Новые исследования о положительной роли церкви в развитии астрономии, растения под стрессом - источники лекарств, а также последние научные новости - вот темы нашей сегодняшней передачи.
Лилия Шукаева:
Кто не знает знаменитых слов Галилея: "А все-таки она вертится"! Легенда утверждает, что после того, как 70-летний ученый, не выдержав угроз, отрекся от "коперниковой ереси", он вышел из зала, где проходило затеянное инквизицией позорное судилище, и топнув ногой произнес эту историческую фразу, после чего удалился на свою виллу Арчетри близ Флоренции и провел там под домашним арестом целых 9 лет - до самой смерти.
В 1992-м году, спустя 359 лет после суда над Галилеем Папа Иоанн-Павел Второй признал, что гонения, которым подвергался ученый, были ошибкой: Галилей ни в чем не виноват, так как учение Коперника ересью не было. Запрет, наложенный католической церковью на основной труд Коперника "Об обращениях небесных сфер", был снят намного раньше - в 1828 году. Но все же он продержался более двухсот лет, что и дало право многим историкам науки утверждать, что Рим на два века задержал распространение главной научной истины среди верующих католиков. Да и вообще считалось, что если и не сейчас, то в прежние времена Римско-Католическая церковь относилась враждебно к науке, а к астрономии в особенности. Историю с Галилеем знал каждый школьник. Но ни школьники, ни астрономы, ни историки, как это ни странно, не подозревали, что все обстояло как раз наоборот. В те самые годы, когда был наложен запрет на Коперника, а Галилея вынудили отречься от всего, что он видел в телескоп собственными глазами,
Римско-Католическая церковь фактически только и делала, что способствовала развитию астрономии и утверждению коперниковских взглядов, ибо левая рука у нее понятия не имела, что творит правая, и забота об астрономии намного перевешивала у нее тот вред, который она причинила, заперев старого ученого в Арчетри и запретив книгу Коперника. Тем более, что, хотя запретный плод и сладок, широкая публика узнавала, что не Солнце обращается вокруг Земли, а Земля вокруг Солнца вовсе не из этой книги. Узнать об этом она могла из, как оказалось, самых различных источников, но наиболее доступным из них была сама католическая церковь. Между прочим, именно прихожане католических церквей могли в числе первых убедиться в существовании солнечных пятен и поразмыслив признаться себе в том, что даже такое совершенное творение, как наше светило, не без изъяна. Мысль, не столь уж далекая от богохульства.
Все эти сенсационные сведения можно почерпнуть из недавно изданной Гарвардским университетом книги
"Солнце в церкви". Написал ее 65-летний Джон Хейлброн, известный историк науки, почетный вице-президент Калифорнийского университета в Беркли и почетный профессор Вустер-Колледжа в Оксфорде. Живет Хейлброн в Англии, но застать его дома почти невозможно: все время он путешествует по Европе, изучая церковные солнечные обсерватории, которые, как он утверждает, разбросаны во множестве по всему континенту. Хейлброн нашел их в Риме и в Милане, во Флоренции, Болонье и Палермо, в Париже, Брюсселе, Антверпене.
Сооружали их, конечно, не из чистой любви к астрономии и не ради праздного любопытства. с каким мы, случайно оказавшись у телескопа, приникаем к нему. Нет, церковь преследовала сугубо практическую цель. Прежде всего. ей было необходимо научиться предсказывать точную дату Пасхи, то есть праздника Воскресения Христова. В 325-м году нашей эры Никейский собор постановил, что праздновать Пасху следует после того, как минет весеннее равноденствие, когда продолжительность дня равна продолжительности ночи, в первое воскресение после полнолуния. По разным причинам предсказывать этот день с каждым годом становилось все труднее и труднее, и тогда церковь воззвала к астрономам. Если им удастся помочь церкви, рассуждал Рим, то это укрепит связь святого престола с епархиями и влияние католичества возрастет во всем христианском мире. Так оно и случилось. Случилось благодаря тому, доказывает профессор Хейлброн, что в течение шести веков, вплоть до эпохи Просвещения, церковь оказывала всяческую поддержку астрономии, а та, в свою очередь, одаривала ее своими открытиями. И никому не было дела до того, что эти открытия порой вступали в противоречие с церковными догмами. Причем догмы нарушались не только астрономами, но даже и членами некоторых монашеских орденов. Например, иезуиты признавали, что Земля движется, исходя при этом из наблюдений, сделанных в церковных обсерваториях.
