Марина Катыс: Ежегодно 22 августа в мире отмечается День Байкала. Это хороший повод вспомнить не только об уникальности этого озера, но и еще раз обратить внимание на угрозу, которую несет ему деятельность человека.
В России много говорится о необходимости спасения озера, и даже предпринимаются для этого некоторые шаги. Тем не менее, до реального разрешения байкальских проблем еще далеко.
Как считает координатор Байкальской компании Гринпис России Роман Важенков, количество экологических проблем на Байкале с каждым готом только увеличивается.
Роман Важенков: Причем увеличивается и их размах, и серьезность. По-прежнему сбрасывает свои сточные воды в Байкал Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат, несмотря на то, что там наметились какие-то позитивные шаги - например, закончился тендер на поставки оборудования, которое должно стать частью замкнутого водяного цикла. Однако строительство муниципальных очистных сооружений для города Байкальска затягивается, а без них невозможно будет решить проблему сбросов.
По-прежнему существуют проблемы с неконтролируемым туризмом и сопутствующая ему проблема мусора - замусоренности байкальских берегов. По-прежнему существуют незаконные рубки, с которыми бороться чрезвычайно трудно, потому что чаще всего это делается фирмами-однодневками, а то и просто частным порядком жители воруют лес.
По-прежнему существует проблема лесных пожаров. Например, в 2003 году на территории Читинской области, Иркутской области и республики Бурятия вместе взятых выгорело 1,3 миллиона гектара леса. И это 60 процентов территории, пройденной огнем в целом по России, - то есть больше половины выгорело только в этих трех регионах. В этом году ситуация поспокойнее, но все равно меры принимаются недостаточные для того, чтобы дать гарантии, что не повторится ситуация 2003 года.
То есть проблемы, как я сказал, либо не решаются вовсе, либо решение их затягивается, и еще добавляются новые, более серьезные. В первую очередь это касается планируемого нефтепровода "Восточная Сибирь - Дальний Восток". Это уже третий вариант нефтепровода компании "Транснефть", который пройдет от поселка Тайшет в бухту Перевозная на Дальнем Востоке. Уже третий раз они проводят общественные слушания здесь, на Байкале, и по всей трассе нефтепровода - и третий раз слушания проводятся с нарушениями. Нефтепровод по-прежнему несет опасность Байкалу. Он не только пересекает несколько рек, впадающих непосредственно в Байкал (включая Верхнюю Ангару), но и, кроме того, проходит по сейсмоопасным районам, то есть представляет непосредственную угрозу для озера Байкал.
Марина Катыс: Действительно, часть нефтепровода (общей протяженностью более 4200 километров) компания "Транснефть" планирует провести по Иркутской области - это более 800 километров трассы от станции Тайшет до границы с республикой Бурятия.
Далее (уже по территории Бурятии) планируется провести 555 км трассы к северу от озера Байкал, по территории Северобайкальского и Муйского районов, в экстремально сложных инженерно-геологических условиях. Для этих районов характерны: высокая - до 10 баллов - сейсмичность, обширные участки вечной мерзлоты и селеопасные участки.
Предполагаемый объем перекачки нефти - 80 миллионов тонн в год.
И снова я обращаюсь с вопросом в Иркутск к координатору Байкальской компании Гринпис Россия Роман Важенкову:
Но ведь уже было много обсуждений этого проекта нефтепровода, проходящего через сейсмоопасную зону. Неужели все-таки осталось именно это решение?
Роман Важенков: Вы знаете - да. Почему-то нефтяники отказываются принимать во внимание опыт БАМа, где один из тоннелей в Байкальском регионе строился 20 лет и по-прежнему функционирует с перебоями именно потому, что полностью безопасным его сделать не удалось. Кроме того, по тем документам, которые стали нам доступны, "Транснефть" собирается все-таки трубу проводить под землей, что делает нефтепровод еще более опасным. А ведь есть в мире примеры строительства нефтепроводов в условиях вечной мерзлоты и сейсмоактивных регионов - это Транс-Аляскинский нефтепровод, где при помощи специальных конструкций удалось достичь значительной безопасности и защиты от землетрясений.
Марина Катыс: По оценкам самих разработчиков проекта, 50 процентов трассы находится в зоне опасных природных процессов и сейсмической интенсивности более 7 баллов. Практически вся трасса относится к пожароопасным районам. В Иркутской области трасса нефтепровода намечена вдоль Байкало-Амурской магистрали, она будет пересекать десятки рек, крупнейшие из которых - Ангара, Лена и Витим. В Бурятии нефтепровод пересекает реку Верхнюю Ангару, крупный приток озера Байкал.
Байкал входит в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО и является достоянием не только Российской Федерации, но и всего человечества. Разве возможно рядом с таким абсолютно уникальным объектом строить нефтепровод в сейсмоопасной зоне с подземным проложением трубы?
