Группа работающих в России коммерческих банков выбрала депутата Госдумы Павла Медведева в качестве общественного примирителя, который будет решать их возможные конфликты с частными клиентами. Сам финансовый омбудсмен не исключает, что в перспективе его должность будет оформлена законом.
Депутат Государственной думы, член комитета по финансовым рынкам Павел Медведев уже в ближайшее время приступит к исполнению обязанностей общественного арбитра в спорах частных лиц и кредитных организаций. Пока принимать его решения по тому или иному делу как окончательные согласились шесть коммерческих банков: "Райффайзенбанк", "Хоум кредит энд финанс банк", "ОТП банк", "ДжиИ мани банк", "Юниаструм банк" и "Траст". Эта работа, как отмечает Павел Медведев, по сути, станет продолжением его общественной деятельности:
– Я почти 20 лет де-факто уже являюсь финансовым омбудсменом, поскольку ко мне, начиная примерно с 1992 года, обращаются очень многие граждане со всей территории страны. Обращаются с просьбами помочь в разрешении конфликта с какой-нибудь финансовой организацией. Начиналось все с компании "МММ" и похожих на нее финансовых пирамид. Потом ситуация изменилась, такие пирамиды исчезли, но появились банки, которых лучше бы и не было. Вновь приходили люди, которые доверили деньги таким псевдобанкам, но назад их получить не могли. Опять суды, опять попытки что-то из таких банков взять... К сожалению, успехов было мало, потому что банки еще до того момента, когда выяснялось, что они неплатежеспособны, успевали украсть все, что можно было только украсть.
Потом наступила эпоха страхования банковских вкладов, и эта проблема снялась. Но появилась новая проблема – проблема граждан, взявших кредиты, но иногда не очень хорошо понимавших, какие обязательства они не себя берут. Или проблема людей столкнувшихся с ситуацией, когда банки позволяли себе менять условия уже выданных кредитов. Все эти люди обращались ко мне.
– Взаимоотношения банков со своими клиентами за эти годы в России стали более цивилизованными, но проблемы все равно остаются?
– Вначале я пытался договариваться, потом судиться. А в последнее время я, как правило, только прошу. Потому что подавляющее большинство граждан, которые ко мне приходят, не считают себя обманутыми или обиженными – они приходят с вновь возникшими проблемами. Вот типичный случай: человек взял ипотеку, рассчитал все правильно, кроме одного – не учел, что может быть кризис. Настал кризис, он потерял в зарплате и не может платить. Он просит реструктуризировать кредит, а я прошу банк.
– Как на такие просьбы реагируют банки и что, собственно, для них меняется с появлением в стране финансового омбудсмена?
– Банки современные, ставшие несравненно более респектабельными, чем те, которые существовали даже десять лет назад, как правило, соглашаются. Теперь некоторые из них взяли на себя обязательства выполнять мои решения. Вот в этом, по большому счету, изменилось мое положение.
– В качестве общественного примирителя вас признали шесть достаточно крупных коммерческих банков. Можно ли ожидать, что их число со временем будет расти?
– Да, шесть банков расписались. Но говорят, что некоторые другие банки выразили готовность присоединиться к соглашению. Я надеюсь, что постепенно количество таких банков будет расти. Я всем говорю, что собираюсь быть очень осторожным. Я постараюсь не подорвать то доверие, которое существует ко мне, и, конечно, буду защищать граждан, как я это делаю сейчас. Но в случае возникновения конфликта всегда буду пытаться понять позицию другой стороны, чтобы не отпугнуть потенциальных участников этой системы. Если эта система будет создана, всем, конечно, будет лучше. Гражданам – это очевидно, но и банкам, как это ни парадоксально, также будет лучше, поскольку к ним увеличится доверие. Если банк добровольно берет на себя обязательства выполнять мои решения, это должно капнуть на нужную чашу весов в сознании граждан.
– Если говорить о формальной стороне дела, в каких случаях клиенты банков, признающих институт финансового омбудсмена, смогут обращаться к вам за помощью?
– Всякий раз, когда возникает либо конфликт, либо просьба к банку, и цена этого конфликта или этой просьбы не выше 300 тысяч рублей, тогда в соответствии с определенной процедурой я могу принять решение и сказать, что банк должен поступить тем или иным образом.
– Можно ли ожидать, что в будущем должность общественного финансового примирителя, а также его статус будут закреплены законодательно?
– Конечно, было бы лучше, если бы должность финансового омбудсмена была учреждена по закону. Но я вспоминаю, что за закон о страховании вкладов пришлось биться 12 лет. Если гражданское общество, о котором все говорят, будет не способно создать омбудсмена, то я боюсь, что и по закону довольно трудно его будет создать. Потому что очень уж неформальные у него права и обязанности. Но я надеюсь, что гражданское общество все-таки поможет мне, поддержит эту идею и она не умрет.
