Александр Минкин: Что ж таким грустным голосом? Они же разделись, это же смешно!
Елена Рыковцева. Да уж, очень веселая тема нам предстоит, они разделись, а мы будем обсуждать и показывать на них пальцем, на голых.
Александр Минкин: Король голый – это достаточно смешно. Это вечный сюжет. Я имею в виду, что они выступали сильно много по телевизору. Вот они раздевались. Сначала президент выступил с посланием. Потом премьер-министр был в прямом эфире с телевизионным народом, специально обученным 4.5 часа. Потом еще раз президент с тремя федеральными телеканалами. И он там был, по-моему, 1,5 часа. Путин по одному каналу сделал 4,5, а этот 1,5 умножьте на три.
Елена Рыковцева: Плюс повторы.
Александр Минкин: Я умножаю не потому, что я сумасшедший бухгалтер, а потому что я хотел, чтобы слушатели, может быть, улыбнулись все-таки по этому поводу. Они выступали. И это был сеанс магии саморазоблачения. Они даже не понимают, насколько сильно они обнажаются, когда выходят на экраны.Я даже где-то сказал, что если бы они это понимали, они бы там показывались раз в год, а то и реже.
Елена Рыковцева: Что же такого они обнажили?
Александр Минкин: Они обнажили равнодушие к проблемам. Они обнажили свое лицемерие еще раз, в котором мало кто сомневается.
Елена Рыковцева: В чем это выразилось – обнажение лицемерия?
Александр Минкин: Вот у Путина спрашивают про пробки. Он говорит: только для двух людей перекрывают – для президента и премьер-министра (он имел в виду для Медведева и для него). Подождите. Во-первых, это неправда. Потому что перекрывают в России и для губернаторов, и для кого попало, и для приезжих шейхов, и из-за Берлускони Москва стояла. Берлускони у нас не президент и не премьер-министр, он чужой премьер-министр. Но и для чиновников пониже перекрывают, и для мэров перекрывают.
Елена Рыковцева: Здесь он не налицемерил, а наврал.
Александр Минкин: Его же спрашивают про пробки, а он говорит, что перекрывают только для двух. А пробки-то создаются от того, что чиновники с мигалками ездят, как попало. И их совсем не двое, а тысячи. Это был лицемерный ответ. Медведев говорил всякие добрые слова, правильные. Посетовал на недостаток свободы на телевидении. Это было чудо какое-то. А ему руководители каналов говорят – да вы что, у нас ее полно, выше крыши. Дальше Медведев сказал нечто такое, что меня и многих поразило. Его спросили про дело Ходорковского, он сказал – никто из государственных чиновников не имеет права говорить что-либо, пока не вынесен приговор. Это была совершеннейшая атака на Путина, казалось бы.
Елена Рыковцева: Казалось бы на тот момент.
Александр Минкин: Была ли это договоренность или это игра? Это уже их дела. Но в итоге это превратилось в очень жесткий приговор.
Елена Рыковцева: Арина Бородина, телевизионный обозреватель газеты "Коммерсант", уловила по своим телевизионным ощущениям признаки недовольства Дмитрия Медведева этой ситуацией. Она оперировала тем, что видит на экранах. Она вдруг увидела адвокатов, которых не показывали никогда на главных каналах вроде НТВ. Она видит, что на "Интерфаксе" появились мнения Лукина и Федотова, вроде как подчиненных людей президента, которые говорят, что есть же еще Верховный суд. Перед ней забрезжила какая-то надежда на то, что вдруг Верховный суд что-то изменит. У вас такая надежда появилась? Вы верите в эти сигналы, признаки и симптомы?
Александр Минкин: Когда Медведев говорил про свободу на телевидении, про драматический, катастрофический разрыв между реальной жизнью и тем, как она выглядит на экране новостей, я подумал – не имею я права выражать недоверие и говорить, что это игра, это лицемерие и т. д. Допустим, он искренне это говорит, у него должен быть шанс. Но в Новый год произошло событие, когда мои надежды на Медведева исчерпались. Тут одна радиостанция 1 или 2 января сказала – президент подписал закон о защите детей от вредной и развращающей информации, которая портит здоровье, психику и т. д. Понятно – это ужастики, порнография и тому подобное. Это то самое, о чем мы писали и говорили много раз, что в основном на телевидении, в Интернете и на дисках продается просто убийство для детей. Радиостанция немножко ошиблась, потому что он не 1-го и не 2-го это сделал. Они сказали – вот видите, мы гуляем, а он работает, подписывает законы. А он-то подписал это 29 декабря.
Елена Рыковцева: Незаметно прошло.
Александр Минкин: Незаметно прошло, но, тем не менее, это опубликовано как полагается в "Российской газете". И там написано, вот Дума подписала такого-то декабря, Совет Федерации – такого-то декабря, 29 декабря 2010 года – президент. Последняя или предпоследняя статья этого закона звучит как последний гвоздь в крышку гроба. Закон этот будет введен в действие с сентября 2012 года. Ах, вы сволочи! Ах, вы подонки! Вы поняли, что есть информация, разрушающая детей. Вы настолько сильно это поняли, вам эксперты все это настолько прекрасно объяснили, что вы приняли закон о защите детей и подписали его.
Елена Рыковцева: Там мотивация какая-то есть, почему так откладывается?
Александр Минкин: Никакой. Я вам скажу, какая мотивация – это ясно ежу. Это деньги. Вы, твари поганые, хотите за предстоящие почти что два года распродать еще миллиарды дисков с порнографией и убийствами! Вы хотите еще и еще много денег заработать на костях наших детей. Уроды! У меня нет для них никаких оправданий. Он что, не видел, что подписывает?! Он, юрист, не видел, что на 5 мм выше подписи стоит – ввести в действие с сентября 2012 года?!
(программу целиком можно прослушать здесь же)