Роман Важенков: Такое ощущение, что у нас кто платит - тот и заказывает музыку. При бездействии государства такие вещи возможны. А бездействие государства в некоторых случаях просто вопиющее. В 1996 году Байкал был включен в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО, но в течение уже нескольких лет он является кандидатом на перевод его в Список "Всемирное наследие в опасности". В течение последних двух лет Россия несколько раз получала достаточно строгие предупреждения от Комитета Всемирного наследия о том, что необходимо принять срочные меры для защиты озера Байкал. А на последней, 28-ой сессии Комитета, которая проходила в июне-июле месяце этого года в Китае, в городе Суджоу, единственный представитель России, который дождался обсуждения вопроса Байкала, не смог ответить ни на один вопрос касательно уровня сохранности озера Байкал и тех мер, которые для этого предпринимаются.
Марина Катыс: Каково сейчас состояние озера Байкал? Вообще, мог ли представитель российской делегации что-то сказать по этому поводу?
Роман Важенков: Ему, надо признать, было трудно что-то ответить, потому что, в первую очередь, регулярный мониторинг на Байкале отсутствует. У нас был в распоряжении доклад научного совета Сибирского отделения РАН, где как раз об этом и говорилось: что регулярные научные исследования отсутствуют. Однако даже те данные, которые есть, говорят о том, что все-таки локальное загрязнение в районе Байкальского ЦБК остается и оно нисколько не уменьшается. Также остаются отдельные очаги загрязнения около промышленных узлов - Ултук, Слюдянка, дельты Селенги. Загрязнение от маломерных судов, которых на Байкале около трех сотен.
Марина Катыс: 21 июля в Улан-Удэ состоялись общественные слушания по проекту строительства нефтепроводной системы "Восточная Сибирь - Тихий Океан". Участники слушаний задали главный вопрос: нужна ли вообще России подобная магистраль для транспортировки сырой нефти?
Общеизвестно, что разведанных месторождений нефти в мире хватит лет на 30, российских же запасов нефти - и того меньше: на 25 лет. Поэтому существуют большие сомнения в том, что в Сибири найдется достаточно нефти, чтобы обеспечить планируемый объем поставок в 80 миллионов тонн ежегодно.
Кроме того, учитывая перспективу сокращения запасов нефти, России становится невыгодно продолжать сырую нефть. Гораздо выгодней была бы поставка бензина, масел и мазута. Но даже если предположить, что кто-то вложит средства в разведку и добычу нефти в Восточной Сибири и выяснится, что нефти хватит надолго, остается большой вопрос: сможет ли государство и компания "Транснефть" обеспечить реализацию проекта на высочайшем техническом уровне и соблюсти все условия экологической безопасности?
Мой следующий собеседник - пресс-секретарь Гринпис России Евгений Усов.
Евгений Усов: Аварию никто не может предотвратить. Никто не даст 100-процентную гарантию. И тут получается, что мы просто из сиюминутных интересов рискуем таким природным достоянием, природной жемчужиной, возраст которой более 25 миллионов лет. По сравнению с возрастом Байкала все наши исторические достижения, вся наша цивилизация на его берегах - это просто миг, это секунда. Но за эту секунду мы можем просто убить озеро.
Марина Катыс: Особенно, если учесть, что нефти по всемирным оценкам в России осталось на 25 лет (с теми темпами добычи, которые сейчас существуют). То есть фактически 25 миллионов лет - это возраст Байкала, и ради 25 лет добычи нефти это озеро ставится под угрозу.
Евгений Усов: Да, это абсолютно правильная мысль. Очень жаль, что такие мысли не приходят в голову людям, которые стараются нефть продавать.
Марина Катыс: Уже несколько раз поднимался вопрос о переводе Байкала из Списка Всемирного наследия ЮНЕСКО в Список "Всемирное наследие под угрозой". Это оказало какое-то воздействие на правительство Российской Федерации?
Евгений Усов: Какое-то воздействие - да. Потому что все-таки многие чиновники чувствовали не очень уютно себя, и вообще - об этом стали говорить. В последние годы о Байкале довольно много говорят, о его проблемах. Но, видимо, недостаточно.
Марина Катыс: Но вернемся к общественным слушаниям, прошедшим в Улан-Удэ. В обсуждении проекта нефтепровода компании "Транснефть" участвовали представители общественных организаций, контролирующих природоохранных органов, ученые, представители средств массовой информации, а также жители города Улан-Удэ и республики Бурятия и других регионов Российской Федерации.
В протоколе слушаний было зафиксировано несогласие общественности с планами реализации проекта.
Марина Рихванова представляет иркутскую общественную организацию "Байкальская экологическая волна".
Марина Рихванова: Сейчас вокруг Байкала сохраняется тяжелая ситуация. Потому что законодательством еще не отрегулировано воздействие на озеро Байкал, и в то же время есть планы промышленного развития, которые не учитывают особый статус Байкала и особый статус участка Всемирного наследия. То есть это - не только озеро Байкал, но и территория, которая прилегает к озеру. От состояния этой территории очень сильно зависит состояние экосистемы самого озера. В частности, проект "Транснефти" представляет особую угрозу, поскольку проходит через водосборный бассейн озера Байкал, и (в этом водосборном бассейне) как раз - по эпицентру самых крупных землетрясений.
