Марина Ефимова:
Статьи в американских еженедельниках, посвященные 30-летию первого полета человека на Луну, все начинаются примерно одинаково - с описания запустения на лунном космодроме. В одних статьях это описание Байконура, а в других Джонсон Спейс Центра в Хьюстоне. Степени запустения, конечно, разные, но причина одна: на Луну никто больше не летает. "К началу 70-х, - пишет в юбилейной статье журнала "Тайм" Джефри Клюгер, - американцы охладели к Луне. Гонки кончились, публика разошлась". Эти лунные гонки могли, собственно, и не начаться. Лунная экспедиция могла бы стать совместной американо-русской. Вот, что рассказал нашему корреспонденту Рае Вайль профессор Браунского университета Сергей Никитич Хрущев, сын Никиты Сергеевича Хрущева.
Сергей Хрущев: Разговор первый был заведен в 61-м президентом Кеннеди в Вене в июне, когда они встречались, и Никита Сергеевич просто не ответил на это. Он объяснял это тем, что мы слишком слабы с точки зрения военной мощи. И если через такое техническое сотрудничество американцы узнают об этом, это может их спровоцировать на превентивные ракетные удары. Но это был его постоянный страх. И мы знаем, что Лемей, командующий стратегической авиацией, неоднократно предлагал такой сценарий.
Марина Ефимова: Разговор между Кеннеди и Хрущевым состоялся в июне 1961-го. В апреле этого года Юрий Гагарин совершил свой первый в мире орбитальный полет. И Америка находилась в состоянии паники.
Сергей Хрущев: А потом, когда второй раз Кеннеди вернулся к этому в 1963 году, тогда у нас уже было небольшое количество межконтинентальных ракет, он был готов к такому сотрудничеству. Но тут Кеннеди, буквально через месяц после начала этого разговора убили, а президент Джонсон больше к этому вопросу не возвращался.
Марина Ефимова: И лунные гонки начались. В США открыто, в Советском Союзе - секретно. Настолько секретно, что американцы убедились в этом только в 1964 году, когда съемки, сделанные разведывательным сателлитом на Байконуром, показали такой величины стартовую площадку, которая могла годиться только для ракеты, нацеленной на луну. Официально советское правительство всегда отрицало наличие у них лунной программы. Во главе двух космических команд встали два капитана. С одной стороны легендарный, загадочный, засекреченный главный конструктор, имя которого - Сергей Королев - стало известно публике только после его смерти в 1966 году. Он-то, кстати сказать, сразу узнал, что его соперником будет тот же человек, которому он пытался противостоять во время войны - немецкий конструктор Вернер фон Браун, всю войну работавший на нацистскую военную машину. Корреспондент журнала "Лайф" Шефтер пишет о нем в книге "Гонки".
Диктор: У фон Брауна было два дара - конструкторский и организаторский. Благодаря двум этим талантам Гитлер, к концу войны, получил баллистические ракеты В-2, которые нагнали на союзников панику в Англии, Франции и Бельгии, но не смогли повернуть ход войны. Фон Браун знал это и в конце войны сдался сам и передал весь ракетный запас американским оккупационным властям. Американские ракетчики называли его "наш немец". В 1958 году он работал в военной лаборатории в Хансвиле, штат Алабама, откуда его и затребовали для новой миссии. Ему было 45 лет.
Марина Ефимова: Королеву было 53 года. Он год просидел в сталинском лагере, на Колыме, на лесоповале, потерял там зубы и испортил сердце. А потом 6 лет работал на шарашке в тюремном бюро космических исследований. Говорить об этом он не любил. Его портрет, один из его портретов, рисует Сергей Хрущев.
Сергей Хрущев: Королев был гениальный менеджер. Вы знаете, что обидно, что вот такие люди, как Ярослав Голованов и другие, пытаясь описать Королева, пытаются его представить, на мой взгляд, человеком достаточно неумным. Потому что они его представляют изобретателем, ученым. А потом выясняется, что он на самом деле ничего не изобрел, а в основном кричал на своих подчиненных. Это неправда. Потому что гениальный менеджер - это ничуть не меньше, чем гениальный изобретатель. Королева я бы сравнил с генералом. Жуков от техники. Человек решительный, знающий, как выбрать момент, каких людей выбрать. Заставить производить, заставить эту машину крутиться. Ракетная техника - это на 20 процентов наука и конструирование. А остальное - работа вот такого менеджера. Вы должны заставить поверить в себя людей, которые работают у вас. А это где-то пол миллиона человек. Вы должны заставить себя любить. Ведь посмотрите, все соратники Королева боготворят его.
