Государственная дума ратифицировала договор об ограничении стратегических ядерных вооружений - СНВ-3.
Процесс ратификации проходил в достаточно напряженном режиме. Так, в ходе обсуждения документа во втором чтении парламентарии включили в него перечень причин, по которым Москва в будущем могла бы отказаться от выполнения своих обязательств по договору. По просьбе Радио Свобода значение этого документа анализирует военный обозреватель Александр Гольц:
– Договор СНВ-3 является пародией на договоры между Соединенными Штатами и Советским Союзом эпохи холодной войны. Вот что надо понимать сразу. В действительности этот договор рассматривался Соединенными Штатами как некая стартовая точка для восстановления отношений с Россией. Поэтому была избрана та единственная сфера, где Россия хоть относительно, но в чем-то равна Соединенным Штатам – чтобы России, российскому руководству было приятно чувствовать себя равным партнером на переговорах. В действительности, хоть договор и называется "о сокращении вооружений", он ни к каким серьезным сокращениям не ведет. Фактически переговорщики придумали новые правила зачета, которые позволяют сохранить довольно серьезный разрыв – по количеству носителей, например, – между Соединенными Штатами и Россией. По последнему обмену данными, когда зачет шел по правилам СНВ-2, Соединенные Штаты имели 1183 носителя, а Россия - 619. Все время реализации договора СНВ до 2017 года этот разрыв будет не только сохраняться, но даже увеличиваться. У России, по мнению экспертов, будет не больше 390 носителей – в то время, как Соединенные Штаты если и будут сокращать количество своих носителей, то незначительно.
До 2017 года формально стороны должны достичь потолка в 700 носителей. Россия, как сказал министр обороны Сердюков на слушаниях в Госдуме, сможет достичь потолка СНВ к 2028 году – что, на мой взгляд, крайне сомнительно: здесь много условий – в частности, создание новой тяжелой ракеты... По экономическим возможностям Россия не сможет достичь этого потолка…
Таким образом, этот договор фиксирует статус кво. Его польза заключается, во-первых, в том, что он действительно стал важным политическим успехом в российско-американских отношениях и несколько расширил зону сотрудничества. Второе – СНВ-3 дал возможность возобновления обмена информацией по ядерным силам; таким образом представление каждой из сторон друг о друге стало более стабильным. Плохо другое. СНВ-3 является карикатурой на договоры эпохи холодной войны – а по-другому этот договор составить было нельзя. И, в общем-то, этот договор базируется на концепции взаимного сдерживания. Хотя взаимное ядерное сдерживание уже исчезло, его не существует, но, на мой взгляд, формально он базируется на концепции "каждая из сторон не наносит ядерный удар по другой только потому, что знает, что другая сторона может причинить ей неприемлемый ущерб".
Никакого военного значения договор СНВ-3 не имеет. Потому что основной вопрос, если мы остаемся в рамках концепции теории сдерживания, выглядит так: а что сегодня является для Америки неприемлемым ущербом? Когда-то, в начале 50-х будущий министр обороны США Роберт Макнамара, тогда – профессор Гарварда разработал критерий неприемлемого ущерба: уничтожение четырех пятых городов, двух третей населения, двух третей промышленности и так далее. Какие-то чудовищные цифры. Совершенно понятно, что сегодня одна прорвавшаяся боеголовка и является тем неприемлемым ущербом. Вся эта концепция взаимного ядерного сдерживания совершенно потеряла всякий смысл. Достаточно задать себе простой вопрос: а по кому Россия будет наносить ответный удар? По Соединенным Штатам, в долговых обязательствах которых находится весь золотовалютный резерв России? По университетам, где учатся дети российской элиты? По городам, где живут семьи российской элиты?
В Госдуме много говорилось о взаимосвязи договора СНВ и системы американской ПРО. Конечно, с точки зрения теории сдерживания, если вы планируете внезапный ядерный удар по другой стороне, то вам принципиально важно, чтобы оставшиеся ракеты были перехвачены вашей противоракетной системой. Поэтому необходимо ограничивать и систему противоракетной обороны. Но и архитектура бушевской ПРО, и тем более архитектура противоракетной обороны, которую строит Обама, не создается для того, чтобы перехватывать российские ракеты. Противоракетная оборона осталась для России неким политическим жупелом, который время от времени можно доставать из кармана и демонстрировать – для доказательства того, что Соединенные Штаты вынашивают некие агрессивные замыслы.
