Марина Катыс: Здоровые люди не задумываются о том, сколько существует медицинских специализаций. Только после того, как случилась беда, люди узнают, что есть такая профессия - врач-реабилитолог.
Допустим, человек перенес инсульт, в результате у него оказались нарушены речь и координация, или ребенок с рождения страдает церебральным параличом, но ему надо научиться в этих, весьма непростых обстоятельствах, или спортсмен получил весьма тяжелая травму, но мечтает вернуться в большой спорт - всем им нужен врач, который поможет преодолеть болезнь. Этот врач называется реабилитолог.
Сегодня гость московской студии Радио Свобода - заместитель директора Российского Реабилитационного Центра детства по клинико-экстренной работе, доктор медицинских наук Виталий Геннадьевич Шаталов.
Так кто они - врачи, выбравшие в медицине путь преодоления? Что заставляет этих людей с каждым новым пациентом начинать все с самого начала? Что заставляет их верить в успех, когда у самого пациента уже опускаются руки?
На эти и другие вопросы мы попытаемся ответить. А первый вопрос - к Виталию Геннадьевичу. Насколько актуальна сегодня профессия врача-реабилитолога?
Виталий Шаталов: Действительно, вопросы, вносимые сегодня на обсуждение, связанные как с детской инвалидностью, так и с реабилитацией детей весьма и весьма актуальны. Эта актуальность определяется еще и тем, что, к сожалению, все больше и больше родителей имеют проблемы, связанные с такими детьми. Актуальность данного вопроса очевидна. Это - неуклонный рост численности детей-инвалидов, это хронизация многих острых состояний, которые в последующем переходят и в детскую инвалидность. Установлено, что в среднем около 10 процентов детей с теми или иными хроническими заболеваниями потом становятся инвалидами.
Также нельзя не принимать во внимание и огромную нагрузку на государство в связи с социальным обеспечением таких детей.
Но до сих пор, несмотря на все старания, всю актуальность профессии врача-реабилитолога, эта специальность еще окончательно не утверждена. Мы прошли первые инстанции Минздрава, педиатрическая секция одобрила наши предложения по введению такой специальности, но завершающее слово останется за вновь созданным Министерством здравоохранения и социального развития. Думаю, оно нас поддержит.
Марина Катыс: Спасибо, Виталий Геннадьевич. А сейчас я хочу предложить вашему вниманию материал, который подготовила наш корреспондент Любовь Чижова. Она спрашивала москвичей, что они знают о профессии врача-реабилитолога.
- Они проводят реабилитацию, то есть восстанавливают нормальные функции человека - я так понимаю. Тяжелая травма позвоночника или еще что-то, конечности, голова... Это - основное.
- Не знаю, чем занимаются эти специалисты. Но полагаю, что этот врач должен заниматься реабилитацией больных, которые перенесли тяжелые травмы, может быть - раковые заболевания. То есть человек должен, наверное, специально разрабатывать курс реабилитационных медицинских мер, для того чтобы помочь организму преодолеть последствия уже перенесенных заболеваний. Наверное, у них должна быть своя специализация по направлениям: хирургия, онкология, какие-то другие. И, наверное, он еще должен работать совместно со специалистами, которые проводят социальную реабилитацию таких больных.
- Когда человек серьезно заболевает и продолжительное время лечится, а потом его дополнительно направляют куда-то на санаторное лечение, - наверное, там есть врач. Скорее всего, сердечно-сосудистые заболевания и травмы.
- Не знаю, ничего не знаю. Я просто не слышал. Если бы я мог предположить, чем он мог бы заниматься... Наверное, реабилитацией после каких-то заболеваний. Я не знаю - каких, любых, но - реабилитацией.
Любовь Чижова: Вам никогда не приходилось сталкиваться с такими специалистами?
- К сожалению, нет. А может быть - к счастью.
- Врач-реабилитолог в моем понимании должен иметь медицинское образование, психологические знания и психиатрические знания. Потому что реабилитация может быть физическая, если это связано с больной ногой, человека надо учить ходить, или психологическая, когда это связано с какой-то моральной травмой - это посттравматический синдром, какие-то нарушения социальных связей, депрессии и так далее.
Любовь Чижова: Что вы знаете о профессии врач-реабилитолог?
- Вообще, реабилитолог ассоциируется с реабилитацией. Реабилитировать можно после любой болезни. Есть социальная реабилитация. У меня, скорее, это ассоциируется с реабилитацией психически больных людей и реабилитацией людей после, например, синдрома чеченской или афганской войн. Честно говоря, я не слышала, что есть отдельная специальность врача-реабилитолога.
- Реабилитолог - наверное, человек, который помогает реабилитировать после чего-то. После чего - не знаю. После какой-то тяжелой болезни, наверное, или после наркомании... Он должен вернуть человеку нормальный взгляд на жизнь.
- Это восстановление человека после какой-то тяжелой болезни, всякие восстановительные мероприятия.
Любовь Чижова: А вы когда-нибудь сталкивались с этими врачами?
- Нет, мне не приходилось.
- Реабилитолог? Ну, это какие-то физические недостатки, я даже не знаю. Вообще, я редко хочу к врачам, детей тоже почти к врачам не водим.
Марина Катыс: Когда наш корреспондент Любовь Чижова только готовилась к этому материалу, она сомневалась, смогут ли люди хоть что-то сказать о профессии врачей-реабилитологов. Но, как вы слышали, москвичи оказались весьма подготовленными и уверенно отвечали нашему корреспонденту.
Они правильно описывали обязанности врача-реабилитолога?
Виталий Шаталов: Очень отрадно слышать, как хорошо информировано наше население о значимости и необходимости профессии врача-реабилитолога. Есть ответы, которые практически полностью попадали "в точку" - чем должен заниматься врач-реабилитолог. Хочу акцентировать на этом внимание, врач-реабилитолог не только занимается восстановлением нарушенных функций, но и также и всех тех многообразных понятий и нарушений, которые возникают у больного ребенка, связанных с его психолого-педагогической коррекцией, социальной адаптацией. Он как бы является его проводником в последующей жизни.
Слово "реабилитация" пришла к нам в медицину из юриспруденции в начале XIX века и дословно означала: "восстановление в правах невинно опороченных", - какими зачастую и являются наши дети-инвалиды. И с тем многообразным комплексом проблем, который наваливается на ребенка и родителей, - с ним помогают справиться врачи-реабилитологи, восстанавливая не только функции, но и личность ребенка. Возможно, полностью не вылечивая ребенка, но позволяя ему (с существующей патологией) быть социально адаптированным в современном обществе.
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, вы - заместитель директора Российского Реабилитационного центра детства. Ваш институт - единственный такой институт в России?
Виталий Шаталов: Наш центр - Российский Реабилитационный центр детства - является единственным федеральным учреждением в стране, который оказывается комплексную - подчеркиваю - реабилитационную помощь детям, детям-инвалидам, детям с тяжелыми хроническими заболеваниями и инвалидизирующими осложнениями, а также (что особенно отрадно и приятно в социальном плане) детям-сиротам и детям без попечения родителей. Являясь федеральным учреждением, мы, конечно, принимаем детей из всех регионов Российской Федерации. За истекший период в нашем центре прошли курс реабилитации более 4,5 тысяч детей из 79 регионов Российской Федерации.
Марина Катыс: Насколько я понимаю, медицинская и психологическая помощь, которая оказывается детям в вашем центре, бесплатна для родителей.
Виталий Шаталов: Да, она абсолютно бесплатна для родителей. Вся комплексная реабилитация, оказываемая у нас, на бесплатной основе.
Марина Катыс: Для того, чтобы попасть в ваш центр, ребенок должен иметь направление от своего лечащего врача. А всегда ли лечащий врач, особенно в маленьком городе, в Сибири, знает о существовании вашего центра?
Виталий Шаталов: Поэтому мы практикуем непосредственно принимать на лечение детей по просьбе самих родителей. То есть, родители направляют к нам все необходимые документы о своем ребенке, мы смотрим - сможем ли мы чем-то помочь этому ребенку, и выписываем уже направление, которое свидетельствует о том, что ребенок будет проходить реабилитацию в нашем центре. Единственный вопрос, который здесь возникает, это что мы - единственное такое учреждение федерального значения. Мы оказываем комплексную реабилитационную помощь на высоком технологическом и врачебном уровне, и очередь в наше отделение иногда достигает нескольких месяцев, полугода и даже года.
Марина Катыс: Но к вам попадают дети-инвалиды или к вам может попасть ребенок, например, перенесший тяжелую черепно-мозговую травму, но не получивший в результате инвалидности? Если он действительно нуждается в реабилитации?
Виталий Шаталов: Это - одно из основных направлений деятельности врача-реабилитолога: не только реабилитация уже существующей патологии, доведенной до инвалидности, но и профилактика всех инвалидизирующих заболеваний. И поэтому мы с удовольствием берем таких детей в наш Центр.
Марина Катыс: Вы говорили о том, как оформляются документы в ваш Центр - что родители сами присылают первичные документы, затем получают направление. Но, видимо, они должны все-таки с этим направление обратиться к своему лечащему врачу, чтобы тот выдал свое направление в ваш Центр?
