Четвертый день Эдуард Лимонов не устает объяснять широкой общественности, как "подло" и "предательски" поступила Людмила Алексеева, согласившись на проведение 31 октября митинга на Триумфальной площади при восьмистах участниках.
Его, собственно, никто и не спрашивает – а он все объясняет и объясняет. Что, мол, вокруг Алексеевой пройдет "митинг в загоне, митинг на полусогнутых, благословленный Сурковым", а вокруг Лимонова с Косякиным соберутся "свободные, прямостоящие люди", герои, не боящиеся "давить на власть". Что Людмила Михайловна "подпорчена близостью к власти", своим "участием во всевозможных советах, палатах, да еще при самом президенте". Что она "незаметно для себя давно уже перешла на сторону тех, от кого она взялась защищать наши права". Что и она, и Сергей Ковалев, и Владимир Лукин, и Элла Памфилова – "устарелые, уходящие типы"…
Суть дела не в том, чья линия – "компромиссная" или "непримиримая" – более верна при проведении массовых акций.
Суть дела – в другом: персонаж с, мягко говоря, специфической политической историей и политической репутацией, позволяет себе хамские оскорбления в адрес Людмилы Алексеевой – человека с безупречной репутацией, ни разу в жизни не запятнавшего себя нечестным поступком и единодушно уважаемого в российском правозащитном и демократическом сообществе.
И как будто бы оторопь взяла представителей этого сообщества: никто из них не спешит поставить на место зарвавшегося хама. Никто не спешит дать жесткий отпор наглецу и позеру, непрерывно любующемуся собой, возомнившему себя одновременно и вождем революции, и ее совестью и честью, – а потому получившему право клеймить как "предателей" или "соглашателей" тех, кто думает иначе, чем он. Молчат те, кто выходит на Триумфальную площадь с Алексеевой – не слышно голосов лидеров и активистов "Солидарности", ОГФ и РНДС (более того – некоторые из них охотно присоединяются к хору, бичующему Людмилу Михайловну за ее "преступную ошибку")…
Наверное, в российском демократическом и правозащитном движении есть люди, имеющие право в чем-то упрекать (но не оскорблять!) Людмилу Алексееву. Но их – считанные единицы. И никоим образом к ним не относятся ни Эдуард Лимонов, ни его свита, радостно рассуждающая сейчас об "устаревшей" Алексеевой, якобы, "расколовшей оппозицию".
Тем, кто сейчас любит рассуждать об "изменившемся" Лимонове, занимающем "честную правозащитную позицию" и почти что демократе, нелишне напомнить некоторые факты.
Когда Алексеева и Ковалев выступали против первой Чечни (а Ковалев, будучи Уполномоченным по правам человека, вел переговоры об освобождении плененных российских солдат в Грозном, а затем – об освобождении заложников в Буденновске), будущий "вождь нацболов" Лимонов горячо одобрял действия российских властей. Он предлагал "ввести цензуру в СМИ на все материалы, касающиеся ситуации в Чечне", запретить российским журналистам "под страхом суровых наказаний, находиться в расположении дудаевских формирований и вести оттуда репортажи" и "освободить от занимаемых должностей военных и гражданских лиц, позволивших себе характеризовать действия правительства, президента и русской армии в Чечне как преступные".
В августе 2008 года, когда Алексеева и Ковалев выступили против российско-грузинской войны, Лимонов повел себя точно так же – он требовал взятия Тбилиси и обрушился на либералов и правозащитников, осуждающих действия российского режима: мол, "изоляция от своего собственного народа намного опаснее изоляции от мирового сообщества".
Много чего еще можно припомнить Лимонову. И защиту военного преступника, палача Сребреницы Радована Караджича. И призыв к силовому присоединению к России "русскоязычных" областей Казахстана. И заявления "Россия – все, остальное – ничто!" И плевок в могилу Леха Качиньского - после его трагической гибели Лимонов злорадствовал, заявляя, что "поляки переусердствовали, видимо, в добывании извинений от России за расстрел польских офицеров в районе Катыни до такой степени, что прогневали Высшие Силы, отвечающие за российско-польские отношения"... От всего этого Лимонов никогда не отказывался и за это никогда и ни перед кем не извинялся – об этом, видимо, забыли многие из верящих в то, что он изменился.
В прошлом году именно решение Алексеевой прийти на Триумфальную, а потом войти в число организаторов митинга заставило многих достойных людей присоединиться к этим акциям. А теперь Лимонов и его свита поняли, что им больше не удастся, прикрываясь участием Алексеевой, вывести на Триумфальную многих людей – они без Алексеевой митинговать с Лимоновым не захотят. Не этим ли вызвана истерика, в которой сейчас бьется самоназванный вождь новой российской революции?