Процесс ратификации проходил в достаточно напряженном режиме. Так, в ходе обсуждения документа во втором чтении парламентарии включили в него перечень причин, по которым Москва в будущем могла бы отказаться от выполнения своих обязательств по договору. По просьбе Радио Свобода значение этого документа анализирует военный обозреватель Александр Гольц:
– Договор СНВ-3 является пародией на договоры между Соединенными Штатами и Советским Союзом эпохи холодной войны. Вот что надо понимать сразу. В действительности этот договор рассматривался Соединенными Штатами как некая стартовая точка для восстановления отношений с Россией. Поэтому была избрана та единственная сфера, где Россия хоть относительно, но в чем-то равна Соединенным Штатам – чтобы России, российскому руководству было приятно чувствовать себя равным партнером на переговорах. В действительности, хоть договор и называется "о сокращении вооружений", он ни к каким серьезным сокращениям не ведет. Фактически переговорщики придумали новые правила зачета, которые позволяют сохранить довольно серьезный разрыв – по количеству носителей, например, – между Соединенными Штатами и Россией. По последнему обмену данными, когда зачет шел по правилам СНВ-2, Соединенные Штаты имели 1183 носителя, а Россия - 619. Все время реализации договора СНВ до 2017 года этот разрыв будет не только сохраняться, но даже увеличиваться. У России, по мнению экспертов, будет не больше 390 носителей – в то время, как Соединенные Штаты если и будут сокращать количество своих носителей, то незначительно.
До 2017 года формально стороны должны достичь потолка в 700 носителей. Россия, как сказал министр обороны Сердюков на слушаниях в Госдуме, сможет достичь потолка СНВ к 2028 году – что, на мой взгляд, крайне сомнительно: здесь много условий – в частности, создание новой тяжелой ракеты... По экономическим возможностям Россия не сможет достичь этого потолка…
Таким образом, этот договор фиксирует статус кво. Его польза заключается, во-первых, в том, что он действительно стал важным политическим успехом в российско-американских отношениях и несколько расширил зону сотрудничества. Второе – СНВ-3 дал возможность возобновления обмена информацией по ядерным силам; таким образом представление каждой из сторон друг о друге стало более стабильным. Плохо другое. СНВ-3 является карикатурой на договоры эпохи холодной войны – а по-другому этот договор составить было нельзя. И, в общем-то, этот договор базируется на концепции взаимного сдерживания. Хотя взаимное ядерное сдерживание уже исчезло, его не существует, но, на мой взгляд, формально он базируется на концепции "каждая из сторон не наносит ядерный удар по другой только потому, что знает, что другая сторона может причинить ей неприемлемый ущерб".
Никакого военного значения договор СНВ-3 не имеет. Потому что основной вопрос, если мы остаемся в рамках концепции теории сдерживания, выглядит так: а что сегодня является для Америки неприемлемым ущербом? Когда-то, в начале 50-х будущий министр обороны США Роберт Макнамара, тогда – профессор Гарварда разработал критерий неприемлемого ущерба: уничтожение четырех пятых городов, двух третей населения, двух третей промышленности и так далее. Какие-то чудовищные цифры. Совершенно понятно, что сегодня одна прорвавшаяся боеголовка и является тем неприемлемым ущербом. Вся эта концепция взаимного ядерного сдерживания совершенно потеряла всякий смысл. Достаточно задать себе простой вопрос: а по кому Россия будет наносить ответный удар? По Соединенным Штатам, в долговых обязательствах которых находится весь золотовалютный резерв России? По университетам, где учатся дети российской элиты? По городам, где живут семьи российской элиты?
В Госдуме много говорилось о взаимосвязи договора СНВ и системы американской ПРО. Конечно, с точки зрения теории сдерживания, если вы планируете внезапный ядерный удар по другой стороне, то вам принципиально важно, чтобы оставшиеся ракеты были перехвачены вашей противоракетной системой. Поэтому необходимо ограничивать и систему противоракетной обороны. Но и архитектура бушевской ПРО, и тем более архитектура противоракетной обороны, которую строит Обама, не создается для того, чтобы перехватывать российские ракеты. Противоракетная оборона осталась для России неким политическим жупелом, который время от времени можно доставать из кармана и демонстрировать – для доказательства того, что Соединенные Штаты вынашивают некие агрессивные замыслы.