Марина Ефимова: Главной проблемой в подготовке полета на Луну и, возможно, одной из главных технических причин провала лунной эпопеи был двигатель. В этом вопросе Королев не смог договориться с другим русским техническим гением - конструктором двигателей Валентином Глушко. О сути проблемы - директор Американского космического научного центра "Запад-Восток", а в 60-х директор советского Института космических исследований Роальд Сагдеев.
Роальд Сагдеев: Все военные ракеты того времени, межконтинентальные и даже их будущие модификации, которых не было в то время, СС-19 и СС-18, вот эти самые страшные МБРы, они использовали химически чрезвычайно неприятное топливо - несимметричный диметилгидразин, и запуск, используя такое топливо для очень большой ракеты, мог бы привезти к очень серьезным экологическим последствиям. И поэтому Королев настаивал, что для лунного проекта нужно топливо безопасное. Скажем, керосин. Для этого нужно было сделать соответствующий двигатель. У Глушко были, видимо, сложные отношения с Королевым, может быть, его не устраивала форма сотрудничества, которую предлагал Королев. И он от этого проекта отклонился.
Марина Ефимова: Вот, что добавляет к этому Сергей Хрущев.
Сергей Хрущев: Глушко был больше конструктор, и он считал, что неизвестно кто на самом деле летает в космос. То ли он двигатели ставит на королевскую ракету, то ли Королев ставит свою ракету на его двигатели. Это старые взаимоотношения. Королев хотел быть, как всякий человек его склада, монополистом, и когда Глушко решил поставить свои двигатели на конкурирующую ракету Михаила Кузьмича Янгеля, он его проклял и просто сказал, что я с тобой работать не буду. Называл его, я помню, "змея ты подколодная". Глушко ему отвечал тем же: "Не хочешь, не надо, я найду других ракетчиков, которые будут запускать ракеты лучше тебя". И он оказался прав. Королев допустил слабину именно как менеджер. Он не мог отпустить такого человека.
Марина Ефимова: В юбилейной статье редактор английской газеты "Таймс" Билл Келлер пишет: "Соревнования в лунном марафоне было для советских не только борьбой с нами, но и друг с другом". Значит ли это, что у Вернера фон Брауна не было королевских проблем: борьбы с бюрократией, борьбы с соперниками? Рассказывает представитель Федерации американских ученых Чарльз Уик.
Чарльз Уик: Конечно, были. Это неизбежно. Он все время имел дело с бюрократией и любил повторять, что ему постоянно приходится быть и волком, и ягненком. Мало того, во время предварительной стадии работы над проектом ему пришлось выдержать несколько битв, защищая свой план полета. Например, люди осторожные, предлагали использовать для лунной экспедиции два космических корабля. Один бы доставил космонавтов на лунную орбиту, а другой позволил бы им прилуниться. Но фон Браун убедил всех, что США в состоянии создать космический корабль такой мощности, что он сможет долететь до Луны, высадить космонавтов, а затем подобрать их и доставить обратно на землю. С другой стороны, и ему пришлось идти на компромиссы. В частности, стыковку на лунной орбите он согласился проводить по российской методе.
Марина Ефимова: Чтобы закончить сравнение ситуаций Королева и фон Брауна, необходимо добавить, что Королеву приходилось самому заниматься всеми хозяйственными делами: выбивать своим сотрудникам сносные квартиры, московское снабжение, детские сады, клиники и прочее, и прочее. Вернемся к интервью с Чарльзом Биком, которое ведет наш корреспондент Юрий Жигалкин.
Юрий Жигалкин: Мистер Уик, как административно была организована в Америке подготовка лунной экспедиции?
Чарльз Уик: В подготовке полета на Луну участвовало несколько сотен тысяч человек и сотни компаний, среди которых основными подрядчиками были Боинг, Рокуэл интернэшнл, Мак Доналд Дуглас. Руководила эти огромным предприятием только что созданная администрация по аэронавтике и исследованию космического пространства НАСА. Когда эта администрация взяла дело в свои руки, точно решено было только одно: что основой лунного корабля станет двигатель Ф-1, разработанный и испытанный еще в 50-х годах конструкторским бюро Вернера фон Брауна. Дизайн самой ракеты был отобран по итогам конкурса, проведенного НАСА. Также был решен вопрос о том, какие фирмы получат заказы на изготовление различных компонентов космического корабля. На этом все дискуссии кончились. В результате рыночного отбора была создана структура, во главе которой стало государственное учреждение - "Федеральное Агенство по Аэронавтике". Они следили за ходом работ, за выполнением заказов и осуществляли координацию ведущих научных центров, которые и создали американский лунник.