Кроме этого, на территории участка Всемирного природного наследия планируется разработка разных месторождений. И уже была попытка продать лицензию на разработку этих месторождений, но мы ее остановили.
Марина Катыс: Участники общественных слушаний в Улан-Удэ сочли, что представленные на обсуждения общественности материалы не могут быть приняты за основу, поскольку их недостаточно, и предложили провести общественные слушания повторно в тех районах республики, по которым предполагается провести трассу нефтепровода.
По мнению Марина Рихвановой, проект "Транснефти" реально угрожает Байкалу, потому что в проекте не оценивается риск землетрясений и их возможных последствий для экосистем озера Байкал.
Марина Рихванова: Совершенно не предусматриваются средства на рекультивацию, на демонтаж после эксплуатации и на компенсации местному населению. В водосборном бассейне озера Байкал этот нефтепровод ни в коем случае строить нельзя! В условиях высокогорья на севере Байкала устранить последствия аварии на нефтепроводе будет очень сложно: не всегда может быть доступ к этой трубе.
Марина Катыс: Но ведь существуют в мировой практике примеры строительства нефтепроводов в сейсмичных зонах - это Аляскинский нефтепровод, например, который стоит на достаточно подвижных опорах, которые гасят подземные толчки. Почему в данном случае, если речь идет о таком уникальном объекте, как Байкал, не применять эту технологию строительства нефтепровода?
Марина Рихванова: Мы тоже обращаемся к "Транснефти" с такими вопросами - почему не используются самые современные методы и технологии? Они отвечают, что у них технологии лучше, чем на Аляске, но из самих документов этого не следует.
Марина Катыс: А население как реагирует на перспективу строительства нефтепровода?
Марина Рихванова: Все зависит от степени информированности. Если население хорошо информировано - оно реагирует резко отрицательно. А если населению просто сказали, что регион от этого получит большие деньги и много рабочих мест - тогда население реагирует положительно. Но если сообщить людям о деталях этого проекта, что вообще может не быть никаких денег в регионе, то отношение меняется на отрицательное.
Марина Катыс: О каком количестве рабочих мест идет речь и какие деньги планирует получить регион?
Марина Рихванова: У них в проекте указана приличная сумма денег, которые пойдут в регион, но когда мы на общественных слушаниях спросили, что это за деньги, нам объяснили, что это - налог на имущество. А как раз предприятия, транспортирующие газ и нефть, имеют 100-процентную льготу по этому налогу. То есть они указывают налог, который платить не будут.
Марина Катыс: А число рабочих мест - вам известно что-нибудь об этом?
Марина Рихванова: Дело тут даже не столько в самом числе, сколько в качестве этих рабочих мест. На эти позиции местное население не будет приглашаться. Там будут приглашаться специалисты, которые работают в этой сфере, - они будут приезжать и работать вахтовым методом. Конечно, местное население не сможет там работать.
Марина Катыс: Озеро Байкал является самым глубоким и самым древним на планете пресноводным озером. Его глубина превышает 1600 метров, а возраст - 25 миллионов лет. В Байкале содержится пятая часть всех запасов пресной воды. Кроме того, в Байкале обитает более 2,5 тысячи живых организмов, из которых около 2 тысяч нигде более не встречаются.
В 1996 году озеро Байкал и его водосборный бассейн были включены в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Однако деятельность человека на побережье Байкала наносит серьезный ущерб озеру.
Последние годы никакого мониторинга за состоянием окружающей среды на Байкале не проводится - считает пресс-секретарь Гринпис России Евгений Усов.
Евгений Усов: Байкал практически ничем не отличается от других регионов. Если в стране экологический контроль влачит жалкое существование, то, естественно, и на Байкале - то же самое. Сейчас, наверное, осталась единственная более-менее работающая система контроля - она принадлежит Байкальскому ЦБК. Это повелось еще со времен СССР: крупные предприятия всегда сами себя контролировали. Но раньше были еще и более-менее независимые государственные инспекторы, а сейчас такого контроля практически не существует.
Марина Катыс: То есть все, что мы знаем сейчас о Байкале, мы знаем со слов ЦБК?
Евгений Усов: По большей части - да, потому что независимых исследований нет. Есть разовые попытки понять, что происходит в той или иной точке Байкала, - проводятся отборы проб, например, иркутскими институтами, - но это все достаточно разрозненно.
Для того, чтобы в комплексе представить ситуацию (что же происходит с качеством воды на Байкале или с популяцией омуля или нерпы) - специфических, настоящих исследований, конечно, не хватает.
Марина Катыс: Но как вы можете оценить ситуацию - в целом она за последние 10 лет улучшилась или ухудшилась?
Евгений Усов: Можно с большой долей вероятности предположить, что ситуация ухудшается. Потому что, с одной стороны, выработаны какие-то планы, даже производятся какие-то действия (началось перепрофилирование БЦБК), но как это реально происходит - очень сложно понять, потому что у общественности нет возможности нормально следить за тем, что происходит. Естественно, внутрь ЦБК никого не пускают.
