Марина Катыс: В Москве завершилась Всемирная климатическая конференция, на которой обсуждались проблемы глобального изменения климата.
Как считают независимые наблюдатели, никаких реальных результатов конференция не дала. Основное ожидание было связано с ратификацией Киотского протокола Россией. Однако этого не произошло.
Говорит заместитель директора по программам энергетики и климата Центра ядерной экологии и энергетической политики Социально-экологического союза Илья Попов.
Илья Попов: Первая проблема возникла, когда американцы вышли из Протокола. Они отказались его ратифицировать, говоря, что, во-первых, это будет экономически разрушительным для страны, а во-вторых, что развивающиеся страны тоже должны что-то делать. После этого Россия подсчитала, сколько она может получить денег после ратификации Протокола, и решила, что этого будет очень мало. Вот - одна из экономических причин, на которые ссылается Министерство экономики, например.
Марина Катыс: Президент России Владимир Путин заявил, что в настоящее время правительство Российской Федерации изучает этот вопрос, и решение о ратификации будет принято в соответствии с национальными интересами России.
О своих впечатлениях от конференции рассказывает руководитель российской климатической программы Всемирного фонда дикой природы Алексей Кокорин.
Алексей Кокорин: Впечатление достаточно противоречивое. Главные организаторы конференции (это, безусловно, академик Израэль) хотели сделать ее как конференцию, которая покажет несостоятельность Киотского протокола. По ходу дела им это все больше и больше не удавалось. 90 процентов участников конференции поддерживают усилия всех стран по противодействию изменению климата. Это - один слой.
А другой слой - это выступление нашего президента, поскольку это - высший руководитель страны, человек, от которого персонально зависит, будет Киотский протокол ратифицирован Россией, и смогут ли те 118 стран, которые уже его ратифицировали, его выполнять или нет (поскольку у России право вето).
Когда Владимир Владимирович шел по написанному тексту речи - это было не так уж и плохо. Особенно, если учесть, что он обращался к противнику Киотского протокола академику Израэлю, который сидел от него в одном метре. Путин как бы объяснял Юрию Антониевичу, что решение будет принято после тщательного рассмотрения, что решение будет принято правительством и что решение будет принято только с учетом всех национальных интересов России.
В первой сессии сначала выступал Путин, а потом - исполнительные секретари ООНовских агентств. Затем выступали послы, министры Норвегии, Франции. И все они дружно говорили: "Владимир Владимирович, нам нужен протокол! Вы можете его выполнять или не выполнять в России - это ваше личное дело, но, пожалуйста, разрешите нам выполнить протокол".
И когда на трибуну вышла исполнительный секретарь Рамочной конвенции ООН об изменении климата Йока ВалтерХантер, она открыто призвала президента Путина осознать это и выразила надежду, что Россия вскорости ратифицирует протокол и позволит более чем сотне государств начать активные действия. И в этот момент - это был единственный момент за весь день - ее речь была прервана аплодисментами. Были совершенно внеплановые аплодисменты зала.
Господин Путин решил ей ответить, но ответить - в достаточно шутливом духе: Ну, что ж вы так сгущаете краски - что уж мы так всем не даем жить, перекрываем кислород. Дайте нам время все обдумать: что надо делать в России, вообще - что это такое.
Это было нормально, но после этого он решил пошутить. И шутка заключалась в том, что он сказал: "А может, в такой холодной стране, как у нас, изменение климата и неплохо? 2-3 градуса не повредят - меньше шубы будем носить, меньше топлива нам будет нужно".
Но после того, как в этом году в Европе от невиданной жары по разным оценкам умерло от 17 до 20 тысяч человек - так шутить нельзя. Шутка вышла откровенно неприличной. И мне кажется, именно этим был вызван столь агрессивный тон средств массовой информации и столь негативные заголовки.
Марина Катыс: Европейская пресса, действительно, очень остро отреагировала на шутку Владимира Путина.
Французская "Либерасьон" оценила шутку Путина как "сомнительную". Британская "Гардиан" (отметив, что подход Путина к ратификации Киотского протокола мало чем отличается от подхода президента США Джорджа Буша), выразилась еще резче: "Цинизм России: все еще велик".
Киотский протокол к Рамочной конвенции ООН об изменении климата был принят в декабре 1997 года. Для его вступления в силу было необходимо, чтобы его ратифицировали не менее 55 стран, на долю которых приходится не менне 55 процентов выбросов парниковых газов.
Сейчас документ ратифицирован 1118 странами, на долю которых приходится 44 процента выбросов. После отказа США ратифицировать Киотский протокол у России фактически оказалось право вето на этот документ.
Продолжает Алексей Кокорин.
Алексей Кокорин: Почему же Россия так упорно не ратифицирует Киотский протокол? Некоторые причины, в общем-то, легко понятны. Например, то, что уважаемые чиновники (представители Министерства экономики, Росгидромета, других ведомств) сначала хотят создать выгодную для них систему выполнения протокола (выгодную в самом прямом, меркантильном смысле), а только потом - допустить его ратификацию. Потому что иначе ратификация будет, а пользы им - никакой (меркантильной). То есть им нужно время, чтобы это создать и этот аргумент понятен.
