Заявления премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерон о "провале политики мультикультурализма" вызвали в стране оживленную общественную реакцию.
Правые политики и активисты антииммигрантского движения поддерживают новую позицию Кэмерона, что, как считают наблюдатели, может негативно сказаться на популярности премьер-министра. Слева – а также из этнических общин – на Кэмерона обрушилась резкая критика. Помощники Кэмерона оправдываются: мол, глава правительства имел в виду крайности мультикультурализма, а не всю его концепцию, ставшую основой жизни современной Западной Европы. Проблемы жизни мигрантов в Лондоне обсуждали и в местном Музее иммиграции. Музей, который пока не доступен для широкой публики, устроил слушания совместно с литературным журналом "Гранта", выпустившим только что специальный номер, посвященный мигрантам.
Среди районов Лондона Ист-энд с давних пор известен как центр иммиграции. Волн ее было несколько: от гугенотов, которых преследовали во Франции в 17-м веке, до жителей Бангладеш, приехавших сюда в поисках лучшей жизни относительно недавно. Сегодня группа добровольцев-энтузиастов работает над созданием Музея иммиграции в старинном здании на Принслет-стрит. В одном из его залов есть странный экспонат – страницы дневников, датированные 17 веком, но написанные явно в наши дни. О том, что это такое, рассказала директор музея Сюзи Саймс:
– Это не просто выдумка. Дело в том, что написано это современными детьми – теми, которые приехали сюда из Бангладеш. Как правило, сами они родились тут, в Лондоне; их родители приехали сюда в молодости. Таким образом, эти дети – британцы бангладешского происхождения, мусульмане, учатся в мусульманской школе, где все ученики – иммигранты. Они участвовали в организованном нами проекте. Кстати, многие из нас, сотрудников музея – потомки гугенотов. Дети представили себе, будто они – французские протестанты, бежавшие в Лондон от католических преследований триста лет назад. Они пользовались воображением, основываясь на некоторых исторических фактах. Это хороший проект для любой школы – по сути, если задуматься, особенно полезно было бы устроить нечто подобное в местах, где иммигрантов мало. Ведь многие дети из белых британских семей считают, что их предки всегда жили здесь.
Встреча в музее состоялась вскоре после выступления премьер-министра Британии Дэвида Кэмерона в Давосе, где он говорил о предлагаемой новой концепции "государственного мультикультурализма". По его словам, этническая принадлежность граждан страны должна уступить место их британскому духу. Сюзи Саймс поделилась своими соображениями о многонациональном характере нынешнего общества:
– Мне кажется, это место, этот район – иллюстрация того, как люди находят разные способы прижиться в новой стране, обрести родину, стать частью общества. Об этом свидетельствуют не только исторические события, но и нынешние. Ведь среди нас немало людей, которые действительно ассимилируются, выучивают язык, становятся англичанами – или британцами, называйте как угодно – в большей степени, чем коренная часть населения. Общество должно дать людям возможность быть самими собой, в то же время не лишая их чувства принадлежности, не превращая их в чужаков, аутсайдеров, изгоев. Этот процесс будет меняться со временем. По-моему, нельзя просто сказать: давайте разрешим каждому вести отдельную жизнь – дело обстоит сложнее.
Ист-эндская иммиграция нередко ассоциируется с беженцами. В начале 20 века сюда приезжали евреи, спасавшиеся от погромов, в конце – хлынула волна экономических мигрантов из Азии. Вечер в музее был организован совместно с журналом "Гранта", последний выпуск которого называется "Чужие" и посвящен, в частности, иммигрантам. Один из авторов журнала, Филип Ольтерман, рассказал о своих соотечественниках, некогда осевших в Лондоне:
– В 19 веке в Ист-энде существовала и большая немецкая диаспора. Одно время, до того, как началась волна иммиграции из Восточной Европы, приехавшие из Германии составляли здесь самую большую группу. Я читал дневники людей, посвященные тем временам, многие из них жили неподалеку, в Уайтчепеле. Кто-то из них сокрушался: "Англичане считают нас, немцев, нацией официантов и парикмахеров". Мои родители – представители среднего класса, приехали сюда в конце 90-х по экономическим причинам. Когда мы оказались в Лондоне, ситуация, конечно, была совершенно другая, чем столетием раньше. Я не могу пожаловаться на судьбу – мне тут нравится. Считается, если ты немец и живешь в Англии, ты становишься предметом насмешек. Ну да, бывают иногда шутки про нацистов, но надо быть крайне обидчивым, чтобы воспринимать их всерьез.