Марина Катыс: Город Байкальск расположен в непосредственной близости к Байкальскому целлюлозно-бумажному комбинату - главному загрязнителю Байкала.
Из Иркутска по телефону - координатор Байкальской компании Гринпис России Роман Важенков.
Роман Важенков: За сточные воды Байкальска отвечает Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат, то есть сточные воды проходят некую очистку на ЦБК. Тем не менее, полную очистку они там пройти не могут просто из-за устарелости очистных сооружений ЦБК.
В прошлом году Гринпис проводил съемки подводной трубы (подводного выброса ЦБК), там же были взяты пробы воды. Было обнаружено присутствие в этих стоках значительного количества хлорсодержащих веществ, то есть веществ, характерных для целлюлозно-бумажного производства с применением хлора. Это также свидетельствует о возможном присутствии в воде и диоксинов - наиболее опасных химических веществ на данный момент. Однако их обнаружение требует гораздо более дорогостоящих исследований.
Марина Катыс: Если говорить о том, что сейчас планируется перепрофилирование Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, если все произойдет идеально, что это даст?
Роман Важенков: В первую очередь - в идеале опять же - программа предусматривает полное исключение сбросов и отходов в озеро Байкал. То планируется есть введение замкнутого водного цикла на самом ЦБК и строительство очистных сооружений для города Байкальска. Также - в идеале - возможно удастся добиться значительного сокращения выбросов в атмосферу, которые даже сам ЦБК считает (по словам заместителя директора ЦБК по перепрофилированию Шмаева) гораздо более серьезной проблемой.
Возможно, они проведут рекультивацию существующих шламонакопителей. Однако способы, которые они предлагают, Гринпису кажутся не совсем приемлемыми. Плюс они должны будут очистить горизонт подземных вод под промышленной площадкой (под самим ЦБК) и провести ряд других природоохранных мероприятий.
Марина Катыс: Но, во-первых, финансируется ли эта программа в достаточной степени? И второе, насколько, на ваш взгляд, она реально будет воплощена?
Роман Важенков: По расчетам руководства Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, стоимость этой программы - 33,5 миллиона долларов. Деньги эти найдены: ЦБК получил в прошлом году грант Всемирного банка в размере 22 миллионов долларов, а остальные деньги они добавляют сами (при помощи государства). Однако Гринпис проводил свои собственные исследования и подсчеты стоимости этой программы - получилось, что стоимость программы должна быть выше по крайней мере в полтора раза и приближается к 50 миллионам долларов. Поэтому насколько эта программа будет успешной - судить пока еще рано.
Но уже существуют опасения, что все-таки денег им не хватит и они начнут "срезать углы". Как, например, при строительстве очистных сооружений для Байкальска, где сейчас идут споры по поводу стоимости этих сооружений и по поводу норм допустимого воздействия на экосистему озера Байкал. Для Байкала эти нормы всегда были достаточно высокие, и стоимость очистных сооружений достигала 7,5 миллионов долларов. После этого правительством было решено ввести для Байкала обычные нормы для поверхностных водоемов - в результате стоимость очистных сооружений они собираются снизить до 5 миллионов. Но есть предложения построить очистные сооружения за 2 миллиона долларов - естественно, они не будут обеспечивать достаточную чистоту воды, сбрасываемой Байкальском в озеро.
Марина Катыс: Хочу напомнить нашим слушателям, что вода Байкала настолько чиста и прозрачна, что дно озера видно на глубине до 40 метров.
И снова я обращаюсь с вопросом к пресс-секретарю Гринпис России Евгению Усову.
Другие объекты ЮНЕСКО не имеют такого имиджа на международной арене, как Байкал. Фактически нет человека в цивилизованном мире, который бы не знал об озере Байкал. Сохранение этого объекта - совершенно отдельно стоящая проблема. Неужели Россия не в состоянии обеспечить сохранность такого уникального озера?
Евгений Усов: Нет, Россия полностью в состоянии - ресурсов хватит, есть все возможности. Нет желания. Или, скажем так, есть желание выкачать оттуда побольше. Тут, скорее, вопрос даже к мировому сообществу: если в мире наши представители будет действительно восприниматься так, как должно - как грабители собственной страны - тогда, может быть, они начнут задумываться. Может быть, тогда появятся другие люди, с другим складом ума, и они уже будут понимать, что Россия - это не нефтеналивной непотопляемый танкер, не склад древесины, а нечто большее.
Ведь там еще и люди живут, между прочим. И они не хотят жить на складе нефтепродуктов.
Марина Катыс: Исследования последних лет позволили геофизикам высказать гипотезу о том, что Байкал (которому, напомню, более 25 миллионов лет) является зарождающимся океаном. Это подтверждается тем, что его берега расходятся со скоростью 2 см в год - подобно тому, как расходятся континенты Африка и Южная Америка или берега Средиземного и Красного морей.