Дальше выдвигается аргумент противодействия наших нефтяных компаний. Но, мне кажется, это аргумент скорее надуманный. Действительно, ЮКОС высказывался "против" - но ЮКОС сейчас совсем не в чести. Действительно, высказываются "против" "Интеррос" и "Норильский никель". Но ведь "Норильский никель" высказывается "против" не потому, что Киотский протокол или климат... Они как огня боятся открытости, экологических стандартов, потому что это - грязнейшее предприятие, которое загрязняет всю Арктику - российскую, канадскую, американскую, датскую, какую угодно. И они стараются избежать всего, что только можно. ВТО для них, кстати, тоже очень плохо. Они этого не даже скрывают. Но ведь дело-то опять же не в Киотском протоколе, а в том - кто и как ведет бизнес.
Но зато РАО ЕЭС - "за", и открыто "за", и Чубайс выступал еще раз. "Газпром" - "за". ТНК вместе с "Альфа-групп", "Би-Пи", всем этим конгломератом, - они тоже "за".
Фактически все, кому нужно сохранять лицо перед европейским партнером, они - "за", потому что они понимают, что в противном случае выгодно торговать с европейцами не получится. Если евроейцы задыхаются от жары, а мы тут говорим: "А может быть, даже нам и хорошо!" - торговать не получится.
Марина Катыс: Межправительственная группа экспертов по изменению климата представила свой Третий оценочный доклад, содержащий весьма неутешительные для климатической системы и человечества выводы о грядущих последствиях изменения климата. Этот доклад не оставляет сомнения в необходимости принятия срочных и системных мер по ограничению выбросов парниковых газов.
Казалось бы, все ясно. Есть международное согласие по проблеме. Наука уже высказалась. ООН приняла на этот счет ряд резолюций. Вступила в силу и действует Рамочная конвенция ООН по изменению климата. Разработан и принят Киотский протокол. Бизнес по всему миру уже начал выстраивать свои корпоративные схемы его реализации.
И несмотря на все эти обстоятельства, конкретные меры не предпринимаются. В чем же дело?
Комментирует руководитель климатического проекта "Гринпис-Россия" Наталья Олефиренко.
Наталья Олефиренко: Если проанализировать то, что сказал Путин, то получается такая позиция: давайте подождем, еще раз все проанализируем и, может быть, только после этого примем какое-нибудь решение.
Это противоречит высказываниям Владимира Путина на праздновании 300-летия Петербурга, когда он вместе со своими коллегами из стран ЕС говорил о том, что это - очень важное международное соглашении, России оно принесет большие выгоды, что, безусловно, Россия готова его ратифицировать и сделает это в ближайшее время.
Это противоречит и заявлениям Касьянова на Саммите Земли более года назад.
Марина Катыс: Почему так изменилась позиция российского руководства? Они действительно теперь ищут какие-то экономические выгоды от ратификации Киотского протокола?
Наталья Олефиренко: Дело в том, что экономические выгоды очевидны были давно и всем. Потому что в результате переговорного процесса, удачного для России, удалось добиться очень льготных условий, то есть никаких затрат на реализацию программ по Киотскому протоколу для России не предусматривается.
Говорить, что это для нас будет очень невыгодно - все равно, что говорить, что вообще невыгодно перестраивать экономику. Безусловно - выгодно, потому что в рамках Киотского протокола предусматриваются механизмы его реализации: продажа квот, осуществление проектов совместного осуществления. Все это позволит принести в российский бизнес около 20 миллиардов долларов.
Почему Россия сейчас заговаривает о каких-то выгодах? - Я думаю, что это не более чем торг.
Марина Катыс: Ну и что хочет российская сторона получить в результате этого торга?
Наталья Олефиренко: Если вспомнить заявления, сделанные в июле, то российская сторона хотела в результате торга получить вступление в ВТО. Теперь Россия заявляет о том, что ей нужны официальные гарантии, что страна получит какие-то экономические выгоды. И как это было сказано в официальном заявлении Кремля от 26 сентября, эти официальные экономические гарантии оцениваются от 5 до 10 миллиардов долларов.
С нашей точки зрения - это верх цинизма. Страна, у которой в рамках Киотского соглашения и так достаточно льготные условия, требует еще каких-то гарантий.
Безусловно, многие европейские страны оказались в очень жестких условиях. Потому что при том уровне энергоэффективности, который у них есть, им достаточно тяжело будет осуществлять снижение объемов выбросов. Но они серьезно задумываются над тем, чтобы искать партнеров, - таких, например, как Россия - где это можно было бы сделать за меньшие деньги с большим эффектом.
Но если Россия не решится ратифицировать Протокол в ближайшее время, то все инвесторы просто уйдут в развивающиеся страны и те страны, которые дружественны Киотскому протоколу.
Марина Катыс: С такой оценкой согласен и эксперт Международного социально-экологического Союза Алексей Григорьев.
