Анна Качкаева: Сегодня мой гость – Раф Шакиров. И говорить мы будем о том, как беды последнего времени повлияли на репутацию российских лидеров, как это отразилось в медийном пространстве, что об этом думают и пишут журналисты, как реагируют блогеры и социальные сети. И главным образом, как это выглядит на экране, потому что на экране это выглядит нарядно, я бы сказала пока общим словом.
А вы, уважаемые слушатели, попробуйте ответить на вопрос: присутствие двух лидеров в медийном поле, по-вашему, помогло вам пережить это жаркое, огневое лето, как-то успокаивало или, наоборот, раздражало?
Мы попробуем оттолкнуться от истории и вспомнить, что если говорить о концептуальных вещах, например, образ Владимир Путин когда-то тоже начинался с самолета или с подводной лодки. Конечно, не с забора воды и тушения, но тем не менее. Как вам кажется, Раф, в том, как нынешние руководители реагировали на внештатную, чрезвычайную ситуацию и как это отражалось в медийном пространстве, это разница, скажем, с минувшим десятилетием или это все-таки дрейф в привычном русле, вот так они понимают народ и что с ним надо так общаться?
Раф Шакиров: Любопытно, что вы обратили внимание, и это характерная черта времени, что мы обсуждаем не реальное положение дел, что следовало бы сделать, что не сделано, как делают журналисты в большинстве стран, а мы обсуждаем, как мы сами освещали и привнесло ли это черные краски в парадные портреты наших царственных особ.
Анна Качкаева: Потому что если мы сейчас с вами начнем обсуждать, что реально сделано, а что не сделано...
Раф Шакиров: То жить не захочется, я понимаю.
Анна Качкаева: Потом было сказано и написано уже многими коллегами, и у нас это обсуждалось, но только они об этом не говорят, в том-то и дело.
Раф Шакиров: Если возвращаться к вашему вопросу, то, конечно, есть некоторые изменения, но, раз вы уж заговорили о портретах, это, скорее, ретушь. В концептуальных вещах в подходе к народу, в общем, ничего не изменилось. Главное медийное послание народу, что «мы тут кровью харкаем, делаем все, что возможно, уже даже вынужден порулить самолетом». И все это работает, как ни странно, даже мракобесные вещи. Они стали на это обращать внимание. Если раньше можно было пошутить «я утонул», конечно, вынесены какие-то уроки. Ну а какие это уроки? Не дай Бог задать хоть какой-нибудь конкретный вопрос, как сделал один несчастный блогер, и получил на свою голову не только известность, но и личное внимание премьера.
Анна Качкаева: Это вы про рынду?
Раф Шакиров: Да. Кстати, вы знаете, чем история закончилась? Меня поражает, что журналистов никогда не интересует конец истории. Это все равно, что показывать фильм, но не сказать, кто убийца. Так вот, блогер этот, в конце концов, написал... Я это все увидел не в блоге, к сожалению, а во «France 24 Monde», канал идет на английском языке, и они, поскольку на английском вещают, дают цитаты из блогов без купюр, как есть, как написано, без всяких «бипов» и так далее. Блогер этот написал, что «вместо рынды поставили нам телефон (дальше неприлично), но (опять неприлично) забыли подключить. Телефон стоит, но не работает». Это премьер вмешался. Если уж мы говорим об имидже, то вмешательство премьера спустя какое-то время, причем довольно большое, привело к установке неработающего телефона. И это примечательный факт, потому что они настолько увлеклись имиджем в последнее время...
Анна Качкаева: И вообще все это связано с коммуникацией, заметьте. А Дмитрий Анатольевич, который сидит напротив Миллера и говорит: «Газпрому», вообще-то, надо чем-нибудь помочь погорельцам».
Раф Шакиров: Это мощно, конечно, было!
Анна Качкаева: А товарищ Миллер говорит: «Ну, тарелочки мы погорельцам поставим».