Компания "Транснефть" существует всего 12 лет - меньше мгновения в сравнении с 25 миллионами лет. Но это мгновение может стать для Байкала последним...
В России много говорится о необходимости спасения озера, и даже предпринимаются для этого некоторые шаги. Тем не менее, до реального разрешения байкальских проблем еще далеко.
Как считает координатор Байкальской компании Гринпис России Роман Важенков, количество экологических проблем на Байкале с каждым готом только увеличивается.
Роман Важенков: Причем увеличивается и их размах, и серьезность. По-прежнему сбрасывает свои сточные воды в Байкал Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат, несмотря на то, что там наметились какие-то позитивные шаги - например, закончился тендер на поставки оборудования, которое должно стать частью замкнутого водяного цикла. Однако строительство муниципальных очистных сооружений для города Байкальска затягивается, а без них невозможно будет решить проблему сбросов.
По-прежнему существуют проблемы с неконтролируемым туризмом и сопутствующая ему проблема мусора - замусоренности байкальских берегов. По-прежнему существуют незаконные рубки, с которыми бороться чрезвычайно трудно, потому что чаще всего это делается фирмами-однодневками, а то и просто частным порядком жители воруют лес.
По-прежнему существует проблема лесных пожаров. Например, в 2003 году на территории Читинской области, Иркутской области и республики Бурятия вместе взятых выгорело 1,3 миллиона гектара леса. И это 60 процентов территории, пройденной огнем в целом по России, - то есть больше половины выгорело только в этих трех регионах. В этом году ситуация поспокойнее, но все равно меры принимаются недостаточные для того, чтобы дать гарантии, что не повторится ситуация 2003 года.
То есть проблемы, как я сказал, либо не решаются вовсе, либо решение их затягивается, и еще добавляются новые, более серьезные. В первую очередь это касается планируемого нефтепровода "Восточная Сибирь - Дальний Восток". Это уже третий вариант нефтепровода компании "Транснефть", который пройдет от поселка Тайшет в бухту Перевозная на Дальнем Востоке. Уже третий раз они проводят общественные слушания здесь, на Байкале, и по всей трассе нефтепровода - и третий раз слушания проводятся с нарушениями. Нефтепровод по-прежнему несет опасность Байкалу. Он не только пересекает несколько рек, впадающих непосредственно в Байкал (включая Верхнюю Ангару), но и, кроме того, проходит по сейсмоопасным районам, то есть представляет непосредственную угрозу для озера Байкал.
Марина Катыс: Действительно, часть нефтепровода (общей протяженностью более 4200 километров) компания "Транснефть" планирует провести по Иркутской области - это более 800 километров трассы от станции Тайшет до границы с республикой Бурятия.
Далее (уже по территории Бурятии) планируется провести 555 км трассы к северу от озера Байкал, по территории Северобайкальского и Муйского районов, в экстремально сложных инженерно-геологических условиях. Для этих районов характерны: высокая - до 10 баллов - сейсмичность, обширные участки вечной мерзлоты и селеопасные участки.
Предполагаемый объем перекачки нефти - 80 миллионов тонн в год.
И снова я обращаюсь с вопросом в Иркутск к координатору Байкальской компании Гринпис Россия Роман Важенкову:
Но ведь уже было много обсуждений этого проекта нефтепровода, проходящего через сейсмоопасную зону. Неужели все-таки осталось именно это решение?
Роман Важенков: Вы знаете - да. Почему-то нефтяники отказываются принимать во внимание опыт БАМа, где один из тоннелей в Байкальском регионе строился 20 лет и по-прежнему функционирует с перебоями именно потому, что полностью безопасным его сделать не удалось. Кроме того, по тем документам, которые стали нам доступны, "Транснефть" собирается все-таки трубу проводить под землей, что делает нефтепровод еще более опасным. А ведь есть в мире примеры строительства нефтепроводов в условиях вечной мерзлоты и сейсмоактивных регионов - это Транс-Аляскинский нефтепровод, где при помощи специальных конструкций удалось достичь значительной безопасности и защиты от землетрясений.
Марина Катыс: По оценкам самих разработчиков проекта, 50 процентов трассы находится в зоне опасных природных процессов и сейсмической интенсивности более 7 баллов. Практически вся трасса относится к пожароопасным районам. В Иркутской области трасса нефтепровода намечена вдоль Байкало-Амурской магистрали, она будет пересекать десятки рек, крупнейшие из которых - Ангара, Лена и Витим. В Бурятии нефтепровод пересекает реку Верхнюю Ангару, крупный приток озера Байкал.
Байкал входит в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО и является достоянием не только Российской Федерации, но и всего человечества. Разве возможно рядом с таким абсолютно уникальным объектом строить нефтепровод в сейсмоопасной зоне с подземным проложением трубы?