Алексей Григорьев: Что не понимается нашими мелкими рэкетирами от геополитики, - так это то, что терпение мирового сообщества явно подходит к концу. Я думаю, еще год-два Киотский протокол будет сохранять актуальность. Далее страны начнут решать эти проблемы своими средствами внутри себя - и Россию просто-напросто никто не будет рассматривать как серьезного участника этого процесса.
Есть две стратегии борьбы с глобальным изменением климата. Стратегия первая: давайте попробуем предотвратить это, принять меры по снижению неблагоприятных воздействий. И вторая стратегия: спасайся, кто может.
Экономически развитые страны с мощными, динамичными экономиками смогут адаптироваться к глобальным изменениям климата. Плохо будет развивающимся странам и странам с нединамичными, неэффективными экономиками. Вот этого наши доморощенные рэкетиры и не понимают. У них представление, что свет клином сошелся на этом Киотском протоколе.
Еще год-два - и этот паровоз уйдет, а наш вагон останется в тупике. Более того, стратегическое решение Евросоюза и Японии - это опять же не проекты совместного выполнения (которые, кстати, сильно критикуются там), а переход на возобновимые источники энергии.
Марина Катыс: По данным Министерства здравоохранения Франции, от экстремальной жары, которая отмечалась этим летом в Европе, в этой стране погибло 13 тысяч человек. Есть жертвы в Испании, Италии, Португалии и Великобритании. Ущерб от лесных пожаров исчисляется миллиардами евро. В 2002 году в Европе наводнения унесли множество жизней и причинили огромный ущерб экономикам стран. Эти примеры можно продолжать довольно долго.
На позицию российского руководства в отношении ратификации Киотского протокола - по мнению независимых экспертов - серьезно повлияло и определенное давление извне.
Комментирует Алексей Кокорин.
Алексей Кокорин: Конечно, это влияние США: уговоры господина Буша-младшего, а некоторое время назад в России был господин Буш-старший, был Генри Киссинжер, сейчас - Лора Буш.
Но с другой стороны, есть и своего рода дилемма - с кем быть: либо вместе с ООНовской системой (Киотский протокол - это система ООН), поддержать систему ООН, как систему решения мировых конфликтов и проблем - либо встать на сторону США.
Ратификация - это своего рода беременность. Нельзя быть беременной на какой-то процент. Либо - да, либо - нет. Если "нет" - это автоматически будет рассматриваться как уступка Бушу, как подчинение американской политике. И не понимать этого невозможно.
Марина Катыс: И снова я обращаюсь с вопросом к руководителю климатического проекта "Гринпис-Россия" Наталье Олефиренко.
Такая позиция России вызвана какими-то особо дружественными отношениями с Соединенными Штатами, попыткой встать на их позицию?
Наталья Олефиренко: И в том числе - дружественными отношениями с Соединенными Штатами и нежеланием Путина рвать эти отношения. Недаром именно накануне Всемирной климатической конференции Путин посетил Буша. После окончания этой встречи мы получили официальное заявление Кремля о том, что Россия будет достаточно осторожна с этим протоколом, что ей нужны гарантии. И теперь нет никакой уверенности в том, что Киотский протокол будет ратифицирован в течение 2004 года.
Чего хочет Буш? - Они предлагают альтернативное Киотскому протоколу международное соглашение и всячески призывают Россию подключиться именно к этому международному соглашению.
В чем принципиальная разница между Киотским протоколом и альтернативой, которую предлагает Буш? - В Киотском протоколе предусматривается сокращение абсолютных объемов выбросов, в альтернативе Буша - сокращение выбросов на единицу валового национального продукта.
Марина Катыс: Однако в результате реализации этой программы в предшествующие десять лет США снизили удельные выбросы углерода (на единицу ВВП) на 17 процентов, в то же время общие выбросы парниковых газов выросли примерно на 12 процентов.
Другая причина, которая останавливает руководство России, это отсутствие экономических гарантий в размере от 3 до 10 миллиардов долларов в случае ратификации Киотского протокола. Однако, по оценкам эксперта Европарламента Александра де Роо, после ратификации Протокола потенциальные инвестиции в российскую экономику могут составить более 20 миллиардов долларов. Существующие партнерские отношения между западными компаниями и российскими - "Газпромом" и РАО ЕЭС - уже сейчас измеряются сотнями миллионов долларов.
Если Россия не ратифицирует Киотский протокол в течение ближайшего года - это нанесет огромный ущерб ее имиджу, убежден заместитель директора по программам энергетики и климата Центра ядерной экологии и энергетической политики Социально-экологического союза Илья Попов.
Илья Попов: Сейчас Россия получила политическую возможность показать, что она является лидером. И, к сожалению, Россия не использует этой возможности и пытается уйти от ответственности. А с точки зрения выгод - конечно, России надо модернизировать промышленность, модернизировать энергетический комплекс.
Конечно, Киотский протокол не сможет решить все экономические проблемы. Но он может принести инвестиции, которые могут быть дальше направлены на повышение энергоэффективности. Через проекты совместного осуществления, через гибкие механизмы торговли квотами на выбросы эти деньги пойдут на дальнейшую реструктуризацию энергетики. Германия даже списала бы часть долга (большую часть долга России), если Россия ратифицирует Киотский протокол.
