Марина Тимашева: Пора заводить рубрику ''старая новая книга'', потому что в свет вышла монография ''Кавказские войны и имамат Шамиля''. Написана она, как понятно из предисловия, в 30-е годы. ''Вариант…, по которому осуществлено настоящее издание, был в основном закончен в 1940 году, а в начале 1941 г. в него было внесено несколько небольших вставок по обнаруженным автором арабским источникам'' (5). Понятно, что тема исследования снова стала актуальной в начале 90-х годов. Трагически актуальной. Но сама монография Николая Покровского – заметил ли Илья Смирнов, что книга несовременная?
Илья Смирнов: На фоне того, как сейчас положено излагать гуманитарные сюжеты, отличия, конечно, бросаются в глаза. Например, язык, не требующий перевода с русского на русский, а с арабского автор сам перевёл. И ведь он не просто вывалил на читателя факты и цитаты из источников, он их систематизировал и предложил свои объяснения, ПОЧЕМУ события происходили именно так. Вы вправе не соглашаться с Николаем Ильичем Покровским, но в этом случае вы, по крайней мере, понимаете, с чем Вы не согласны.
Итак, перед нами Северо-Восточный Кавказ в 20-е – 50-е годы 19-го столетия, с экскурсами в более отдалённое прошлое, а географически – в Закавказье, на Запад до Чёрного моря, в общем, туда, куда распространялись военно-политические интересы Имамата. При этом основное внимание уделяется социально-экономическим материям, для автора главный герой, имам Шамиль – прежде всего, ''вождь горского крестьянства'' (270). ''Власть, установившаяся на территории, охваченной крестьянским восстанием в 1840 – 1843 гг., выросла из этого восстания и отразила все особенности породившей ее среды'' (406). Суфийский ислам стал естественным идеологическим обоснованием для такого народного движения. Ведь суфий должен ''поставлять себя так…, чтобы самый сильнейший вельможа и самый несчастный сирота казались ему совершенно равными'' (242). ''Мюрида, приходящего к учителю, спрашивают только о знании закона и о решимости отречься от грехов и… далее он возвышается единственно по мере развития его нравственных совершенств…, ни богатство, ни рождение не имеют никакого значения у последователей тариката, так что простолюдин, очистивший сердце свое постом и молитвою и достигнувший последних степеней нравственного образования, стоит несравненно выше отягченного благами мира вельможи'' (245). Позицию, занятую теми или иными группами населения в бурных событиях Кавказской войны, автор объясняет, прежде всего, экономикой - чем эти люди жили. Готовность немедленно примкнуть к восстанию характерна для тех районов, где ''при господстве натурального, почти первобытного хозяйства… связи с Россией… были меньшими'' (366). С другой стороны, ''наиболее развитые части Дагестана (Приморский, некоторые общества Нагорного) все более и более прочно входили в единое всероссийское хозяйство'' (353). Жизнь горцев – не какая-то исключительная экзотика, она вписана не только в российский, но и в мировой контекст, например, рабовладение на Кавказе сопоставляется с опытом гомеровской Греции (151). А собственно Кавказская война в изображении профессора Покровского – не только и не столько борьба имамата с царской Россией, ислама с христианством, но в первую очередь цепь конфликтов внутренних, и настолько ожесточенных, так что порою уже не имели значение этнос, религия, происхождение из одного аула и даже близкое родство. Характерный пример - жутковатая история с истреблением семьи аварских ханов, которая стала известна далеко за пределами Кавказа.
- …Ну, убили их, и Гамзат въехал в Хунзах и сел в ханском дворце, - начал Хаджи-Мурат. - Оставалась мать-ханша. Гамзат призвал ее к себе. Она стала выговаривать ему. Он мигнул своему мюриду Асельдеру, и тот сзади ударил, убил ее.
- Зачем же он убил ее-то? - спросил Лорис-Меликов.
- А как же быть: перелез передними ногами, перелезай и задними. Надо было всю породу покончить. Так и сделали. Шамиль меньшого убил, сбросил с кручи. Вся Авария покорилась Гамзату…
http://az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_0250.shtml
А к большому политическому конфликту профессор Покровский старался подойти объективно. Присоединение Кавказа к России: ''историк, исследующий сложные взаимоотношения описываемого периода, должен помнить об обеих сторонах факта, об объективной прогрессивности его в той же мере, как и о реакционности колонизаторских методов'' (191).