Все системы математической астрономии, начиная с птолемеевой, церковь считала беспочвенным вымыслом, не имеющим практического значения. Непосредственные наблюдения за небом и практические их результаты - другое дело. И астрономам предоставлялась полная свобода действий в пределах церковных зданий.
Превратить эти здания в солнечные обсерватории было совсем нехитро. В куполе или в стене церкви проделывали маленькое отверстие, не больше дюйма, то есть 2,5 сантиметра, в поперечнике. Через отверстие пробивался солнечный луч, и на полу церкви появлялось ясное изображение солнечного диска. Ватикан может сказать, что отдаленный прообраз фотоаппарата был сконструирован под его эгидой и притом не в единственном экземпляре. Когда небо было ясным, солнечный диск проплывал по полу и ровно в полдень пересекал длинный металлический прут, который считался важнейшим и точнейшим астрономическим инструментом. Прут был проложен строго по линии север-юг, также как и меридианы на карте или глобусе, он и назывался "линией меридиана". Во время летнего солнцестояния, когда солнце достигала самой высокой точки на небе, солнечный луч пересекал линию, на одном ее конце, затем, по мере приближения зимнего солнцестояния, когда солнце опускается ниже всего в году, точка пересечения постепенно передвигалась к другому концу линии. Наблюдая за путешествиями этой точки, можно было с точностью до минуты вычислить и продолжительность года, и день весеннего равноденствия, а следовательно, и день Пасхи.
Меридианный прут, положенный вровень с полом на специальную мраморную дорожку, окруженный узорами инкрустаций и знаками зодиака, утратил свои астрономические функции лишь в середине XVIII века, когда телескопы получили массовое распространение, но обсерватории еще играли свою роль не меньше ста лет, так как солнечные часы использовались для корректировки механических, а на железных дорогах время устанавливалось только по солнечным. Сегодняшний турист, попадая в старинный храм и замечая линии Меридиана, несколько секунд разглядывает ее в недоумении и, так и не догадавшись о ее назначении, переводит взгляд на более понятные, как ему кажется, фрески. В путеводителях о церковной астрономии он не найдет ни слова.
В своей книге "Солнце в церкви" Хейлброн подробно описывает четыре кафедральных собора и связанные с ними астрономические изыскания. Это: Сан Петронио в Болонье, Санта Мария дель Анжели в Риме, Санта Мария дель Фиоре во Флоренции и Сент Сюльпис в Париже.
В 1576-м году Эгнацион Данти, доминиканец и математик, состоявший на службе у Козимо Медичи, великого герцога тосканского, соорудил в базилике Сан Петронио солнечную обсерваторию. Проведя там соответствующие измерения и вычисления, он посоветовал Папе Григорию XIII реформировать календарь, что тот и сделал в 1582-м году. По Григорианскому календарю, более точному, чем старый, юлианский, мы с тех пор и живем. В награду за свою инициативу Данти получил право построить обсерваторию в самом Ватикане - в Торре деи Венти - Башне Ветров.
Золотой век солнечных обсерваторий наступил позже - в 1650-м году. Тогда-то и настала пора ниспровержения тех догм, которые с таким рвением защищали гонители Галилея. Одним из главных ниспровергателей был Джованни Доменико Кассини, прославившийся открытием лун у Сатурна, и щели между его кольцами, названной его именем. Сейчас к Сатурну мчится автоматическая станция "Кассини", построенная в США с участием итальянских ученых.
Обсерватория в Сан Петронио просуществовала около 80 лет в том виде, в каком ее построил Данти. Затем Кассини решил ее усовершенствовать. Он распорядился сделать более точную линию меридиана и перенести метров на 30 повыше, на самый верх свода, отверстие для солнечного луча. Когда все было готово, он объявил, что начинает изучать орбиту Солнца. Верным людям он признался, что на самом деле его интересует движение Земли.