Но нерешительная позиция России, к сожалению, отражается не только на соглашение по изменению климата - Россия все еще не ратифицировала Охрусскую конвенцию по доступу общественности к экологической информации. Другие страны уже устали убеждать Россию, что это надо сделать, что остался всего один шаг и что это препятствует России работать дальше. Потому что, и датчане, и голландцы готовы вкладывать деньги в Россию и реализовывать здесь проекты - но они не могут этого делать.
Марина Катыс: Далеко не все ученые однозначно выступают "за" ратификацию Киотского протокола. Директор Института глобального изменения климата и экологии "Росгидромета" и Российской Академии Наук академик Юрий Израэль считает, что вступление в силу Киотского протокола не сможет серьезно повлиять на рост концентрации углекислого газа в атмосфере Земли.
Председатель президиума Института проблем глобализации, доктор экономических наук Михаил Делягин считает, что связь между изменением климата и ростом выбросов углекислого газа не доказана.
Однако доктор медицинских наук, профессор Института демографии и экологии человека РАН Борис Ревич считает, что Киотский протокол необходимо ратифицировать.
Борис Ревич: Три плюса, скажем, "за" и один минус - "против". То, что не все понятно с глобальным потеплением, на мой взгляд, позиция и правильная, и ошибочная. Правильная она с академической, научной точки зрения, - действительно не все здесь ясно. Но так можно любую проблему изучать до бесконечности.
Нужно иметь политическую волю для того, чтобы принять определенное решение. Сейчас это решение принято не было. Может быть, оно будет принято немного позднее. Я, например, абсолютно уверен, что Россия ратифицирует Киотский протокол. Но тут, может быть, Россия кое-что и потеряет. Потому что если, скажем, Украина здесь Россию обгонит (а судя по тем выступлениям, которые были на конференции, это вполне реально) и начнет торговать своими квотами, своим "горячим воздухом", то очень может быть, что Россия потеряет какие-то деньги на этом рынке услуг.
Марина Катыс: И снова я обращаюсь с вопросом к руководителю российской климатической программы Всемирного фонда дикой природы Алексею Кокорину.
По вашим прогнозам, ратификация Россией Киотского протокола состоится? И если состоится, то когда: через год, через два?
Алексей Кокорин: Я думаю, что все-таки состоится. Хотя бы потому, что нератификация протокола очень мало кому из наших чиновников выгодна. Давление со стороны европейцев, со стороны Японии и даже Канады будет нарастать.
Где-то в конце весны, в начале лета следующего года вопрос уже встанет таким образом: либо Россия ратифицирует Киотский протокол, либо создается новый протокол (даже не новый протокол, а - изменение условий его вступление в силу). Ну и тут уже нужно будет как-то шевелиться.
Я думаю, что в 2004 году ратификация все же состоится.
Марина Катыс: То есть вы полагаете, что Россия не станет аутсайдером в мировом сообществе в связи с нератификацией Киотского протокола?
Алексей Кокорин: Я думаю, что не станет. Все-таки выбор - быть со всей ООНовской системой либо быть с господином Бушем - слишком силен в пользу ООНовской системы.
Марина Катыс: С другой стороны, не будет ли упущено время? Ведь каждый упущенный год работает против и мирового сообщества, и человечества в целом. Ратификация откладывается, допустим, еще - при лучшем раскладе сил - на год. А что произойдет с климатической системой планеты за это время?
Алексей Кокорин: Время, конечно, упускаем. Это безусловно. Ведь Киотский протокол - это начало действий. 5 лет, о которых идет речь, с 2008 по 2012 год - это совсем немного по вкладу в ослабление изменений климата, примерно два процента. Но если заглянуть в 2050 год, то получится, что мы предпринимаем усилия уже 40 лет - или на 15 лет меньше, только 25 лет. Это большая разница, эффект равен 30 процентам. А 30 процентов - это число жарких дней с температурой выше 40 градусов - столько-то или на 30 процентов меньше.
Марина Катыс: Если мировое сообщество не предпримет совместных кардинальных усилий, то глобальное изменение климата повлечет за собой и глобальное изменение среды обитания для человека - считает руководитель климатической программы "Гринпис-Россия" Наталья Олефиренко.
Наталья Олефиренко: Уровень подъема мирового океана будет значителен, многие территории будут затоплены, начнется переселение. Многие территории будут испытывать эффект опустынивания - и поэтому мы потеряем продуктивность многих земель. Соответственно, нарушается весь баланс, не только климатический, но и биосферный, и социальный.
Безусловно, глобальное изменение климата накладывается на чисто природные циклические процессы, но человек ухитрился придать этому процессу неестественное ускорение. И Земля будет просто не в состоянии приспособиться и адекватно реагировать на это повышение концентрации парниковых газов. Соответственно, не будет возможности приспособиться и всей остальной биосфере, экосистемам, и человеку в том числе.
Марина Катыс: И в заключение я хочу процитировать несколько строк из пьесы "Дядя Ваня" Антона Павловича Чехова:
"...Когда я слышу, как шумит мой лес, посаженный моими руками, я сознаю, что климат немножко и в моей власти и что если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я".