Роман Важенков: Такое ощущение, что у нас кто платит - тот и заказывает музыку. При бездействии государства такие вещи возможны. А бездействие государства в некоторых случаях просто вопиющее. В 1996 году Байкал был включен в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО, но в течение уже нескольких лет он является кандидатом на перевод его в Список "Всемирное наследие в опасности". В течение последних двух лет Россия несколько раз получала достаточно строгие предупреждения от Комитета Всемирного наследия о том, что необходимо принять срочные меры для защиты озера Байкал. А на последней, 28-ой сессии Комитета, которая проходила в июне-июле месяце этого года в Китае, в городе Суджоу, единственный представитель России, который дождался обсуждения вопроса Байкала, не смог ответить ни на один вопрос касательно уровня сохранности озера Байкал и тех мер, которые для этого предпринимаются.
Марина Катыс: Каково сейчас состояние озера Байкал? Вообще, мог ли представитель российской делегации что-то сказать по этому поводу?
Роман Важенков: Ему, надо признать, было трудно что-то ответить, потому что, в первую очередь, регулярный мониторинг на Байкале отсутствует. У нас был в распоряжении доклад научного совета Сибирского отделения РАН, где как раз об этом и говорилось: что регулярные научные исследования отсутствуют. Однако даже те данные, которые есть, говорят о том, что все-таки локальное загрязнение в районе Байкальского ЦБК остается и оно нисколько не уменьшается. Также остаются отдельные очаги загрязнения около промышленных узлов - Ултук, Слюдянка, дельты Селенги. Загрязнение от маломерных судов, которых на Байкале около трех сотен.
Марина Катыс: 21 июля в Улан-Удэ состоялись общественные слушания по проекту строительства нефтепроводной системы "Восточная Сибирь - Тихий Океан". Участники слушаний задали главный вопрос: нужна ли вообще России подобная магистраль для транспортировки сырой нефти?
Общеизвестно, что разведанных месторождений нефти в мире хватит лет на 30, российских же запасов нефти - и того меньше: на 25 лет. Поэтому существуют большие сомнения в том, что в Сибири найдется достаточно нефти, чтобы обеспечить планируемый объем поставок в 80 миллионов тонн ежегодно.
Кроме того, учитывая перспективу сокращения запасов нефти, России становится невыгодно продолжать сырую нефть. Гораздо выгодней была бы поставка бензина, масел и мазута. Но даже если предположить, что кто-то вложит средства в разведку и добычу нефти в Восточной Сибири и выяснится, что нефти хватит надолго, остается большой вопрос: сможет ли государство и компания "Транснефть" обеспечить реализацию проекта на высочайшем техническом уровне и соблюсти все условия экологической безопасности?
Мой следующий собеседник - пресс-секретарь Гринпис России Евгений Усов.
Евгений Усов: Аварию никто не может предотвратить. Никто не даст 100-процентную гарантию. И тут получается, что мы просто из сиюминутных интересов рискуем таким природным достоянием, природной жемчужиной, возраст которой более 25 миллионов лет. По сравнению с возрастом Байкала все наши исторические достижения, вся наша цивилизация на его берегах - это просто миг, это секунда. Но за эту секунду мы можем просто убить озеро.
Марина Катыс: Особенно, если учесть, что нефти по всемирным оценкам в России осталось на 25 лет (с теми темпами добычи, которые сейчас существуют). То есть фактически 25 миллионов лет - это возраст Байкала, и ради 25 лет добычи нефти это озеро ставится под угрозу.
Евгений Усов: Да, это абсолютно правильная мысль. Очень жаль, что такие мысли не приходят в голову людям, которые стараются нефть продавать.
Марина Катыс: Уже несколько раз поднимался вопрос о переводе Байкала из Списка Всемирного наследия ЮНЕСКО в Список "Всемирное наследие под угрозой". Это оказало какое-то воздействие на правительство Российской Федерации?
Евгений Усов: Какое-то воздействие - да. Потому что все-таки многие чиновники чувствовали не очень уютно себя, и вообще - об этом стали говорить. В последние годы о Байкале довольно много говорят, о его проблемах. Но, видимо, недостаточно.
Марина Катыс: Но вернемся к общественным слушаниям, прошедшим в Улан-Удэ. В обсуждении проекта нефтепровода компании "Транснефть" участвовали представители общественных организаций, контролирующих природоохранных органов, ученые, представители средств массовой информации, а также жители города Улан-Удэ и республики Бурятия и других регионов Российской Федерации.
В протоколе слушаний было зафиксировано несогласие общественности с планами реализации проекта.
Марина Рихванова представляет иркутскую общественную организацию "Байкальская экологическая волна".
Марина Рихванова: Сейчас вокруг Байкала сохраняется тяжелая ситуация. Потому что законодательством еще не отрегулировано воздействие на озеро Байкал, и в то же время есть планы промышленного развития, которые не учитывают особый статус Байкала и особый статус участка Всемирного наследия. То есть это - не только озеро Байкал, но и территория, которая прилегает к озеру. От состояния этой территории очень сильно зависит состояние экосистемы самого озера. В частности, проект "Транснефти" представляет особую угрозу, поскольку проходит через водосборный бассейн озера Байкал, и (в этом водосборном бассейне) как раз - по эпицентру самых крупных землетрясений.
