно-горделивый монолог, я вспомнил о Борисе Парамонове, делающем на РС программу "Русские вопросы": надо бы задать Боре вопрос, не являются ли эти хвастливые уверения ("мы еще себя покажем!") выражением извечной русской идеи, которую он так любит обсуждать?
МНОГОЕ, С ЧЕМ НЕ СОГЛАШАЛИСЬ
Из "Русского дневника" Стейнбека:
Вероятно, самое сложное в мире для человека - просто наблюдать и воспринимать окружающее. Мы всегда искажаем картины нашими надеждами, ожиданиями и страхами. В России мы увидели многое, с чем не соглашались и чего не ожидали...
Продолжение...
РЕСТОРАН МЕТРОПОЛЯ
Начнем, как уже повелось, с цитаты из "Русского дневника":
СТЕЙНБЕК:
...мы узнали, что в Москве существуют два вида ресторанов: рестораны, где можно поесть по продовольственным карточкам и где цены довольно низкие, и рестораны, в которых цены неимоверно высоки, а еда приблизительно та же.
Коммерческий ресторан в "Метрополе" превосходный. Посреди зала высотой этажа в три - большой фонтан. Здесь же танцевальная площадка и возвышение для оркестра. Русские офицеры со своими дамами , а также гражданские с доходами много выше среднего танцуют вокруг фонтана по всем правилам этикета. /18/
ИДЕАЛЬНОЕ МЕСТО
В этот ресторанный зал, где некогда выступали (каждый в своем репертуаре) Шаляпин и Ленин, я попал, послонявшись с познавательной целью по другим ресторанно-банкетным помещениям "Метрополя" и многочисленным комнатам для совещаний. Всюду очень респектабельно, комфорт граничит с роскошью. Поразили названия: "зал Пушкина", "зал Гоголя", "зал Достоевского", Радищева, Лермонтова, Бунина, Тургенева, Чехова и т.д. Ну, просто союз писателей какой-то, где каждый классик закусывает и совещается в отдельном кабинете. В холле меня, извинившись, остановил пожилой индус в тюрбане: с путеводителем в руках он разыскивал "зал Жуковского"- "идеальное, - как сказано было в брошюре,- место для небольших деловых встреч". Наследник культурных традиций "Махабхараты" и "Рамаяны" поинтересовался, как правильно произносить по-русски это немыслимое для него сочетание "Zhukovsky Zal", - ведь пока не выговоришь, невозможно спросить, где находится это "идеальное место".
Поразивший воображение Стейнбека зал ресторана "Метрополь", (на Западе он знаком многим,- и этим отель ныне гордится,- по неудачной, на мой взгляд, попытке воспроизвести метропольскую роскошь в фильме Дэвида Лина "Доктор Живаго"), вместительное как вокзал помещение пустовало. Лишь за одним из столиков засиделось заморского вида семейство.
Шла подготовка к вечерним пиршествам. И уже появился оркестр. Разумеется, не тот, что слушал здесь в 47-м Стейнбек
Оркестр, кстати, очень громко играл самую скверную американскую джазовую музыку, которую мы когда-либо слышали.
Теперь музыка была другая... Ко мне подошел руководитель джазового квартета - кларнетист и саксофонист Валерий Киселев. (Некогда он играл в известных советских биг-бэндах Олега Лундстрема и Анатолия Кролла.) Валерий - выпускник Московской консерватории. В студенческие годы стремился стать академическим музыкантом, играл с такими дирижерами как Геннадий Рождественский, Рудольф Баршай, Мстислав Ростропович. Но, как написано на компакт-диске, который Киселев мне подарил, "любовь к джазу, возникшая еще в детстве, оказалась сильней".
- Валерий, как живется вам здесь, в ресторане?
-В принципе живется неплохо. Сейчас джаз вернулся туда, откуда он вышел в 20-е годы. Если, допустим, в Советском Союзе для джазовых музыкантов как-то считалось немножко не престижно играть в ресторанах, и мы работали в "Росконцерте"(я работал в биг-бэндах и в малых составах, игравших чисто джазовую музыку), то сейчас жизнь заставила нас прийти в ресторан. Но играем мы здесь тоже джазовую музыку, но немножко подслащенную, джазовую музыку не для любителей джаза, а для широкой публики.
