Когда она начинала писать детективы, еще не существовало «Десяти заповедей», в которых преподобный Рональд Нокс сформулировал непреложные законы жанра. Она, однако, ни разу не нарушила их. Главный из этих законов – игра с открытыми картами. Автор не должен скрывать ничего из того, что известно сыщику. Леди Агата играла с нами по-честному. И никогда не упивалась кровью жертв.

В Советском Союзе для книг этого сорта существовала специальная категория – «зарубежный детектив». Советское криминальное чтиво отличалось от буржуазного кардинально. Кто таков советский преступник? Основоположники учили, что при социализме просто нет почвы для преступности, ибо преступность – порождение социально-экономических условий, свойственных капитализму. Преступность была пережитком капитализма, алчность – нарушением «облико морале». Иное дело буржуазное общество – там перегрызают глотку друг другу просто в силу звериной сущности общественного устройства. Не говоря уже о мотивах, из коих основной – борьба за наследство. В социалистическом рае наследств не было. Знаменитые Знатоки расследовали всей мощью своего интеллекта сбыт левых пирожных директором кондитерского цеха.

«Зарубежный детектив» и должен был продемонстрировать публике эти ужасающие капиталистические джунгли. Но демонстрировал совсем другое.

Мир Агаты Кристи устроен правильно, по законам разума и справедливости. Наверно, такого мира никогда не было и уж точно не будет. Но именно за это мы его и любим. Зачем перечитывать детектив, ведь мы уже знаем отгадку? Да вот приятно снова окунуться в атмосферу, побыть еще немного с такими обаятельными Пуаро и мисс Марпл, поискать белые нитки, найти ту страницу романа, когда ты мог догадаться и уже почти догадался, да не придал значения своей догадке. Она не держит читателя за дурака. Любую историю о Шерлоке Холмсе можно разгадать по-новому. Ни одну историю Кристи нельзя разгадать иначе, чем она разгадана.

Будучи на 15 лет старше своего мужа-археолога, она говорила, что искателю древностей именно такая жена и нужна. В этом весь смак английского юмора, самоирония, доходящая до гротеска. Это свойство роднит ее с другим знаменитым детективщиком, отцом отца Брауна Честертоном.

Она не была мыслителем, как Честертон, видевший в детективе единственный способ выразить поэзию современной ему жизни. Она придумывала свои сюжеты за вязаньем, и потому все нити так ловко пригнаны и переплетены. Что ж, быть может, это и рукоделье, но совершенно необходимое каждому человеку, особенно в пору юности, когда еще веришь, что зло будет обязательно наказано.

В романе «Убийство Роджера Экройда» Немезида в образе мешковатого Эркюля Пуаро изрекает, обращаясь к действующим лицам:

- Повторяю: я намерен узнать истину. И я ее узнаю, вопреки вам всем.

Вот именно – вопреки нам всем. Вопреки нашему цинизму и неверию.