Через неделю мы вернемся к обсуждению этой темы.
Как считают независимые наблюдатели, никаких реальных результатов конференция не дала. Основное ожидание было связано с ратификацией Киотского протокола Россией. Однако этого не произошло.
Говорит заместитель директора по программам энергетики и климата Центра ядерной экологии и энергетической политики Социально-экологического союза Илья Попов.
Илья Попов: Первая проблема возникла, когда американцы вышли из Протокола. Они отказались его ратифицировать, говоря, что, во-первых, это будет экономически разрушительным для страны, а во-вторых, что развивающиеся страны тоже должны что-то делать. После этого Россия подсчитала, сколько она может получить денег после ратификации Протокола, и решила, что этого будет очень мало. Вот - одна из экономических причин, на которые ссылается Министерство экономики, например.
Марина Катыс: Президент России Владимир Путин заявил, что в настоящее время правительство Российской Федерации изучает этот вопрос, и решение о ратификации будет принято в соответствии с национальными интересами России.
О своих впечатлениях от конференции рассказывает руководитель российской климатической программы Всемирного фонда дикой природы Алексей Кокорин.
Алексей Кокорин: Впечатление достаточно противоречивое. Главные организаторы конференции (это, безусловно, академик Израэль) хотели сделать ее как конференцию, которая покажет несостоятельность Киотского протокола. По ходу дела им это все больше и больше не удавалось. 90 процентов участников конференции поддерживают усилия всех стран по противодействию изменению климата. Это - один слой.
А другой слой - это выступление нашего президента, поскольку это - высший руководитель страны, человек, от которого персонально зависит, будет Киотский протокол ратифицирован Россией, и смогут ли те 118 стран, которые уже его ратифицировали, его выполнять или нет (поскольку у России право вето).
Когда Владимир Владимирович шел по написанному тексту речи - это было не так уж и плохо. Особенно, если учесть, что он обращался к противнику Киотского протокола академику Израэлю, который сидел от него в одном метре. Путин как бы объяснял Юрию Антониевичу, что решение будет принято после тщательного рассмотрения, что решение будет принято правительством и что решение будет принято только с учетом всех национальных интересов России.
В первой сессии сначала выступал Путин, а потом - исполнительные секретари ООНовских агентств. Затем выступали послы, министры Норвегии, Франции. И все они дружно говорили: "Владимир Владимирович, нам нужен протокол! Вы можете его выполнять или не выполнять в России - это ваше личное дело, но, пожалуйста, разрешите нам выполнить протокол".
И когда на трибуну вышла исполнительный секретарь Рамочной конвенции ООН об изменении климата Йока ВалтерХантер, она открыто призвала президента Путина осознать это и выразила надежду, что Россия вскорости ратифицирует протокол и позволит более чем сотне государств начать активные действия. И в этот момент - это был единственный момент за весь день - ее речь была прервана аплодисментами. Были совершенно внеплановые аплодисменты зала.
Господин Путин решил ей ответить, но ответить - в достаточно шутливом духе: Ну, что ж вы так сгущаете краски - что уж мы так всем не даем жить, перекрываем кислород. Дайте нам время все обдумать: что надо делать в России, вообще - что это такое.
Это было нормально, но после этого он решил пошутить. И шутка заключалась в том, что он сказал: "А может, в такой холодной стране, как у нас, изменение климата и неплохо? 2-3 градуса не повредят - меньше шубы будем носить, меньше топлива нам будет нужно".
Но после того, как в этом году в Европе от невиданной жары по разным оценкам умерло от 17 до 20 тысяч человек - так шутить нельзя. Шутка вышла откровенно неприличной. И мне кажется, именно этим был вызван столь агрессивный тон средств массовой информации и столь негативные заголовки.
Марина Катыс: Европейская пресса, действительно, очень остро отреагировала на шутку Владимира Путина.
Французская "Либерасьон" оценила шутку Путина как "сомнительную". Британская "Гардиан" (отметив, что подход Путина к ратификации Киотского протокола мало чем отличается от подхода президента США Джорджа Буша), выразилась еще резче: "Цинизм России: все еще велик".
Киотский протокол к Рамочной конвенции ООН об изменении климата был принят в декабре 1997 года. Для его вступления в силу было необходимо, чтобы его ратифицировали не менее 55 стран, на долю которых приходится не менне 55 процентов выбросов парниковых газов.
Сейчас документ ратифицирован 1118 странами, на долю которых приходится 44 процента выбросов. После отказа США ратифицировать Киотский протокол у России фактически оказалось право вето на этот документ.
Продолжает Алексей Кокорин.
Алексей Кокорин: Почему же Россия так упорно не ратифицирует Киотский протокол? Некоторые причины, в общем-то, легко понятны. Например, то, что уважаемые чиновники (представители Министерства экономики, Росгидромета, других ведомств) сначала хотят создать выгодную для них систему выполнения протокола (выгодную в самом прямом, меркантильном смысле), а только потом - допустить его ратификацию. Потому что иначе ратификация будет, а пользы им - никакой (меркантильной). То есть им нужно время, чтобы это создать и этот аргумент понятен.