- Валерий, Стейнбек, когда приехал сюда в 1947 году, интересовался повседневной жизнью... И собственно, я о том же хотел расспросить и вас...
- Ну, я считаю, что жизнь идет своим чередом. Все так должно быть, как идет. Жить нелегко. Но... Бог дает, и мы трудимся, крутимся, вертимся, делаем какие-то новые программы, шьем себе какие-то новые хорошие костюмы - сами! - и пытаемся выглядеть...
Есть конкуренция. Допустим, сюда приходят другие коллективы прослушиваться; мы постоянно выдерживаем конкурс... Но я считаю, что это нормально.
- В сравнении с другими ансамблями, играющими в ресторанах, как у вас с заработками здесь, в "Метрополе"?
- Я скажу так: положение среднее. Есть музыканты, которые намного больше нас зарабатывают в ресторанах, но здесь - стабильно.
В "Метрополе" мы работаем уже 3 года, и нами здесь довольны, и мы довольны: то, что Бог дает, это хорошо.
- А кто вот эта публика, которая, скажем так, заказывает музыку здесь?
- Ну, публика здесь бывает самая разная. Здесь в отеле отдыхает очень много иностранцев. И не все они глухи к джазовой музыке.
Здесь бывают все знаменитые артисты. Здесь был Иегуди Менухин. (Он прошел мимо сцены, дал нам 10 долларов; я хотел автограф взять, но не успел сохранить эту бумажку.) Здесь и Шерон Стоун слушала нас с удовольствием и просила касcету ( у меня с собой не было, к сожалению). Здесь ужинают, ну, все заезжие гастролеры, политики... Здесь часто собираются престижные клубы. Здесь был недавно кутюрье Валентино (был большой прем)...
И вот, мы перед самой серьезной и ответственной публикой постоянно играем. (Причем, играем, опять же, разную программу!) Здесь я познакомился с директором оркестра памяти Вуди Германа (из штата Денвер) - профессиональный джазмен...
- Валерий, вы замечаете: вы все время говорите об иностранцах. А русские-то бывают?
- К сожалению, та публика, которая ходила в 70-е - 80-е годы на наши московские джаз-фестивали, которые проходили ежегодно в Олимпийской деревне и в ДК "Москворечье", сейчас эта публика не может прийти в "Метрополь". [...] Часто спрашивают, где можно послушать ваш ансамбль? - Я приглашаю в "Метрополь", но воспринимается это как шутка . Потому что здесь, конечно, для любителей джаза, для той интеллигенции, это дороговато.
"СТЕРЛЯДЬ С СОУСОМ ШАМПАНСКОЕ"
Да, уж не дешево! Любезно принесенное мне к тому времени меню ненавязчиво рекомендовало "начать свой ужин" с "икры зернистой астраханской осетровых рыб на льду с блинами" за 49 долларов или с "паштета из гусиной печени с яблоками и малиновым соусом" (39 долларов). Но можно было стартовать и скромнее - с "коктейля из маленьких креветов в половинке дыни" (всего лишь 23 доллара) или с "балыка осетрового с лимоном и оливками" (13 долларов - дешевле здесь закуски нет).
Далее шеф-повар предлагал приобщится к его коронному блюду -"ноге барашка жареной с гарниром по выбору и острым соусом из слив". За эту конечность, рассчитанную на 4 порции, нужно было выложить 138 долларов. Но вдобавок, всего лишь за 5 долларов на человека можно заказать "овощной салат". От списка блюд на гриле голова пошла кругом. Уже натренированный глаз остановился на самом дешевом и поэтичном - "Дуэт судака и семги-гриль с икорным соусом" (всего 24 бакса).
Очень милые и тактичные официанты, видя некоторое мое замешательство, деликатно предложили не растекаться вниманием по тривиальным международным блюдам вроде "утки жареной с вишневым соусом" и "копченого филе телятины", а сосредоточится на выборе из настоящих русских, исконно национальных блюд ("такого ведь нигде больше не найдете; и не так уж дорого"). Запомнилось: "свежая стерлядь, приготовленная на пару, с соусом шампанское и отварным картофелем" (57 долларов) и "бефстроганов с картофелем Пушкин" (всего за 34 зеленых - подлинная поэзия и в гастрономии очень демократична).