Наверное, автора ''Кавказских войн и имамата…'' можно упрекнуть в том, что его классовый подход, в духе времени, гипертрофирован. Ну, не любил он аристократию, и если какой-нибудь бек, то он ''предал'' (303), а если простые люди всем аулом сделали то же самое, то они всего лишь ''отошли от движения''. Не слишком убедительны и попытки оправдать главного героя, например, с тем же убийством ханской семьи (317 и далее). Можно не поверить и в классовую солидарность царских генералов с горским дворянством. Но тут не так всё просто, слишком уж красноречивы источники. Наместник И.Ф. Паскевич так обличает мюридов: ''ищущие под видом шариата покорить под необузданную власть свою вольные ваши общества и истребить древние поколения ханов и правителей народных… Ханы, князья, уздени, султаны, беки, муллы, старшины и прочие знатные степени останутся при достоинствах и уделах своих'' (280). Барон Розен: ''Скоро после занятия Гимров явились ко мне старшины оных, прося помилования. Я потребовал от них выдачи аманатов, возвращения пленных, … по 6 рублей серебром с каждого дома, ежегодной подати 1 р.'' и ''чтобы по-прежнему в делах своих зависеть от шамхала Тарковского'' (301). Одним из важных мотивов для возмущения против России была как раз феодализации тех местностей, где существовал родовой строй, как то, например, Чечня: ''И как жители селений Чечни и Горячевских изъявили паки желание повиноваться владельцам, коих некогда от себя изгнали, то Потемкин и определил над чеченцами прежнего их владельца Асланбека…'' (207) Напомним, что и в самой России господствовало крепостное право и сословное неравенство. Так что ее представители насаждали то, в чем сами выросли и считали в порядке вещей. А исторические факты – они существуют в контексте, и если мы читаем среди постановлений того времени: ''женский пол не должен показываться мужчинам, при внезапной встрече закрывать лицо покрывалом'' (278) – конечно, это реакция, шаг назад, в Средневековье, перекликается с современными образцами мракобесия, о которых мы недавно говорили http://www.svobodanews.ru/content/transcript/2120600.html, но, простите, в первой половине Х1Х века не только в царской России, но в самых раздемократичных странах Европы женщине, хоть лица и не закрывали, но за полноправного человека не признавали всё равно.
Как Вы справедливо заметили, в 90-е годы тема Шамиля и Хаджи-Мурата снова стала актуальной, названия тех же самых населенных пунктов (Грозный, Ведено, Шали) появились в военных новостях, отчего естественно возникают параллели со старой Кавказской войной. Ведь похоже. И вот книга, не издававшаяся 60 лет, выходит сразу двумя изданиями подряд: то, которое мы обсуждаем, второе дополненное. Но исторические параллели – зыбкая почва. И похоже бывает с точностью до наоборот. Начать хотя бы с того, что для ваххабитов как раз последователи суфийских тарикатов являются злейшими врагами http://www.continent.kz/2003/08/13.htm , хуже евреев и христиан. Что касается тех экономических факторов, которые подробно исследовал профессор Покровский, они за 150 лет изменились радикально. Другая эпоха, у нее своя история и, как сказал бы Д.Р.Р. Толкиен, свое добро и зло.
И тут мы подошли к ''основной авторской концепции'' и одновременно к вопросу о том, почему книгу так долго не издавали. Наверное, сыграли свою роль сталинские депортации, и идеологические завихрения вокруг колониальной политики царизма и вокруг тех, кто ей сопротивлялся, издатели боялись выступить не в ногу. Но важнейшая причина, на мой взгляд, очень точно сформулирована в предисловии, которое академик Покровский Николай Николаевич
http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=bf584c74-015e-4b6b-8c9d-28009c533ec7&print=1 написал к книге своего отца. ''Имамат предстает сначала достаточно демократичным государством, созданным в ходе победоносного крестьянского восстания'' и ''неизбежно испытывающим далее вполне закономерное феодальное перерождение'' (5). Появляется ''…новый эксплуататорский слой, становившийся на место сброшенных крестьянским восстанием феодалов'' (69). И сами крестьяне при любой возможности торопились стать рабовладельцами или ростовщиками. ''Получился замкнутый круг: феодалов из аристократии разгромили, а на их месте выросли новые''. ''Николай Ильич видел здесь и определенный общий закон, недаром он сравнивал имамат с махдистским государством в Судане. Сегодня мы бы нашли параллели и поближе'' (5).
Старая новая книга издательства ''РОССПЭН'' помогает нам лучше понять не только имамат Шамиля, но и не менее удивительный социальный организм, Советский Союз. Принятый тогда подход к истории позволял создавать качественные научные работы, но, если они оказывались слишком хороши, специальный штат людей старался их испортить или просто не допустить к публикации. Современная методика более последовательная и, наверное, более эффективная.