Интересовало оно Кассини не потому, что он хотел убедиться в истинности учения Коперника. В середине XVII века, несмотря на все запреты, в этом мало кто сомневался. Кассини решил проверить истинность теории Иоганнеса Кеплера, который еще в 1609-м году объявил, что планеты движутся по отношению к Солнцу не по круговым орбитам, как думал Коперник, а вслед за ним и Галилей, а по эллиптическим. Если Кеплер прав, то Земля будет то чуть-чуть удаляться от Солнца, то чуть-чуть приближаться к нему, и изображение солнечного диска на полу Сан Петронио будет, соответственно, то слегка сжиматься, то слегка расширяться. Заодно можно проверить и модель Птолемея, по которой небесные тела движутся вокруг Земли по эксцентрическим орбитам.
В зависимости от времени года изображение солнечного диска существенно колебалось в размерах. Чтобы эксперимент удался, Кассини имел право при измерениях его диаметра ошибиться не более, чем на 0,3 дюйма. Без телескопа такой точности достигнуть невозможно, но Кассини совершил невозможное, пишет Хейлброн, и после многих неудачных попыток эксперимент удался. Теория Кеплера полностью подтвердилась.
Евгений Муслин:
Авторитетный американский еженедельник "US News and World Report" опубликовал перед новым годом краткие биографии известных американских ученых, работы которых прокладывают науке и технике дорогу в третье тысячелетие. Рядом с биографией нобелевского лауреата, первооткрывателя генетического кода Джеймса Уотсона напечатана справка о молодом биологе Илье Раскине, бывшем московском школьнике, эмигрировавшем вместе с родителями-отказниками примерно четверть века назад в Америку. Наш корреспондент взял интервью у Ильи Раскина, ныне профессора и одного из учредителей компании "Фитомедикс".
Александр Сиротин:
Профессор Раскин, расскажите пожалуйста о работе основанной вами лаборатории "Фитомедикс" в области использования растений для создания лекарств.
Илья Раскин:
Область эта очень давняя, с давних-давних времен человечество естественно использовало растения как основное средство лечения болезней, и до сих пор 25 процентов всех лекарств, которые выписываются врачами, сделаны из растений, это начиная с аспирина, которому положила начало природное соединение салициловая кислота, которая была экстрагирована из ивы и кончая таксолом - последним лекарством, направленным против рака и полученным из можжевельника. То есть, ничего нового тут нет, но новое - те методы, которые предлагаем мы в сравнении с методами, которыми люди пользовались раньше для того, чтобы находить лекарства в растениях. Реально методы поиска новых лекарств в растениях не менялись тысячелетиями, потому что люди продолжают собирать растения в лесу, измельчать их, экстрагировать, и потом полученный экстракт пропускать через различные эксперименты, которые позволяют установить, допустим, является ли этот экстракт эффективным антимикробным препаратом, антибиотиком - экстракт из бактерий добавляется к культуре бактерий и изучается ингибиция их роста к примеру. Вторая часть этого процесса потерпела полное изменение, потому что крупные фармацевтические компании сейчас с помощью компьютеров, роботов и других новейших средств имеют возможность делать самые совершенные тесты для поиска новых лекарств. Но то, как мы получаем из растений используемые в тестах экстракты - эта технология абсолютно не изменилась. Что мы делаем - мы пытаемся создать новые технологии, которые воздействуют на растения так, чтобы намного облегчить поиски новых лекарственных препаратов в растениях, а также во многих случаях заставить растения производить новые химические вещества, которые могут стать новыми лекарственными препаратами. Общеизвестный факт то, что растения являются своеобразными "химическими хамелеонами", они, в отличие от людей и животных, никогда не содержат в себе однообразный состав химических соединений - он меняется, всегда меняется в зависимости от природных условий, потому что опять же для растений единственная возможность защищаться от растений или вредителей или животных, которые их поедают, или стрессов - это метод химического воздействия. Растения не могут ходить и бегать, они не покрыты шерстью, они защищаются и общаются только химическими путями, поэтому они великолепные химики, и они научились изготовлять лекарственные вещества, допустим, противомикробные препараты только в том случае, когда им кажется, что они находятся под