Да, у Стейнбека в 47-м было попроще да и подешевле:
На ужин подали 400 граммов водки, большую салатницу черной икры, капустный суп, бифштекс с жаренным картофелем, сыр и две бутылки вина. И стоило это около ста десяти долларов на пятерых, один доллар - 12 рублей, если считать по курсу посольства.
Ну, а официальный курс - как писал Стейнбек, - был тогда один доллар к пяти рублям. О нынешнем многие из тех, с кем я беседовал, предпочитают не вспоминать...
Списка десертов я читать не стал. А вместо того, чтобы заказывать еду, продолжил беседу с Валерием Киселевым.
- Как я понимаю, ваши гости и слушатели - в основном иностранцы. Но вот мне говорили про новых русских в "Метрополе"...
- Да, в основном из наших соотечественников здесь новые русские. Но я придаю немножко свой оттенок этому термину: я не считаю, что новые русские это те, которые , знаете, используют свой жаргон... Новые русские, я считаю, это деловые люди, которые в будущем накормят Россию.
И дай Бог, чтобы их было побольше. И очень многие из них, кстати, очень внимательно слушают наш джаз.
- То есть у вас есть уверенность, скажем так, что кто-то накормит Россию, что это не уйдет все в песок?...
- Я лично верю в это. Верю. Но это будет сложно. И те люди, которым сейчас трудно, им это сложнее понять.
А вкусить гастрономических чудес "Метрополя" мне тогда не удалось. В который раз вспомнил "Русский дневник" Стейнбека:
...На то, чтобы обслужить нас ушло два с половиной часа, что нас сильно удивило, но мы убедились, что в русских ресторанах это неизбежно.
И хотя я, по своему опыту, знал, что темпы обслуживания в российских ресторанах возросли, я боялся опоздать на очередную встречу.
СНОВА ИРИНА
Мы вновь - уже как старые знакомые - беседуем с руководителем метропольского маркетинга Ириной. Снова - о вчерашнем и сегодняшнем дне "Метрополя". Спрашиваю: что значит для нее Стейнбек и то обстоятельство, что некогда он жил в той гостинице, где она ныне работает?
- Слово Стейнбек - это не пустой звук, безусловно. (У нас есть возможность получить в этой стране определенное образование, и что-то мы знаем и читаем.) А то, что он жил в этой гостинице... Ну, что я могу сказать?
В этой гостинице жили когда-то многие известные люди, и вероятно, то , что Стейнбек здесь жил... Я рассматриваю его не просто как человека, который со временем стал, получил широкую известность, а как любого нормального человека, который может жить в этой гостинице
ПОДСЛУШИВАНИЕ
Под впечатлением рассказанного мне Александром Васильевичем Карагановым о подозрениях Стейнбека, я задаю Ирине следующий деликатный вопрос:
- Вот когда этот нормальный человек жил в 47-м в вашей гостинице, а потом в "Савое", его постоянно мучило ощущение, что за ним подсматривают и его подслушивают. И известно, что ресторан в вашей гостинице был обеспечен в советское время системой прослушивания. Как сейчас обстоит дело?
- Ну, я думаю, в 47-м году такое ощущение было не только в нашей гостинице, но и вообще в нашей стране. (Мне трудно судить: меня тогда не было, я могу только по отдельным каким-то воспоминаниям моих знакомых, родственников, близких об этом судить.) Я допускаю такую возможность.
Могу сказать наверняка то, что сегодня в этой гостинице этого[...] не существует. Иначе у нас не было бы возможности принимать достаточно высокопоставленные делегации.
- Ну, послушайте,- сказал я Ирине,- высокопоставленные делегации останавливались в вашей гостинице всегда. Но это никогда не было помехой подслушиванию. (Через пару лет после Стейнбека здесь, в 49-м, как рассказали мне ваши коллеги, останавливался Мао Цзе-дун, здесь же, в одном из ресторанных залов, они выпивали со Сталиным... Что же их не подслушивали, что ли?... Вот недавно здесь, в Москве, опубликованы очередные мемуары кремлевского охранника - сталинской еще поры; автор, со ссылками на другие новейшие российские публикации, утверждает, что тогда подслушивали даже Иосифа Виссарионовича...) - Так что ни технической, ни политической помехой для прослушивания высокое положение гостя отеля раньше никогда не служило. Поэтому, простите, я не понимаю ваш аргумент.