Марина Ефимова: Недаром многие нынешние американские комментаторы считают, что во время лунного марафона американская рыночная система в кой то веки раз сработала, как социалистическая - плановая и командная.
Диктор: Как только Алексей Леонов вышел из капсулы в вакуум космоса, его мягкий костюм раздулся до такой степени, что космонавт не мог согнуть ноги, не мог манипулировать перчатками. Но, самое главное - не мог вернуться в капсулу. Потому что размер его костюма стал больше размеров люка. Рискуя заполучить кессонову болезнь с летальным исходом, Леонов постепенно спустил давление внутри костюма и втиснулся обратно в капсулу. Неприятность произошла потому, что все делалось в спешке и с такими ограниченными средствами, что костюм Леонова не прошел вообще никакого тестирования в космосе.
Марина Ефимова: Так описал полет счастливчика Леонова английский журналист Бил Келлер. Тут конечно, можно напомнить, что при возвращении на землю у космонавтов Леонова и Беляева отказала автоматическая система пилотирования. И им пришлось управляться вручную. Боясь приземлиться на линию электропередач или, что еще хуже, в Китае, они дотянули до Урала и приземлились в глубокий снег в таежной глуши. Там, под вой волков, они просидели в своей капсуле дрожа от холода 2 ночи, пока до них не добрались, спустившись с вертолета, спасатели. После этого вся группа, включая измотанных космонавтов, дошла до места приземления вертолета на лыжах. Судя по этому и подобным случаям, советское правительство не было так заинтересовано в лунном проекте, как американское. Вот, что отвечает на это Роальд Сагдеев.
Роальд Сагдеев: Военные не видели для себя ничего в этом. Никакого интереса. Если ракеты, которые выводили первый спутник, были сделаны в интересах военных - это были те старые советские межконтинентальные ракеты МБРы - то ракетоноситель для посадки человека на луну, она по своим размерам уже превосходила все, что нужно было военным даже для самых тяжелых многотонных, многоголовых носителей водородных бомб. Правительство было заинтересовано в том, чтобы получать политические дивиденды от таких громких полетов, как запуск первого спутника, запуск первого человека, Гагарина, на орбиту, но они считали, что это можно получать почти что бесплатно, как небольшие отходы от того, что делалось для военных ракет.
Марина Ефимова: Сергей Никитич Хрущев?
Сергей Хрущев: Надо было затратить примерно 20 миллиардов долларов на то, чтобы просто высадиться на Луну. Королев доказывал, что это будет все очень дешево. И он доказал и пытался сделать такую дешевую ракету. Получался все время Тришкин кафтан.
Марина Ефимова: Чтобы победить в лунных гонках, Королев играл во все игры. Он пытался переубедить военных. Он устраивал пропагандистские полеты. Например, первым включил в команду космонавтов двух журналистов, что потом переняли американцы. В космос была отправлена первая женщина, были отправлены два космонавта, три космонавта, которые в тесной кабине сидели практически друг у друга на коленях. Зная равнодушие советской власти к своим подданным, многие россияне были убеждены, что за время советской космической эпопеи погибло множество космонавтов, о чем нам не сообщали. Так ли это?
Сергей Хрущев: Я думаю, что это совершенно не так. Это, кстати у многих американцев такое же представление. А удивительно, с какими минимальными человеческими жертвами Советскому Союзу удалось тогда сказать свое слово в космонавтике. Это до сих пор остается таким уникальным фактом.
Марина Ефимова: Бил Келлер в статье, посвященной 30-летию первого полета на Луну, сообщает, что у Советского Союза было меньше жертв, чем у США. Печальная ирония судьбы заключается в том, что только погибшие советские космонавты и добрались, образно говоря, до Луны. Послушайте речь директора НАСА накануне отправки на Луну астронавта Фрэнка Бормана.
Директор НАСА: Когда астронавт Фрэнк Борман был в Советском Союзе, жены двух советских космонавтов, погибших во время космических полетов, отдали ему медали своих покойных мужей. По их просьбе он оставит эти медали на Луне.
Марина Ефимова: 14 января 1966 года Сергей Королев умер во время операции. Даже ближайшие сотрудники не знали, что у него рак кишечника, все думали, что ему предстоит рутинная операция по удалению геморроя. Из-за этого обстоятельства в народе родилась трагикомическая легенда о смерти Королева, отразившая некое всеобщее представление о неограниченных возможностях его ума. Рассказывали, что кремлевский хирург, собравшийся удалять геморрой и обнаруживший рак уже во время операции, так испугался ответственности, что вывел Королева из состояния наркоза и спросил, что ему делать. После смерти Королева во главе лунного проекта встал его заместитель Василий Мишин.