Виталий Шаталов: Вы абсолютно правы, чтобы соблюсти все необходимые законы о госпитализации в федеральные учреждения, родители обращаются к лечащему врачу ребенка, и он уже выписывает направление. Я не знаю ни одного случая, чтобы лечащий врач не направил бы ребенка к нам в Центр по обращению родителей.
Марина Катыс: Ну а теперь давайте поговорим о ваших сотрудниках. Ведь работа в таком центре с детьми инвалидами, с детьми, перенесшими тяжелые психические травмы, получившими физические увечья, - это очень тяжелая работа.
Кто ваши сотрудники? Кто выбирает этот путь - с каждым ребенком - тяжелым ребенком - у которого не всегда стопроцентная надежда на выздоровление, пройти этот курс и вложить в него частичку себя?
Виталий Шаталов: Случайных людей у нас нет - это касается и врачей, и психологов, и дефектологов, и педагогов, которые работают с нашими детьми. Коллектив у нас молодой, боевой, постоянно развивающийся. И все с огромным энтузиазмом относятся к своему делу - к каждой минуте занятий с детьми.
Марина Катыс: Но ведь для того, чтобы стать врачом-реабилитологом, обычный студент, окончивший медицинское учреждение и ставший врачом, должен пройти специализацию в этой области. А где он может ее пройти, кто готовит врачей-реабилитологов?
Виталий Шаталов: Как мы уже с вами говорили, такая специальность, к сожалению, пока еще не введена. Но курсы совершенствования по детской реабилитологии, по детской реабилитации в настоящий момент можно пройти только на базе нашего Российского Реабилитационного Центра детства. Что мы с удовольствием и делаем - проводим цикли. Все циклы абсолютно для всех врачей (логопедов, психологов) бесплатны, мы передаем свой опыт, распространяем наши знания.
Марина Катыс: Вы говорите, что у вас молодой коллектив. Действительно, вашему Центру чуть более 8 лет.
Виталий Шаталов: Мы работаем с 1996 года.
Марина Катыс: Как раз и получается 8 лет. Те специалисты, которые первыми пришли в этот Центр, которые, собственно, его создавали, кто они были по медицинской специализации?
Виталий Шаталов: Они и сейчас остаются врачами-невропатологами, педиатрами, невропатологами, врачами лечебной физкультуры и так далее, то есть врачами как общей практики, так и узкой специализации.
Марина Катыс: Уже стало общим местом, что самая главная проблема российского здравоохранения - это низкая зарплата врачей. В вашем Центре, единственном в России, где работа врачей достаточно сложная с психологической точки зрения, у вас наблюдается текучесть кадров? Не бывает так, что врач пришел, прошел стажировку, вроде все было хорошо, а потом, увидев, какие тяжелые дети попадают к нему на прием, он просто психологически не выдерживает и уходит? Ведь зарплата врачей не столь уж и высокая.
Виталий Шаталов: Ну, я не могу сказать, что у нас низкая зарплата. Она достаточная сегодня, на современном отечественном уровне здравоохранения. Действительно, текучесть есть в небольшом количестве, но только от нас уходят те люди, которые по тем или иным причинам не могут работать с такими детьми. Я еще раз повторяю - случайных людей у нас нет. Как правило, человек, пришедший в Центр, остается с нами навсегда.
Марина Катыс: Это приятно слышать. Но в последние годы в России появилось большое количество детей, ставших инвалидами в результате военных действий. И в основном это - чеченские дети, ставшие жертвами контртеррористической операции в республике. Кроме тяжелых психических травм, многие из них получили и физические увечья, стали инвалидами. Кто занимается реабилитацией этих детей? Их тоже направляют в ваш Центр?
Виталий Шаталов: Да, этих детей, в том числе направляют и к нам в Центр. В настоящий момент мы разрабатываем программы, методы коррекции и психолого-педагогической реабилитации детей, которые участвовали в военных действиях. Из Чеченской республики к нам поступает много детей, в том числе - и после боевых действий, а также дети-инвалиды по другому основному заболеванию.
Марина Катыс: Часто последствием военных действий для детей становится инвалидность, связанная с утратой конечностей. В первую очередь им нужны очень сложные и дорогостоящие протезы. Но ребенка надо научить этими протезами пользоваться, его надо вообще научить жить в новых обстоятельствах. Этим тоже занимаются наши специалисты?
Виталий Шаталов: Такой прямой направленности у нашего Центра нет, но я не вижу причин, чтобы эти дети не проходили курс реабилитации в условиях нашего Центра.
Марина Катыс: А почему до сих пор вы не занимались этим? Ведь проблема у этих детей действительно очень серьезная. В предыдущие десятилетия (после окончания Второй мировой войны) такого в России не было - чтобы дети становились жертвами военных конфликтов. Это проблема только последних двух десятилетий. Понятно, что этих детей значительное число, и им всем нужно оказать и психологическую, и медицинскую помощь, для того чтобы научить их жить в изменившемся для них мире.
Виталий Шаталов: В условиях нашего Центра мы оказываем такую помощь этим детям.
Марина Катыс: И вы предоставляете им протезы? Кто оплачивает в данном случае протезирование?
Виталий Шаталов: Нет, мы представляем им только комплексное лечение и реабилитацию. А протезы предоставляет государство.
Марина Катыс: И как долго длится курс?
Виталий Шаталов: В среднем курс реабилитации в условиях нашего Центра длится около месяца. И если есть необходимость, ребенок потом повторно или неоднократно проходит реабилитацию (как мы называем - ротацию) в условиях нашего Центра.
Марина Катыс: То есть он уезжает домой, а через полгода возвращается опять в ваш Центр, в стационар?
Виталий Шаталов: Да, он уезжает домой, потом возвращается, и мы проводим непосредственно реабилитационные мероприятия. Если ребенок находился в Центре вместе с мамой, мы обучаем маму возможным реабилитационным мероприятиям, чтобы соблюдался процесс этапности и преемственности реабилитации. И потом мы, конечно же, просим, чтобы они к нам приехали еще и еще, чтобы развить как можно больше реабилитационный потенциал ребенка. Это может быть стационар. Если ребенок живет в Московской области или в Москве - у нас есть дневные стационары психоневрологического профиля, где мы проводим реабилитацию в условиях дневного стационара.
Марина Катыс: То есть мама с ребенком утром приезжает к вам, проводит день вместе с ребенком, а вечером ребенка забирает домой.
Виталий Шаталов: Да. И экономическая эффективность дневного стационара выше, и все вопросы медико-социальной помощи хорошо решаются именно в условиях дневного стационара. Таких детей у нас много, мы активно взаимодействуем с нашими близлежащими районами Московской области, где дети получают квалифицированную помощь.
Марина Катыс: Есть еще такая проблема, как дети с церебральным параличом. Эти дети трудно транспортируемы, родителям возить их к вам в дневной стационар и вечером забирать - это всегда очень большая проблема. Они попадают в обычный стационар или все-таки вы стараетесь (если это московские дети) держать их в дневном стационаре?
Виталий Шаталов: Мы с администрацией Московской области решили этот вопрос просто: они организуют приезд своих детей к нам в Центр, где мы проводим в условиях дневного стационара необходимые реабилитационные мероприятия, а потом автобус их забирает и развозит по домам.
Марина Катыс: Какая методика используется у вас в Центре? Я знаю, что существует такой метод кинезитерапии, он достаточно широко используется в лечении больных с ДЦП. А у вас в Центре он применяется?
Виталий Шаталов: В том числе у нас в центре используется и кинезиотерапия, являясь элементом кондуктивной терапии, которую мы пропагандируем при работе с детьми. Все это основано на мотивации ребенка к выполнению того или иного действия, той или иной процедуры. То есть мы не заставляем ребенка сделать что-то, мы делаем так, чтобы ребенок с удовольствием это выполнил.
Что касается кинезитерапии - это очень важный элемент комплексной реабилитации, это лечение движением, двигательная активность, стимуляция и высших психических функций, и психологической сферы ребенка, который активно применяется и в нашем Центре. Но этот метод - не единственный, нельзя говорить, что только кинезитерапия может как-то помочь ребенку. Все должно решаться в комплексе, включая и медикаментозную терапию, и физиотерапевтическое лечение, и кинезитерапию, и все методы психолого-педагогической коррекции.
Марина Катыс: Спасибо, Виталий Геннадьевич.
А сейчас я предлагаю вашему вниманию выпуск медицинских новостей, который подготовил наш нью-йоркский корреспондент Евгений Муслин.
Евгения Лавут: Нужно ли у 80-летних женщин брать на проверку маточные мазки для диагностики рака матки? Или - делать маммограмы 70-летним, чтобы обнаружить признаки рака молочной железы?
Ведь эти заболевания развиваются в позднем возрасте очень медленно и практически не могут угрожать здоровью в последние годы жизни.
Вопрос о том, в каком возрасте уже пора прекращать периодические рутинные онкологические проверки весьма сложен. Недавнее калифорнийское исследование показало, что и врачи, и сами пациенты, как правило, избегают касаться этой проблемы. В результате миллионы женщин престарелого возраста продолжают делать маммограмы и проверять маточные мазки, хотя это уже практически бесполезно.