Дальше выдвигается аргумент противодействия наших нефтяных компаний. Но, мне кажется, это аргумент скорее надуманный. Действительно, ЮКОС высказывался "против" - но ЮКОС сейчас совсем не в чести. Действительно, высказываются "против" "Интеррос" и "Норильский никель". Но ведь "Норильский никель" высказывается "против" не потому, что Киотский протокол или климат... Они как огня боятся открытости, экологических стандартов, потому что это - грязнейшее предприятие, которое загрязняет всю Арктику - российскую, канадскую, американскую, датскую, какую угодно. И они стараются избежать всего, что только можно. ВТО для них, кстати, тоже очень плохо. Они этого не даже скрывают. Но ведь дело-то опять же не в Киотском протоколе, а в том - кто и как ведет бизнес.
Но зато РАО ЕЭС - "за", и открыто "за", и Чубайс выступал еще раз. "Газпром" - "за". ТНК вместе с "Альфа-групп", "Би-Пи", всем этим конгломератом, - они тоже "за".
Фактически все, кому нужно сохранять лицо перед европейским партнером, они - "за", потому что они понимают, что в противном случае выгодно торговать с европейцами не получится. Если евроейцы задыхаются от жары, а мы тут говорим: "А может быть, даже нам и хорошо!" - торговать не получится.
Марина Катыс: Межправительственная группа экспертов по изменению климата представила свой Третий оценочный доклад, содержащий весьма неутешительные для климатической системы и человечества выводы о грядущих последствиях изменения климата. Этот доклад не оставляет сомнения в необходимости принятия срочных и системных мер по ограничению выбросов парниковых газов.
Казалось бы, все ясно. Есть международное согласие по проблеме. Наука уже высказалась. ООН приняла на этот счет ряд резолюций. Вступила в силу и действует Рамочная конвенция ООН по изменению климата. Разработан и принят Киотский протокол. Бизнес по всему миру уже начал выстраивать свои корпоративные схемы его реализации.
И несмотря на все эти обстоятельства, конкретные меры не предпринимаются. В чем же дело?
Комментирует руководитель климатического проекта "Гринпис-Россия" Наталья Олефиренко.
Наталья Олефиренко: Если проанализировать то, что сказал Путин, то получается такая позиция: давайте подождем, еще раз все проанализируем и, может быть, только после этого примем какое-нибудь решение.
Это противоречит высказываниям Владимира Путина на праздновании 300-летия Петербурга, когда он вместе со своими коллегами из стран ЕС говорил о том, что это - очень важное международное соглашении, России оно принесет большие выгоды, что, безусловно, Россия готова его ратифицировать и сделает это в ближайшее время.
Это противоречит и заявлениям Касьянова на Саммите Земли более года назад.
Марина Катыс: Почему так изменилась позиция российского руководства? Они действительно теперь ищут какие-то экономические выгоды от ратификации Киотского протокола?
Наталья Олефиренко: Дело в том, что экономические выгоды очевидны были давно и всем. Потому что в результате переговорного процесса, удачного для России, удалось добиться очень льготных условий, то есть никаких затрат на реализацию программ по Киотскому протоколу для России не предусматривается.
Говорить, что это для нас будет очень невыгодно - все равно, что говорить, что вообще невыгодно перестраивать экономику. Безусловно - выгодно, потому что в рамках Киотского протокола предусматриваются механизмы его реализации: продажа квот, осуществление проектов совместного осуществления. Все это позволит принести в российский бизнес около 20 миллиардов долларов.
Почему Россия сейчас заговаривает о каких-то выгодах? - Я думаю, что это не более чем торг.
Марина Катыс: Ну и что хочет российская сторона получить в результате этого торга?
Наталья Олефиренко: Если вспомнить заявления, сделанные в июле, то российская сторона хотела в результате торга получить вступление в ВТО. Теперь Россия заявляет о том, что ей нужны официальные гарантии, что страна получит какие-то экономические выгоды. И как это было сказано в официальном заявлении Кремля от 26 сентября, эти официальные экономические гарантии оцениваются от 5 до 10 миллиардов долларов.
С нашей точки зрения - это верх цинизма. Страна, у которой в рамках Киотского соглашения и так достаточно льготные условия, требует еще каких-то гарантий.
Безусловно, многие европейские страны оказались в очень жестких условиях. Потому что при том уровне энергоэффективности, который у них есть, им достаточно тяжело будет осуществлять снижение объемов выбросов. Но они серьезно задумываются над тем, чтобы искать партнеров, - таких, например, как Россия - где это можно было бы сделать за меньшие деньги с большим эффектом.
Но если Россия не решится ратифицировать Протокол в ближайшее время, то все инвесторы просто уйдут в развивающиеся страны и те страны, которые дружественны Киотскому протоколу.
Марина Катыс: С такой оценкой согласен и эксперт Международного социально-экологического Союза Алексей Григорьев.
Алексей Григорьев: Что не понимается нашими мелкими рэкетирами от геополитики, - так это то, что терпение мирового сообщества явно подходит к концу. Я думаю, еще год-два Киотский протокол будет сохранять актуальность. Далее страны начнут решать эти проблемы своими средствами внутри себя - и Россию просто-напросто никто не будет рассматривать как серьезного участника этого процесса.