Роальд Сагдеев: Я считаю, очень важно, что в решительный момент Королева заменил мягкий интеллигент Василий Павлович Мишин, которому, конечно, с такой армадой было трудно справиться.
Марина Ефимова: Корреспондент журнала "Лайв" Джеф Шефтер в книге "Гонки" пишет, что после смерти Королева про Мишина можно было сказать словами старой американской шутки: у него осталось два шанса: слабый и никакой, но слабый вышел из комнаты. Принято считать, что в начале лунного марафона американцы отставали от Советского Союза. У них тоже было много неудач. Таких, например, как взрывы при взлете. В 1967 году три космонавта погибли, когда пламя охватило ракету во время их тренировки. Когда же американская лунная программа вырвалась вперед? Мистер Уик?
Чарльз Уик: В действительности, Америка, на мой взгляд, обгоняла Советский Союз с самого начала. В конце 50-х - начале 60-х годов президент Эйзенхауэр и Кеннеди приняли принципиальные решения о создании арсенала баллистических ракет. Из этого и выросла американская космическая программа. Эйзенхауэру была представлена информация о том, что Советский Союз создал почти сотню межконтинентальных ракет, тогда как в арсенале США их было 2-3 десятка. Президент решил бросить все средства на сокращение этого опасного разрыва. Сейчас мы знаем, что советский арсенал тогда состоял едва ли из десятка ракет. То есть, уже на ранней стадии, в 50-х годах, США были впереди в создании ракетных технологий. Советский Союз был вынужден ответить на вызов. Но я бы назвал их первые космические успехи потмекинской деревней. Приходится только удивляться тому, что сумели создать советские ученые в тех условиях, в которых они вынуждены были работать. Но когда дело дошло до серьезной, методичной программы, каковой была высадка на Луну, их ресурсы иссякли. Москва могла сконцентрировать свои скудные средства лишь на нескольких ударных проектах. Мы к этому времени уже располагали такой же, если не лучшей технологией. Просто мы не сделали это во время.
Марина Ефимова: Главную причину провала советской лунной программы формулирует Сергей Хрущев.
Сергей Хрущев: Это вот соревнование было соревнованием Эллочки Людоедки с Вандербильдом. Помните, в "12 стульях"?
Марина Ефимова: 21 января 1969 года, зная, что до полета американцев осталось несколько месяцев, российские конструкторы попытались провести первый экзамен детищу Королева - гигантской ракете, снабженной системой из 30 двигателей. Она взлетела, но через 68 секунд рухнула на землю в 50 километрах от места запуска. 3 июля была вторая попытка, в которой один из двигателей взорвался при взлете, так, что, падая, ракета разрушила стартовую площадку. И в тот день, 20 июля 1969 года, когда Нил Армстронг ступил на Луну, последняя советская попытка опередить американцев, робот-Луна застрял на орбите и на следующий день упал на поверхность луны. Однако вот что любопытно: сейчас в дни 30-летия первого полета человека на Луну, дорогостоящие лунные гонки 60-х годов критикуют почти все авторы статей и комментариев. А в пример приводят как раз вот этот советский робот-Луна. В частности, Роальд Сагдеев.
Роальд Сагдеев: Я лично, никогда не был сторонником посадки человека на Луну, и если я о чем-то жалею, то о том, что посадка аппарата-автомата, без человека на поверхность Луны с возвратом образцов лунного грунта, что он проиграл соревнование Аполлону буквально на несколько недель.
Марина Ефимова: Это тот самый, который потом упал на лунную поверхность?
Роальд Сагдеев: Да, сначала он упал, но потом, в конце концов, эти все аппараты стали успешными, но это было уже после драки.
Марина Ефимова: Сейчас в США если кто-то и отстаивает целесообразность лунной гонки 60-х, то только с точки зрения ее побочного эффекта.
Чарльз Уик: Значение полета на Луну невозможно измерять количеством камней, доставленных с ее поверхности. Все, что мы узнали и чему научились, нельзя переоценить. Известно, что военные во многих странах, в Китае, в частности, были просто в шоке, увидев, на что похожи наши электронные средства подавления противника, продемонстрированные во время войны в Персидском заливе. Начало этому электронному прыжку было положено благодаря космическим и, вообще, ракетным исследованиям, начатым в 50-х, 60-х годах по инициативе Эйзенхауэра, Джонсона и особенно Кеннеди.