"Врачи просто боятся сказать таким пациентам, чтобы они прекратили анализы, - говорит руководитель исследования доктор Луиза Уолтер из Калифорнийского университета в Сан-Франциско. - Нелегко дать понять человеку, что вы уже махнули на него рукой".
Тем не менее принять определенное решение необходимо. Американские специалисты считают, что маточные мазки следует прекращать в 65-70 лет, если у женщины нет признаков рака шейки матки. Маммограмы, видимо, целесообразны до 75 лет, а анализы для мужчин на рак предстательной железы - до 80 лет.
Хотя онкологический риск с возрастом повышается, сердечные и другие возрастные болезни постепенно выдвигаются на передний план. Например, среди 50-летних женщин смертность от рака груди составляет 12 %, а среди 75-летних - только 3 %. Следует учитывать, что в старости рак иногда развивается настолько медленно, что велика вероятность умереть от другой причины, прежде чем опухоль станет угрожающей.
Как заявили сотрудники Федерального управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств (Эф Ди Эй) США предполагают в рамках 15-миллиардного плана президента Буша организовать систему снабжения бедных стран качественными и эффективными противо-спидными лекарствами.
Система предусматривает поощрение фармакологических компаний, выпускающих более дешевые и действенные медикаменты для развивающихся стран.
"Президент дал ясно понять, что его цель - как можно шире обеспечить отчаянно нуждающиеся страны Третьего мира противо-спидными средствами", - сказал Глобальный координатор США по борьбе со СПИДом Рэндалл Тобиас.
Голландские исследователи пришли к выводу, что умеренное потребление алкоголя снижает вероятность сердечно-сосудистых болезней. На сей раз механизм благоприятного действия алкоголя медики объясняют его положительным влиянием на гормональный состав крови.
Так заявил доктор Хенк Хендрикс, обнаруживший, что алкоголь повышает, например, концентрацию дегидро-эпиандростерона и других половых гормонов, важных для поддержания здоровья сосудов. Кроме того, алкоголь подавляет воспалительные процессы в организме, препятствует образованию тромбов и способствует лучшей метаболизции жиров.
Марина Катыс: Это были медицинские новости. А у нас уже есть звонок слушателя. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Меня зовут Наталья. Я занимаюсь темой больных отказных детей, которые лежат в закрытых домах ребенка. И я туда проникла под видом родственницы. Я сама похоронила ребенка по халатности врачей, и прокуратура (только после обращения к президенту) пытается возбудить уголовное дело. Например, ребенок, которому дали насильственно питание, у которого был истекший срок годности:
Теперь я уже занимаюсь этой темой сама, потому что я узнала причину этой инвалидности детей - родовспоможение. Какое их количество, сколько матерей от них отказываются, потеряв веру во все:Это, конечно, ужасно, что они не хотят нести крест со своими детьми. Но как это остановить? Бригады врачей должны отвечать, кесарить должны немедленно, ведь две-три минуты - и все, ребенок умрет. Моего ребенка просто черного достали. Мой Габриэль умер, два года он прожил. Я сделал невозможное, я боролась за него как могла. Я прошла весь ад. И сейчас прокуратуре некуда деваться: слишком много доказательств.
Марина Катыс: Простите, пожалуйста, я понимаю, что у вас очень большое горе. Но вы хотите задать какой-то вопрос Виталию Геннадьевичу?
Слушатель: В курсе ли он этого? И какая у него статистика?
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, есть ли статистика у вашего Центра реабилитации по тому, какое количество детей получают родовые травмы и после этого становятся инвалидами?
Виталий Шаталов: К сожалению, такой статистики в нашем Центре нет. Но такая статистика есть - уверен - на государственном уровне, хотя точные цифры я вам сейчас назвать не могу. Что касается проблемы детей-сирот и детей-инвалидов - это очень большая проблема, которая требует опять же комплексного подхода ко всем реабилитационным мероприятиям, в том числе - и информированности общества об инвалидности в целом.
Марина Катыс: Спасибо. У нас еще один слушатель на линии. Пожалуйста, вам слово.
Слушатель: Здравствуйте. Раиса Егоровна говорит. Скажите, пожалуйста, куда можно обратиться с такой проблемой: на улице хожу практически нормально, но дома почему-то в ногах все время спазмы и я с трудом передвигаюсь. Почему такое возникает? Я, например, даже улицу боюсь переходить одна, прошу кого-нибудь перевести, из страха, что случится спазм.
Марина Катыс: Раиса Егоровна, а сколько вам лет?
Слушатель: 70.
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, как вы можете это объяснить?
Виталий Шаталов: Как минимум нужно обращаться (и очень быстро) в местную поликлинику, непосредственно к врачу-невропатологу, который должен помочь.
Марина Катыс: То есть эта проблема связана все-таки с невропатологией?
Виталий Шаталов: Да, эта проблема связана с невропатологией, включая и возраст. Но думаю, что в этой ситуации есть возможность оказать помощь.
Марина Катыс: И у нас еще один слушатель на линии. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я Светлана из Москвы. Я усыновила ребенка, год уже он со мной, и у меня есть с ним проблемы. Он не инвалид, у него нет патологии, кроме психологической, я думаю. В общем, на самом деле, много мелких различных проблем, в том числе, например, я его до сих пор не могу накормить. Мне приходится его ограничивать, иначе он есть просто неограниченно. Нет никакой физиологической проблемы, только психологическая. Я обращалась по месту жительства, но конкретных советов мне не дали, и я думаю, что с возрастом это может просто ухудшиться. И это уже год - так бы он, наверное, уже наелся. Он полтора года был в различных ситуациях, в том числе, видимо, в разных компаниях. У него есть и другие проблемы. Могу я обратиться с этим к вам? Мне нужна, может быть, госпитализация...
Марина Катыс: Светлана, а сколько лет вашему ребенку?
Слушатель: Сейчас 2,5.
Марина Катыс: 2,5 года. Виталий Геннадьевич...
Виталий Шаталов: Да, вы, конечно, обязательно должны направить все необходимые документы. Если есть - выписку из истории болезни. Если нет, то можете самостоятельно описать те проблемы, которые вас волнуют с вашим ребенком. Мы рассмотрим все и, думаю, предоставим вам возможность пройти как минимум консультацию, на которой будет решаться вопрос о необходимости госпитализации в наш Центр. Этими вопросами мы занимаемся вплотную.
Слушатель: Как вас найти?
Виталий Шаталов: 723-10-56 - это телефон/факс, куда можно направлять, в том числе, по факсу, все необходимые документы с пометкой: "Для Шаталова Виталия Геннадьевича".
Марина Катыс: В ваш Центр попадают дети не только после военных конфликтов, не только с врожденными патологиями, но и получившие увечья во время пожаров. Не секрет, что ежегодно при пожарах в России страдает огромное количество детей. Это и физические увечья, и психические травмы. Насколько я знаю, у вас в центре есть ожоговое отделение.
Виталий Шаталов: У нас есть дети с постожоговыми проблемами, которым проводится комплексная реабилитация, включая весь необходимый набор физиотерапевтических мероприятий, и также таким детям нужна серьезная психолого-педагогическая коррекция. Эмоциональный стресс у этих детей, конечно, огромен, и последующее проживание с некими физическими изменениями на коже, очень выраженными, явными, негативно влияют на их психологический статус в целом. Поэтому мы занимаемся такими детьми, разработаны замечательные методики, которые помогают корректировать такое состояние.
Марина Катыс: Вы говорите о последствиях ожогов - это лицо, руки, другие части тела... Но может ли ваш Центр направить такого ребенка на бесплатную пластическую операцию?
Виталий Шаталов: К сожалению, такими полномочиями и возможностями официально мы не располагаем. Мы можем рекомендовать непосредственно маме или опекуну такого ребенка, что ему нужно сделать такую-то пластическую операцию. А направить и быть в таком случае представителем госстуктуры мы не можем.
Марина Катыс: У нас еще один слушатель на линии. Пожалуйста.
Слушатель: С вами говорит Валерия Павловна. Я бабушка, у меня внучке 12 лет. У нее нормальные умственные способности, но она очень отстает в росте, она самая маленькая в классе. Можно ли проконсультироваться в вашем Центре по этому поводу роста ребенка?
Марина Катыс: Валерия Павловна, вы живете в Москве?
Слушатель: В Москве.
Виталий Шаталов: Да, конечно, вы можете направить все необходимые документы в наш адрес по тому же телефону, который я указывал, при необходимости - подъехать, и мы вам дадим исчерпывающую консультацию по этому вопросу. Но непосредственно углубленно вопросами отставания в росте мы не занимаемся.
Марина Катыс: То есть это не профиль вашего Центра.
Виталий Шаталов: Да, но порекомендовать, куда обратиться, наши специалисты могут.
Марина Катыс: И в принципе, такая проблема решаема, хотя девочке уже 12 лет?
Виталий Шаталов: Заранее не могу сказать. Нужно видеть документы, нужно видеть ребенка, нужно знать причину этого состояния.
Слушатель: А вы не можете назвать адрес вашего Центра?
