Взаимоотношения в треугольнике Медведев-Путин-Лужков обрели неожиданный динамизм. Неделю назад – статья в "МК" безвестного политолога Ковелицына, прямо пригрозившего Кремлю беспорядками в столице, если Юрия Михайловича отправят на покой. Три дня спустя – молчаливый бойкот президентом Дня города в Москве, при том, что премьер, осваивавший на трех "Калинах" трассу Чита-Хабаровск, прислал мэру свои поздравления. Наконец, во вчерашнем номере официозной "Российской газеты" – статья Лужкова под характерным названием "Химкинский тест".

Текст весьма примечательный.

Высказывая свое "заинтересованное мнение незаинтересованного мэра", журналист Лужков бесстрашно критикует гаранта. Да что критикует: отчитывает как нерадивого префекта, увлекшегося "болтовней", вместо того, чтобы дело делать и выполнять приказы вышестоящего начальства. Так Юрий Михайлович оценивает решение Медведева приостановить химкинский проект и еще раз обсудить его в Общественной палате.

Хуже того. "Болтливого" президента Лужков чуть ли не приравнивает к неким "очернителям реальности", что, по его мнению, "стало своеобразной профессией целого ряда политиков, журналистов и разного рода "общественников". Завершая тему, автор "Химкинского теста" бегло, в рамках абзаца, рассказывает о том, почему "погиб СССР". И тут его статья славно рифмуется с размышлениями таинственного Ковелицына. Нерушимый Союз, полагает Лужков, распался из-за "потери эффективности государства... и дискредитация системы госуправления".

Намек прозрачен. Президент Медведев с его стремлением заболтать серьезные народно-хозяйственные проблемы сегодня играет роль Горбачева. Губительную роль. И если его вовремя не остановить, то распадется Россия.

Все это очень интересно. Можно вспомнить, как совсем недавно, сразу после обращения "Единой России" к президенту по поводу Химок мэр Лужков говорил, что столичное правительство готово представить проекты альтернативного маршрута трассы Москва-Санкт-Петербург. И о том, как его верный соратник префект Митволь обнародовал этот альтернативный маршрут – через Молжаниново. И о том, как пресс-служба Лужкова вдруг дезавуировала заявление Митволя. После чего ряды наших политологов пополнились Ковелицыным с его предчувствием гражданской войны.

Как все это объяснить? Проще всего – конфликтом в тандеме, который Лужков использует для личных нужд, принимая сторону Путина, организатора и вдохновителя химкинского проекта. Версия любопытная, но с одним важным изъяном. Допуская такой конфликт, мы исходим из того, что в России имеется самостоятельный президент со своими личными представлениями об экологии и содержании общественных дискуссий.

Однако такой президент не позволил бы разговаривать с собой в подобном тоне. Он мог бы – одним росчерком пера, в течение минуты – уволить зарвавшегося градоначальника, благо путинская Конституция позволяет. Он мог бы круто поговорить и с самим премьером, и если не уволить, то убедительно попросить его заняться делом, а не рекламировать отечественный автохлам на непроезжих читинских трассах. Он мог бы...

Беда в том, что он ничего не может, милейший наш Дмитрий Анатольевич. И роль он играет совсем другую, не ту, что обозначил для него вспыльчивый мэр. Эта роль – груши для битья, и в нашем спектакле Юрий Лужков вовсе не с ним борется, выступая с газетных страниц. Просто так удобней всего, презрительно полемизируя с президентом, выказывать верность человеку, который реально правит страной.

Так решаются сразу две задачи. Прорубая свою просеку в нашей элитной тайге, мэр вновь заявляет о себе как о политике-тяжеловесе. А если кому он и угрожает гражданскими неурядицами в столице, так это Владимиру Владимировичу. Но не впрямую, что выглядело бы грубовато, а опосредованно. Через Медведева, который, впрочем, тоже может обидеться и проигнорировать московский праздник. Все-таки живой человек, не груша какая-нибудь. Все-таки ему больно.