Афшин Декорди, чьи фотоработы опубликованы в выпуске "Чужие", родился в Иране. Его рассказ – о том, как он впервые оказался в Британии:
– Я приехал в Британию 16 ноября 1978 года. Годовщину этой даты празднуют четыре человека – мы с братьями и сестрой. Я младший ребенок в семье, мне тогда было три с половиной года. Мне нравится рассказывать эту историю так: я всегда хотел жить за границей, вот и вывез сюда всю семью. На самом деле я, конечно, приехал с родителями. Мы осели в маленьком городке в графстве Хемпшир, там я пошел в начальную школу. Одно из моих самых ранних школьных воспоминаний – о том, как я участвовал в рождественских постановках. В школе был я – иранец, один парень из Уганды и один из Вьетнама; все остальные были англичане. Каждый год на Рождество нас троих непременно выбирали на роли волхвов. Мне хотелось попробовать сыграть кого-нибудь другого, я даже просил родителей замолвить за меня слово, но это так и не помогло. Странно, но учителям ужасно нравилось наряжать нас волхвами. Забавно все это теперь вспоминать.
Фотографии Афшина Декорди, появившиеся в "Гранте", сделаны в Иране. Автора спросили о том, как воспринимают эти образы его родители, давно живущие в британской провинции:
– Мои родители находятся в странном положении. Тот Иран, который они помнят, больше не существует. Они давно не воспринимают его как свою родину – ни в каком смысле. Когда они туда приезжают, то не узнают вокруг ничего: другая архитектура, другие люди, даже язык изменился, появилась новая лексика. Прошло тридцать лет, и за это время они совершенно оторвались от страны, где родились. Стоит им туда поехать, они мечтают вернуться в Британию, а когда живут здесь, мечтают об Иране.Так оно и продолжается. Они постоянно в каком-то подвешенном состоянии, так нигде и не укоренились. Многое зависит от того, кто рядом с тобой. Мои родители приехали сюда сами по себе, родственников тут не было. Вышло так, что они словно застряли на полпути между Америкой и Ираном. В Америке у нас живет множество родственников, там существует целое сообщество со своими связями. Мои же родители в Британии чувствуют свою изолированность. Они подумывали о переезде в Америку, но и там после стольких лет им не удалось бы вписаться. Понимаете, они всю жизнь были заняты тем, что воспитывали нас, ставили на ноги – можно сказать, жертвовали собой ради детей. Вот так и получается: мечтаешь о свободе, а в результате...
Одна из участниц слушаний, приехавшая в Лондон из Голландии, задала сыну немецких иммигрантов Филипу Ольтерману вопрос о том, как повлияло на него взросление в чужой культурной и языковой среде. Вот что он ответил:
– Знаете, приехав в Англию, я впервые почувствовал себя в своей тарелке, только когда сказал себе: все, хватит. Не надо стремиться к последовательности – надо постараться измениться, стать другим, новым человеком, отбросить старый багаж. Мне тогда было лет шестнадцать, подобное еще было возможно. Думаю, годам к восемнадцати личность человека уже слишком устоявшаяся, чтобы можно было так поступить.
– Да, и со мной что-то похожее происходило, – согласилась участница дискуссии. – Знаете, голландский язык возвращает меня в детство. Это очень интересное ощущение. А потом я постепенно возвращаюсь обратно в английский и начинаю воспринимать какие-то вещи совсем по-другому – как могла бы, наверное, воспринимать их в том, другом своем состоянии. Меня очень занимает этот процесс, то, как сама структура языка меняет твое мироощущение.
Пока рано говорить о последствиях выступления Дэвида Кэмерона для жизни британцев, среди которых множество иммигрантов в том или ином поколении. Журнал "Гранта" и сотрудники Музея иммиграции пытаются сделать так, чтобы мультикультурализм стал не просто официальным термином, но образом жизни для всех нас.
