Дмитрий Медведев внес в Государственную Думу законопроект, предусматривающий крупные штрафы за коммерческий подкуп, дачу и получение взятки. Законопроект уже поддержали правительство и Верховный суд России. Какие изменения в административных механизмах управления Россией необходимо провести для эффективной борьбы с коррупцией? Об этом Радио Свобода рассказал эксперт Центра стратегических разработок Владимир Южаков:
– В России есть дефект законодательства. Ратифицирована Конвенция о противодействии коррупции, но в стране не действует одна важная норма этой конвенции – о конфискации имущества, полученного в результате коррупционных сделок. Вот эти меры по кратным штрафам призваны как-то компенсировать этот недостаток, дать понять чиновникам, потенциальным коррупционерам, что если не все, то большая часть полученного ими за счет коррупционных сделок будет изъято.
– А почему эта статья конвенции не действует в России?
– Когда она принималась, Министерство иностранных дел, которое представляло конвенцию к ратификации, аргументировала сво. Точку зрения ссылкой на особенности российского законодательства. Более детально это не расшифровывалось. Пока эта особенность остается.
– Введение мер, которые предлагает президент Медведев, повлияет на ситуацию с коррупцией?
– О прямом влиянии говорит пока рано, но мне кажется, что новый закон может сделать менее выгодными коррупционные сделки и снизит заинтересованность к ним.
– Говорят, что важнее жестокости наказания его неотвратимость. С этой точки зрения, может быть, возможны какие-то изменения в структуре управления России? Какие-то административные реформы, которые сделали бы систему госуправления более прозрачной и уменьшили тем самым количество взяток?
– Конечно, это возможно. Наверное, в этом направлении работа идет, оно признано актуальным. Идет работа по сокращению избыточных административных процедур, государственных функций, идет работа по переводу документооборота и отношений с гражданами и бизнесом государства на электронный документооборот. С тем, чтобы исключить зависимость от конкретного чиновника. Насколько эффективно и как быстро она будет продвигаться – это другой вопрос.
– Борьба с коррупцией – один из главных политических пунктов программы Дмитрия Медведева. В это вкладываются значительные средства, интеллектуальные ресурсы. Как вы оцениваете успешность этой кампании?
– Мне кажется очень важным, что президент, в отличие от многих своих чиновников, открыто признает: успехи еще пока очень и очень небольшие. Есть шанс, что через какое-то время все сложится более успешно.
– Для того, чтобы кто-то взятку взял, надо, чтобы кто-то ее дал. Понятно, что в ряде случаев – это вынужденная мера. Однако есть в России такая традиция – давать взятки. Насколько этот психологический фон существенен?
– Психологический фон важен, настрой людей – тоже. Но у этой психологии есть объективное основание: очень высокий уровень зависимости и людей, и бизнеса в решении своих проблем от чиновников. Это дает возможности для использования коррупции в своих целях как чиновниками, так и теми, кто хочет воспользоваться преференциями. С другой стороны, это иногда единственно возможный способ решения возникающих проблем.
– Насколько успешной может быть борьба с коррупцией в условиях, когда реформирование ведет само государство? А это – те же самые чиновники, которые эти взятки и берут? Получается какой-то замкнутый круг. Есть шансы, что эта система сама себя реформирует?
– Реформаторами во многих странах являются именно люди государственные, не обязательно чиновники, а политики. Часто реформа исходит из элиты, которая понимает необходимость такой реформы. Так что в принципе в этом ничего невозможного нет, если у нас наберет силу часть элиты, которая считает возможным жить без коррупционных механизмов. Но, с другой стороны, нужно, чтобы критическая масса в гражданском обществе сформировалась у людей, которые не приемлют такой способ жизнеобеспечения.
– Должны быть предусмотрены какие-то существенные механизмы гражданского контроля? Их можно выработать?
– И в существующих границах возможно какое-то развитие инструментов участия людей в принятии решений государственных органов, влияния на эти решения, через это – контроль за коррупционными составляющими этой деятельности.
– Вы оптимист в том, что касается перспектив борьбы с коррупцией? Через пять-десять лет в России удастся существенно уменьшить уровень коррупции?