воздействием каких-то, допустим, болезнетворных организмов. Тогда они начинают производить антибиотики. То же самое происходит и со многими другими веществами и это - процесс, который напоминает на самом деле процесс получения жемчуга. То есть, для того, чтобы получить в раковине жемчужину, надо ее чем-то раздражить или возбудить реальной песчинкой. Точно так же растения синтезируют многие вещества только тогда, когда они слишком раздражены, и мы нашли целый ряд природных раздражителей и искусственных раздражителей, которые помогают растению, или обманывают растение, заставляют его думать, что оно находится под воздействием каких-то серьезных стрессов и заставляет его начинать синтезировать новые вещества. То, что показывают результаты - в растениях, которые были, как мы говорим, илиситированы - мы называем этот процесс возбуждения илиситацией - содержание новых фармакологически интересных веществ гораздо больше, а самое главное то, что воздействие на растения этим процессом позволяет добиваться очень контролируемого синтеза соединений в растении, то есть, каждый раз получаются одни и те же результаты, что в природе не встречается, потому что если люди собирали растения, когда было сухо, то они найдут в этих растениях совсем другие химические вещества, чем если собирают их после дождя, или когда холодно, тли если растению больно. Эти методы направленного воздействия на биохимический процесс в растениях дают нам возможность увеличить количество новых препаратов, которые мы можем извлечь из растений и дают возможность стандартизации процессов получения их из растений.
Александр Сиротин:
То есть таким образом можно будет создавать целые плантации таких специальных растений?
Илья Раскин:
Это один из способов, но,к сожалению, а может, и к счастью на сегодняшний день фармацевтические компании не используют растения для производства химических соединений, даже если они первоначально были открыты в растениях. Задача - найти новое вещество, которое имеет определенное воздействие, обладает новым клиническим эффектом, допустим, ту же самую салициловую кислоту из ивы, а потом фармацевтические компании, попытаются получить эту молекулу синтетическим путем, поскольку они не имеют никакого опыта с растениями. Это произошло со многими препаратами, которые первоначально были открыты в растениях. Только небольшая их идо сих пор и производится методом экстракции из растений. Обычно это очень сложные соединения большого молекулярного веса. Более простые молекулы синтезируются искусственно на химических заводах, хотя, в принципе, мы считаем, что растения могут делать эту работу лучше, надежнее и гораздо безопаснее для окружающей среды, поскольку они не загрязняют ни воздух, ни почву, как это делают химические заводы.
Евгений Муслин:
Авиапассажиры перед полетом обычно интересуются прогнозом погоды, чтобы убедиться, что полет состоится. Теперь им придется еще интересоваться и радиационным прогнозом, потому что уровни космической радиации в последнее время так возросли, что перенести воздушное путешествие могут заставить и соображения радиационной опасности. Информацию о солнечных штормах и радиационных пиках, грозящих здоровью, в США можно узнать, позвонив по специальному номеру в Бюро радиационной защиты, основанное доктором Робертом Баришем.
На уровне земли солнечная радиация относительно безвредна, но при полетах над защитным воздушным слоем, на высоте 10-11 километров, во время солнечных штормов она может стать весьма опасной. В течение часа полета, например, авиапассажиры, могут получить дозу облучения, в 100-200 раз превышающую облучение при рентгеновском просвечивании грудной клетки, что рискованно даже для обычных пассажиров, не говоря уже о беременных женщинах - говорит доктор Бариш.
Специалист по авиационной медицине из Ассоциации американских пилотов доктор Дональд Хадсон подтверждает наличие радиационной опасности и поясняет, что она учитывается при полетах по антарктическим трассам.
По подсчетам доктора Бариша радиационные дозы, получаемые деловыми людьми, летчиками и стюардессами при налетах более 120 тысяч километров в год, могут превышать нормы, допускаемые американскими законами об охране труда. Для беременных женщин такие дозы повышают в среднем на полпроцента риск родить ребенка с врожденным дефектом. Причем этот риск дополнительно повышается в первой трети беременности, когда женщина может о ней еще не знать.