- Дело в том, что в 47-м году возможно не было достаточно широкого выбора для размещения в Москве. Был вероятно достаточно ограниченный круг гостиниц, которые могли предоставить услуги и сервис определенного уровня.
Сегодня в Москве существует уже значительное количество гостиниц, которые вполне активно могут конкурировать с нами. И одним из многочисленных требований, предъявляемых к размещению, например, правительственных делегаций, является эта безопасность, безусловно.
Я помню, просто был такой любопытный инцидент, когда у нас жила премьер-министр Турции. И перед тем, когда она приехала в гостиницу, служба безопасности Турции проверяла номер, в котором она должна была жить, и в одной из наших антикварных ваз она нашла устройство..., э-э, сигнализацию.
Так после этого прошла совершенно разгромная статья в прессе, что у нас, в наших вазах находятся подслушивающие устройства. Нам пришлось собирать специальную пресс-конференцию, демонстрировать, как работает наша система сигнализации (поскольку предметы антиквариата, которые находятся в гостинице, они находятся на сигнализации). И после этого последовало опровержение. Так что...
ДРУГАЯ ВЕРСИЯ
Я тоже помню этот скандал, связанный с визитом г-жи Чиллер в Россию. Тогда, в мае 95-го, "Известия" со ссылкой на Ассошиэйтэд Пресс, писали:
Жучками встретил "Метрополь" прекрасную турчанку. Газеты в Баку пишут, что визит премьер-министра Турции Тансу Чиллер в Москву на праздник Победы был омрачен чрезмерным вниманием к личности высокой гостьи со стороны спецслужб России. В номере гостиницы "Метрополь", отведенном под резиденцию главы турецкого государства, служба ее охраны обнаружила пять подслушивающих устройств.
"Жучки" были спрятаны под настенными табло и вазами. Сотрудники милиции в отеле пытались уверить их, что, мол, эти "аппараты предназначены не для прослушивания, а для предотвращения кражи из номера.
Затем последовало заявление ФСБ о том, что российские спецслужбы "уважают подписанный с Турцией договор об поддержке и обязательства по отношению Турции".
А спикер российского МИДа Григорий Карасин дал тогда этой истории примерно такие же объяснения, как и сегодня Ирина, добавив при этом, что публикации об этом инциденте, появившиеся в ряде турецких газет, могут быть рассматриваемы лишь как предумышленная попытка некоторых турецких кругов испортить успешное развитие отношений между Россией и Турцией.
Уже упомянутая мной заметка в "Известия" завершалась так:
Однако, провести турок не удалось. "Мы осмотрели и другие номера в отеле, но там ничего подобного не нашли". После этого заявления хозяевам ничего не оставалось, как принести свои извинения.
Но припоминать все это гостеприимной хозяйке и спорить с ней было неловко. Поэтому я просто спросил Ирину:
- Ну, коли вы так компетентны и категоричны, скажите, а в каком году отменили у вас прослушивание, когда аппаратуру демонтировали?..
- Вы знаете, я предполагаю (насколько я понимаю, сегодня, в этой жизни, никто категоричен и уверен на 100% быть не может - это жизнь), но я предполагаю, что после того, как гостиница была открыта после реконструкции, и когда началась перестройка в этой стране, и когда несколько изменились условия жизни и принципы жизни в этой стране, то, вероятно, тогда и исчезла вот та аппаратура, о которой вы говорите. Если она была!..
В общем, все сведено к вопросу из произведения основоположника соцреализма: "А были ли мальчик-то?" - Была ли вообще подслушка в "Метрополе"? Существовала ли (и что с ней произошло) служба подслушивания в СССР и России? - По телефону спрашиваю об этом научного сотрудника "Мемориала", автора справочника по структуре ВЧК-МГБ-КГБ Никиту Васильевича Петрова
Петров:
Прослушивание телефонных разговоров и прослушивание помещений, как способ добывания информации, использовался широко с самого начала деятельности советских органов государственной безопасности. Конечно, технические средства для прослушивания помещений, достаточно совершенные для того, чтобы это делать, появились в начале 30-х годов. Прослушивание телефонов начиналось практически сразу, уже известны и описаны в литературе примеры, как Сталин пользовался этим для того, чтобы знать планы и намерения своих политических противников. Организационно, отдел который занимался этими делами вылился в 1937 году в самостоятельное подразделение в центральном аппарате, и получил название 12-й отдел ГУГБ. Он отвечал и за прослушивание телефонов и помещения и вообще за применение всей оперативной техники. Позднее этим занимался специальный отдел в составе НКВД, а чуть позже - после войны - этим занимался отдел "Б" МГБ СССР. В 50-60 годы функции использования технических средств лежали на оперативно-техническом управлении (с 59 года в составе КГБ) и, позднее, это был 12 отдел КГБ, печально знаменитый совсем недавними расследованиями августовского 1991 года путча. Отдел сыграл решающую роль, чтобы Крючков и его окружение своевременно узнавали планы своих противников.