Раф Шакиров: Конечно, погорельцам только телевизор осталось смотреть. Это сакрализация телевидения. «Плевать ведь на крыши над головой, чтобы там был газ (что естественно было бы). Главное, чтобы смотрел он, как мы работаем». Ну, сколько угодно можно стебаться, все это видели. И Путин, как второй пилот, сидел на месте первого пилота, что означало, что рулит другой человек. Но, как ни странно, работает, и даже работают мракобесные теории. Запустили же, и в этом смысле, кстати, ничего не изменилось: проклятые американцы применили климатическое оружие против нас. Первый тезис такой: а что делать, у всех так тяжело? «Горим», - говорит Путин. Он говорит блогеру: «Даже если поедете, как Максим Горький, в места не столь отдаленные, то и вы там можете погореть, там вы не будете в безопасности». А второй тезис: мы тут умираем, ну, что делать, работаем. И если уж заговорили о таких нюансах, то портрет Владимира Владимировича Путина сейчас получается более суровый, шершавый, дейнековский.
Анна Качкаева: Так он и раньше не был в мягких тонах.
Раф Шакиров: Ведь наши каналы, показав Дмитрия Анатольевича, тут же идет Путин. Вчерашний эфир: Дмитрий Анатольевич с Боно разговаривает, а Путин где-то в Сибири на медведя смотрит, как в зоопарке, но с народом все-таки, а не с Боно. И вот эта тенденция все более и более... Не знаю, пиарщики или что-то другое.
Анна Качкаева: Я думаю, что, безусловно, пиарщики. И это было видно целый месяц, когда Дмитрий Анатольевич в кабинете распекает чиновников, а Владимир Владимирович с народом.
Раф Шакиров: Ну, не с народом, конечно, а с чиновничками на фоне народа. Черты глазуновской живописи уже появляются. А Дмитрий Анатольевич все еще в парадных интерьерах. Ну, это вопрос к пиарщикам. Надо им все-таки что-то подработать. Ну и идеологии надо иногда прописывать. У нас это в кино не развито, а заходит человек на станцию «скорой помощи» и спрашивает: «Вы же с людьми разговариваете. Какое настроение у людей?». Ну, подыхать не хотим – такое у нас настроение. А какое настроение у нас может быть? Нужно как-то продумать идеологию, как ты появляешься, как ты поправляешь себе брюки. Надо поработать над имиджем. Как-то захирела эта профессия, видимо, в силу невостребованности: и так сойдет.
Анна Качкаева: И видимо, сходит. Тем не менее, мы обсудили имиджево-мифологическое...
Раф Шакиров: И особенно расцвел жанр... Мы говорим о нюансах, о портретах, о красках. Новая краска. Нигде в мире такого нет, что люди перед камерами... во всяком случае, премьеры и президенты считают для себя унизительным разыгрывать спектакль. Потому что избиратели – не дураки, понимают, что вопрос-то не сейчас принимается. Наши же разыгрывают маленькие сериалы, скетчи: «Как у нас с пожарами-то?» - «Работаем, потушим, зальем». Ну, понятно, что это под камеру сделано. Причем это изображается как рабочее совещание. Как во всем мире происходит? Посовещались, вышли и сказали: «Мы решили то-то и то-то». Но поскольку результирующей нет, ничего не решается, то нужно изобразить позу озабоченности. И этот жанр просто расцвел. И на фоне реальных пожаров, когда пожарный льет огромную струю на дымящуюся... То есть с картинкой перестали работать, что-то атрофировалось.
Анна Качкаева: Мы нарисовали визуальный, внешний портрет, на который, прежде всего, реагируют люди. И я думаю, что если бы на экране они совсем не появлялись, было бы, между прочим, все равно неспокойно.
Раф Шакиров: Не думаю. А это как-то изменило, холоднее стало...
Анна Качкаева: Да, лить больше не стали. И пожар еще не везде закончился.
Раф Шакиров: Они вообще говорят о чем-то своем. Люди спрашивают: «Что вы будете делать с задымлением, каков его уровень?», - вопросы, которые мы обсуждали между собой. «Я бабушек своих спасал на даче».
Анна Качкаева: И в больницы ездили.
Раф Шакиров: А про больницы даже не хочу говорить, это вообще страшная тема. Обратите внимание, до сих пор не опубликованы данные об умерших, и не будет их, никого это уже не заинтересует.