Марина Ефимова: Однако не будем забывать и о другом, не менее важном побочном эффекте - эмоциональном, который довольно просто сформулировал в стихотворении 1969 года поэт Джон Стюарт:
Сергей Хрущев: Разговор первый был заведен в 61-м президентом Кеннеди в Вене в июне, когда они встречались, и Никита Сергеевич просто не ответил на это. Он объяснял это тем, что мы слишком слабы с точки зрения военной мощи. И если через такое техническое сотрудничество американцы узнают об этом, это может их спровоцировать на превентивные ракетные удары. Но это был его постоянный страх. И мы знаем, что Лемей, командующий стратегической авиацией, неоднократно предлагал такой сценарий.
Марина Ефимова: Разговор между Кеннеди и Хрущевым состоялся в июне 1961-го. В апреле этого года Юрий Гагарин совершил свой первый в мире орбитальный полет. И Америка находилась в состоянии паники.
Сергей Хрущев: А потом, когда второй раз Кеннеди вернулся к этому в 1963 году, тогда у нас уже было небольшое количество межконтинентальных ракет, он был готов к такому сотрудничеству. Но тут Кеннеди, буквально через месяц после начала этого разговора убили, а президент Джонсон больше к этому вопросу не возвращался.
Марина Ефимова: И лунные гонки начались. В США открыто, в Советском Союзе - секретно. Настолько секретно, что американцы убедились в этом только в 1964 году, когда съемки, сделанные разведывательным сателлитом на Байконуром, показали такой величины стартовую площадку, которая могла годиться только для ракеты, нацеленной на луну. Официально советское правительство всегда отрицало наличие у них лунной программы. Во главе двух космических команд встали два капитана. С одной стороны легендарный, загадочный, засекреченный главный конструктор, имя которого - Сергей Королев - стало известно публике только после его смерти в 1966 году. Он-то, кстати сказать, сразу узнал, что его соперником будет тот же человек, которому он пытался противостоять во время войны - немецкий конструктор Вернер фон Браун, всю войну работавший на нацистскую военную машину. Корреспондент журнала "Лайф" Шефтер пишет о нем в книге "Гонки".
Диктор: У фон Брауна было два дара - конструкторский и организаторский. Благодаря двум этим талантам Гитлер, к концу войны, получил баллистические ракеты В-2, которые нагнали на союзников панику в Англии, Франции и Бельгии, но не смогли повернуть ход войны. Фон Браун знал это и в конце войны сдался сам и передал весь ракетный запас американским оккупационным властям. Американские ракетчики называли его "наш немец". В 1958 году он работал в военной лаборатории в Хансвиле, штат Алабама, откуда его и затребовали для новой миссии. Ему было 45 лет.
Марина Ефимова: Королеву было 53 года. Он год просидел в сталинском лагере, на Колыме, на лесоповале, потерял там зубы и испортил сердце. А потом 6 лет работал на шарашке в тюремном бюро космических исследований. Говорить об этом он не любил. Его портрет, один из его портретов, рисует Сергей Хрущев.
Сергей Хрущев: Королев был гениальный менеджер. Вы знаете, что обидно, что вот такие люди, как Ярослав Голованов и другие, пытаясь описать Королева, пытаются его представить, на мой взгляд, человеком достаточно неумным. Потому что они его представляют изобретателем, ученым. А потом выясняется, что он на самом деле ничего не изобрел, а в основном кричал на своих подчиненных. Это неправда. Потому что гениальный менеджер - это ничуть не меньше, чем гениальный изобретатель. Королева я бы сравнил с генералом. Жуков от техники. Человек решительный, знающий, как выбрать момент, каких людей выбрать. Заставить производить, заставить эту машину крутиться. Ракетная техника - это на 20 процентов наука и конструирование. А остальное - работа вот такого менеджера. Вы должны заставить поверить в себя людей, которые работают у вас. А это где-то пол миллиона человек. Вы должны заставить себя любить. Ведь посмотрите, все соратники Королева боготворят его.
Марина Ефимова: Главной проблемой в подготовке полета на Луну и, возможно, одной из главных технических причин провала лунной эпопеи был двигатель. В этом вопросе Королев не смог договориться с другим русским техническим гением - конструктором двигателей Валентином Глушко. О сути проблемы - директор Американского космического научного центра "Запад-Восток", а в 60-х директор советского Института космических исследований Роальд Сагдеев.