– Если антикоррупционная политика станет более последовательной во всех деталях, а не просто в декларациях, то у России есть шанс в течение пяти-десяти лет перейти в первую половину рейтингов коррупционности стран, которые ведутся в мире, в частности, "Трансперенси Интернешнл". Для этого России предстоит сделать еще очень и очень много. Тут нужны не просто антикоррупционные мероприятия,а переход на другую стадию развития. И прежде всего завершить процессы передела собственности, которые по-прежнему продолжаются.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
– В России есть дефект законодательства. Ратифицирована Конвенция о противодействии коррупции, но в стране не действует одна важная норма этой конвенции – о конфискации имущества, полученного в результате коррупционных сделок. Вот эти меры по кратным штрафам призваны как-то компенсировать этот недостаток, дать понять чиновникам, потенциальным коррупционерам, что если не все, то большая часть полученного ими за счет коррупционных сделок будет изъято.
– А почему эта статья конвенции не действует в России?
– Когда она принималась, Министерство иностранных дел, которое представляло конвенцию к ратификации, аргументировала сво. Точку зрения ссылкой на особенности российского законодательства. Более детально это не расшифровывалось. Пока эта особенность остается.
– Введение мер, которые предлагает президент Медведев, повлияет на ситуацию с коррупцией?
– О прямом влиянии говорит пока рано, но мне кажется, что новый закон может сделать менее выгодными коррупционные сделки и снизит заинтересованность к ним.
– Говорят, что важнее жестокости наказания его неотвратимость. С этой точки зрения, может быть, возможны какие-то изменения в структуре управления России? Какие-то административные реформы, которые сделали бы систему госуправления более прозрачной и уменьшили тем самым количество взяток?
– Конечно, это возможно. Наверное, в этом направлении работа идет, оно признано актуальным. Идет работа по сокращению избыточных административных процедур, государственных функций, идет работа по переводу документооборота и отношений с гражданами и бизнесом государства на электронный документооборот. С тем, чтобы исключить зависимость от конкретного чиновника. Насколько эффективно и как быстро она будет продвигаться – это другой вопрос.
– Борьба с коррупцией – один из главных политических пунктов программы Дмитрия Медведева. В это вкладываются значительные средства, интеллектуальные ресурсы. Как вы оцениваете успешность этой кампании?
– Мне кажется очень важным, что президент, в отличие от многих своих чиновников, открыто признает: успехи еще пока очень и очень небольшие. Есть шанс, что через какое-то время все сложится более успешно.
– Для того, чтобы кто-то взятку взял, надо, чтобы кто-то ее дал. Понятно, что в ряде случаев – это вынужденная мера. Однако есть в России такая традиция – давать взятки. Насколько этот психологический фон существенен?
– Психологический фон важен, настрой людей – тоже. Но у этой психологии есть объективное основание: очень высокий уровень зависимости и людей, и бизнеса в решении своих проблем от чиновников. Это дает возможности для использования коррупции в своих целях как чиновниками, так и теми, кто хочет воспользоваться преференциями. С другой стороны, это иногда единственно возможный способ решения возникающих проблем.
– Насколько успешной может быть борьба с коррупцией в условиях, когда реформирование ведет само государство? А это – те же самые чиновники, которые эти взятки и берут? Получается какой-то замкнутый круг. Есть шансы, что эта система сама себя реформирует?
– Реформаторами во многих странах являются именно люди государственные, не обязательно чиновники, а политики. Часто реформа исходит из элиты, которая понимает необходимость такой реформы. Так что в принципе в этом ничего невозможного нет, если у нас наберет силу часть элиты, которая считает возможным жить без коррупционных механизмов. Но, с другой стороны, нужно, чтобы критическая масса в гражданском обществе сформировалась у людей, которые не приемлют такой способ жизнеобеспечения.
– Должны быть предусмотрены какие-то существенные механизмы гражданского контроля? Их можно выработать?
– И в существующих границах возможно какое-то развитие инструментов участия людей в принятии решений государственных органов, влияния на эти решения, через это – контроль за коррупционными составляющими этой деятельности.
– Вы оптимист в том, что касается перспектив борьбы с коррупцией? Через пять-десять лет в России удастся существенно уменьшить уровень коррупции?
– Если антикоррупционная политика станет более последовательной во всех деталях, а не просто в декларациях, то у России есть шанс в течение пяти-десяти лет перейти в первую половину рейтингов коррупционности стран, которые ведутся в мире, в частности, "Трансперенси Интернешнл". Для этого России предстоит сделать еще очень и очень много. Тут нужны не просто антикоррупционные мероприятия,а переход на другую стадию развития. И прежде всего завершить процессы передела собственности, которые по-прежнему продолжаются.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