Виталий Шаталов: Да, пожалуйста. К сожалению, мы находимся за городом, в 8-ми километрах от Московской окружной дороги. Это Ленинский район, поселок Санаторий "Горки Ленинские", Российский Реабилитационный центр детства. Если проще, то от метро "Домодедовская" на рейсовом автобусе до остановки "Санаторий". А там буквально 400 метров пешком - и наше здание.
Марина Катыс: Мы говорили об ожоговом отделении в вашем Центре. Дети, прошедшие через большие пожары, конечно, получают большие психологические травмы. И поскольку ваш Центр не может им помочь вернуть утраченное лицо или восстановить кожный покров, то главная работа связана именно с психологической реабилитацией?
Виталий Шаталов: В том числе - и с психологической реабилитацией. Сегодняшние методы восстановительного лечения, комплексной реабилитации, в какой-то степени позволяют улучшить состояние кожных покровов таким детям, но в том числе это и серьезная психологическая коррекция такого ребенка.
Марина Катыс: А что значит - позволяют улучшить кожные покровы? У вас есть какие-то свои разработанные методики?
Виталий Шаталов: У нас есть специальные методики необходимого массажа, применения лекарственных форм, аппликаций. Кожные покровы становятся более эластичны, иногда возникает возможность их перерождения в условно нормальную ткань. Конечно, все это зависит от степени, от глубины повреждения кожных покровов. И все это должно проистекать долго, к сожалению, реабилитационные мероприятия достаточно длительные, но эффективные.
Марина Катыс: Мы с вами говорили о методах лечения ДЦП, в частности - кинезитерапии. Я знаю, что в Москве существует горнолыжная школа для детей с детским церебральным параличом "Снежок", ее возглавляет Борис Миненков. И эти дети (которые в обычной жизни передвигаются достаточно плохо, они не могут самостоятельно ходить или ходят очень медленно и осторожно), встав на горные лыжи, чувствуют себя довольно уверенно и с огромным желанием занимаются этим видом спорта. И родители, конечно, очень рады, что у детей появилось увлечение, что они общаются между собой, получают удовольствие от жизни, как любой здоровый ребенок.
В вашем Центре практикуется что-то подобное?
Виталий Шаталов: В нашем Центре широко практикуется иппотерапия, то есть лечебная верховая езда, когда дети как с детским церебральным параличом, так и с различной степени умственной отсталостью проходят этот курс. Верхом на лошади, выполняя определенные упражнения с высокой степенью эффективности.
Марина Катыс: У нас есть еще звонок слушателя. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Изольда Леопольдовна из Москвы. Виталий Геннадьевич, у моей внучки проблемы с усваиванием кальция - мягкие кости, зубы. Вы этим не занимаетесь?
Виталий Шаталов: К сожалению, нет.
Марина Катыс: А куда обращаться в таком случае?
Виталий Шаталов: Нужно начинать с поликлиники по месту жительства, и там подскажут более подробно, куда обратиться в таком случае.
Марина Катыс: Но это - распространенное явление? Вам приходилось уже с таким сталкиваться?
Виталий Шаталов: Да, приходилось. Детей с такими заболеванием достаточно много, проблема очень актуальна. Я знаю, что в детском возрасте оно хорошо поддается лечению.
Марина Катыс: И у нас еще один слушатель на линии. Пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. У меня ребенок инвалид. Диагноз у него стоит "аутизм". Вы этим занимаетесь или нет?
Виталий Шаталов: Да, мы занимаемся детишками, у которых ранний детский аутизм. Таких детей у нас достаточное количество. Мы применяем современные методы комплексной реабилитации, включая и компьютерные тренажеры. И дети с такой патологией прекрасно проходят реабилитацию в нашем Центре.
Марина Катыс: Подчас родители не отслеживают зарождение у ребенка патологии. Я знаю, что многие дети 3-х, 4-х, 5-ти лет ходят, опираясь в основном на пальцы, как говорят - "на цыпочках". Родители считают, что это не очень хорошо, но, тем не менее, надеются, что само пройдет... Как вы оцениваете это, это серьезная патология, это требует обращения к врачам?
Виталий Шаталов: Если в таком возрасте - то, конечно, требует. Это уже может свидетельствовать о неком нарушении патологического плана, которое требует, как минимум, немедленного обращения к врачу, чтобы снять все возможные вопросы и предотвратить возможные последствия, которые могут быть у этого ребенка.
Марина Катыс: То есть такой ребенок - тоже пациент вашего Центра?
Виталий Шаталов: Такой ребенок как минимум должен быть проконсультирован хорошим невропатологом, и потом - уже по показаниям для госпитализации - мы, конечно же, определим его к нам в Центр.
Марина Катыс: Но, в принципе, такая патология в ранней стадии хорошо излечивается?
Виталий Шаталов: Да, и чем раньше начнутся реабилитационные мероприятия, тем будет лучше и можно будет обойтись без возможных негативных последствий.
Марина Катыс: И у нас еще слушатель на линии. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Химки, Нина Павловна, бабушка. Внуку 13 лет, отличник с первого класса. Память у него замечательная, но есть у него физические недостатки: он ходит на пальчиках, и немножко сутулится, даже не немножко, а очень. Занимается плаванием, занимается бегом - вроде какие-то есть поправки, но не очень. Что вы на это ответите? И еще добавлю. Когда он родился, ему было годика 2, мы в Прибалтике жили, в Риге. Мы обратились к профессору, он спросил сразу: "Есть у вас кто-нибудь из родителей?.." У него у папы что-то есть такое, незаметно, но есть. Теперь я вас слушаю.
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, мы только что говорили об этой походке на цыпочках.
Виталий Шаталов: Да, только что мы об этом говорили, и признаки сутулости свидетельствуют о том, что необходимые меры не были приняты в раннем возрасте. Уже развиваются нарушения опорно-двигательного аппарата. Конечно, это надо было делать как можно раньше, но никогда не поздно начинать заниматься реабилитацией такой патологии. Я думаю, что самое оптимальное - вы должны направить в наш адрес выписку с просьбой проконсультировать такого ребенка - и мы, конечно же, вам поможем.
Марина Катыс: И у нас еще слушатель на линии. Пожалуйста, вам слово.
Слушатель: Здравствуйте. Нина Николаевна, Санкт-Петербург. Большое спасибо за передачу, очень вам благодарна. У меня сыну 27 лет, два года назад он попал в автомобильную катастрофу, на "скорой" был доставлен в больницу. Сделали снимки и поставили диагноз "закрытая черепно-мозговая травма, ушиб мозга". Посоветовали обратиться к невропатологу и две недели постельного режима. Три дня он пролежал в постели и помчался на работу. Вы знаете, он стал очень нервный, просто психованный. К себе относится халатно. У меня вопрос: могут ли быть какие-то осложнения и последствия после этой травмы?
Виталий Шаталов: Конечно же, могут. И обязательно нужно в данном случае обратиться к врачу-неврологу, чтобы уже исключить все возможные последствия такой достаточно тяжелой травмы. Ушиб головного мозга - это очень серьезная травма.
Марина Катыс: То есть - нельзя так относиться к себе. Если врачи говорят: две недели постельного режима, - надо две недели лежать в постели.
Виталий Шаталов: Как минимум.
Марина Катыс: И у нас еще слушатель на линии. Пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Элла, Москва. Скажите, пожалуйста, ваш Центр детства летом будет работать?
Виталий Шаталов: Мы, к сожалению, закрываемся на профилактический ремонт, июль-август мы работать не будем. Это плановые ремонтные мероприятия в нашем Центре, чтобы с сентября начать полноценную работу.
Слушатель: А за консультацией хотя бы можно будет прийти в июне?
Виталий Шаталов: В июне - да, конечно.
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, существуют различные разработки в области реабилитологии. И в частности, ученые из Массачусетского технологического института в Бостоне разработали экспериментальное устройство, которое может быть очень полезно пациентам после инсульта. (Хотя это - не детская реабилитация, тем не менее). И уже есть такое предположение, что этот электронный реабилитолог (он представляет собой джойстик, соединенный с компьютером, и пациенту в игровой форме предлагается совершать отдельные движения) в перспективе может заменить врачей-реабилитологов. Вы как относитесь к такой перспективе?
Виталий Шаталов: В лучшем случае это является одним из элементов компьютерных технологий по развитию двигательных функций у взрослых или у детей. Это - один из элементов. Хотя все, что необходимо, может сделать только врач, тем более - изучить и основы психологии, и поведение, и развитие ребенка. Уверен, что никогда компьютеры человека заменить не могут. Они могут помочь в комплексной реабилитации - это да.
Марина Катыс: У вас в центре используются компьютерные игры, какие-то компьютерные приспособления, чтобы развивать движения?
Виталий Шаталов: Да, у нас широко используются компьютерные технологии, компьютерные тренажеры, где в игровой форме ребенок, не ощущая того, что мы ему что-то навязываем, сам проводит необходимые реабилитационные мероприятия. То есть мы создаем мотивацию, как я уже говорил ранее, для выполнения тех или иных движений, направленных как на двигательную активность, так и на развитие психологической сферы наших детей. Это могут быть разнообразные компьютерные тренажеры, например - ребенок участвует в скачках и так далее. Ребенку это интересно, ребенок в участвует соревновании, и это ему доставляет огромное удовольствие и очень помогает в комплексе.