Кроме этого, на территории участка Всемирного природного наследия планируется разработка разных месторождений. И уже была попытка продать лицензию на разработку этих месторождений, но мы ее остановили.
Марина Катыс: Участники общественных слушаний в Улан-Удэ сочли, что представленные на обсуждения общественности материалы не могут быть приняты за основу, поскольку их недостаточно, и предложили провести общественные слушания повторно в тех районах республики, по которым предполагается провести трассу нефтепровода.
По мнению Марина Рихвановой, проект "Транснефти" реально угрожает Байкалу, потому что в проекте не оценивается риск землетрясений и их возможных последствий для экосистем озера Байкал.
Марина Рихванова: Совершенно не предусматриваются средства на рекультивацию, на демонтаж после эксплуатации и на компенсации местному населению. В водосборном бассейне озера Байкал этот нефтепровод ни в коем случае строить нельзя! В условиях высокогорья на севере Байкала устранить последствия аварии на нефтепроводе будет очень сложно: не всегда может быть доступ к этой трубе.
Марина Катыс: Но ведь существуют в мировой практике примеры строительства нефтепроводов в сейсмичных зонах - это Аляскинский нефтепровод, например, который стоит на достаточно подвижных опорах, которые гасят подземные толчки. Почему в данном случае, если речь идет о таком уникальном объекте, как Байкал, не применять эту технологию строительства нефтепровода?
Марина Рихванова: Мы тоже обращаемся к "Транснефти" с такими вопросами - почему не используются самые современные методы и технологии? Они отвечают, что у них технологии лучше, чем на Аляске, но из самих документов этого не следует.
Марина Катыс: А население как реагирует на перспективу строительства нефтепровода?
Марина Рихванова: Все зависит от степени информированности. Если население хорошо информировано - оно реагирует резко отрицательно. А если населению просто сказали, что регион от этого получит большие деньги и много рабочих мест - тогда население реагирует положительно. Но если сообщить людям о деталях этого проекта, что вообще может не быть никаких денег в регионе, то отношение меняется на отрицательное.
Марина Катыс: О каком количестве рабочих мест идет речь и какие деньги планирует получить регион?
Марина Рихванова: У них в проекте указана приличная сумма денег, которые пойдут в регион, но когда мы на общественных слушаниях спросили, что это за деньги, нам объяснили, что это - налог на имущество. А как раз предприятия, транспортирующие газ и нефть, имеют 100-процентную льготу по этому налогу. То есть они указывают налог, который платить не будут.
Марина Катыс: А число рабочих мест - вам известно что-нибудь об этом?
Марина Рихванова: Дело тут даже не столько в самом числе, сколько в качестве этих рабочих мест. На эти позиции местное население не будет приглашаться. Там будут приглашаться специалисты, которые работают в этой сфере, - они будут приезжать и работать вахтовым методом. Конечно, местное население не сможет там работать.
Марина Катыс: Озеро Байкал является самым глубоким и самым древним на планете пресноводным озером. Его глубина превышает 1600 метров, а возраст - 25 миллионов лет. В Байкале содержится пятая часть всех запасов пресной воды. Кроме того, в Байкале обитает более 2,5 тысячи живых организмов, из которых около 2 тысяч нигде более не встречаются.
В 1996 году озеро Байкал и его водосборный бассейн были включены в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Однако деятельность человека на побережье Байкала наносит серьезный ущерб озеру.
Последние годы никакого мониторинга за состоянием окружающей среды на Байкале не проводится - считает пресс-секретарь Гринпис России Евгений Усов.
Евгений Усов: Байкал практически ничем не отличается от других регионов. Если в стране экологический контроль влачит жалкое существование, то, естественно, и на Байкале - то же самое. Сейчас, наверное, осталась единственная более-менее работающая система контроля - она принадлежит Байкальскому ЦБК. Это повелось еще со времен СССР: крупные предприятия всегда сами себя контролировали. Но раньше были еще и более-менее независимые государственные инспекторы, а сейчас такого контроля практически не существует.
Марина Катыс: То есть все, что мы знаем сейчас о Байкале, мы знаем со слов ЦБК?
Евгений Усов: По большей части - да, потому что независимых исследований нет. Есть разовые попытки понять, что происходит в той или иной точке Байкала, - проводятся отборы проб, например, иркутскими институтами, - но это все достаточно разрозненно.
Для того, чтобы в комплексе представить ситуацию (что же происходит с качеством воды на Байкале или с популяцией омуля или нерпы) - специфических, настоящих исследований, конечно, не хватает.
Марина Катыс: Но как вы можете оценить ситуацию - в целом она за последние 10 лет улучшилась или ухудшилась?
Евгений Усов: Можно с большой долей вероятности предположить, что ситуация ухудшается. Потому что, с одной стороны, выработаны какие-то планы, даже производятся какие-то действия (началось перепрофилирование БЦБК), но как это реально происходит - очень сложно понять, потому что у общественности нет возможности нормально следить за тем, что происходит. Естественно, внутрь ЦБК никого не пускают.