Его, собственно, никто и не спрашивает – а он все объясняет и объясняет. Что, мол, вокруг Алексеевой пройдет "митинг в загоне, митинг на полусогнутых, благословленный Сурковым", а вокруг Лимонова с Косякиным соберутся "свободные, прямостоящие люди", герои, не боящиеся "давить на власть". Что Людмила Михайловна "подпорчена близостью к власти", своим "участием во всевозможных советах, палатах, да еще при самом президенте". Что она "незаметно для себя давно уже перешла на сторону тех, от кого она взялась защищать наши права". Что и она, и Сергей Ковалев, и Владимир Лукин, и Элла Памфилова – "устарелые, уходящие типы"…
Суть дела не в том, чья линия – "компромиссная" или "непримиримая" – более верна при проведении массовых акций.
Суть дела – в другом: персонаж с, мягко говоря, специфической политической историей и политической репутацией, позволяет себе хамские оскорбления в адрес Людмилы Алексеевой – человека с безупречной репутацией, ни разу в жизни не запятнавшего себя нечестным поступком и единодушно уважаемого в российском правозащитном и демократическом сообществе.
И как будто бы оторопь взяла представителей этого сообщества: никто из них не спешит поставить на место зарвавшегося хама. Никто не спешит дать жесткий отпор наглецу и позеру, непрерывно любующемуся собой, возомнившему себя одновременно и вождем революции, и ее совестью и честью, – а потому получившему право клеймить как "предателей" или "соглашателей" тех, кто думает иначе, чем он. Молчат те, кто выходит на Триумфальную площадь с Алексеевой – не слышно голосов лидеров и активистов "Солидарности", ОГФ и РНДС (более того – некоторые из них охотно присоединяются к хору, бичующему Людмилу Михайловну за ее "преступную ошибку")…
Наверное, в российском демократическом и правозащитном движении есть люди, имеющие право в чем-то упрекать (но не оскорблять!) Людмилу Алексееву. Но их – считанные единицы. И никоим образом к ним не относятся ни Эдуард Лимонов, ни его свита, радостно рассуждающая сейчас об "устаревшей" Алексеевой, якобы, "расколовшей оппозицию".
Тем, кто сейчас любит рассуждать об "изменившемся" Лимонове, занимающем "честную правозащитную позицию" и почти что демократе, нелишне напомнить некоторые факты.
Когда Алексеева и Ковалев выступали против первой Чечни (а Ковалев, будучи Уполномоченным по правам человека, вел переговоры об освобождении плененных российских солдат в Грозном, а затем – об освобождении заложников в Буденновске), будущий "вождь нацболов" Лимонов горячо одобрял действия российских властей. Он предлагал "ввести цензуру в СМИ на все материалы, касающиеся ситуации в Чечне", запретить российским журналистам "под страхом суровых наказаний, находиться в расположении дудаевских формирований и вести оттуда репортажи" и "освободить от занимаемых должностей военных и гражданских лиц, позволивших себе характеризовать действия правительства, президента и русской армии в Чечне как преступные".
В августе 2008 года, когда Алексеева и Ковалев выступили против российско-грузинской войны, Лимонов повел себя точно так же – он требовал взятия Тбилиси и обрушился на либералов и правозащитников, осуждающих действия российского режима: мол, "изоляция от своего собственного народа намного опаснее изоляции от мирового сообщества".
Много чего еще можно припомнить Лимонову. И защиту военного преступника, палача Сребреницы Радована Караджича. И призыв к силовому присоединению к России "русскоязычных" областей Казахстана. И заявления "Россия – все, остальное – ничто!" И плевок в могилу Леха Качиньского - после его трагической гибели Лимонов злорадствовал, заявляя, что "поляки переусердствовали, видимо, в добывании извинений от России за расстрел польских офицеров в районе Катыни до такой степени, что прогневали Высшие Силы, отвечающие за российско-польские отношения"... От всего этого Лимонов никогда не отказывался и за это никогда и ни перед кем не извинялся – об этом, видимо, забыли многие из верящих в то, что он изменился.
В прошлом году именно решение Алексеевой прийти на Триумфальную, а потом войти в число организаторов митинга заставило многих достойных людей присоединиться к этим акциям. А теперь Лимонов и его свита поняли, что им больше не удастся, прикрываясь участием Алексеевой, вывести на Триумфальную многих людей – они без Алексеевой митинговать с Лимоновым не захотят. Не этим ли вызвана истерика, в которой сейчас бьется самоназванный вождь новой российской революции?
