Предлагаю для начала послушать выдержки из сегодняшней публикации в "Комсомольской правде". По сути, ежедневный дневник из Японии ведет спецкор этого издания Юлия Куприна.
Диктор: "Вчера Токио накрыло еще одно землетрясение. Экстренное предупреждение о толчках передали в эфир за минуту до его начала. Во время землетрясения дверной проем, ведущий в нашу кухню, гнулся в разные стороны, углы растягивались, стены ходили ходуном. Они тут гибкие, но крепкие. Я внимательно осмотрела и дверной проем, и стены вокруг. Нигде ни трещинки, даже краска не облупилась.
Столица разбита на шесть условных районов, в каждом из которых электричество отключают на 3 часа, по очереди. Расписание, в том числе на английском, висит на всех сайтах. Японцы не ропщут, спокойно ждут в очередях по нескольку часов возможности сесть в автобус, когда поезда не ходят. Никто не напирает, люди стоят на расстоянии вытянутой руки, не касаясь друг друга, со спокойными лицами.
В среду в Японии резко изменилась погода. Ветер дует на Токио с севера, то есть со стороны аварийных АЭС. На побережье похолодало до 0 градусов и выпал снег. Это значит, спасшиеся от цунами люди, которые и без того страдали от холода, мерзнут еще сильнее. Японцы, однако, и в этом сумели найти светлую сторону. В новостях сказали, что в отдаленных лагерях беженцев, куда до сих пор не удается доставить гуманитарку, снег растапливают для получения питьевой воды.
Всего на побережье сейчас 24 спасательных лагеря, в каждом от 300 до 1000 человек. Люди разбиты на маленькие группы человек по десять. Каждая группа выбрала своего лидера. Его задача - поддерживать в группе положительный настрой и координировать действия всего лагеря.
- Для того чтобы не переживать, мы все силы сейчас сосредоточили на том, чтобы помогать друг другу заниматься полезным делом. Главное, поддерживать в себе желание жить дальше и видеть перед собой счастливое будущее, - пояснил лидер одной из ячеек.
Детей здесь защищают от негативной информации. Я спросила 9-летнего мальчика Хиро: "Как у тебя в школе ребята себя чувствуют? Боитесь?" Он начал рассказывать, где кто из его друзей пережил пятничное землетрясение. Я его спрашиваю: "Да я не про пятницу. Вы сегодня боитесь, напуганы?" Он удивленно на меня смотрит: "А чего бояться?" Его мать спешит объяснить мне шепотом: "Он ничего не знает. При нем мы не говорим о радиации".
Здесь вообще принято при детях держать лицо. Родители никогда не показывают страха, волнения, злобы, не выясняют отношения и не злословят о других людях в присутствии детей. Родители должны подавать только положительный пример".
Елена Рыковцева: Мне кажется, несколько важных вещей отмечено в этой публикации.
Эльгена Молодякова: Да. В высшей степени схвачены основные моменты, которые характеризуют японцев в целом. Действительно, трагедия такого масштаба – это общая беда, это общая трагедия. Японцы к ней относятся как к неизбежности, потому что это стихия, это стихийное бедствие. Это не техногенная катастрофа, а стихийное бедствие. А японцы привыкли жить на своих островах, которые испокон веку трясет. Землетрясения, цунами, тайфуны – это данность, в которой они выросли. Видимо, на протяжении веков и складывался японский национальный характер, основная черта которого – стойкость, мужество в преодолении вот этих бед, которые обрушиваются периодически на их страну и на их население. Вот это чрезвычайно важно.