Анна Качкаева: Хотя известно по европейским подобным чрезвычайным ситуациям, что смертность в 3-4 раза возрастает в этот период, даже если это благополучные страны.
Раф Шакиров: Безусловно. И в таких случаях всегда действия властей становятся... они считают, что если они тушат пожар, то какие вопросы. «Мы тушим. Что вы хотите от нас? Лично лечу на самолете и тушу». Я думаю, что за один облет премьера в связи с безопасностью и все прочее привел к непотушению энного количества гектаров.
Анна Качкаева: Как раз вчера женщина, которая когда-то работала на военном производстве, с возмущением говорила: «Да как же так, дело даже не в том, что...
Раф Шакиров: «Ты хочешь изобразить мачо».
Анна Качкаева: ...а в том, что это ведь имеет отношение к безопасности, а как он воду забирал».
Раф Шакиров: Ой, только не надо! Посадили человека за штурвал на место первого пилота, потому что стыдно посадить на место второго, как не может быть такого. Посидел он там. Ну и что? Но все равно это отвлекло людей от работы – вот что самое главное, так необходимой в то время. Вы видели картинку, что он забирал воду? Ну, Господь с вами! Зачем все эти приседания? Тогда надо сказать, что он управлял подводной лодкой, танком, самолетом. Ну, что вы!
Анна Качкаева: А это как-нибудь сказалось на всем, что происходило? Я не говорю в данном случае об имидже.
Раф Шакиров: Мне кажется, такую репутацию уже заработали ребята, что имидж – уже дело такое...
Анна Качкаева: Бог с ним, с имиджем. А репутация?
Раф Шакиров: Вот я и говорю, заработали такую репутацию прочную и устойчивую, мне кажется, что уже об имидже, о нюансах в портрете речь не идет. Я понимаю, что мы народ отходчивый. Закончились пожары – забыли, проехали. Хотя говорят, что котел, но часть давления пара остается на будущее.
Анна Качкаева: Я читаю сегодня репортажи о приезде Путина на Дальний Восток, и как женщины его ждали – прямо с любовью, лучшие монисто и косыночки повязывая.
Раф Шакиров: У них не горело особенно. А я вижу другие репортажи. Очень интересно сравнивать. Только что смотрел, допустим, «Первый» канал, «Россию» - все как полагается. И даже та же встреча. Тут же переключаю на «France 24 Monde» на английском – и вижу, как народ просто на него орет, благим матом орет. Другая картинка, а встреча та же. Так что вопрос в том, как показывать.
Анна Качкаева: Даже сомнений никаких нет. Но вы полагаете, что эти полтора месяца никоим образом не изменили какого-то отношения? То есть как уже говорили, что плохая репутация, и нечего обсуждать.
Раф Шакиров: Я бы так не сказал. Наверное, все-таки это неверно было бы. Особенно в разгар пожаров с теми, с кем я общался, с друзьями, и ездишь, с людьми общаешься: «Ну все, достали совершенно». Более того, в целом ряде компаний даже когда кто-то открывал рот на эту тему – начинался такой ор, что все понимали, что надо закрыть эту тему. И это самое важное, результирующее: закрыть эту тему, этой темы нет. Как в «совке» было. «Все, хватит, про них все понятно. Закрыли эту тему». Это уже немножко другая реакция. И это вообще не вопрос имиджа, а это вопрос хоть каких-то действий. Вы сказали, что в Европе обсуждают, что-то делают. А они ведь эксплуатируют сами простые и ясные вещи: «Ну, горим. А что делать? Погода такая». А то, что, например, у нашего монстра МЧС, который демонстрировал всегда типа «все есть», как в Греции, оказалось, что всего 4 самолета. Я помню, когда у нас в «Коммерсанте» ребята потерпели крушение на Камчатке, упали на вертолете, попали в снежную бурю, самолет «Скальпель» полетел из Москвы на Камчатку. Мы обращались к американцам. Американские службы спасения, которые имеют региональные отделения, им с Аляски – раз и все, они на месте. Нет, сутки летел самолет, чтобы наши пришли и наши помогли. Так ты лучше сдохни, только дай спасти себя нашим. Или не спасти. Зато мы сделали все, что могли.