Марина Катыс: Спасибо, Виталий Геннадьевич.
Допустим, человек перенес инсульт, в результате у него оказались нарушены речь и координация, или ребенок с рождения страдает церебральным параличом, но ему надо научиться в этих, весьма непростых обстоятельствах, или спортсмен получил весьма тяжелая травму, но мечтает вернуться в большой спорт - всем им нужен врач, который поможет преодолеть болезнь. Этот врач называется реабилитолог.
Сегодня гость московской студии Радио Свобода - заместитель директора Российского Реабилитационного Центра детства по клинико-экстренной работе, доктор медицинских наук Виталий Геннадьевич Шаталов.
Так кто они - врачи, выбравшие в медицине путь преодоления? Что заставляет этих людей с каждым новым пациентом начинать все с самого начала? Что заставляет их верить в успех, когда у самого пациента уже опускаются руки?
На эти и другие вопросы мы попытаемся ответить. А первый вопрос - к Виталию Геннадьевичу. Насколько актуальна сегодня профессия врача-реабилитолога?
Виталий Шаталов: Действительно, вопросы, вносимые сегодня на обсуждение, связанные как с детской инвалидностью, так и с реабилитацией детей весьма и весьма актуальны. Эта актуальность определяется еще и тем, что, к сожалению, все больше и больше родителей имеют проблемы, связанные с такими детьми. Актуальность данного вопроса очевидна. Это - неуклонный рост численности детей-инвалидов, это хронизация многих острых состояний, которые в последующем переходят и в детскую инвалидность. Установлено, что в среднем около 10 процентов детей с теми или иными хроническими заболеваниями потом становятся инвалидами.
Также нельзя не принимать во внимание и огромную нагрузку на государство в связи с социальным обеспечением таких детей.
Но до сих пор, несмотря на все старания, всю актуальность профессии врача-реабилитолога, эта специальность еще окончательно не утверждена. Мы прошли первые инстанции Минздрава, педиатрическая секция одобрила наши предложения по введению такой специальности, но завершающее слово останется за вновь созданным Министерством здравоохранения и социального развития. Думаю, оно нас поддержит.
Марина Катыс: Спасибо, Виталий Геннадьевич. А сейчас я хочу предложить вашему вниманию материал, который подготовила наш корреспондент Любовь Чижова. Она спрашивала москвичей, что они знают о профессии врача-реабилитолога.
- Они проводят реабилитацию, то есть восстанавливают нормальные функции человека - я так понимаю. Тяжелая травма позвоночника или еще что-то, конечности, голова... Это - основное.
- Не знаю, чем занимаются эти специалисты. Но полагаю, что этот врач должен заниматься реабилитацией больных, которые перенесли тяжелые травмы, может быть - раковые заболевания. То есть человек должен, наверное, специально разрабатывать курс реабилитационных медицинских мер, для того чтобы помочь организму преодолеть последствия уже перенесенных заболеваний. Наверное, у них должна быть своя специализация по направлениям: хирургия, онкология, какие-то другие. И, наверное, он еще должен работать совместно со специалистами, которые проводят социальную реабилитацию таких больных.
- Когда человек серьезно заболевает и продолжительное время лечится, а потом его дополнительно направляют куда-то на санаторное лечение, - наверное, там есть врач. Скорее всего, сердечно-сосудистые заболевания и травмы.
- Не знаю, ничего не знаю. Я просто не слышал. Если бы я мог предположить, чем он мог бы заниматься... Наверное, реабилитацией после каких-то заболеваний. Я не знаю - каких, любых, но - реабилитацией.
Любовь Чижова: Вам никогда не приходилось сталкиваться с такими специалистами?
- К сожалению, нет. А может быть - к счастью.
- Врач-реабилитолог в моем понимании должен иметь медицинское образование, психологические знания и психиатрические знания. Потому что реабилитация может быть физическая, если это связано с больной ногой, человека надо учить ходить, или психологическая, когда это связано с какой-то моральной травмой - это посттравматический синдром, какие-то нарушения социальных связей, депрессии и так далее.
Любовь Чижова: Что вы знаете о профессии врач-реабилитолог?
- Вообще, реабилитолог ассоциируется с реабилитацией. Реабилитировать можно после любой болезни. Есть социальная реабилитация. У меня, скорее, это ассоциируется с реабилитацией психически больных людей и реабилитацией людей после, например, синдрома чеченской или афганской войн. Честно говоря, я не слышала, что есть отдельная специальность врача-реабилитолога.
- Реабилитолог - наверное, человек, который помогает реабилитировать после чего-то. После чего - не знаю. После какой-то тяжелой болезни, наверное, или после наркомании... Он должен вернуть человеку нормальный взгляд на жизнь.
- Это восстановление человека после какой-то тяжелой болезни, всякие восстановительные мероприятия.
Любовь Чижова: А вы когда-нибудь сталкивались с этими врачами?
- Нет, мне не приходилось.
- Реабилитолог? Ну, это какие-то физические недостатки, я даже не знаю. Вообще, я редко хочу к врачам, детей тоже почти к врачам не водим.
Марина Катыс: Когда наш корреспондент Любовь Чижова только готовилась к этому материалу, она сомневалась, смогут ли люди хоть что-то сказать о профессии врачей-реабилитологов. Но, как вы слышали, москвичи оказались весьма подготовленными и уверенно отвечали нашему корреспонденту.
Они правильно описывали обязанности врача-реабилитолога?
Виталий Шаталов: Очень отрадно слышать, как хорошо информировано наше население о значимости и необходимости профессии врача-реабилитолога. Есть ответы, которые практически полностью попадали "в точку" - чем должен заниматься врач-реабилитолог. Хочу акцентировать на этом внимание, врач-реабилитолог не только занимается восстановлением нарушенных функций, но и также и всех тех многообразных понятий и нарушений, которые возникают у больного ребенка, связанных с его психолого-педагогической коррекцией, социальной адаптацией. Он как бы является его проводником в последующей жизни.
Слово "реабилитация" пришла к нам в медицину из юриспруденции в начале XIX века и дословно означала: "восстановление в правах невинно опороченных", - какими зачастую и являются наши дети-инвалиды. И с тем многообразным комплексом проблем, который наваливается на ребенка и родителей, - с ним помогают справиться врачи-реабилитологи, восстанавливая не только функции, но и личность ребенка. Возможно, полностью не вылечивая ребенка, но позволяя ему (с существующей патологией) быть социально адаптированным в современном обществе.
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, вы - заместитель директора Российского Реабилитационного центра детства. Ваш институт - единственный такой институт в России?
Виталий Шаталов: Наш центр - Российский Реабилитационный центр детства - является единственным федеральным учреждением в стране, который оказывается комплексную - подчеркиваю - реабилитационную помощь детям, детям-инвалидам, детям с тяжелыми хроническими заболеваниями и инвалидизирующими осложнениями, а также (что особенно отрадно и приятно в социальном плане) детям-сиротам и детям без попечения родителей. Являясь федеральным учреждением, мы, конечно, принимаем детей из всех регионов Российской Федерации. За истекший период в нашем центре прошли курс реабилитации более 4,5 тысяч детей из 79 регионов Российской Федерации.
Марина Катыс: Насколько я понимаю, медицинская и психологическая помощь, которая оказывается детям в вашем центре, бесплатна для родителей.
Виталий Шаталов: Да, она абсолютно бесплатна для родителей. Вся комплексная реабилитация, оказываемая у нас, на бесплатной основе.
Марина Катыс: Для того, чтобы попасть в ваш центр, ребенок должен иметь направление от своего лечащего врача. А всегда ли лечащий врач, особенно в маленьком городе, в Сибири, знает о существовании вашего центра?
Виталий Шаталов: Поэтому мы практикуем непосредственно принимать на лечение детей по просьбе самих родителей. То есть, родители направляют к нам все необходимые документы о своем ребенке, мы смотрим - сможем ли мы чем-то помочь этому ребенку, и выписываем уже направление, которое свидетельствует о том, что ребенок будет проходить реабилитацию в нашем центре. Единственный вопрос, который здесь возникает, это что мы - единственное такое учреждение федерального значения. Мы оказываем комплексную реабилитационную помощь на высоком технологическом и врачебном уровне, и очередь в наше отделение иногда достигает нескольких месяцев, полугода и даже года.
Марина Катыс: Но к вам попадают дети-инвалиды или к вам может попасть ребенок, например, перенесший тяжелую черепно-мозговую травму, но не получивший в результате инвалидности? Если он действительно нуждается в реабилитации?
Виталий Шаталов: Это - одно из основных направлений деятельности врача-реабилитолога: не только реабилитация уже существующей патологии, доведенной до инвалидности, но и профилактика всех инвалидизирующих заболеваний. И поэтому мы с удовольствием берем таких детей в наш Центр.
Марина Катыс: Вы говорили о том, как оформляются документы в ваш Центр - что родители сами присылают первичные документы, затем получают направление. Но, видимо, они должны все-таки с этим направление обратиться к своему лечащему врачу, чтобы тот выдал свое направление в ваш Центр?
Виталий Шаталов: Вы абсолютно правы, чтобы соблюсти все необходимые законы о госпитализации в федеральные учреждения, родители обращаются к лечащему врачу ребенка, и он уже выписывает направление. Я не знаю ни одного случая, чтобы лечащий врач не направил бы ребенка к нам в Центр по обращению родителей.