Очень важно, что в этой статье отмечено вот это групповое сознание, группа. Только для японцев, пожалуй, свойственно такое понятие, русское слово не очень удачное, группизм, но оно передает... По-русски я бы сказала коллективизм. Почему? Это опять же из истории идет. Ведь Япония – это страна рисовой цивилизации. А чтобы возделывать рис, эту культуру, нужно было всегда большое количество людей. Поодиночке рис вырастить невозможно. Поэтому в Японии с древности чрезвычайно важна была община, объединение людей. Недаром она сказала – сейчас разделились на группы по 10 человек. Это их традиция. Они привыкли чувствовать себя социально адаптированными. Японцам очень важно ощущать себя причастным к какой-то группе. Поэтому даже современные японцы, когда представляются, мы говорим "Иванов", а он скажет "Я человек Сони Накамуро", к примеру. Для него важна причастность, вот это чувство группы, локтя, если хотите. В Японии всегда в деревнях – это община, это пятидворки, в городах – кварталы. И сейчас это тоже как бы ни хотели это истребить, как бы ни развивался индивидуализм и все прочее, но эти основы остаются. Неслучайно после землетрясения 1995 года так называемое Великое Хансинское землетрясение на юге Японии в городе Кобе, когда погибло 5 тысяч человек, после этого землетрясения возобновилась традиция кварталов, объединений, волонтерских движений, взаимопомощи. Появилось такое движение – обеспечить окружающую среду, свой квартал, свою улицу, свой район. Это чрезвычайно важно, что люди ради общей цели объединяются.
Елена Рыковцева: Как они отключают в себе вот эти низменные инстинкты? Человеку страшно. Человек, чтобы спасти свою жизнь, хочет вытолкать всех и быть первым в этой очереди на этот плот, который его спасет. Как им удается этого избежать? Ведь такие вещи в человеческой натуре.
Эльгена Молодякова: Честно говоря, я сама всегда удивляюсь как японцы перед электричкой или автобусом стоят… Все стоят, я машинально прохожу вперед. Сын, который у меня там живет, дергает меня за руку – встань в конец очереди. Это у японцев настолько воспитано, что он не мыслит себе пройти вперед и тебя протолкнуть.
Елена Рыковцева: Но это в ситуации, когда его жизни ничего не угрожает, но он ведет себя также и в опасной ситуации!
Эльгена Молодякова: А это внутреннее глубокое… на генном уровне, если можно так сказать.
Елена Рыковцева: Получается, они другие на генном уровне.
Эльгена Молодякова: Еще очень важно – это воспитание. Неслучайно все дети в Японии, даже те, кто не ходит в детский садик, полгода обязаны ходить туда, чтобы социализоваться, чтобы научиться общаться в группе – сначала в малышовой, потом в школе, потом в университете. В Японии есть такое понятие – выпускники Токийского университета. Где бы они не работали, ты скажешь, что ты из Токийского университета, какой бы пост ты не занимал, ты принадлежишь к этой группе – выпускников Токийского университета. Это чрезвычайно важно – да, мы выпускники. И таких объединений очень много.
Елена Рыковцева: Это уже кастовость, скорее.
Эльгена Молодякова: Это не кастовость. Это сознание причастности, то, что воспитывается.
Елена Рыковцева: А если ребенок все-таки не пошел на полгода, накажут родителей?
Эльгена Молодякова: В принципе, такого я не слышала. Все идут.
Елена Рыковцева: Я обратила внимание на то, как они берегут психику детей. Только что пришли сообщения, что на Камчатке детям в садах уже вешают какие-то бляшки смертника - родители в ужасе! – имя ребенка, год рождения, мол, если тряхнет, чтобы его можно было опознать. Здесь ребенок даже не знает, что возможно облако.
Эльгена Молодякова: Самое главное, почему японцы так стойко переживают такую вселенскую трагедию, потому что каждый человек на своем месте делает то, что он должен делать. Родители должны оберегать детей, служащий на железной дороге должен выполнять свои обязанности. Это чрезвычайно важно, что человек сознательно занимается тем, что он делает. И то, что он делает, это другим внушает уважение, спокойствие создает окружающим. Это очень важно. Так работают они везде.
Елена Рыковцева: Но они ведь не роботы.