Есть две стратегии борьбы с глобальным изменением климата. Стратегия первая: давайте попробуем предотвратить это, принять меры по снижению неблагоприятных воздействий. И вторая стратегия: спасайся, кто может.
Экономически развитые страны с мощными, динамичными экономиками смогут адаптироваться к глобальным изменениям климата. Плохо будет развивающимся странам и странам с нединамичными, неэффективными экономиками. Вот этого наши доморощенные рэкетиры и не понимают. У них представление, что свет клином сошелся на этом Киотском протоколе.
Еще год-два - и этот паровоз уйдет, а наш вагон останется в тупике. Более того, стратегическое решение Евросоюза и Японии - это опять же не проекты совместного выполнения (которые, кстати, сильно критикуются там), а переход на возобновимые источники энергии.
Марина Катыс: По данным Министерства здравоохранения Франции, от экстремальной жары, которая отмечалась этим летом в Европе, в этой стране погибло 13 тысяч человек. Есть жертвы в Испании, Италии, Португалии и Великобритании. Ущерб от лесных пожаров исчисляется миллиардами евро. В 2002 году в Европе наводнения унесли множество жизней и причинили огромный ущерб экономикам стран. Эти примеры можно продолжать довольно долго.
На позицию российского руководства в отношении ратификации Киотского протокола - по мнению независимых экспертов - серьезно повлияло и определенное давление извне.
Комментирует Алексей Кокорин.
Алексей Кокорин: Конечно, это влияние США: уговоры господина Буша-младшего, а некоторое время назад в России был господин Буш-старший, был Генри Киссинжер, сейчас - Лора Буш.
Но с другой стороны, есть и своего рода дилемма - с кем быть: либо вместе с ООНовской системой (Киотский протокол - это система ООН), поддержать систему ООН, как систему решения мировых конфликтов и проблем - либо встать на сторону США.
Ратификация - это своего рода беременность. Нельзя быть беременной на какой-то процент. Либо - да, либо - нет. Если "нет" - это автоматически будет рассматриваться как уступка Бушу, как подчинение американской политике. И не понимать этого невозможно.
Марина Катыс: И снова я обращаюсь с вопросом к руководителю климатического проекта "Гринпис-Россия" Наталье Олефиренко.
Такая позиция России вызвана какими-то особо дружественными отношениями с Соединенными Штатами, попыткой встать на их позицию?
Наталья Олефиренко: И в том числе - дружественными отношениями с Соединенными Штатами и нежеланием Путина рвать эти отношения. Недаром именно накануне Всемирной климатической конференции Путин посетил Буша. После окончания этой встречи мы получили официальное заявление Кремля о том, что Россия будет достаточно осторожна с этим протоколом, что ей нужны гарантии. И теперь нет никакой уверенности в том, что Киотский протокол будет ратифицирован в течение 2004 года.
Чего хочет Буш? - Они предлагают альтернативное Киотскому протоколу международное соглашение и всячески призывают Россию подключиться именно к этому международному соглашению.
В чем принципиальная разница между Киотским протоколом и альтернативой, которую предлагает Буш? - В Киотском протоколе предусматривается сокращение абсолютных объемов выбросов, в альтернативе Буша - сокращение выбросов на единицу валового национального продукта.
Марина Катыс: Однако в результате реализации этой программы в предшествующие десять лет США снизили удельные выбросы углерода (на единицу ВВП) на 17 процентов, в то же время общие выбросы парниковых газов выросли примерно на 12 процентов.
Другая причина, которая останавливает руководство России, это отсутствие экономических гарантий в размере от 3 до 10 миллиардов долларов в случае ратификации Киотского протокола. Однако, по оценкам эксперта Европарламента Александра де Роо, после ратификации Протокола потенциальные инвестиции в российскую экономику могут составить более 20 миллиардов долларов. Существующие партнерские отношения между западными компаниями и российскими - "Газпромом" и РАО ЕЭС - уже сейчас измеряются сотнями миллионов долларов.
Если Россия не ратифицирует Киотский протокол в течение ближайшего года - это нанесет огромный ущерб ее имиджу, убежден заместитель директора по программам энергетики и климата Центра ядерной экологии и энергетической политики Социально-экологического союза Илья Попов.
Илья Попов: Сейчас Россия получила политическую возможность показать, что она является лидером. И, к сожалению, Россия не использует этой возможности и пытается уйти от ответственности. А с точки зрения выгод - конечно, России надо модернизировать промышленность, модернизировать энергетический комплекс.
Конечно, Киотский протокол не сможет решить все экономические проблемы. Но он может принести инвестиции, которые могут быть дальше направлены на повышение энергоэффективности. Через проекты совместного осуществления, через гибкие механизмы торговли квотами на выбросы эти деньги пойдут на дальнейшую реструктуризацию энергетики. Германия даже списала бы часть долга (большую часть долга России), если Россия ратифицирует Киотский протокол.