Лилия Шукаева:
Кто не знает знаменитых слов Галилея: "А все-таки она вертится"! Легенда утверждает, что после того, как 70-летний ученый, не выдержав угроз, отрекся от "коперниковой ереси", он вышел из зала, где проходило затеянное инквизицией позорное судилище, и топнув ногой произнес эту историческую фразу, после чего удалился на свою виллу Арчетри близ Флоренции и провел там под домашним арестом целых 9 лет - до самой смерти.
В 1992-м году, спустя 359 лет после суда над Галилеем Папа Иоанн-Павел Второй признал, что гонения, которым подвергался ученый, были ошибкой: Галилей ни в чем не виноват, так как учение Коперника ересью не было. Запрет, наложенный католической церковью на основной труд Коперника "Об обращениях небесных сфер", был снят намного раньше - в 1828 году. Но все же он продержался более двухсот лет, что и дало право многим историкам науки утверждать, что Рим на два века задержал распространение главной научной истины среди верующих католиков. Да и вообще считалось, что если и не сейчас, то в прежние времена Римско-Католическая церковь относилась враждебно к науке, а к астрономии в особенности. Историю с Галилеем знал каждый школьник. Но ни школьники, ни астрономы, ни историки, как это ни странно, не подозревали, что все обстояло как раз наоборот. В те самые годы, когда был наложен запрет на Коперника, а Галилея вынудили отречься от всего, что он видел в телескоп собственными глазами,
Римско-Католическая церковь фактически только и делала, что способствовала развитию астрономии и утверждению коперниковских взглядов, ибо левая рука у нее понятия не имела, что творит правая, и забота об астрономии намного перевешивала у нее тот вред, который она причинила, заперев старого ученого в Арчетри и запретив книгу Коперника. Тем более, что, хотя запретный плод и сладок, широкая публика узнавала, что не Солнце обращается вокруг Земли, а Земля вокруг Солнца вовсе не из этой книги. Узнать об этом она могла из, как оказалось, самых различных источников, но наиболее доступным из них была сама католическая церковь. Между прочим, именно прихожане католических церквей могли в числе первых убедиться в существовании солнечных пятен и поразмыслив признаться себе в том, что даже такое совершенное творение, как наше светило, не без изъяна. Мысль, не столь уж далекая от богохульства.
Все эти сенсационные сведения можно почерпнуть из недавно изданной Гарвардским университетом книги
"Солнце в церкви". Написал ее 65-летний Джон Хейлброн, известный историк науки, почетный вице-президент Калифорнийского университета в Беркли и почетный профессор Вустер-Колледжа в Оксфорде. Живет Хейлброн в Англии, но застать его дома почти невозможно: все время он путешествует по Европе, изучая церковные солнечные обсерватории, которые, как он утверждает, разбросаны во множестве по всему континенту. Хейлброн нашел их в Риме и в Милане, во Флоренции, Болонье и Палермо, в Париже, Брюсселе, Антверпене.
Сооружали их, конечно, не из чистой любви к астрономии и не ради праздного любопытства. с каким мы, случайно оказавшись у телескопа, приникаем к нему. Нет, церковь преследовала сугубо практическую цель. Прежде всего. ей было необходимо научиться предсказывать точную дату Пасхи, то есть праздника Воскресения Христова. В 325-м году нашей эры Никейский собор постановил, что праздновать Пасху следует после того, как минет весеннее равноденствие, когда продолжительность дня равна продолжительности ночи, в первое воскресение после полнолуния. По разным причинам предсказывать этот день с каждым годом становилось все труднее и труднее, и тогда церковь воззвала к астрономам. Если им удастся помочь церкви, рассуждал Рим, то это укрепит связь святого престола с епархиями и влияние католичества возрастет во всем христианском мире. Так оно и случилось. Случилось благодаря тому, доказывает профессор Хейлброн, что в течение шести веков, вплоть до эпохи Просвещения, церковь оказывала всяческую поддержку астрономии, а та, в свою очередь, одаривала ее своими открытиями. И никому не было дела до того, что эти открытия порой вступали в противоречие с церковными догмами. Причем догмы нарушались не только астрономами, но даже и членами некоторых монашеских орденов. Например, иезуиты признавали, что Земля движется, исходя при этом из наблюдений, сделанных в церковных обсерваториях.