Трудно сказать в какой степени советские службы передали весь свой арсенал Службе Безопасности. Скорее всего, Федеральная служба безопасности действует в не менее широких диапазонах работы, как и их предшественники. Да в общем, об этом прямо говорится в Законе об оперативно-розыскной деятельности, где сказано, что подобные методы получения информации вполне легализованы, другое дело, что на их проведение необходимо получать обязательное разрешение: либо санкция суда, либо санкция прокурора и, к сожалению, эта сторона применения закона является тайной. Что касается гостиницы "Метрополь", я думаю, она не потеряла свое назначение как центральная гостиница, используемая наиболее важными гостями и эта служба также продолжает там работать. Трудно поверить, что эту гостиницу стали приезжать менее именитые или менее важные гости. Да и примеры показывают, что конечно же все осталось по-старому. Другое дело, что это слишком тайная и закрытая от глаз деятельность и говорить наверняка здесь действительно сложно. Но мы знаем, что в 40-е годы в гостинице "Метрополь" прослушивались визитеры Кремля и Сталину своевременно докладывалось кто и о чем говорил. Думаю, что эта практика продолжается и по сей день...
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ
Ну, а в "Метрополе" мне оставалось лишь признать, что начальник отдела коммерческих сделок Ирина Анатольевна Волкова прекрасно рекламирует свой отель.
Я продаю эту гостиницу, понимаете? И для меня очень важно, чтобы здесь постоянно находились гости. И, может быть, даже неважно какие. Конечно, мы очень рады всем "звездам" и знаменитым людям, но главное, чтобы дом жил. Если гостиница пустая, дом становится мертвым.
-А насколько она заполнена сейчас, в среднем, в год?
-Средняя загрузка по этому году планируется 64-65%.
- Это выше обычного?
- Это несколько выше обычного И насколько я понимаю, просто данный год достаточно стабилен - в политическом плане, в экономическом плане, - и загрузка хорошая не только в нашей гостинице, а в среднем - по городу.
"МЫ СЧИТАЛИ СЕБЯ..."
Главный "положительный герой" "Русского дневника" Стейнбека Александр Васильевич Караганов говорит мне:
Мы считали себя и были счастливыми людьми. И все эти теперешние разговоры, о том, что мы были угнетенными, рабами, задавленными, все это чепуха! Не чувствовали мы себя ни угнетенными, ни рабами, не задавленными,не чувствовали!
УСИЛИЯ И РЕЗУЛЬТАТЫ
В Москве 47-го убедить Стейнбека в этом было задачей не из легких.
Что только не делали! Показали величественную панораму советской столицы с высоты Ленинских гор: город до горизонта, солнце, отсвечивающее на золотых куполах Кремля - красота, дарующая ощущение счастья, тем кто видит это... А он записал в дневнике:
Это город больших новых зданий и маленьких деревянных домиков с деревянными кружевами вокруг окон, любопытный город с изменчивым настроением и своим характером. Точных цифр относительно его населения я не знаю...
Вдобавок, на обратном пути углядел вообще не то, на что хотели обратить его внимание:
На обочинах росла капуста, а по обе стороны дороги был высажен картофель. Москва еще не рассталась с тем, что у нас называлось "военными огородами" - у каждого был свой участок, засаженный капустой и картофелем, и владельцы яростно защищали свои угодья. За то время, что мы находились в Москве, двух женщин приговорили к десяти годам исправительных работ за то, что они украли из частного огорода три фунта картошки.