Эльгена Молодякова: Нет, они абсолютно не роботы. Токио меньше затронуто было, всего одно старое здание разрушено, на Токийской башне шпиль немножко погнулся. А весь Токио выстоял. Эти небоскребы…
Елена Рыковцева: Здесь объявлялось, что рухнула Токийская телевизионная башня.
Эльгена Молодякова: Все-таки прессе, СМИ надо беречь людей, относиться бережно. Не надо нагнетать лишнего. И так катастрофа страшная, место – северо-восток, где произошла катастрофа… 10-метровая волна на 10 км смывает все, как языком! Это просто трудно себе представить. И все равно посмотрите: те, кто спаслись - в школах расстелены татами, одеяла, посмотрите, старики, пожилые люди лежат спокойно. Они всем своим видом показывают – спокойствие, прежде всего. Очень важно беречь окружающих, а не в панику впадать.
Все отмечают буквально корреспонденты всех стран, что в Японии не было паники. Хотя страх есть. Даже мой сын говорит, когда рвануло, это было страшно. В квартире полетело все, что можно. Он встал в проем, как учили. Самое главное, они делают то, чему их учат. И они были подготовлены. На улицу вышли все служащие, все в касках,с «тревожными» чемоданчиками, с пакетиками, с едой. Они стояли на улице и спокойно это пережидали. Еще очень важно – не травмировать психику – по громкой связи за все эти дни только два раза было объявление, но тревожное. Первое – за минуту до землетрясения – выйдите все из домов, второй раз, когда обратились к жителям Токио экономить энергию. И все. Больше народ не дергали.
Елена Рыковцева: По радиации пока не дергают.
Эльгена Молодякова: По радиации не дергают. И вот если включается эта громкая связь, то все знают, что это что-то чрезвычайное будет. Очень важно – не дергать людей. А с энергией очень интересно получилось. Объявили, что будет веерное отключение, что будет энергетический коллапс, и обратились к народу – выключите приборы ненужные, постарайтесь сэкономить. И что вы думаете? Все выключили. Сын говорит, в нашем доме мы все кондиционеры, обогреватели выключили. И получилось, что не нужны будут эти веерные отключения, что достаточно того, что люди отключили сами. Японцы очень много жгли лишней энергии.
Елена Рыковцева: Реклама световая.
Эльгена Молодякова: Сократили. Но не выключили совсем.
Елена Рыковцева: Чтобы уже в депрессию не вогнать окончательно.
Эльгена Молодякова: Да. Вот лавочка, небольшой магазинчик около дома. Хозяин только одну лампочку у входа оставил и лампочку около кассы. А в магазинчике своем снял свет. Достаточно все видно. Ради общего дела. Когда объявили, что обойдутся без веерных отключений, то сын говорит, у него какая-то гордость за то, что и мы внесли свою лепту в это общее дело. Это очень важно – сознание, что вы делаете для всех, не для себя.
Елена Рыковцева: И подчиняются, самое главное!
Эльгена Молодякова: Действительно, они выполняют все, когда даются какие-либо предписания. Власти дают предписание, и они их четко выполняют.
Елена Рыковцева: Вы считаете, что ваш мальчик должен немедленно взять семью в охапку и вылететь из Токио?
Эльгена Молодякова: Нет. Он должен спокойно работать так, как все работают.
Елена Рыковцева: По его мнению, преувеличено здесь, гипертрофированно подают события или адекватно?
Эльгена Молодякова: Не то, что совсем гипертрофированно. Но хотелось бы, чтобы СМИ более ответственно походили, чтобы не было в поисках какого-то эпизода…
Елена Рыковцева: А есть такое? Чувствуется, что хотят похуже, пострашнее показать?
Эльгена Молодякова: Да, страшилки показать. Конечно, этого не стоит делать. Действительно, трагедия большая, действительно, беда большая. Тут ничего не скажешь. Но все-таки чувство сохранения достоинства чрезвычайно важно.