Марина Катыс: Ну а теперь давайте поговорим о ваших сотрудниках. Ведь работа в таком центре с детьми инвалидами, с детьми, перенесшими тяжелые психические травмы, получившими физические увечья, - это очень тяжелая работа.
Кто ваши сотрудники? Кто выбирает этот путь - с каждым ребенком - тяжелым ребенком - у которого не всегда стопроцентная надежда на выздоровление, пройти этот курс и вложить в него частичку себя?
Виталий Шаталов: Случайных людей у нас нет - это касается и врачей, и психологов, и дефектологов, и педагогов, которые работают с нашими детьми. Коллектив у нас молодой, боевой, постоянно развивающийся. И все с огромным энтузиазмом относятся к своему делу - к каждой минуте занятий с детьми.
Марина Катыс: Но ведь для того, чтобы стать врачом-реабилитологом, обычный студент, окончивший медицинское учреждение и ставший врачом, должен пройти специализацию в этой области. А где он может ее пройти, кто готовит врачей-реабилитологов?
Виталий Шаталов: Как мы уже с вами говорили, такая специальность, к сожалению, пока еще не введена. Но курсы совершенствования по детской реабилитологии, по детской реабилитации в настоящий момент можно пройти только на базе нашего Российского Реабилитационного Центра детства. Что мы с удовольствием и делаем - проводим цикли. Все циклы абсолютно для всех врачей (логопедов, психологов) бесплатны, мы передаем свой опыт, распространяем наши знания.
Марина Катыс: Вы говорите, что у вас молодой коллектив. Действительно, вашему Центру чуть более 8 лет.
Виталий Шаталов: Мы работаем с 1996 года.
Марина Катыс: Как раз и получается 8 лет. Те специалисты, которые первыми пришли в этот Центр, которые, собственно, его создавали, кто они были по медицинской специализации?
Виталий Шаталов: Они и сейчас остаются врачами-невропатологами, педиатрами, невропатологами, врачами лечебной физкультуры и так далее, то есть врачами как общей практики, так и узкой специализации.
Марина Катыс: Уже стало общим местом, что самая главная проблема российского здравоохранения - это низкая зарплата врачей. В вашем Центре, единственном в России, где работа врачей достаточно сложная с психологической точки зрения, у вас наблюдается текучесть кадров? Не бывает так, что врач пришел, прошел стажировку, вроде все было хорошо, а потом, увидев, какие тяжелые дети попадают к нему на прием, он просто психологически не выдерживает и уходит? Ведь зарплата врачей не столь уж и высокая.
Виталий Шаталов: Ну, я не могу сказать, что у нас низкая зарплата. Она достаточная сегодня, на современном отечественном уровне здравоохранения. Действительно, текучесть есть в небольшом количестве, но только от нас уходят те люди, которые по тем или иным причинам не могут работать с такими детьми. Я еще раз повторяю - случайных людей у нас нет. Как правило, человек, пришедший в Центр, остается с нами навсегда.
Марина Катыс: Это приятно слышать. Но в последние годы в России появилось большое количество детей, ставших инвалидами в результате военных действий. И в основном это - чеченские дети, ставшие жертвами контртеррористической операции в республике. Кроме тяжелых психических травм, многие из них получили и физические увечья, стали инвалидами. Кто занимается реабилитацией этих детей? Их тоже направляют в ваш Центр?
Виталий Шаталов: Да, этих детей, в том числе направляют и к нам в Центр. В настоящий момент мы разрабатываем программы, методы коррекции и психолого-педагогической реабилитации детей, которые участвовали в военных действиях. Из Чеченской республики к нам поступает много детей, в том числе - и после боевых действий, а также дети-инвалиды по другому основному заболеванию.
Марина Катыс: Часто последствием военных действий для детей становится инвалидность, связанная с утратой конечностей. В первую очередь им нужны очень сложные и дорогостоящие протезы. Но ребенка надо научить этими протезами пользоваться, его надо вообще научить жить в новых обстоятельствах. Этим тоже занимаются наши специалисты?
Виталий Шаталов: Такой прямой направленности у нашего Центра нет, но я не вижу причин, чтобы эти дети не проходили курс реабилитации в условиях нашего Центра.
Марина Катыс: А почему до сих пор вы не занимались этим? Ведь проблема у этих детей действительно очень серьезная. В предыдущие десятилетия (после окончания Второй мировой войны) такого в России не было - чтобы дети становились жертвами военных конфликтов. Это проблема только последних двух десятилетий. Понятно, что этих детей значительное число, и им всем нужно оказать и психологическую, и медицинскую помощь, для того чтобы научить их жить в изменившемся для них мире.
Виталий Шаталов: В условиях нашего Центра мы оказываем такую помощь этим детям.
Марина Катыс: И вы предоставляете им протезы? Кто оплачивает в данном случае протезирование?
Виталий Шаталов: Нет, мы представляем им только комплексное лечение и реабилитацию. А протезы предоставляет государство.
Марина Катыс: И как долго длится курс?
Виталий Шаталов: В среднем курс реабилитации в условиях нашего Центра длится около месяца. И если есть необходимость, ребенок потом повторно или неоднократно проходит реабилитацию (как мы называем - ротацию) в условиях нашего Центра.
Марина Катыс: То есть он уезжает домой, а через полгода возвращается опять в ваш Центр, в стационар?
Виталий Шаталов: Да, он уезжает домой, потом возвращается, и мы проводим непосредственно реабилитационные мероприятия. Если ребенок находился в Центре вместе с мамой, мы обучаем маму возможным реабилитационным мероприятиям, чтобы соблюдался процесс этапности и преемственности реабилитации. И потом мы, конечно же, просим, чтобы они к нам приехали еще и еще, чтобы развить как можно больше реабилитационный потенциал ребенка. Это может быть стационар. Если ребенок живет в Московской области или в Москве - у нас есть дневные стационары психоневрологического профиля, где мы проводим реабилитацию в условиях дневного стационара.
Марина Катыс: То есть мама с ребенком утром приезжает к вам, проводит день вместе с ребенком, а вечером ребенка забирает домой.
Виталий Шаталов: Да. И экономическая эффективность дневного стационара выше, и все вопросы медико-социальной помощи хорошо решаются именно в условиях дневного стационара. Таких детей у нас много, мы активно взаимодействуем с нашими близлежащими районами Московской области, где дети получают квалифицированную помощь.
Марина Катыс: Есть еще такая проблема, как дети с церебральным параличом. Эти дети трудно транспортируемы, родителям возить их к вам в дневной стационар и вечером забирать - это всегда очень большая проблема. Они попадают в обычный стационар или все-таки вы стараетесь (если это московские дети) держать их в дневном стационаре?
Виталий Шаталов: Мы с администрацией Московской области решили этот вопрос просто: они организуют приезд своих детей к нам в Центр, где мы проводим в условиях дневного стационара необходимые реабилитационные мероприятия, а потом автобус их забирает и развозит по домам.
Марина Катыс: Какая методика используется у вас в Центре? Я знаю, что существует такой метод кинезитерапии, он достаточно широко используется в лечении больных с ДЦП. А у вас в Центре он применяется?
Виталий Шаталов: В том числе у нас в центре используется и кинезиотерапия, являясь элементом кондуктивной терапии, которую мы пропагандируем при работе с детьми. Все это основано на мотивации ребенка к выполнению того или иного действия, той или иной процедуры. То есть мы не заставляем ребенка сделать что-то, мы делаем так, чтобы ребенок с удовольствием это выполнил.
Что касается кинезитерапии - это очень важный элемент комплексной реабилитации, это лечение движением, двигательная активность, стимуляция и высших психических функций, и психологической сферы ребенка, который активно применяется и в нашем Центре. Но этот метод - не единственный, нельзя говорить, что только кинезитерапия может как-то помочь ребенку. Все должно решаться в комплексе, включая и медикаментозную терапию, и физиотерапевтическое лечение, и кинезитерапию, и все методы психолого-педагогической коррекции.
Марина Катыс: Спасибо, Виталий Геннадьевич.
А сейчас я предлагаю вашему вниманию выпуск медицинских новостей, который подготовил наш нью-йоркский корреспондент Евгений Муслин.
Евгения Лавут: Нужно ли у 80-летних женщин брать на проверку маточные мазки для диагностики рака матки? Или - делать маммограмы 70-летним, чтобы обнаружить признаки рака молочной железы?
Ведь эти заболевания развиваются в позднем возрасте очень медленно и практически не могут угрожать здоровью в последние годы жизни.
Вопрос о том, в каком возрасте уже пора прекращать периодические рутинные онкологические проверки весьма сложен. Недавнее калифорнийское исследование показало, что и врачи, и сами пациенты, как правило, избегают касаться этой проблемы. В результате миллионы женщин престарелого возраста продолжают делать маммограмы и проверять маточные мазки, хотя это уже практически бесполезно.
"Врачи просто боятся сказать таким пациентам, чтобы они прекратили анализы, - говорит руководитель исследования доктор Луиза Уолтер из Калифорнийского университета в Сан-Франциско. - Нелегко дать понять человеку, что вы уже махнули на него рукой".