Правые политики и активисты антииммигрантского движения поддерживают новую позицию Кэмерона, что, как считают наблюдатели, может негативно сказаться на популярности премьер-министра. Слева – а также из этнических общин – на Кэмерона обрушилась резкая критика. Помощники Кэмерона оправдываются: мол, глава правительства имел в виду крайности мультикультурализма, а не всю его концепцию, ставшую основой жизни современной Западной Европы. Проблемы жизни мигрантов в Лондоне обсуждали и в местном Музее иммиграции. Музей, который пока не доступен для широкой публики, устроил слушания совместно с литературным журналом "Гранта", выпустившим только что специальный номер, посвященный мигрантам.
Среди районов Лондона Ист-энд с давних пор известен как центр иммиграции. Волн ее было несколько: от гугенотов, которых преследовали во Франции в 17-м веке, до жителей Бангладеш, приехавших сюда в поисках лучшей жизни относительно недавно. Сегодня группа добровольцев-энтузиастов работает над созданием Музея иммиграции в старинном здании на Принслет-стрит. В одном из его залов есть странный экспонат – страницы дневников, датированные 17 веком, но написанные явно в наши дни. О том, что это такое, рассказала директор музея Сюзи Саймс:
– Это не просто выдумка. Дело в том, что написано это современными детьми – теми, которые приехали сюда из Бангладеш. Как правило, сами они родились тут, в Лондоне; их родители приехали сюда в молодости. Таким образом, эти дети – британцы бангладешского происхождения, мусульмане, учатся в мусульманской школе, где все ученики – иммигранты. Они участвовали в организованном нами проекте. Кстати, многие из нас, сотрудников музея – потомки гугенотов. Дети представили себе, будто они – французские протестанты, бежавшие в Лондон от католических преследований триста лет назад. Они пользовались воображением, основываясь на некоторых исторических фактах. Это хороший проект для любой школы – по сути, если задуматься, особенно полезно было бы устроить нечто подобное в местах, где иммигрантов мало. Ведь многие дети из белых британских семей считают, что их предки всегда жили здесь.
Встреча в музее состоялась вскоре после выступления премьер-министра Британии Дэвида Кэмерона в Давосе, где он говорил о предлагаемой новой концепции "государственного мультикультурализма". По его словам, этническая принадлежность граждан страны должна уступить место их британскому духу. Сюзи Саймс поделилась своими соображениями о многонациональном характере нынешнего общества:
– Мне кажется, это место, этот район – иллюстрация того, как люди находят разные способы прижиться в новой стране, обрести родину, стать частью общества. Об этом свидетельствуют не только исторические события, но и нынешние. Ведь среди нас немало людей, которые действительно ассимилируются, выучивают язык, становятся англичанами – или британцами, называйте как угодно – в большей степени, чем коренная часть населения. Общество должно дать людям возможность быть самими собой, в то же время не лишая их чувства принадлежности, не превращая их в чужаков, аутсайдеров, изгоев. Этот процесс будет меняться со временем. По-моему, нельзя просто сказать: давайте разрешим каждому вести отдельную жизнь – дело обстоит сложнее.
Ист-эндская иммиграция нередко ассоциируется с беженцами. В начале 20 века сюда приезжали евреи, спасавшиеся от погромов, в конце – хлынула волна экономических мигрантов из Азии. Вечер в музее был организован совместно с журналом "Гранта", последний выпуск которого называется "Чужие" и посвящен, в частности, иммигрантам. Один из авторов журнала, Филип Ольтерман, рассказал о своих соотечественниках, некогда осевших в Лондоне:
– В 19 веке в Ист-энде существовала и большая немецкая диаспора. Одно время, до того, как началась волна иммиграции из Восточной Европы, приехавшие из Германии составляли здесь самую большую группу. Я читал дневники людей, посвященные тем временам, многие из них жили неподалеку, в Уайтчепеле. Кто-то из них сокрушался: "Англичане считают нас, немцев, нацией официантов и парикмахеров". Мои родители – представители среднего класса, приехали сюда в конце 90-х по экономическим причинам. Когда мы оказались в Лондоне, ситуация, конечно, была совершенно другая, чем столетием раньше. Я не могу пожаловаться на судьбу – мне тут нравится. Считается, если ты немец и живешь в Англии, ты становишься предметом насмешек. Ну да, бывают иногда шутки про нацистов, но надо быть крайне обидчивым, чтобы воспринимать их всерьез.