Елена Рыковцева: Все время подчеркивают – нет мародерства. Это уникальный случай. Казалось бы, разгромленные магазины – подходи и бери, особенно на этих территориях. Не берут хотя, конечно, воры существуют. Как это объясняется?
Эльгена Молодякова: В Японии такой преступности нет, воровства такого нет. Там нет смысла воровать ничего. У нас воруют, чтобы перепродать. А там если воруют, то деньги. В магазинах говорят – не бросайте сумочку. Поскольку я привыкла на протяжении десятилетий ездить в Японию, брошу сумку и хожу и по магазинам. А теперь предупреждают – все-таки возьмите сумочку с собой. Но такого воровства нет. В поездах бывает.
Елена Рыковцева: Интересная причина – потому что негде перепродать.
Эльгена Молодякова: Деньги – да, деньги украдут. К сожалению, я очень осторожно об этом говорю, к сожалению, немножечко преступность повышается, потому что много эмигрантов из стран Юго-Восточной Азии. Они немножко свои традиции, объединения…
Елена Рыковцева: Но даже они не успели свои традиции включить.
Эльгена Молодякова: Но, конечно, в такой ситуации… Это даже в голову не приходит.
Елена Рыковцева: Потому что в принципе самого воровства очень мало.
Эльгена Молодякова: Да.
Елена Рыковцева: Хочу обсудить интереснейший фрагмент из публикации Юлии Куприной из "Комсомольской правды»:
"Как японцы воспитывают в себе такую самодисциплину? - спросила я знакомую японку Юрико Юруисака.
- Во-первых, я все время смотрю новости. Слушаю заявление премьер-министра и разъяснение эксперта. Они говорят, что ничего реально опасного не происходит, - ответила Юрико.
- Ну мало ли что говорят, - не сдалась я. - Вот раньше эксперты говорили, что на станциях и гореть нечему, и взрываться: А потом начались и взрывы, и пожары. Как же верить таким экспертам?
- Так они же объясняют подробно, что происходит, почему они не знали этого раньше, там все очень сложно. Но когда ученые объясняют в деталях, становится понятно. Им можно верить. В Японии не принято лгать. Например, власти понимают сейчас, что если они что-то сделают не так, народ будет недоволен и им придется уйти с постов очень быстро. У нас так принято, - объяснила Юрико. - Вот мы, когда выбираем премьер-министра, очень тщательно изучаем жизнь каждого кандидата – чем он занимался, что говорил, что он за человек. У нас голосуют только за очень порядочных людей. Именно поэтому мы полностью верим своим властям".
Ну, невероятно. Как такое вообще возможно?!
Эльгена Молодякова: Идеальный абсолютно монолог, но в этом идеальном монологе есть своя доля правды и даже очень большая доля правды. Потому что действительно правительство прекрасно понимает… Оно, конечно, немножко приукрашивает, но оно прекрасно понимает, если будет наглая ложь, то за это придется рано или поздно ответить. А в Японии за это отвечать приходиться очень серьезно. Там все-таки политики чувствуют, что народ за них голосует.
Елена Рыковцева: Причем никаких "оранжевых" революций. Не проголосуют – и все.
Эльгена Молодякова: Япония – это страна с высокоразвитым уровнем демократии. Иногда даже говорят – в Японии не демократия, а неизвестно что, но это японская демократия со своими особенностями. Она действует прекрасно. Там и сменяемость, выборы и т. д. И все-таки народные избранники чувствуют ответственность за то, что их избрали. Еще двух лет нет, как пришла к власти новая партия. Впервые в истории Японии пришла к власти другая партия. 50 лет до этого была Либерально-демократическая партия, а сейчас просто Демократическая партия. Конечно, она делает все возможное для того, чтобы поддержать свой авторитет. Такое испытание для новой партии – это несчастье. Надо сказать, что они ведут себя очень достойно. И премьер-министр, и особенно Генеральный секретарь кабинета министров выступают все время по телевизору очень адекватно, очень внятно. Это внушает людям доверие.