Анна Качкаева: Было несколько фильмов уже ровно в таком контексте, что стихия пришла, погорельцы, и кто был виноват. Шойгу был везде героем на этих картинках.
Раф Шакиров: В избирательной кампании есть понятие «фальстарт»: вначале – герой, потом – горим же. И фальстарт произошел.
Анна Качкаева: А фразочки, которые на государственных каналах сопровождали, кто же все-таки виноват, помимо погоды, разумеется, и возможных врагов...
Раф Шакиров: И Юрия Михайловича.
Анна Качкаева: И Юрия Михайловича через запятую. И дело даже уже не в Юрии Михайловиче. Это условные местные власти. Дальше – народные избранники, заметьте, которые когда-то с Лесным кодексом...
Раф Шакиров: Да, все набросились на Лесной кодекс, как будто этот документ и привел к пожарам.
Анна Качкаева: Хотя все забыли, кто тогда был президентом, и что премьеру мешало в минувшие годы это сделать, кто вносил.
Раф Шакиров: А самое главное, кто выносил.
Анна Качкаева: То есть получилось опять, что виноваты, вроде бы, некие стрелочники. Но впервые за очень многие годы Владимир Владимирович уволил, вроде бы, не стрелочника, вроде бы, чиновника лесного.
Раф Шакиров: А кого вы имеете в виду?
Анна Качкаева: Судя по реакции, тоже стрелочника.
Раф Шакиров: Это уже какое-то тридесятое царство. Дмитрий Анатольевич даже был вынужден... Но там уж так погорели!.. Кстати, к вопросу о вертикали. Горел тихо склад, начальство все в отпуске. Ведь офицер об отпуске рапорт подает, и отпускает только министр обороны. Так что прямая ответственность. И медленной сапой, даже не четвертым номером, тихий пожар спалил к черту всю часть. Конечно, никто не подпускает к антенне, которая обеспечивает связь Генштаба, но тоже, говорят, погорела, бедная. И верю, потому что лопаты на вооружении, и это просто невероятно.
Анна Качкаева: Так все интервью уволенных демонстрируют... уже теперь трудно сказать, где они раньше были, может быть, надо было раньше журналистам об этом кричать.
Раф Шакиров: Самое страшное, видимо, для чиновника – он уволен.
Анна Качкаева: И из интервью следует, что они сигнализировали, что людей не хватало, что на них вышестоящие не реагировали.
Раф Шакиров: Ну, это обычное дело. Сигнализировали внутри этой системы. Банда приговорила выдать какого-то парня и бросила ему «черную метку». Он выходит и жалится: «Меня из банды выгнали». Ну и что? Тебя вообще, может быть, надо посадить было, дорогой товарищ, а ты только из банды вышел. Закончит он с хорошей пенсией, на своей даче, которая не сгорела, и так далее. Никаких законодательных вещей. Кстати, мы говорим, как они себя ведут, что они делают, но вопрос даже не в том, что они делают, а в том, что нет нигде никакого закона, ни положения, по которому бы все это можно было предотвратить. Как Брэдбери писал, которому недавно 90 лет исполнилось: «Все меня просят предсказать будущее, а моя задача лишь предотвратить его». Я уже говорил о гидрантах и так далее. Все это прописано не в каких-то Лесных кодексах, не в решениях президента, а в нормативах: не можешь ты построить дом без гидранта. А мы можем. В Осетии построили дома, бросили деньги. Надо сказать, что абхазы, осетины уже посылают куда подальше. А Лавров робко заявил, что «хорошо бы собственность в Абхазии...». «Нет, не будем мы признавать собственность ваших граждан в нашей республике», - сказал министр иностранных дел, имя которого я не знаю и знать не хочу. Просто удивительно: только что помогли... То же самое и со строительством. Олигархи у нас, как всегда, строят, «Газпром» тарелки, надеюсь, поставит. Правда, не знаю, на что, но на что-то поставит. Показывают дома в Осетии. То же самое и здесь происходит. А коммуникаций-то нет.