Ему демонстрировали изобилие больших московских "коммерческих" продмагов, где было все: пирамиды консервных банок, шампанского и грузинских вин, банки с крабами, на которых стояли японские торговые марки, и немецкие продукты. Стейнбек не мог не заметить роскоши лежавших тут же советских продовольственных товаров: больших банок с икрой, украинских колбас, сыров, рыбы и даже дичи - диких уток, вальдшнепов, дроф, кроликов, зайцев, маленьких птичек и еще какой-то птицы, похожей на белую куропатку... Однако перечислив все это в своем дневнике, он отмечал запредельно высокие цены и добавлял:
...все это были деликатесы. Для простого русского главным было сколько стоит хлеб и сколько его дают, а также цены на капусту и картошку.
Он постоянно обращал внимание не на то, на что ему предлагалось: в витринах гастрономов - на непривычную для американцев заполненность их муляжами вместо настоящих продуктов (даже банки с икрой - и те из воска), в промтоварных магазинах - на качество одежды, оставляющее желать лучшего, и, опять же, на дороговизну, в Музее Ленина - на отсутствие упоминаний о Троцком и нечеловеческую серьезность по отношению к Владимиру Ильичу.
ЛЕНИН С НАМИ
Все, что касается этого человека, находится здесь, все, за исключением его юмора. И ничто здесь не говорит о том, что за всю свою жизнь он хоть раз подумал о смешном и легком, рассмеялся от всего сердца, что ему было действительно весело.[...]
В музее приходит в голову мысль, что Ленин сам сознавал, какое место в истории он занимает. Он не только сохранял каждый клочок своих мыслей и записей, здесь были еще сотни его фотографий. Его фотографировали везде, в любых ситуациях, в разном возрасте, будто он предвидел, что в один прекрасный день будет открыт музей, который назовут Музеем Ленина.[...]
Лысую голову и остроконечную бородку можно видеть повсеместно в Советском Союзе. Прищуренные глаза внимательно смотрят с холста и гипса.
(Теперь, конечно, этой повсеместности нет. Как нет уже и Советского Союза. Саша, дочка моей коллеги, еще несколько лет назад спрашивала в Москве "Мама, а помнишь, был на стенках такой лысенький с бородкой, куда он делся?" А имени уже припомнить не могла...)
ПОСОЛЬСТВО
Тогда, в 47-м, Стейнбек из Музея Ленина, в торжественной обстановке которого ему, видите ли, не хватало шума и смеха, направился в американское посольство. И даже там, в дипломатическом представительстве его страны, страдающей, (как это понимали его гостеприимные и бдительные советские хозяева), "от ограничения демократических прав народа и преследования прогрессивных деятелей", Стейнбек умудрился увидеть аномалии советской жизни.
Мы зашли в американское посольство и здесь столкнулись с тем, чего я прежде никогда не встречал. В то время, как в большинстве посольств бесконечен поток туристов и посетителей, в московское посольство практически никто не приходит. Некому. Здесь нет туристов. Вообще очень мало американцев приезжает в Москву. И хотя у нас довольно большое посольство в Москве, общаться его сотрудники могут только между собой или с сотрудниками других посольств, поскольку для русских общение с иностранцами ограничено. В этой обстановке напряженности даже не возникает сомнения в том, что русские не желают, чтобы их видели с сотрудниками американского посольства, и это вполне понятно.
AMERICAN CLUB
Не знающих русского Стейнбека и Капу естественно тянуло в американский клуб при посольстве. Не только потому, что там говорили по-английски. Там было по-американски приветливо. Россия же, как заметил Стейнбек уже в первую неделю своего пребывания в Москве, "не слишком приветлива к иностранцам" .
А кроме того и писатель, и фотограф - оба - были в общем молодыми людьми. "Нам, - записал позднее Стейнбек,- нравилось глазеть на губную помаду, тушь для ресниц и крашеные ногти девочек".
ВОЛНА НРАВСТВЕННОСТИ
А из строгих нравоучений хорошенькой советской переводчицы Светланы Литвиновой (Стейнбек и Капа именовали ее меж собой "Суит Лана"), они поняли:
Советскую молодежь захлестнула волна нравственности.[...] Приличные девушки не ходят в ночные клубы. Приличные девушки не курят. Приличные девушки не красят губы и ногти. Приличные девушки одеваются консервативно. Приличные девушки не пьют. И еще приличные девушки очень осмотрительно ведут себя с парнями.