Тем не менее принять определенное решение необходимо. Американские специалисты считают, что маточные мазки следует прекращать в 65-70 лет, если у женщины нет признаков рака шейки матки. Маммограмы, видимо, целесообразны до 75 лет, а анализы для мужчин на рак предстательной железы - до 80 лет.
Хотя онкологический риск с возрастом повышается, сердечные и другие возрастные болезни постепенно выдвигаются на передний план. Например, среди 50-летних женщин смертность от рака груди составляет 12 %, а среди 75-летних - только 3 %. Следует учитывать, что в старости рак иногда развивается настолько медленно, что велика вероятность умереть от другой причины, прежде чем опухоль станет угрожающей.
Как заявили сотрудники Федерального управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств (Эф Ди Эй) США предполагают в рамках 15-миллиардного плана президента Буша организовать систему снабжения бедных стран качественными и эффективными противо-спидными лекарствами.
Система предусматривает поощрение фармакологических компаний, выпускающих более дешевые и действенные медикаменты для развивающихся стран.
"Президент дал ясно понять, что его цель - как можно шире обеспечить отчаянно нуждающиеся страны Третьего мира противо-спидными средствами", - сказал Глобальный координатор США по борьбе со СПИДом Рэндалл Тобиас.
Голландские исследователи пришли к выводу, что умеренное потребление алкоголя снижает вероятность сердечно-сосудистых болезней. На сей раз механизм благоприятного действия алкоголя медики объясняют его положительным влиянием на гормональный состав крови.
Так заявил доктор Хенк Хендрикс, обнаруживший, что алкоголь повышает, например, концентрацию дегидро-эпиандростерона и других половых гормонов, важных для поддержания здоровья сосудов. Кроме того, алкоголь подавляет воспалительные процессы в организме, препятствует образованию тромбов и способствует лучшей метаболизции жиров.
Марина Катыс: Это были медицинские новости. А у нас уже есть звонок слушателя. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Меня зовут Наталья. Я занимаюсь темой больных отказных детей, которые лежат в закрытых домах ребенка. И я туда проникла под видом родственницы. Я сама похоронила ребенка по халатности врачей, и прокуратура (только после обращения к президенту) пытается возбудить уголовное дело. Например, ребенок, которому дали насильственно питание, у которого был истекший срок годности:
Теперь я уже занимаюсь этой темой сама, потому что я узнала причину этой инвалидности детей - родовспоможение. Какое их количество, сколько матерей от них отказываются, потеряв веру во все:Это, конечно, ужасно, что они не хотят нести крест со своими детьми. Но как это остановить? Бригады врачей должны отвечать, кесарить должны немедленно, ведь две-три минуты - и все, ребенок умрет. Моего ребенка просто черного достали. Мой Габриэль умер, два года он прожил. Я сделал невозможное, я боролась за него как могла. Я прошла весь ад. И сейчас прокуратуре некуда деваться: слишком много доказательств.
Марина Катыс: Простите, пожалуйста, я понимаю, что у вас очень большое горе. Но вы хотите задать какой-то вопрос Виталию Геннадьевичу?
Слушатель: В курсе ли он этого? И какая у него статистика?
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, есть ли статистика у вашего Центра реабилитации по тому, какое количество детей получают родовые травмы и после этого становятся инвалидами?
Виталий Шаталов: К сожалению, такой статистики в нашем Центре нет. Но такая статистика есть - уверен - на государственном уровне, хотя точные цифры я вам сейчас назвать не могу. Что касается проблемы детей-сирот и детей-инвалидов - это очень большая проблема, которая требует опять же комплексного подхода ко всем реабилитационным мероприятиям, в том числе - и информированности общества об инвалидности в целом.
Марина Катыс: Спасибо. У нас еще один слушатель на линии. Пожалуйста, вам слово.
Слушатель: Здравствуйте. Раиса Егоровна говорит. Скажите, пожалуйста, куда можно обратиться с такой проблемой: на улице хожу практически нормально, но дома почему-то в ногах все время спазмы и я с трудом передвигаюсь. Почему такое возникает? Я, например, даже улицу боюсь переходить одна, прошу кого-нибудь перевести, из страха, что случится спазм.
Марина Катыс: Раиса Егоровна, а сколько вам лет?
Слушатель: 70.
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, как вы можете это объяснить?
Виталий Шаталов: Как минимум нужно обращаться (и очень быстро) в местную поликлинику, непосредственно к врачу-невропатологу, который должен помочь.
Марина Катыс: То есть эта проблема связана все-таки с невропатологией?
Виталий Шаталов: Да, эта проблема связана с невропатологией, включая и возраст. Но думаю, что в этой ситуации есть возможность оказать помощь.
Марина Катыс: И у нас еще один слушатель на линии. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я Светлана из Москвы. Я усыновила ребенка, год уже он со мной, и у меня есть с ним проблемы. Он не инвалид, у него нет патологии, кроме психологической, я думаю. В общем, на самом деле, много мелких различных проблем, в том числе, например, я его до сих пор не могу накормить. Мне приходится его ограничивать, иначе он есть просто неограниченно. Нет никакой физиологической проблемы, только психологическая. Я обращалась по месту жительства, но конкретных советов мне не дали, и я думаю, что с возрастом это может просто ухудшиться. И это уже год - так бы он, наверное, уже наелся. Он полтора года был в различных ситуациях, в том числе, видимо, в разных компаниях. У него есть и другие проблемы. Могу я обратиться с этим к вам? Мне нужна, может быть, госпитализация...
Марина Катыс: Светлана, а сколько лет вашему ребенку?
Слушатель: Сейчас 2,5.
Марина Катыс: 2,5 года. Виталий Геннадьевич...
Виталий Шаталов: Да, вы, конечно, обязательно должны направить все необходимые документы. Если есть - выписку из истории болезни. Если нет, то можете самостоятельно описать те проблемы, которые вас волнуют с вашим ребенком. Мы рассмотрим все и, думаю, предоставим вам возможность пройти как минимум консультацию, на которой будет решаться вопрос о необходимости госпитализации в наш Центр. Этими вопросами мы занимаемся вплотную.
Слушатель: Как вас найти?
Виталий Шаталов: 723-10-56 - это телефон/факс, куда можно направлять, в том числе, по факсу, все необходимые документы с пометкой: "Для Шаталова Виталия Геннадьевича".
Марина Катыс: В ваш Центр попадают дети не только после военных конфликтов, не только с врожденными патологиями, но и получившие увечья во время пожаров. Не секрет, что ежегодно при пожарах в России страдает огромное количество детей. Это и физические увечья, и психические травмы. Насколько я знаю, у вас в центре есть ожоговое отделение.
Виталий Шаталов: У нас есть дети с постожоговыми проблемами, которым проводится комплексная реабилитация, включая весь необходимый набор физиотерапевтических мероприятий, и также таким детям нужна серьезная психолого-педагогическая коррекция. Эмоциональный стресс у этих детей, конечно, огромен, и последующее проживание с некими физическими изменениями на коже, очень выраженными, явными, негативно влияют на их психологический статус в целом. Поэтому мы занимаемся такими детьми, разработаны замечательные методики, которые помогают корректировать такое состояние.
Марина Катыс: Вы говорите о последствиях ожогов - это лицо, руки, другие части тела... Но может ли ваш Центр направить такого ребенка на бесплатную пластическую операцию?
Виталий Шаталов: К сожалению, такими полномочиями и возможностями официально мы не располагаем. Мы можем рекомендовать непосредственно маме или опекуну такого ребенка, что ему нужно сделать такую-то пластическую операцию. А направить и быть в таком случае представителем госстуктуры мы не можем.
Марина Катыс: У нас еще один слушатель на линии. Пожалуйста.
Слушатель: С вами говорит Валерия Павловна. Я бабушка, у меня внучке 12 лет. У нее нормальные умственные способности, но она очень отстает в росте, она самая маленькая в классе. Можно ли проконсультироваться в вашем Центре по этому поводу роста ребенка?
Марина Катыс: Валерия Павловна, вы живете в Москве?
Слушатель: В Москве.
Виталий Шаталов: Да, конечно, вы можете направить все необходимые документы в наш адрес по тому же телефону, который я указывал, при необходимости - подъехать, и мы вам дадим исчерпывающую консультацию по этому вопросу. Но непосредственно углубленно вопросами отставания в росте мы не занимаемся.
Марина Катыс: То есть это не профиль вашего Центра.
Виталий Шаталов: Да, но порекомендовать, куда обратиться, наши специалисты могут.
Марина Катыс: И в принципе, такая проблема решаема, хотя девочке уже 12 лет?
Виталий Шаталов: Заранее не могу сказать. Нужно видеть документы, нужно видеть ребенка, нужно знать причину этого состояния.
Слушатель: А вы не можете назвать адрес вашего Центра?
Виталий Шаталов: Да, пожалуйста. К сожалению, мы находимся за городом, в 8-ми километрах от Московской окружной дороги. Это Ленинский район, поселок Санаторий "Горки Ленинские", Российский Реабилитационный центр детства. Если проще, то от метро "Домодедовская" на рейсовом автобусе до остановки "Санаторий". А там буквально 400 метров пешком - и наше здание.