Афшин Декорди, чьи фотоработы опубликованы в выпуске "Чужие", родился в Иране. Его рассказ – о том, как он впервые оказался в Британии:
– Я приехал в Британию 16 ноября 1978 года. Годовщину этой даты празднуют четыре человека – мы с братьями и сестрой. Я младший ребенок в семье, мне тогда было три с половиной года. Мне нравится рассказывать эту историю так: я всегда хотел жить за границей, вот и вывез сюда всю семью. На самом деле я, конечно, приехал с родителями. Мы осели в маленьком городке в графстве Хемпшир, там я пошел в начальную школу. Одно из моих самых ранних школьных воспоминаний – о том, как я участвовал в рождественских постановках. В школе был я – иранец, один парень из Уганды и один из Вьетнама; все остальные были англичане. Каждый год на Рождество нас троих непременно выбирали на роли волхвов. Мне хотелось попробовать сыграть кого-нибудь другого, я даже просил родителей замолвить за меня слово, но это так и не помогло. Странно, но учителям ужасно нравилось наряжать нас волхвами. Забавно все это теперь вспоминать.
Фотографии Афшина Декорди, появившиеся в "Гранте", сделаны в Иране. Автора спросили о том, как воспринимают эти образы его родители, давно живущие в британской провинции:
– Мои родители находятся в странном положении. Тот Иран, который они помнят, больше не существует. Они давно не воспринимают его как свою родину – ни в каком смысле. Когда они туда приезжают, то не узнают вокруг ничего: другая архитектура, другие люди, даже язык изменился, появилась новая лексика. Прошло тридцать лет, и за это время они совершенно оторвались от страны, где родились. Стоит им туда поехать, они мечтают вернуться в Британию, а когда живут здесь, мечтают об Иране.Так оно и продолжается. Они постоянно в каком-то подвешенном состоянии, так нигде и не укоренились. Многое зависит от того, кто рядом с тобой. Мои родители приехали сюда сами по себе, родственников тут не было. Вышло так, что они словно застряли на полпути между Америкой и Ираном. В Америке у нас живет множество родственников, там существует целое сообщество со своими связями. Мои же родители в Британии чувствуют свою изолированность. Они подумывали о переезде в Америку, но и там после стольких лет им не удалось бы вписаться. Понимаете, они всю жизнь были заняты тем, что воспитывали нас, ставили на ноги – можно сказать, жертвовали собой ради детей. Вот так и получается: мечтаешь о свободе, а в результате...
Одна из участниц слушаний, приехавшая в Лондон из Голландии, задала сыну немецких иммигрантов Филипу Ольтерману вопрос о том, как повлияло на него взросление в чужой культурной и языковой среде. Вот что он ответил:
– Знаете, приехав в Англию, я впервые почувствовал себя в своей тарелке, только когда сказал себе: все, хватит. Не надо стремиться к последовательности – надо постараться измениться, стать другим, новым человеком, отбросить старый багаж. Мне тогда было лет шестнадцать, подобное еще было возможно. Думаю, годам к восемнадцати личность человека уже слишком устоявшаяся, чтобы можно было так поступить.
– Да, и со мной что-то похожее происходило, – согласилась участница дискуссии. – Знаете, голландский язык возвращает меня в детство. Это очень интересное ощущение. А потом я постепенно возвращаюсь обратно в английский и начинаю воспринимать какие-то вещи совсем по-другому – как могла бы, наверное, воспринимать их в том, другом своем состоянии. Меня очень занимает этот процесс, то, как сама структура языка меняет твое мироощущение.
Пока рано говорить о последствиях выступления Дэвида Кэмерона для жизни британцев, среди которых множество иммигрантов в том или ином поколении. Журнал "Гранта" и сотрудники Музея иммиграции пытаются сделать так, чтобы мультикультурализм стал не просто официальным термином, но образом жизни для всех нас.