Конфликтное столкновение двух культур стало очевидным.
У Суит Ланы были такие высокие моральные принципы, что мы, в общем никогда не считавшие себя аморальными, на ее фоне стали казаться себе весьма малопристойными, Нам нравится, когда женщина хорошо накрашена, и когда у нее стройные лодыжки. Мы предпочитаем, чтобы она пользовалась тушью для ресниц и тенями для век. Нам нравится ритмичная музыка и ритмическое пение без слов, и мы обожаем смотреть на красивые ножки кордебалета. Для Суит Ланы все это являлось признаками декадентства и капиталистического образа жизни.[...] Такими взглядами отличались все молодые люди, с которыми мы встречались.
РУССКИЕ ЖЕНЫ
Но даже и в клубе при американском посольстве, куда оба американца без своей высоконравственной советской наставницы отправились предаваться милому им "капиталистическому образу жизни" , Стейнбек умудрялся подмечать советскую несчастливость.
Среди женщин было много ныне всем известных жен американцев и англичан, которым не разрешали выехать из Советского Союза. Красивые и печальные девочки. Они не могут жить со своими мужьями в Америке и Англии и поэтому работают в посольствах, пока вопрос о них не будет решен окончательно.
Есть многое, чего мы не можем понять в Советском Союзе, в том числе и это. Таких женщин не более пятидесяти. Они уже не нужны Советскому Союзу. Они на подозрении. Русские не общаются с ними, и все-таки уехать им не разрешается. И из-за этих пятидесяти женщин, этих пятидесяти ничем не примечательных женщин Советский Союз приобрел себе дурную славу, даже худшую, чем он мог получить по любому другому поводу. Конечно же, такая ситуация не может возникнуть вновь, поскольку русским отныне запрещено жениться или выходить замуж за иностранцев. Так и сидят они здесь, в Москве, эти грустные женщины, уже не русские и еще не успевшие стать американками или англичанками. Нам совершенно непонятна логика, в силу которой их здесь держат.
Чего ж тут было не понять? - Чтоб другим неповадно было.
ТАКЕР
Вот что рассказывает американский исследователь сталинизма профессор Роберт Такер. (За год до приезда Стейнбека в Москву Такер, тогда сотрудник американского посольства в СССР, женился на студентке московского полиграфического института Жене. И поначалу молодые жили в том самом "Метрополе", где позднее поселился автор "Русского дневника". С профессором Текером по моей просьбе в США беседовала Лариса Силницкая.)
Сталин запретил браки советских граждан с иностранцами в марте 47-го года. Тогда-то и появился в уголовном кодексе СССР короткий абзац, в котором говорилось - запретить браки между иностранцами и советскими гражданами. Закон состоял только из этой формулировки.
Не так давно мы с женой были в Москве, и нам удалось в архиве КПСС ознакомиться с некоторыми материалами о заседаниях Политбюро в 47 году. Эти материалы подтверждают, что варварский закон о запрете браков с иностранцами был принят по решению политбюро. Но тогда, конечно, решения политбюро были решениями Сталина.
Политбюро не было самостоятельным органом власти, потому что Сталин был диктатором. Так что речь идет о сталинском законе.
Как и другие исследователи сталинизма, профессор Такер связывает сталинский запрет с началом холодной войны и разворачивавшимся, тогда еще подспудно, циклом сталинских ксенофобских кампаний:
Вскоре после войны в Москве, да и во всей стране, начались кампании против иностранцев. В 48-м году были организованы кампания против космополитизма и много производных кампаний.
Во время войны и в первые послевоенные годы несколько англичан и американцев, сотрудников посольств в Москве, женились на русских девушках. В некоторых случаях, когда речь шла о военных, они были отозваны на родину, другим было разрешено остаться. Дважды или раз в год Москва выдавала женам иностранцев несколько виз на выезд - они их получали обычно через полтора-два года после заключения брака. Но после публикации закона в марте 47-го года браки с иностранцами уже не заключались, но даже признанным женам иностранцев после марта 47-го года перестали выдавать выездные визы.
Такерам еще повезло: они зарегистрировали свой брак до указа 12 марта 1947 года.
Моя жена была тогда студенткой Московского полиграфического института. В начале нашего знакомства мы часто ходили в театр, затем я был представлен ее родителям, а в августе 46-го года мы поженились.