Недавно министр иностранных дел вынужден был подать в отставку. Признали, что он нарушил закон о политических пожертвованиях. Он не имеет права получать пожертвования от лиц без японского подданства. Ему в его партийный фонд передавала деньги кореянка, которую он с детства знает. И сейчас этот факт раскопали. Ему пришлось уйти в отставку. 2,5 тысячи долларов она ему дала.
Елена Рыковцева: А у нее не было гражданства?
Эльгена Молодякова: Она кореянка, проживает в Японии без гражданства. На протяжении многих лет она ему дает, знает его с юности. Но он не задекларировал.
Елена Рыковцева: Он не мог задекларировать, потому что она иностранка.
Эльгена Молодякова: Он нарушил. Он сделал вид, что он не знает и т. д.. Вы понимаете, какая все-таки мера ответственности.
Елена Рыковцева: А если бы задекларировал от иностранки?
Эльгена Молодякова: Все равно было бы нарушение, но… Он сказал, что это ошибка и т. д. Тем не менее, сам факт ответственности. Это внушает доверие к правительству.
Елена Рыковцева: Нам начинают писать.
"И в нашем русском обществе была масса примеров самопожертвований, - напоминает Роза, - когда люди в страшных условиях войны и блокады рисковали своей жизнью, спасали соседей. Поэтому японцы в своей стойкости не одиноки в мире".
Эльгена Молодякова: Согласна. Это наша общая где-то черта. Когда смотришь на наши народы, очень многое совпадает. Мы пришли на помощь, предложили. Наш президент первый позвонил японскому премьеру, предложил все, что можно от нас. Надо сказать, наши спасатели (а у нас спасатели гениальные, высшего класса) получили высочайшую оценку. Даже японское агентство "Киодо Цусин" подчеркнуло, что русские спасатели великолепны.
Елена Рыковцева: И они бросились в те места, куда другие спасатели не хотят идти.
Эльгена Молодякова: Да. Это уже признано в мире, между прочим, что наши идут туда, где даже они жертвуют собой.
Елена Рыковцева: Лена пишет: "Японцы, конечно, молодцы, но они ведь еще не доведены до такого животного состояния, до которого были доведены люди в период катаклизмов. Так что, это общечеловеческое качество, а не только японское". Просто жизнь у них еще не скотская, поэтому и поведение цивилизованное.
Эльгена Молодякова: Дорогие друзья, эту жизнь они же сами и создали. Они же создали эту замечательную страну для себя. Кстати, японцы никуда не стремятся убегать из своей страны. Редко куда-то уезжают люди творческие в Париж, Лондон. А ведь основная масса японцев, даже когда правительство хотело построить для пенсионеров дома в Андалузии в Испании, дешевая страна, где с японской пенсией можно было жить… Поскольку жизнь в Японии дорогая, выбрали место, похожее на японский климат в Андалузии. Никто не пожелал ехать. Все остались у себя. Японцы вообще не хотят никуда уезжать. Они любят свою страну.
Иногда говорят – вот в Японии это не так, то не так. А я всегда говорю – но ведь они создали ее для себя. Иностранцы к ним едут. Хотят работать, потому что у них хорошие зарплаты. Те же самые англичане, американцы любят приехать и заработать в Японию.
Елена Рыковцева: Вот Собянин собирался московским пенсионерам создать какие-то пансионаты за МКАДом, они тоже не захотели ехать – любят Москву.
Эльгена Молодякова: Не будем сравнивать несравнимые вещи.