Все системы математической астрономии, начиная с птолемеевой, церковь считала беспочвенным вымыслом, не имеющим практического значения. Непосредственные наблюдения за небом и практические их результаты - другое дело. И астрономам предоставлялась полная свобода действий в пределах церковных зданий.
Превратить эти здания в солнечные обсерватории было совсем нехитро. В куполе или в стене церкви проделывали маленькое отверстие, не больше дюйма, то есть 2,5 сантиметра, в поперечнике. Через отверстие пробивался солнечный луч, и на полу церкви появлялось ясное изображение солнечного диска. Ватикан может сказать, что отдаленный прообраз фотоаппарата был сконструирован под его эгидой и притом не в единственном экземпляре. Когда небо было ясным, солнечный диск проплывал по полу и ровно в полдень пересекал длинный металлический прут, который считался важнейшим и точнейшим астрономическим инструментом. Прут был проложен строго по линии север-юг, также как и меридианы на карте или глобусе, он и назывался "линией меридиана". Во время летнего солнцестояния, когда солнце достигала самой высокой точки на небе, солнечный луч пересекал линию, на одном ее конце, затем, по мере приближения зимнего солнцестояния, когда солнце опускается ниже всего в году, точка пересечения постепенно передвигалась к другому концу линии. Наблюдая за путешествиями этой точки, можно было с точностью до минуты вычислить и продолжительность года, и день весеннего равноденствия, а следовательно, и день Пасхи.
Меридианный прут, положенный вровень с полом на специальную мраморную дорожку, окруженный узорами инкрустаций и знаками зодиака, утратил свои астрономические функции лишь в середине XVIII века, когда телескопы получили массовое распространение, но обсерватории еще играли свою роль не меньше ста лет, так как солнечные часы использовались для корректировки механических, а на железных дорогах время устанавливалось только по солнечным. Сегодняшний турист, попадая в старинный храм и замечая линии Меридиана, несколько секунд разглядывает ее в недоумении и, так и не догадавшись о ее назначении, переводит взгляд на более понятные, как ему кажется, фрески. В путеводителях о церковной астрономии он не найдет ни слова.
В своей книге "Солнце в церкви" Хейлброн подробно описывает четыре кафедральных собора и связанные с ними астрономические изыскания. Это: Сан Петронио в Болонье, Санта Мария дель Анжели в Риме, Санта Мария дель Фиоре во Флоренции и Сент Сюльпис в Париже.
В 1576-м году Эгнацион Данти, доминиканец и математик, состоявший на службе у Козимо Медичи, великого герцога тосканского, соорудил в базилике Сан Петронио солнечную обсерваторию. Проведя там соответствующие измерения и вычисления, он посоветовал Папе Григорию XIII реформировать календарь, что тот и сделал в 1582-м году. По Григорианскому календарю, более точному, чем старый, юлианский, мы с тех пор и живем. В награду за свою инициативу Данти получил право построить обсерваторию в самом Ватикане - в Торре деи Венти - Башне Ветров.
Золотой век солнечных обсерваторий наступил позже - в 1650-м году. Тогда-то и настала пора ниспровержения тех догм, которые с таким рвением защищали гонители Галилея. Одним из главных ниспровергателей был Джованни Доменико Кассини, прославившийся открытием лун у Сатурна, и щели между его кольцами, названной его именем. Сейчас к Сатурну мчится автоматическая станция "Кассини", построенная в США с участием итальянских ученых.
Обсерватория в Сан Петронио просуществовала около 80 лет в том виде, в каком ее построил Данти. Затем Кассини решил ее усовершенствовать. Он распорядился сделать более точную линию меридиана и перенести метров на 30 повыше, на самый верх свода, отверстие для солнечного луча. Когда все было готово, он объявил, что начинает изучать орбиту Солнца. Верным людям он признался, что на самом деле его интересует движение Земли.