Но нерешительная позиция России, к сожалению, отражается не только на соглашение по изменению климата - Россия все еще не ратифицировала Охрусскую конвенцию по доступу общественности к экологической информации. Другие страны уже устали убеждать Россию, что это надо сделать, что остался всего один шаг и что это препятствует России работать дальше. Потому что, и датчане, и голландцы готовы вкладывать деньги в Россию и реализовывать здесь проекты - но они не могут этого делать.
Марина Катыс: Далеко не все ученые однозначно выступают "за" ратификацию Киотского протокола. Директор Института глобального изменения климата и экологии "Росгидромета" и Российской Академии Наук академик Юрий Израэль считает, что вступление в силу Киотского протокола не сможет серьезно повлиять на рост концентрации углекислого газа в атмосфере Земли.
Председатель президиума Института проблем глобализации, доктор экономических наук Михаил Делягин считает, что связь между изменением климата и ростом выбросов углекислого газа не доказана.
Однако доктор медицинских наук, профессор Института демографии и экологии человека РАН Борис Ревич считает, что Киотский протокол необходимо ратифицировать.
Борис Ревич: Три плюса, скажем, "за" и один минус - "против". То, что не все понятно с глобальным потеплением, на мой взгляд, позиция и правильная, и ошибочная. Правильная она с академической, научной точки зрения, - действительно не все здесь ясно. Но так можно любую проблему изучать до бесконечности.
Нужно иметь политическую волю для того, чтобы принять определенное решение. Сейчас это решение принято не было. Может быть, оно будет принято немного позднее. Я, например, абсолютно уверен, что Россия ратифицирует Киотский протокол. Но тут, может быть, Россия кое-что и потеряет. Потому что если, скажем, Украина здесь Россию обгонит (а судя по тем выступлениям, которые были на конференции, это вполне реально) и начнет торговать своими квотами, своим "горячим воздухом", то очень может быть, что Россия потеряет какие-то деньги на этом рынке услуг.
Марина Катыс: И снова я обращаюсь с вопросом к руководителю российской климатической программы Всемирного фонда дикой природы Алексею Кокорину.
По вашим прогнозам, ратификация Россией Киотского протокола состоится? И если состоится, то когда: через год, через два?
Алексей Кокорин: Я думаю, что все-таки состоится. Хотя бы потому, что нератификация протокола очень мало кому из наших чиновников выгодна. Давление со стороны европейцев, со стороны Японии и даже Канады будет нарастать.
Где-то в конце весны, в начале лета следующего года вопрос уже встанет таким образом: либо Россия ратифицирует Киотский протокол, либо создается новый протокол (даже не новый протокол, а - изменение условий его вступление в силу). Ну и тут уже нужно будет как-то шевелиться.
Я думаю, что в 2004 году ратификация все же состоится.
Марина Катыс: То есть вы полагаете, что Россия не станет аутсайдером в мировом сообществе в связи с нератификацией Киотского протокола?
Алексей Кокорин: Я думаю, что не станет. Все-таки выбор - быть со всей ООНовской системой либо быть с господином Бушем - слишком силен в пользу ООНовской системы.
Марина Катыс: С другой стороны, не будет ли упущено время? Ведь каждый упущенный год работает против и мирового сообщества, и человечества в целом. Ратификация откладывается, допустим, еще - при лучшем раскладе сил - на год. А что произойдет с климатической системой планеты за это время?
Алексей Кокорин: Время, конечно, упускаем. Это безусловно. Ведь Киотский протокол - это начало действий. 5 лет, о которых идет речь, с 2008 по 2012 год - это совсем немного по вкладу в ослабление изменений климата, примерно два процента. Но если заглянуть в 2050 год, то получится, что мы предпринимаем усилия уже 40 лет - или на 15 лет меньше, только 25 лет. Это большая разница, эффект равен 30 процентам. А 30 процентов - это число жарких дней с температурой выше 40 градусов - столько-то или на 30 процентов меньше.
Марина Катыс: Если мировое сообщество не предпримет совместных кардинальных усилий, то глобальное изменение климата повлечет за собой и глобальное изменение среды обитания для человека - считает руководитель климатической программы "Гринпис-Россия" Наталья Олефиренко.
Наталья Олефиренко: Уровень подъема мирового океана будет значителен, многие территории будут затоплены, начнется переселение. Многие территории будут испытывать эффект опустынивания - и поэтому мы потеряем продуктивность многих земель. Соответственно, нарушается весь баланс, не только климатический, но и биосферный, и социальный.
Безусловно, глобальное изменение климата накладывается на чисто природные циклические процессы, но человек ухитрился придать этому процессу неестественное ускорение. И Земля будет просто не в состоянии приспособиться и адекватно реагировать на это повышение концентрации парниковых газов. Соответственно, не будет возможности приспособиться и всей остальной биосфере, экосистемам, и человеку в том числе.
Марина Катыс: И в заключение я хочу процитировать несколько строк из пьесы "Дядя Ваня" Антона Павловича Чехова:
"...Когда я слышу, как шумит мой лес, посаженный моими руками, я сознаю, что климат немножко и в моей власти и что если через тысячу лет человек будет счастлив, то в этом немножко буду виноват и я".
Через неделю мы вернемся к обсуждению этой темы.