Анна Качкаева: Но обещают и газ, и телефон.
Раф Шакиров: И стоят пустые дома: «Вот как выглядит у нас...». И на пепелища посмотрите. Поставили камеры Путину. Ну, любому человеку наблюдательному, которому показывают камеру, видно, что стоячая картинка-то, никто не входит в кадр, никто не выходит. Всего 12 окошечек. Что, мы наблюдаем, как строят 12 домов? Может быть, нам покажут картинку, может быть, сериал будет интересный. Вот будет реалити-шоу, которое побьет все рейтинги, «Как мы строим дома погорельцам».
Анна Качкаева: И это правда. Я вернулась с Украины, и на Херсонщине не горит, но, тем не менее, в степях-то... И поскольку уборка заканчивалась, где-то в районной власти позвонил... Кстати, какому-то районному МЧСовскому начальнику позвонили из Киева, потому что наблюдают из космоса: «У вас рядом с «Асканией-Нова» чего-то горит». И они поехали смотреть поля. Меня это изумило, думаю: надо же, на Украине...
Раф Шакиров: На Украине более изобретательные телевизионщики.
Анна Качкаева: Нет, МЧСники наблюдают из космоса, где у них чего горит.
Раф Шакиров: С украинского спутника.
Анна Качкаева: И я хотела бы поговорить об уровне задымления и о здоровье. Про больницы не будем, потому что это действительно тема отдельная, и про морги. У нас на соседней радиостанции идет сейчас реклама, я который день слушаю и думаю: надо же, как забавно, рекламируя какое-то средство, видимо, антиоксидант, говорят, что за один день, пока мы дышали смогом, каждый из нас выкурил две пачки сигарет. Поэтому пользуйтесь этим средством, которое продается в такой-то аптеке.
Раф Шакиров: Реклама тоже, наверняка, прошла цензуру.
Анна Качкаева: Но мы про это особенно не говорили. Выяснилось теперь, благодаря рекламе, что каждый выкурил, как минимум, две пачки сигарет, даже если он не курил. Но это в лучшем случае, я думаю, что больше. Я себе не представляю, чтобы где-нибудь в странах, телевидение которых вы любите смотреть, в такой ситуации просто бы не было в «breaking news» и бесконечно бы не сообщали уровень, не маркировали, сколько, чего. Мне кажется, что иногда это ничему не помогает...
Раф Шакиров: Там же средства массовой информации являются частью системы...
Анна Качкаева: А чему поможешь? Ведь смог не раздуть, и все эти металлы, частицы висят.
Раф Шакиров: У нас стихийное представление: «А чего сделать-то можно?..». Экзистенциальное наше сознание российское, оно на этом базируется. Но там проклятые практики, западники со своей протестантской этикой и так далее, они все время чего-то хотят с природой сделать. Они вводят нормативы для американской армии, сколько она в бою может потерять. Они вводят нормативы, сколько можно здесь потерять пожарных. А у нас какие нормативы? У нас добровольцы сгорели, и никто не ответил. Забыли парня в лесу. Буквально как во время Отечественной. На 10 человек – одна лопата. Даже Шойгу признался, что лопат не хватало. И вперед!
Анна Качкаева: У нас сейчас на сайте доктор Лиза пишет, что не затушена же в Подмосковье еще часть лесов.
Раф Шакиров: Так вот, вернемся к «проклятым буржуям». Чего они добиваются? Что, они хотят кого-то свалить? Наверное, политические силы хотят кого-то свалить. Но главное, чего они добиваются. Был пожар, мы столкнулись с тем, что к нему не готовы. А в следующий раз надо действовать так-то и так-то. Все это закреплено законом, выделены средства. Виновные, которые уже даже существующие нормы нарушили, наказаны, посажены. Вопросы есть? Если на все вопросы ответил представитель власти или какой-то партии, то я готов даже стерпеть это и проголосовать его на следующих выборах. А если нет, то тогда, извините, вы должны платить за этот пожар, пусть это даже стихийное бедствие. Всегда должен быть ответственный. Вот на этом у них все и построено. Поэтому они так, слава Богу, хорошо живут. Поэтому у них почему-то пожарные подготовлены, почему-то у них, когда добровольцы приходят, их не возглавляет какой-то дружинник, почему-то они не забывают людей в лесу. Каждому офицеру американской армии, который нарушил устав и потерял больше людей, ему трибунал светит военный. А у нас такого нет. Народа-то у нас – как лесов.