Интересовало оно Кассини не потому, что он хотел убедиться в истинности учения Коперника. В середине XVII века, несмотря на все запреты, в этом мало кто сомневался. Кассини решил проверить истинность теории Иоганнеса Кеплера, который еще в 1609-м году объявил, что планеты движутся по отношению к Солнцу не по круговым орбитам, как думал Коперник, а вслед за ним и Галилей, а по эллиптическим. Если Кеплер прав, то Земля будет то чуть-чуть удаляться от Солнца, то чуть-чуть приближаться к нему, и изображение солнечного диска на полу Сан Петронио будет, соответственно, то слегка сжиматься, то слегка расширяться. Заодно можно проверить и модель Птолемея, по которой небесные тела движутся вокруг Земли по эксцентрическим орбитам.
В зависимости от времени года изображение солнечного диска существенно колебалось в размерах. Чтобы эксперимент удался, Кассини имел право при измерениях его диаметра ошибиться не более, чем на 0,3 дюйма. Без телескопа такой точности достигнуть невозможно, но Кассини совершил невозможное, пишет Хейлброн, и после многих неудачных попыток эксперимент удался. Теория Кеплера полностью подтвердилась.
Евгений Муслин:
Авторитетный американский еженедельник "US News and World Report" опубликовал перед новым годом краткие биографии известных американских ученых, работы которых прокладывают науке и технике дорогу в третье тысячелетие. Рядом с биографией нобелевского лауреата, первооткрывателя генетического кода Джеймса Уотсона напечатана справка о молодом биологе Илье Раскине, бывшем московском школьнике, эмигрировавшем вместе с родителями-отказниками примерно четверть века назад в Америку. Наш корреспондент взял интервью у Ильи Раскина, ныне профессора и одного из учредителей компании "Фитомедикс".
Александр Сиротин:
Профессор Раскин, расскажите пожалуйста о работе основанной вами лаборатории "Фитомедикс" в области использования растений для создания лекарств.
Илья Раскин:
Область эта очень давняя, с давних-давних времен человечество естественно использовало растения как основное средство лечения болезней, и до сих пор 25 процентов всех лекарств, которые выписываются врачами, сделаны из растений, это начиная с аспирина, которому положила начало природное соединение салициловая кислота, которая была экстрагирована из ивы и кончая таксолом - последним лекарством, направленным против рака и полученным из можжевельника. То есть, ничего нового тут нет, но новое - те методы, которые предлагаем мы в сравнении с методами, которыми люди пользовались раньше для того, чтобы находить лекарства в растениях. Реально методы поиска новых лекарств в растениях не менялись тысячелетиями, потому что люди продолжают собирать растения в лесу, измельчать их, экстрагировать, и потом полученный экстракт пропускать через различные эксперименты, которые позволяют установить, допустим, является ли этот экстракт эффективным антимикробным препаратом, антибиотиком - экстракт из бактерий добавляется к культуре бактерий и изучается ингибиция их роста к примеру. Вторая часть этого процесса потерпела полное изменение, потому что крупные фармацевтические компании сейчас с помощью компьютеров, роботов и других новейших средств имеют возможность делать самые совершенные тесты для поиска новых лекарств. Но то, как мы получаем из растений используемые в тестах экстракты - эта технология абсолютно не изменилась. Что мы делаем - мы пытаемся создать новые технологии, которые воздействуют на растения так, чтобы намного облегчить поиски новых лекарственных препаратов в растениях, а также во многих случаях заставить растения производить новые химические вещества, которые могут стать новыми лекарственными препаратами. Общеизвестный факт то, что растения являются своеобразными "химическими хамелеонами", они, в отличие от людей и животных, никогда не содержат в себе однообразный состав химических соединений - он меняется, всегда меняется в зависимости от природных условий, потому что опять же для растений единственная возможность защищаться от растений или вредителей или животных, которые их поедают, или стрессов - это метод химического воздействия. Растения не могут ходить и бегать, они не покрыты шерстью, они защищаются и общаются только химическими путями, поэтому они великолепные химики, и они научились изготовлять лекарственные вещества, допустим, противомикробные препараты только в том случае, когда им кажется, что они находятся под