Марина Катыс: Город Байкальск расположен в непосредственной близости к Байкальскому целлюлозно-бумажному комбинату - главному загрязнителю Байкала.
Из Иркутска по телефону - координатор Байкальской компании Гринпис России Роман Важенков.
Роман Важенков: За сточные воды Байкальска отвечает Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат, то есть сточные воды проходят некую очистку на ЦБК. Тем не менее, полную очистку они там пройти не могут просто из-за устарелости очистных сооружений ЦБК.
В прошлом году Гринпис проводил съемки подводной трубы (подводного выброса ЦБК), там же были взяты пробы воды. Было обнаружено присутствие в этих стоках значительного количества хлорсодержащих веществ, то есть веществ, характерных для целлюлозно-бумажного производства с применением хлора. Это также свидетельствует о возможном присутствии в воде и диоксинов - наиболее опасных химических веществ на данный момент. Однако их обнаружение требует гораздо более дорогостоящих исследований.
Марина Катыс: Если говорить о том, что сейчас планируется перепрофилирование Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, если все произойдет идеально, что это даст?
Роман Важенков: В первую очередь - в идеале опять же - программа предусматривает полное исключение сбросов и отходов в озеро Байкал. То планируется есть введение замкнутого водного цикла на самом ЦБК и строительство очистных сооружений для города Байкальска. Также - в идеале - возможно удастся добиться значительного сокращения выбросов в атмосферу, которые даже сам ЦБК считает (по словам заместителя директора ЦБК по перепрофилированию Шмаева) гораздо более серьезной проблемой.
Возможно, они проведут рекультивацию существующих шламонакопителей. Однако способы, которые они предлагают, Гринпису кажутся не совсем приемлемыми. Плюс они должны будут очистить горизонт подземных вод под промышленной площадкой (под самим ЦБК) и провести ряд других природоохранных мероприятий.
Марина Катыс: Но, во-первых, финансируется ли эта программа в достаточной степени? И второе, насколько, на ваш взгляд, она реально будет воплощена?
Роман Важенков: По расчетам руководства Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, стоимость этой программы - 33,5 миллиона долларов. Деньги эти найдены: ЦБК получил в прошлом году грант Всемирного банка в размере 22 миллионов долларов, а остальные деньги они добавляют сами (при помощи государства). Однако Гринпис проводил свои собственные исследования и подсчеты стоимости этой программы - получилось, что стоимость программы должна быть выше по крайней мере в полтора раза и приближается к 50 миллионам долларов. Поэтому насколько эта программа будет успешной - судить пока еще рано.
Но уже существуют опасения, что все-таки денег им не хватит и они начнут "срезать углы". Как, например, при строительстве очистных сооружений для Байкальска, где сейчас идут споры по поводу стоимости этих сооружений и по поводу норм допустимого воздействия на экосистему озера Байкал. Для Байкала эти нормы всегда были достаточно высокие, и стоимость очистных сооружений достигала 7,5 миллионов долларов. После этого правительством было решено ввести для Байкала обычные нормы для поверхностных водоемов - в результате стоимость очистных сооружений они собираются снизить до 5 миллионов. Но есть предложения построить очистные сооружения за 2 миллиона долларов - естественно, они не будут обеспечивать достаточную чистоту воды, сбрасываемой Байкальском в озеро.
Марина Катыс: Хочу напомнить нашим слушателям, что вода Байкала настолько чиста и прозрачна, что дно озера видно на глубине до 40 метров.
И снова я обращаюсь с вопросом к пресс-секретарю Гринпис России Евгению Усову.
Другие объекты ЮНЕСКО не имеют такого имиджа на международной арене, как Байкал. Фактически нет человека в цивилизованном мире, который бы не знал об озере Байкал. Сохранение этого объекта - совершенно отдельно стоящая проблема. Неужели Россия не в состоянии обеспечить сохранность такого уникального озера?
Евгений Усов: Нет, Россия полностью в состоянии - ресурсов хватит, есть все возможности. Нет желания. Или, скажем так, есть желание выкачать оттуда побольше. Тут, скорее, вопрос даже к мировому сообществу: если в мире наши представители будет действительно восприниматься так, как должно - как грабители собственной страны - тогда, может быть, они начнут задумываться. Может быть, тогда появятся другие люди, с другим складом ума, и они уже будут понимать, что Россия - это не нефтеналивной непотопляемый танкер, не склад древесины, а нечто большее.
Ведь там еще и люди живут, между прочим. И они не хотят жить на складе нефтепродуктов.
Марина Катыс: Исследования последних лет позволили геофизикам высказать гипотезу о том, что Байкал (которому, напомню, более 25 миллионов лет) является зарождающимся океаном. Это подтверждается тем, что его берега расходятся со скоростью 2 см в год - подобно тому, как расходятся континенты Африка и Южная Америка или берега Средиземного и Красного морей.
Компания "Транснефть" существует всего 12 лет - меньше мгновения в сравнении с 25 миллионами лет. Но это мгновение может стать для Байкала последним...