Елена Рыковцева: Олеся из Полесья пишет: "Японию знаю, благодаря Николаю Федоренко, который был длительное время послом в Японии. Сейчас его в России забыли напрочь. Еще Японию знаю, благодаря Всеволоду Овчинникову, который сейчас в "Российской газете". Еще Японию знаю, благодаря Ясунару Кавабата, писателю. Это самый мужественный островной народ. Преклоняюсь перед этим народом".
Эльгена Молодякова: Во всяком случае, много есть, что почерпнуть из их опыта. Но надо учесть, что это все-таки национальный характер. Наш национальный характер тоже очень хороший – недаром говорят – русский характер, но совсем другой. Очень важно, что мы говорим в данном случае об этой катастрофе. Почему люди ведут себя так достойно? Почему они так спокойны? Что они, не люди, роботы? Нет. Они люди. Но в Японии очень важно не доставить неудобство другому. Мне страшно, но я не кричу, не хочу напугать окружающих. Вот это чувство – это все-таки японский характер.
Елена Рыковцева: Галина Ивановна, здравствуйте!
Слушатель: Здравствуйте! Я приветствую то, что они не хотят уезжать из Японии. Они ее любят. К ним хорошо относится их власть. Люди там обеспечены, хорошо зарабатывают, уважение к людям.
Эльгена Молодякова: Я должна сказать, ведь то, что создали Японию, ведь они создали это величайшим трудом. Это был большой подвиг народа. Когда после войны Япония лежала в руинах, и уже через 10 лет они сумели начать высокие темпы экономического роста, то есть начали создавать страну. Но это же был великий труд. Правительство сказало, затянули пояса, люди сократили свои расходы. Это очень важно. Но это от конфуцианства идет, что ради общего дела, ради государства, ради всех надо пожертвовать на какой-то период чем-то. В сознании это чувство есть.
Елена Рыковцева: Интересно, люди не хотят уезжать даже сейчас. Речь идет только о перемещении на юг, детей в горы.
Эльгена Молодякова: Конечно, из сельских районов все уехали. Это урбанизация – ничего не скажешь. Основное население Японии живет в городах. Это процесс, который не остановить. В деревнях остались считанные старики и все. Но это процессы совершенно другие. Это процессы экономические. А вот психологически редко, не так часто японцы бы хотели покинуть свою страну. Им комфортно. Они любят традиции. И даже когда строят зоны отдыха в Австралии для японцев, где много территорий, то строят по-японски, чтобы была японская баня, японская спальня с татами и т. д. Они и отдыхать хотят в условиях, к которым они привыкли.
Елена Рыковцева: При этом они страшно любопытны – обожают путешествовать. Известно, кто больше всех любит щелкать фотоаппаратами.
Эльгена Молодякова: Только японцы. Правда, сейчас китайцы потеснили их немножко.
Елена Рыковцева: Виталий Валентинович из Москвы, здравствуйте!
Слушатель: Я бесконечно уважаю народ Японии, люблю ее культуру, уважаю правительство Японии. Я и моя жена – пенсионеры. Но мы пришли к единому мнению, если это возможно, пригласить на время катастрофы супружескую пару пенсионеров. Мы готовы их полностью всем обеспечить.
Эльгена Молодякова: На уровне народов чрезвычайно важно вот это отношение, вот эти порывы. Может не поедут, но важно, что это сказано. Сейчас у японского посольства люди идут и кладут цветы. Там целая стенка с цветами. Это же простые люди идут и выражают тем самым свое сочувствие.
Елена Рыковцева: Тут я вижу прямую аналогию с польской катастрофой, когда российское общество так дружно выразило свое сочувствие. Резко пошли на поправку отношения между Россией и Польшей. Может случиться такое, что повлияет все-таки это отношение русских людей к этой трагедии на дальнейшую островную историю?
Эльгена Молодякова: Здесь, конечно, совершенно другая проблема. Это требует политического решения. Но очень неплохо было бы этот позитив использовать. Может помочь настроение, атмосфера. Когда было землетрясение в 1994 на Кунашире, японцы очень много помогли. А теперь мы им помогаем. Неслучайно наши руководители всегда говорят – надо лучше знать друг друга, надо больше общаться. Это постепенно будет улучшать отношения.