Марина Катыс: Мы говорили об ожоговом отделении в вашем Центре. Дети, прошедшие через большие пожары, конечно, получают большие психологические травмы. И поскольку ваш Центр не может им помочь вернуть утраченное лицо или восстановить кожный покров, то главная работа связана именно с психологической реабилитацией?
Виталий Шаталов: В том числе - и с психологической реабилитацией. Сегодняшние методы восстановительного лечения, комплексной реабилитации, в какой-то степени позволяют улучшить состояние кожных покровов таким детям, но в том числе это и серьезная психологическая коррекция такого ребенка.
Марина Катыс: А что значит - позволяют улучшить кожные покровы? У вас есть какие-то свои разработанные методики?
Виталий Шаталов: У нас есть специальные методики необходимого массажа, применения лекарственных форм, аппликаций. Кожные покровы становятся более эластичны, иногда возникает возможность их перерождения в условно нормальную ткань. Конечно, все это зависит от степени, от глубины повреждения кожных покровов. И все это должно проистекать долго, к сожалению, реабилитационные мероприятия достаточно длительные, но эффективные.
Марина Катыс: Мы с вами говорили о методах лечения ДЦП, в частности - кинезитерапии. Я знаю, что в Москве существует горнолыжная школа для детей с детским церебральным параличом "Снежок", ее возглавляет Борис Миненков. И эти дети (которые в обычной жизни передвигаются достаточно плохо, они не могут самостоятельно ходить или ходят очень медленно и осторожно), встав на горные лыжи, чувствуют себя довольно уверенно и с огромным желанием занимаются этим видом спорта. И родители, конечно, очень рады, что у детей появилось увлечение, что они общаются между собой, получают удовольствие от жизни, как любой здоровый ребенок.
В вашем Центре практикуется что-то подобное?
Виталий Шаталов: В нашем Центре широко практикуется иппотерапия, то есть лечебная верховая езда, когда дети как с детским церебральным параличом, так и с различной степени умственной отсталостью проходят этот курс. Верхом на лошади, выполняя определенные упражнения с высокой степенью эффективности.
Марина Катыс: У нас есть еще звонок слушателя. Здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Изольда Леопольдовна из Москвы. Виталий Геннадьевич, у моей внучки проблемы с усваиванием кальция - мягкие кости, зубы. Вы этим не занимаетесь?
Виталий Шаталов: К сожалению, нет.
Марина Катыс: А куда обращаться в таком случае?
Виталий Шаталов: Нужно начинать с поликлиники по месту жительства, и там подскажут более подробно, куда обратиться в таком случае.
Марина Катыс: Но это - распространенное явление? Вам приходилось уже с таким сталкиваться?
Виталий Шаталов: Да, приходилось. Детей с такими заболеванием достаточно много, проблема очень актуальна. Я знаю, что в детском возрасте оно хорошо поддается лечению.
Марина Катыс: И у нас еще один слушатель на линии. Пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. У меня ребенок инвалид. Диагноз у него стоит "аутизм". Вы этим занимаетесь или нет?
Виталий Шаталов: Да, мы занимаемся детишками, у которых ранний детский аутизм. Таких детей у нас достаточное количество. Мы применяем современные методы комплексной реабилитации, включая и компьютерные тренажеры. И дети с такой патологией прекрасно проходят реабилитацию в нашем Центре.
Марина Катыс: Подчас родители не отслеживают зарождение у ребенка патологии. Я знаю, что многие дети 3-х, 4-х, 5-ти лет ходят, опираясь в основном на пальцы, как говорят - "на цыпочках". Родители считают, что это не очень хорошо, но, тем не менее, надеются, что само пройдет... Как вы оцениваете это, это серьезная патология, это требует обращения к врачам?
Виталий Шаталов: Если в таком возрасте - то, конечно, требует. Это уже может свидетельствовать о неком нарушении патологического плана, которое требует, как минимум, немедленного обращения к врачу, чтобы снять все возможные вопросы и предотвратить возможные последствия, которые могут быть у этого ребенка.
Марина Катыс: То есть такой ребенок - тоже пациент вашего Центра?
Виталий Шаталов: Такой ребенок как минимум должен быть проконсультирован хорошим невропатологом, и потом - уже по показаниям для госпитализации - мы, конечно же, определим его к нам в Центр.
Марина Катыс: Но, в принципе, такая патология в ранней стадии хорошо излечивается?
Виталий Шаталов: Да, и чем раньше начнутся реабилитационные мероприятия, тем будет лучше и можно будет обойтись без возможных негативных последствий.
Марина Катыс: И у нас еще слушатель на линии. Здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Химки, Нина Павловна, бабушка. Внуку 13 лет, отличник с первого класса. Память у него замечательная, но есть у него физические недостатки: он ходит на пальчиках, и немножко сутулится, даже не немножко, а очень. Занимается плаванием, занимается бегом - вроде какие-то есть поправки, но не очень. Что вы на это ответите? И еще добавлю. Когда он родился, ему было годика 2, мы в Прибалтике жили, в Риге. Мы обратились к профессору, он спросил сразу: "Есть у вас кто-нибудь из родителей?.." У него у папы что-то есть такое, незаметно, но есть. Теперь я вас слушаю.
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, мы только что говорили об этой походке на цыпочках.
Виталий Шаталов: Да, только что мы об этом говорили, и признаки сутулости свидетельствуют о том, что необходимые меры не были приняты в раннем возрасте. Уже развиваются нарушения опорно-двигательного аппарата. Конечно, это надо было делать как можно раньше, но никогда не поздно начинать заниматься реабилитацией такой патологии. Я думаю, что самое оптимальное - вы должны направить в наш адрес выписку с просьбой проконсультировать такого ребенка - и мы, конечно же, вам поможем.
Марина Катыс: И у нас еще слушатель на линии. Пожалуйста, вам слово.
Слушатель: Здравствуйте. Нина Николаевна, Санкт-Петербург. Большое спасибо за передачу, очень вам благодарна. У меня сыну 27 лет, два года назад он попал в автомобильную катастрофу, на "скорой" был доставлен в больницу. Сделали снимки и поставили диагноз "закрытая черепно-мозговая травма, ушиб мозга". Посоветовали обратиться к невропатологу и две недели постельного режима. Три дня он пролежал в постели и помчался на работу. Вы знаете, он стал очень нервный, просто психованный. К себе относится халатно. У меня вопрос: могут ли быть какие-то осложнения и последствия после этой травмы?
Виталий Шаталов: Конечно же, могут. И обязательно нужно в данном случае обратиться к врачу-неврологу, чтобы уже исключить все возможные последствия такой достаточно тяжелой травмы. Ушиб головного мозга - это очень серьезная травма.
Марина Катыс: То есть - нельзя так относиться к себе. Если врачи говорят: две недели постельного режима, - надо две недели лежать в постели.
Виталий Шаталов: Как минимум.
Марина Катыс: И у нас еще слушатель на линии. Пожалуйста.
Слушатель: Здравствуйте. Элла, Москва. Скажите, пожалуйста, ваш Центр детства летом будет работать?
Виталий Шаталов: Мы, к сожалению, закрываемся на профилактический ремонт, июль-август мы работать не будем. Это плановые ремонтные мероприятия в нашем Центре, чтобы с сентября начать полноценную работу.
Слушатель: А за консультацией хотя бы можно будет прийти в июне?
Виталий Шаталов: В июне - да, конечно.
Марина Катыс: Виталий Геннадьевич, существуют различные разработки в области реабилитологии. И в частности, ученые из Массачусетского технологического института в Бостоне разработали экспериментальное устройство, которое может быть очень полезно пациентам после инсульта. (Хотя это - не детская реабилитация, тем не менее). И уже есть такое предположение, что этот электронный реабилитолог (он представляет собой джойстик, соединенный с компьютером, и пациенту в игровой форме предлагается совершать отдельные движения) в перспективе может заменить врачей-реабилитологов. Вы как относитесь к такой перспективе?
Виталий Шаталов: В лучшем случае это является одним из элементов компьютерных технологий по развитию двигательных функций у взрослых или у детей. Это - один из элементов. Хотя все, что необходимо, может сделать только врач, тем более - изучить и основы психологии, и поведение, и развитие ребенка. Уверен, что никогда компьютеры человека заменить не могут. Они могут помочь в комплексной реабилитации - это да.
Марина Катыс: У вас в центре используются компьютерные игры, какие-то компьютерные приспособления, чтобы развивать движения?
Виталий Шаталов: Да, у нас широко используются компьютерные технологии, компьютерные тренажеры, где в игровой форме ребенок, не ощущая того, что мы ему что-то навязываем, сам проводит необходимые реабилитационные мероприятия. То есть мы создаем мотивацию, как я уже говорил ранее, для выполнения тех или иных движений, направленных как на двигательную активность, так и на развитие психологической сферы наших детей. Это могут быть разнообразные компьютерные тренажеры, например - ребенок участвует в скачках и так далее. Ребенку это интересно, ребенок в участвует соревновании, и это ему доставляет огромное удовольствие и очень помогает в комплексе.
Марина Катыс: Спасибо, Виталий Геннадьевич.