Мне нравится результирующее. «А кто будет эти леса восстанавливать?», - какой-то смелый журналист задал дерзкий вопрос. И тут же ему Трутнев... В лучших традициях Зурабова, который когда-то сказал: «Что вы мне все про пенсии (сказал министр, который за пенсии отвечал). У меня носки дороже вашей пенсии». И кто будет восстанавливать? Да и не надо восстанавливать, само восстановится. Ягод больше будет, грибов.
Анна Качкаева: Как и Шойгу говорит о том, что, вроде бы, хотим передать кому-то эти территории, но их особо и некому принять. То ли лесников не хватает, то ли еще чего-то.
Раф Шакиров: Что вы говорите?! А до этого Лесной кодекс – прямо такая была тишина. Никто почему-то не говорил: «Хотим лесной массив кому-нибудь отдать, но никто не берет».
Анна Качкаева: И получается, что ответственных нет, а потом мы и не узнаем, какое количество лесов... Тоже ведь не понятно, что сгорело совсем, а что может пойти в переработку.
Раф Шакиров: В какую переработку?! Зола?
Анна Качкаева: Ведь пожары бывают разными, как известно. Может быть зола, а может быть верховой огонь чуть прошел, обуглил с одной стороны стволы, и их потом можно использовать.
Раф Шакиров: А через 10 лет приедете – и все то же самое будет. Я смотрю на Россию, к сожалению, буржуйскими глазами. Они со спутника дали снимки. Число погибших не известно, виновных нет – стихия буйствовала, сколько лесов уничтожено – ничего нет, что собираемся делать – тоже ничего нет. Громов сказал: «Готовимся к следующим пожарам». «Ура!», - все сказали и отдали честь. И сказали: «Все забыто. Отлично!». «Я же предупреждал, - скажет в будущем Громов, - но ничего не сделано». Пруды, как писал бедный блогер, на заведены, вместо рынды поставили телефон.
Анна Качкаева: Я ехала по белорусским дорогам, которые идеальные, и обочины вычищены, и искра не попадет. И около каждой деревни пруд вырыт.
Раф Шакиров: Это с «совка» осталось у них. Слава Богу, они в Каменном веке своем как-то задержались, и это им свезло реально.
Анна Качкаева: Скромненько, чистенько, дороги, кстати, лучше, чем на Украине.
Раф Шакиров: К вопросу о Белоруссии, о Брянских лесах и так далее. Опять же смотрю репортаж - как ни в чем не бывало. Сейчас, уже постфактум, конечно, когда горят радиоактивные леса, с Чернобыля это еще, естественно, радиоактивный дым пошел куда-то, но не говорим куда. Ведь мы же своими глазами видим. Важно не то, что Путин, Медведев, мы же каждый день не видим, а дым нюхаем. И вот был дым, когда сгорела военная база. Я думаю: какой-то другой дым, такой едкий, такой ядовитый, что-то техническое горит, это совершенно очевидно. И на следующий день сообщают: там нехорошо получилось, на миллиард долларов сгорело военного оборудования, да еще плюс спутник связи Генштаба. Да после этого министры обороны шатаются, не то что какие-то... И главное – тишина, ничего нет. Прошел какой-то дождь, после которого по всему району стволы деревьев стали красными. Понятно, что это не природное явление. Никто ничего не говорит. И главное, никто не предупреждает. Хотя бы не говорили, ладно, у вас куча военных секретов. Вы почему-то не захотели использовать бомбоубежища, чтобы людей, стариков, малоимущих спустить.
Анна Качкаева: Ресин вчера вспомнил, что со времен войны у нас про эвакуацию ничего не говорили, а теперь надо этот план реанимировать и придумать, как вывозить население Москвы.