воздействием каких-то, допустим, болезнетворных организмов. Тогда они начинают производить антибиотики. То же самое происходит и со многими другими веществами и это - процесс, который напоминает на самом деле процесс получения жемчуга. То есть, для того, чтобы получить в раковине жемчужину, надо ее чем-то раздражить или возбудить реальной песчинкой. Точно так же растения синтезируют многие вещества только тогда, когда они слишком раздражены, и мы нашли целый ряд природных раздражителей и искусственных раздражителей, которые помогают растению, или обманывают растение, заставляют его думать, что оно находится под воздействием каких-то серьезных стрессов и заставляет его начинать синтезировать новые вещества. То, что показывают результаты - в растениях, которые были, как мы говорим, илиситированы - мы называем этот процесс возбуждения илиситацией - содержание новых фармакологически интересных веществ гораздо больше, а самое главное то, что воздействие на растения этим процессом позволяет добиваться очень контролируемого синтеза соединений в растении, то есть, каждый раз получаются одни и те же результаты, что в природе не встречается, потому что если люди собирали растения, когда было сухо, то они найдут в этих растениях совсем другие химические вещества, чем если собирают их после дождя, или когда холодно, тли если растению больно. Эти методы направленного воздействия на биохимический процесс в растениях дают нам возможность увеличить количество новых препаратов, которые мы можем извлечь из растений и дают возможность стандартизации процессов получения их из растений.
Александр Сиротин:
То есть таким образом можно будет создавать целые плантации таких специальных растений?
Илья Раскин:
Это один из способов, но,к сожалению, а может, и к счастью на сегодняшний день фармацевтические компании не используют растения для производства химических соединений, даже если они первоначально были открыты в растениях. Задача - найти новое вещество, которое имеет определенное воздействие, обладает новым клиническим эффектом, допустим, ту же самую салициловую кислоту из ивы, а потом фармацевтические компании, попытаются получить эту молекулу синтетическим путем, поскольку они не имеют никакого опыта с растениями. Это произошло со многими препаратами, которые первоначально были открыты в растениях. Только небольшая их идо сих пор и производится методом экстракции из растений. Обычно это очень сложные соединения большого молекулярного веса. Более простые молекулы синтезируются искусственно на химических заводах, хотя, в принципе, мы считаем, что растения могут делать эту работу лучше, надежнее и гораздо безопаснее для окружающей среды, поскольку они не загрязняют ни воздух, ни почву, как это делают химические заводы.
Евгений Муслин:
Авиапассажиры перед полетом обычно интересуются прогнозом погоды, чтобы убедиться, что полет состоится. Теперь им придется еще интересоваться и радиационным прогнозом, потому что уровни космической радиации в последнее время так возросли, что перенести воздушное путешествие могут заставить и соображения радиационной опасности. Информацию о солнечных штормах и радиационных пиках, грозящих здоровью, в США можно узнать, позвонив по специальному номеру в Бюро радиационной защиты, основанное доктором Робертом Баришем.
На уровне земли солнечная радиация относительно безвредна, но при полетах над защитным воздушным слоем, на высоте 10-11 километров, во время солнечных штормов она может стать весьма опасной. В течение часа полета, например, авиапассажиры, могут получить дозу облучения, в 100-200 раз превышающую облучение при рентгеновском просвечивании грудной клетки, что рискованно даже для обычных пассажиров, не говоря уже о беременных женщинах - говорит доктор Бариш.
Специалист по авиационной медицине из Ассоциации американских пилотов доктор Дональд Хадсон подтверждает наличие радиационной опасности и поясняет, что она учитывается при полетах по антарктическим трассам.
По подсчетам доктора Бариша радиационные дозы, получаемые деловыми людьми, летчиками и стюардессами при налетах более 120 тысяч километров в год, могут превышать нормы, допускаемые американскими законами об охране труда. Для беременных женщин такие дозы повышают в среднем на полпроцента риск родить ребенка с врожденным дефектом. Причем этот риск дополнительно повышается в первой трети беременности, когда женщина может о ней еще не знать.