Роальд Сагдеев: Все военные ракеты того времени, межконтинентальные и даже их будущие модификации, которых не было в то время, СС-19 и СС-18, вот эти самые страшные МБРы, они использовали химически чрезвычайно неприятное топливо - несимметричный диметилгидразин, и запуск, используя такое топливо для очень большой ракеты, мог бы привезти к очень серьезным экологическим последствиям. И поэтому Королев настаивал, что для лунного проекта нужно топливо безопасное. Скажем, керосин. Для этого нужно было сделать соответствующий двигатель. У Глушко были, видимо, сложные отношения с Королевым, может быть, его не устраивала форма сотрудничества, которую предлагал Королев. И он от этого проекта отклонился.
Марина Ефимова: Вот, что добавляет к этому Сергей Хрущев.
Сергей Хрущев: Глушко был больше конструктор, и он считал, что неизвестно кто на самом деле летает в космос. То ли он двигатели ставит на королевскую ракету, то ли Королев ставит свою ракету на его двигатели. Это старые взаимоотношения. Королев хотел быть, как всякий человек его склада, монополистом, и когда Глушко решил поставить свои двигатели на конкурирующую ракету Михаила Кузьмича Янгеля, он его проклял и просто сказал, что я с тобой работать не буду. Называл его, я помню, "змея ты подколодная". Глушко ему отвечал тем же: "Не хочешь, не надо, я найду других ракетчиков, которые будут запускать ракеты лучше тебя". И он оказался прав. Королев допустил слабину именно как менеджер. Он не мог отпустить такого человека.
Марина Ефимова: В юбилейной статье редактор английской газеты "Таймс" Билл Келлер пишет: "Соревнования в лунном марафоне было для советских не только борьбой с нами, но и друг с другом". Значит ли это, что у Вернера фон Брауна не было королевских проблем: борьбы с бюрократией, борьбы с соперниками? Рассказывает представитель Федерации американских ученых Чарльз Уик.
Чарльз Уик: Конечно, были. Это неизбежно. Он все время имел дело с бюрократией и любил повторять, что ему постоянно приходится быть и волком, и ягненком. Мало того, во время предварительной стадии работы над проектом ему пришлось выдержать несколько битв, защищая свой план полета. Например, люди осторожные, предлагали использовать для лунной экспедиции два космических корабля. Один бы доставил космонавтов на лунную орбиту, а другой позволил бы им прилуниться. Но фон Браун убедил всех, что США в состоянии создать космический корабль такой мощности, что он сможет долететь до Луны, высадить космонавтов, а затем подобрать их и доставить обратно на землю. С другой стороны, и ему пришлось идти на компромиссы. В частности, стыковку на лунной орбите он согласился проводить по российской методе.
Марина Ефимова: Чтобы закончить сравнение ситуаций Королева и фон Брауна, необходимо добавить, что Королеву приходилось самому заниматься всеми хозяйственными делами: выбивать своим сотрудникам сносные квартиры, московское снабжение, детские сады, клиники и прочее, и прочее. Вернемся к интервью с Чарльзом Биком, которое ведет наш корреспондент Юрий Жигалкин.
Юрий Жигалкин: Мистер Уик, как административно была организована в Америке подготовка лунной экспедиции?
Чарльз Уик: В подготовке полета на Луну участвовало несколько сотен тысяч человек и сотни компаний, среди которых основными подрядчиками были Боинг, Рокуэл интернэшнл, Мак Доналд Дуглас. Руководила эти огромным предприятием только что созданная администрация по аэронавтике и исследованию космического пространства НАСА. Когда эта администрация взяла дело в свои руки, точно решено было только одно: что основой лунного корабля станет двигатель Ф-1, разработанный и испытанный еще в 50-х годах конструкторским бюро Вернера фон Брауна. Дизайн самой ракеты был отобран по итогам конкурса, проведенного НАСА. Также был решен вопрос о том, какие фирмы получат заказы на изготовление различных компонентов космического корабля. На этом все дискуссии кончились. В результате рыночного отбора была создана структура, во главе которой стало государственное учреждение - "Федеральное Агенство по Аэронавтике". Они следили за ходом работ, за выполнением заказов и осуществляли координацию ведущих научных центров, которые и создали американский лунник.
Марина Ефимова: Недаром многие нынешние американские комментаторы считают, что во время лунного марафона американская рыночная система в кой то веки раз сработала, как социалистическая - плановая и командная.