Депутат Государственной думы, член комитета по финансовым рынкам Павел Медведев уже в ближайшее время приступит к исполнению обязанностей общественного арбитра в спорах частных лиц и кредитных организаций. Пока принимать его решения по тому или иному делу как окончательные согласились шесть коммерческих банков: "Райффайзенбанк", "Хоум кредит энд финанс банк", "ОТП банк", "ДжиИ мани банк", "Юниаструм банк" и "Траст". Эта работа, как отмечает Павел Медведев, по сути, станет продолжением его общественной деятельности:
– Я почти 20 лет де-факто уже являюсь финансовым омбудсменом, поскольку ко мне, начиная примерно с 1992 года, обращаются очень многие граждане со всей территории страны. Обращаются с просьбами помочь в разрешении конфликта с какой-нибудь финансовой организацией. Начиналось все с компании "МММ" и похожих на нее финансовых пирамид. Потом ситуация изменилась, такие пирамиды исчезли, но появились банки, которых лучше бы и не было. Вновь приходили люди, которые доверили деньги таким псевдобанкам, но назад их получить не могли. Опять суды, опять попытки что-то из таких банков взять... К сожалению, успехов было мало, потому что банки еще до того момента, когда выяснялось, что они неплатежеспособны, успевали украсть все, что можно было только украсть.
Потом наступила эпоха страхования банковских вкладов, и эта проблема снялась. Но появилась новая проблема – проблема граждан, взявших кредиты, но иногда не очень хорошо понимавших, какие обязательства они не себя берут. Или проблема людей столкнувшихся с ситуацией, когда банки позволяли себе менять условия уже выданных кредитов. Все эти люди обращались ко мне.
– Взаимоотношения банков со своими клиентами за эти годы в России стали более цивилизованными, но проблемы все равно остаются?
– Вначале я пытался договариваться, потом судиться. А в последнее время я, как правило, только прошу. Потому что подавляющее большинство граждан, которые ко мне приходят, не считают себя обманутыми или обиженными – они приходят с вновь возникшими проблемами. Вот типичный случай: человек взял ипотеку, рассчитал все правильно, кроме одного – не учел, что может быть кризис. Настал кризис, он потерял в зарплате и не может платить. Он просит реструктуризировать кредит, а я прошу банк.
– Как на такие просьбы реагируют банки и что, собственно, для них меняется с появлением в стране финансового омбудсмена?
– Банки современные, ставшие несравненно более респектабельными, чем те, которые существовали даже десять лет назад, как правило, соглашаются. Теперь некоторые из них взяли на себя обязательства выполнять мои решения. Вот в этом, по большому счету, изменилось мое положение.
– В качестве общественного примирителя вас признали шесть достаточно крупных коммерческих банков. Можно ли ожидать, что их число со временем будет расти?
– Да, шесть банков расписались. Но говорят, что некоторые другие банки выразили готовность присоединиться к соглашению. Я надеюсь, что постепенно количество таких банков будет расти. Я всем говорю, что собираюсь быть очень осторожным. Я постараюсь не подорвать то доверие, которое существует ко мне, и, конечно, буду защищать граждан, как я это делаю сейчас. Но в случае возникновения конфликта всегда буду пытаться понять позицию другой стороны, чтобы не отпугнуть потенциальных участников этой системы. Если эта система будет создана, всем, конечно, будет лучше. Гражданам – это очевидно, но и банкам, как это ни парадоксально, также будет лучше, поскольку к ним увеличится доверие. Если банк добровольно берет на себя обязательства выполнять мои решения, это должно капнуть на нужную чашу весов в сознании граждан.
– Если говорить о формальной стороне дела, в каких случаях клиенты банков, признающих институт финансового омбудсмена, смогут обращаться к вам за помощью?
– Всякий раз, когда возникает либо конфликт, либо просьба к банку, и цена этого конфликта или этой просьбы не выше 300 тысяч рублей, тогда в соответствии с определенной процедурой я могу принять решение и сказать, что банк должен поступить тем или иным образом.
– Можно ли ожидать, что в будущем должность общественного финансового примирителя, а также его статус будут закреплены законодательно?
– Конечно, было бы лучше, если бы должность финансового омбудсмена была учреждена по закону. Но я вспоминаю, что за закон о страховании вкладов пришлось биться 12 лет. Если гражданское общество, о котором все говорят, будет не способно создать омбудсмена, то я боюсь, что и по закону довольно трудно его будет создать. Потому что очень уж неформальные у него права и обязанности. Но я надеюсь, что гражданское общество все-таки поможет мне, поддержит эту идею и она не умрет.