Раф Шакиров: Он сказал: «Надо бы придумать». Ну а кто будет придумывать? По факту ничего не было сделано. Онищенко через два месяца после жары сказал, что нужно пить воду и так далее, - действия властей. У людей, у которых до 40 градусов доходила температура внутри квартиры, плюс задымление... Какие две пачки сигарет?! Куча народа погибла. Мне один детский хирург со страшной гордостью сказал: «Мы обошлись без потерь». Он с коллегами общается: «Страшно представить, сколько людей померло».
Кстати, сейчас женщина-юрист подала в суд. И все ведущие юристы сказали: «Безнадега. Никакой суд это не примет». И это обычная практика. Обратите внимание, несмотря на масштаб бедствия в Мексиканском заливе, люди подают иски. У нас об этом мало сообщается, но ВР трудоустроило всех. Все эти ребята, которые сидят с рыбой, не могут рыбу ловить, они получили работу от ВР, да, не такую оплачиваемую, но для них понятие компенсации очень важно. А у нас все, как один, потому что создай прецедент – и все побегут. А кто будет платить?..
Когда борются с пожарами, тоже никто не говорит платить. Давайте осушим торфяники. Их же под дачное строительство. А как же люди, которые... Их, правда, не осушили, только одно утешает. И журналисты меня удивляют. Вот начали лить туда воду. Так осушают то не так: подул ветерок – и высохло. Там дренажная система, надо воду перекрывать тогда. А что дальше будет? Это же сотни гектаров, тысячи. Что люди будут с этим делать? Да наплевать. У нас же выселяют. Подумаешь, дом поплывет у тебя. А кто будет отвечать? – природа. Трутнев говорит: само вырастет.
Анна Качкаева: Дмитрий нам пишет: «Медведев раздражал, а Путин, скорее, нет. Образно говоря, Путин хотя бы умеет держаться в седле».
Раф Шакиров: Это мне нравится. Ничто нас в жизни не может из этого седла вышибить. Только проблема в том, что седло на нашей шее.
Анна Качкаева: «Повезло в наших пожарах больше всего США – первый раз все несчастья пришли не из Америки. Наверняка ЦРУ что-то сделало для этого», - Марина.
Раф Шакиров: Конечно. Родился я в 60-ых, соответственно, были такие фильмы: бегали люди в кожаных пальто, а сзади было написано «шпион», чтобы уж совсем никто не думал, кто поджигатель. Видимо, наше ФСБ тоже хорошо работает. Америка тоже горела, Португалия горит. Я думаю, начались «пожарные войны».
Анна Качкаева: «Встречи наших руководителей с народом, конечно, можно назвать спектаклем. Но такие «спектакли» всегда нравятся миллионам избирателей. И это надо тоже учитывать вашему гостю», - пишет Борис.
Раф Шакиров: Ну, если нравятся, то, наверное, тогда надо факты привести. Давайте спросим миллионы избирателей. Я никогда не говорил от миллиона избирателей, и надеюсь, слушатель тоже вряд ли имеет такое право. Давайте послушаем избирателей. И услышим то, что я вижу, когда с погорельцами. Как конкретный погорелец относится к тому, что на его дом будущий навели камеру, и что там мы видим, например. Послушаем и узнаем. И все эти разговоры: русский народ, мы, как один, а если ты не хочешь тут жить, отваливай. Давайте каждый за себя будет говорить, а тогда и выяснится, миллион вас, избирателей... Или нас, избирателей. Честно говоря, мне не за кого голосовать сейчас. Наверное, те миллионы избирателей так смотрят. Ну, тогда, ребята, и живите в этих условиях, чего жаловаться-то.
Анна Качкаева: Людмила Михайловна, Москва, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. Часов в 11 повторяли передачу вчерашнюю по поводу пожаров. И один из участников сказал, что начинали тушить только тогда, когда уже начали гореть селения.
Анна Качкаева: Да, это все описано.