Диктор: Как только Алексей Леонов вышел из капсулы в вакуум космоса, его мягкий костюм раздулся до такой степени, что космонавт не мог согнуть ноги, не мог манипулировать перчатками. Но, самое главное - не мог вернуться в капсулу. Потому что размер его костюма стал больше размеров люка. Рискуя заполучить кессонову болезнь с летальным исходом, Леонов постепенно спустил давление внутри костюма и втиснулся обратно в капсулу. Неприятность произошла потому, что все делалось в спешке и с такими ограниченными средствами, что костюм Леонова не прошел вообще никакого тестирования в космосе.
Марина Ефимова: Так описал полет счастливчика Леонова английский журналист Бил Келлер. Тут конечно, можно напомнить, что при возвращении на землю у космонавтов Леонова и Беляева отказала автоматическая система пилотирования. И им пришлось управляться вручную. Боясь приземлиться на линию электропередач или, что еще хуже, в Китае, они дотянули до Урала и приземлились в глубокий снег в таежной глуши. Там, под вой волков, они просидели в своей капсуле дрожа от холода 2 ночи, пока до них не добрались, спустившись с вертолета, спасатели. После этого вся группа, включая измотанных космонавтов, дошла до места приземления вертолета на лыжах. Судя по этому и подобным случаям, советское правительство не было так заинтересовано в лунном проекте, как американское. Вот, что отвечает на это Роальд Сагдеев.
Роальд Сагдеев: Военные не видели для себя ничего в этом. Никакого интереса. Если ракеты, которые выводили первый спутник, были сделаны в интересах военных - это были те старые советские межконтинентальные ракеты МБРы - то ракетоноситель для посадки человека на луну, она по своим размерам уже превосходила все, что нужно было военным даже для самых тяжелых многотонных, многоголовых носителей водородных бомб. Правительство было заинтересовано в том, чтобы получать политические дивиденды от таких громких полетов, как запуск первого спутника, запуск первого человека, Гагарина, на орбиту, но они считали, что это можно получать почти что бесплатно, как небольшие отходы от того, что делалось для военных ракет.
Марина Ефимова: Сергей Никитич Хрущев?
Сергей Хрущев: Надо было затратить примерно 20 миллиардов долларов на то, чтобы просто высадиться на Луну. Королев доказывал, что это будет все очень дешево. И он доказал и пытался сделать такую дешевую ракету. Получался все время Тришкин кафтан.
Марина Ефимова: Чтобы победить в лунных гонках, Королев играл во все игры. Он пытался переубедить военных. Он устраивал пропагандистские полеты. Например, первым включил в команду космонавтов двух журналистов, что потом переняли американцы. В космос была отправлена первая женщина, были отправлены два космонавта, три космонавта, которые в тесной кабине сидели практически друг у друга на коленях. Зная равнодушие советской власти к своим подданным, многие россияне были убеждены, что за время советской космической эпопеи погибло множество космонавтов, о чем нам не сообщали. Так ли это?
Сергей Хрущев: Я думаю, что это совершенно не так. Это, кстати у многих американцев такое же представление. А удивительно, с какими минимальными человеческими жертвами Советскому Союзу удалось тогда сказать свое слово в космонавтике. Это до сих пор остается таким уникальным фактом.
Марина Ефимова: Бил Келлер в статье, посвященной 30-летию первого полета на Луну, сообщает, что у Советского Союза было меньше жертв, чем у США. Печальная ирония судьбы заключается в том, что только погибшие советские космонавты и добрались, образно говоря, до Луны. Послушайте речь директора НАСА накануне отправки на Луну астронавта Фрэнка Бормана.
Директор НАСА: Когда астронавт Фрэнк Борман был в Советском Союзе, жены двух советских космонавтов, погибших во время космических полетов, отдали ему медали своих покойных мужей. По их просьбе он оставит эти медали на Луне.
Марина Ефимова: 14 января 1966 года Сергей Королев умер во время операции. Даже ближайшие сотрудники не знали, что у него рак кишечника, все думали, что ему предстоит рутинная операция по удалению геморроя. Из-за этого обстоятельства в народе родилась трагикомическая легенда о смерти Королева, отразившая некое всеобщее представление о неограниченных возможностях его ума. Рассказывали, что кремлевский хирург, собравшийся удалять геморрой и обнаруживший рак уже во время операции, так испугался ответственности, что вывел Королева из состояния наркоза и спросил, что ему делать. После смерти Королева во главе лунного проекта встал его заместитель Василий Мишин.
Роальд Сагдеев: Я считаю, очень важно, что в решительный момент Королева заменил мягкий интеллигент Василий Павлович Мишин, которому, конечно, с такой армадой было трудно справиться.