Мы расписались в ЗАГСе. Сопровождал нас первый секретарь американского посольства - он был свидетелем. Когда нас попросили показать паспорта, то в моем дипломатическом паспорте не было указано, женат я или нет. И сотрудник ЗАГСа обратил внимание на то, что по моему паспорту он не может узнать, есть ли у меня жена в Америке или нет. И тогда, господин Куртц, первый секретарь посольства Соединенных Штатов, заявил, что он готов под присягой подтвердить, что господин Таккер не женат. После его заявления нас, наконец-то, расписали.
Но покинуть Москву Такеры смогли лишь через 7 лет мучительного ожидания, уже после смерти Сталина.
А в 47-м Евгения и Роберт Такеры рассказывали Стейнбеку о своей московской жизни.
Мы гуляли с ним по Москве, наслаждались видом на различные памятные места, мы были и на Воробьевых горах. Он произвел на меня большое впечатление.
ТАЙНОЕ БИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ
- "Бабы на экспорт - это наше тайное биологическое оружие," - посмеиваясь говорит мне Слава, - большой ценитель острых закусок и, судя по боевой раскраске его спутницы, дамской косметики. С ним мы случайно разговорились в ресторане "Дядя Ваня".
Предмет, о котором Слава, попивая водочку, разглагольствует, он знает не понаслышке: его родная сеструха с начала перестройки замужем на Западе.
- С первым разошлась, - рассказывает Слава, - капитал его ополовинила. Второй - тоже не бедный - у нее под каблуком. Сейчас создали совместную фирму (импорт-экспорт, переводы, консалтинг и, так, по мелочам...), она там всем заправляет. В Москву давно уже не ездит. Подчиненных присылает (Слава крепко прихватывает свою раскрасневшуюся спутницу пониже талии). Сама предпочитает летом - в Италии, зимой - дома у себя и еще где, по миру...
РУССКИЕ ПРИШЛИ
Ему несомненно нравится просвещать меня, заниматься, как он выражается, политпросветом.
- То, что мы ушли из Афганистана, их Венгрий-Чехословакий, из Азии потихоньку уходим, это вы (Слава разумеет - Запад) заметили. А то, что мы к вам пришли, вы расчухали не сразу. А мы давно уже пришли, и наши славные женщины,- Слава опять прижимает к себе свою подругу,- в первом эшелоне. Мы пришли, - повторяет он,- и уже заказываем музыку...
- Кто это "мы"?- спрашиваю я, воспользовавшись тем, что мой собеседник на секунду умолкает, переключившись на капусту по-гурийски. - "Мы"- Россия?...
- Мы - русские, - гордо ответствует Слава и уточняет: это все - и украинцы, и евреи, и "русская мафия", и (он так выражается) даже чеченцы; ему - одноразово. Он сам побывал и на Кипре, и в Израиле, и на Канарах, по делам (он - в коммерческих структурах) летал в Афины и в Берлин - всюду русские теперь - сила, и с ними нельзя не считаться. И "мы еще себя покажем..."
- Вот только жаль, - Слава неожиданно меняет тему,- что его племянницы совсем не говорят по-русски. Лопочут по-немецки, по-итальянски, могут по-английски. А по-русски не говорят. Но понимают! И характер у них наш. Когда он приезжал к сеструхе, сами - а ведь они еще дети! - водили его в ресторан и сами платили (даже на чай ему не дали добавить, все - сами), знай наших!..
Признаться, мне, прожившему в эмиграции уже более 15 лет, русская роль в экономической и общественной жизни Запада (в том числе и женская), представляется куда более скромной. И слушая этот сумбурно-горделивый монолог, я вспомнил о Борисе Парамонове, делающем на РС программу "Русские вопросы": надо бы задать Боре вопрос, не являются ли эти хвастливые уверения ("мы еще себя покажем!") выражением извечной русской идеи, которую он так любит обсуждать?
МНОГОЕ, С ЧЕМ НЕ СОГЛАШАЛИСЬ
Из "Русского дневника" Стейнбека:
Вероятно, самое сложное в мире для человека - просто наблюдать и воспринимать окружающее. Мы всегда искажаем картины нашими надеждами, ожиданиями и страхами. В России мы увидели многое, с чем не соглашались и чего не ожидали...
Продолжение...