Елена Рыковцева: Олег из Москвы, здравствуйте!
Слушатель: Здравствуйте! Вы говорили о традиционных общинах в Японии. У русских тоже община очень большое значение всегда имела и жертвенность тоже. Вопрос – ради чего жертвовать. Они верят правительству. А у нас ради своего правительства никто ничем жертвовать не будет. Вот когда сменится и придет настоящая народная власть, все согласятся затянуть пояса ради восстановления и возрождения России.
Елена Рыковцева: Невозможно ничего перенять, потому что стимулы другие.
Эльгена Молодякова: Когда сменится правительство. Нет. Здесь японцы не для правительства это делают, они делают для себя, для общего дела. Потому что это их общее дело.
Елена Рыковцева: И это их правительство.
Эльгена Молодякова: Правительство – да, но напрямую так не ставится вопрос. Чрезвычайно важно, что это внутреннее чувство для людей – для себя, для соседа.
Елена Рыковцева: Но они воспринимают правительство как свое.
Эльгена Молодякова: Да. Но я бы не стала заострять вопрос на правительстве, а заострять на отношении людей между собой. Тот коллективизм, о котором я говорила, взаимопомощь, взаимовыручка. Почему после землетрясения 1995 года сотни тысяч поехали волонтеров, добровольцев помогать разбирать завалы, давали кровь. Кстати, и сейчас собирают кровь студенты. Они делают это для общего дела, для общего блага, не задумываясь, а что там сейчас за правительство в данный момент.
Елена Рыковцева: Но в момент катастрофы доверие к правительству выходит на первый план!
Эльгена Молодякова: Да, выходит, но они все равно будут делать.
Елена Рыковцева: Савельева пишет нам: "То, как в Японии все продумано и организовано, в том числе на случай стихийных бедствий, честная информация о происходящем, как воспитаны люди, их сплоченность и стойкость – это то, чему нужно учиться». И еще: "В России требуют жертв только от народа. Верхушка живет в свое удовольствие. В Японии жертвуют все сверху донизу".
Эльгена Молодякова: В общем – да. В японских компаниях, когда кризис бывает и тяжелая ситуация, ведь в первую очередь сокращают себе заработную плату президент компании, его аппарат и уже потом дальше вниз – сверху вниз.
Елена Рыковцева: Такое впечатление, что российскому населению, поскольку воспитать быстро в себе это уже не удастся, если, не дай Бог, что случится, нужно просто наглотаться таблеток и превратиться в стоиков искусственным путем.
Эльгена Молодякова: Нет. Дело в том, что, конечно, русский народ – это великий народ. И величайшие страницы истории были невероятные. Всегда кажется, что несчастье нас как-то подстегивает. Ведь великолепные качества человека нашего проявляются именно почему-то в трудной ситуации. А в обычной жизни мы как-то расслабляемся, может быть, и немножко небрежно относимся друг к другу. Вот этому надо поучиться.
Елена Рыковцева: Может быть, мы действительно хуже думаем о себе в той ситуации, которая может случиться.
Эльгена Молодякова: Мне это очень не нравится, когда любят говорить – мы такие, мы сякие. Нет! Мы другие. Нет плохих и хороших, есть другие. Поэтому нам достаточно трудно японцев понять, может быть, японцем трудно нас понять. Поэтому-то общение чрезвычайно важно. Смотрите, как мы откликнулись. Люди готовы пригласить японцев. Это потрясающе! Это тоже человеческое чувство, просто слезы выступают на глазах.
Елена Рыковцева: Желаю всем такого отношения, продолжения такого же отношения к Японии в эти дни, такой же поддержки. Будем надеяться, что все будет хорошо! Завершаем на этом программу "Час прессы" на волнах Радио Свобода.