Марина Ефимова: Корреспондент журнала "Лайв" Джеф Шефтер в книге "Гонки" пишет, что после смерти Королева про Мишина можно было сказать словами старой американской шутки: у него осталось два шанса: слабый и никакой, но слабый вышел из комнаты. Принято считать, что в начале лунного марафона американцы отставали от Советского Союза. У них тоже было много неудач. Таких, например, как взрывы при взлете. В 1967 году три космонавта погибли, когда пламя охватило ракету во время их тренировки. Когда же американская лунная программа вырвалась вперед? Мистер Уик?
Чарльз Уик: В действительности, Америка, на мой взгляд, обгоняла Советский Союз с самого начала. В конце 50-х - начале 60-х годов президент Эйзенхауэр и Кеннеди приняли принципиальные решения о создании арсенала баллистических ракет. Из этого и выросла американская космическая программа. Эйзенхауэру была представлена информация о том, что Советский Союз создал почти сотню межконтинентальных ракет, тогда как в арсенале США их было 2-3 десятка. Президент решил бросить все средства на сокращение этого опасного разрыва. Сейчас мы знаем, что советский арсенал тогда состоял едва ли из десятка ракет. То есть, уже на ранней стадии, в 50-х годах, США были впереди в создании ракетных технологий. Советский Союз был вынужден ответить на вызов. Но я бы назвал их первые космические успехи потмекинской деревней. Приходится только удивляться тому, что сумели создать советские ученые в тех условиях, в которых они вынуждены были работать. Но когда дело дошло до серьезной, методичной программы, каковой была высадка на Луну, их ресурсы иссякли. Москва могла сконцентрировать свои скудные средства лишь на нескольких ударных проектах. Мы к этому времени уже располагали такой же, если не лучшей технологией. Просто мы не сделали это во время.
Марина Ефимова: Главную причину провала советской лунной программы формулирует Сергей Хрущев.
Сергей Хрущев: Это вот соревнование было соревнованием Эллочки Людоедки с Вандербильдом. Помните, в "12 стульях"?
Марина Ефимова: 21 января 1969 года, зная, что до полета американцев осталось несколько месяцев, российские конструкторы попытались провести первый экзамен детищу Королева - гигантской ракете, снабженной системой из 30 двигателей. Она взлетела, но через 68 секунд рухнула на землю в 50 километрах от места запуска. 3 июля была вторая попытка, в которой один из двигателей взорвался при взлете, так, что, падая, ракета разрушила стартовую площадку. И в тот день, 20 июля 1969 года, когда Нил Армстронг ступил на Луну, последняя советская попытка опередить американцев, робот-Луна застрял на орбите и на следующий день упал на поверхность луны. Однако вот что любопытно: сейчас в дни 30-летия первого полета человека на Луну, дорогостоящие лунные гонки 60-х годов критикуют почти все авторы статей и комментариев. А в пример приводят как раз вот этот советский робот-Луна. В частности, Роальд Сагдеев.
Роальд Сагдеев: Я лично, никогда не был сторонником посадки человека на Луну, и если я о чем-то жалею, то о том, что посадка аппарата-автомата, без человека на поверхность Луны с возвратом образцов лунного грунта, что он проиграл соревнование Аполлону буквально на несколько недель.
Марина Ефимова: Это тот самый, который потом упал на лунную поверхность?
Роальд Сагдеев: Да, сначала он упал, но потом, в конце концов, эти все аппараты стали успешными, но это было уже после драки.
Марина Ефимова: Сейчас в США если кто-то и отстаивает целесообразность лунной гонки 60-х, то только с точки зрения ее побочного эффекта.
Чарльз Уик: Значение полета на Луну невозможно измерять количеством камней, доставленных с ее поверхности. Все, что мы узнали и чему научились, нельзя переоценить. Известно, что военные во многих странах, в Китае, в частности, были просто в шоке, увидев, на что похожи наши электронные средства подавления противника, продемонстрированные во время войны в Персидском заливе. Начало этому электронному прыжку было положено благодаря космическим и, вообще, ракетным исследованиям, начатым в 50-х, 60-х годах по инициативе Эйзенхауэра, Джонсона и особенно Кеннеди.
Марина Ефимова: Однако не будем забывать и о другом, не менее важном побочном эффекте - эмоциональном, который довольно просто сформулировал в стихотворении 1969 года поэт Джон Стюарт:
Однажды июльским вечером весь мир остановился,
Чтобы посмотреть, как человек по имени Армстронг идет по Луне.