Слушатель: Мало того, он сказал, что и тушить-то толком ведомство МЧСовца главного не умеет. Короче говоря, у нас положение аховое с этим. И насчет вопроса, лучше или хуже стали относиться, я когда-то жила в «коммуналке», сейчас мне уже лет прилично. Дверь в дверь жил палач КГБэшный. А что это за «прелесть», вы можете понять, если представить, что он с раннего утра и до позднего вечера пил, не просыхая, и орал на всю квартиру. Так что у меня отношение к КГБ сложилось с самого детства. Поэтому я ни первый раз, ни второй раз за Путина не голосовала.
Анна Качкаева: Так мы сейчас не знаем, за кого предложат.
Раф Шакиров: Я же сказал, не за кого голосовать.
Анна Качкаева: Марина Николаевна, Москва, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Наше руководство безошибочную линию приняло. У нас была Отечественная война, и до сих пор рыдают по Сталину. А случись, они начали бы думать о народе, народ бы начал ковыряться, что они не так думают. Лучше вообще не думать, и будешь всегда на коне. И они переняли полностью эту позицию.
Раф Шакиров: Кстати, в этой позиции, когда так агрессивно реагируют... Опять же блогер предложил (видимо, не бедный человек) купить за свои деньги пожарную машину. Ну да, он там матерился. Ну а кто не матерился в эти пожары, а тем более, в блоге. Предложил человек купить машину: только освободите меня от налогов. Так разговора по существу не получилось. Путин безошибочно узнал в нем врага. Потому что такие люди, которые сами будут рыть пруды, сами себе будут обеспечивать безопасность, вот эта самостоятельность, которая будет и на местах, она приводит к тому, что московский человек в седле становится не очень нужен. В седле ли он или просто охлюпкой сидит, никого не волнует. Потому что мы решаем здесь свои судьбы. Кстати, самоорганизация вылилась в то, что добровольцы пошли, и их использовали, извините, вот таким бездарным абсолютно способом. И Путин безошибочно узнал в нем врага. Когда люди пытаются что-то сделать за власть... Кстати, когда становится трудно, смотрю, забытые олигархи собрались, пошло в ход славное слово «шефство», пущенное Дерипаской. Вот уже и «Газпром» раскошелится на «НТВ Плюс» и так далее. Спрашивается: а где наши налоги? Можно такой простой, тупой вопрос? И что вы на них сделали? Провели кабельную связь и Путин смотрит на не построенные дома? Я рад, что он наблюдает за процессом. А нам не дадут посмотреть, хоть глазком?
Анна Качкаева: А я еще думаю, что мы будем иметь отложенную проблему, которая связана с проблемой зависти. Вот даже если возведут картонные дома (или не картонные), и дай Бог, проведут...
Раф Шакиров: Народ у нас все-таки не так глуп. Никто, поверьте мне, погорельцам не позавидует.
Анна Качкаева: А рядом села, которые не сгорели...
Раф Шакиров: Еще только полыхали пожары, а в «Вестях» уже прозвучала красивая мысль: люди зачастую сами поджигают свои дома, чтобы улучшить свои жилищные условия. Господь с вами, ребята! Мы же все прекрасно понимаем, что то, что нам показали, не покроет и десятой доли всех погорельцев. Люди на долгое время будут лишены нормальной кровли над головой, нормальных условий жизни и так далее.
Анна Качкаева: Да, я тоже с трудом себе это представляю.
Раф Шакиров: Кто в здравом уме и твердой памяти запалит свою избу, чтобы было куда войти женщине, и ждать будет от товарища Путина, что в Интернете построят ему... Вот в Интернете построят. Как говорил Жванецкий: заказываете по телефону, показываем по телевизору.
Анна Качкаева: Это правда. «Если бы у нас было гражданское общество и люди бы знали о своих правах, в суде уже были бы многочисленные иски за то, что власть допустила пожары в лесах и пришлось дышать смогом, то есть о халатности. Но, к сожалению, люди привыкли, что власть с ними не считается, и подан только один иск от жительницы Москвы, которая предъявила заслуженное обвинение. Очень жаль, что люди не просвещены. И это происходит потому, что оппозиция лишена голоса. Власть не заинтересована в том, чтобы граждане знали свои права, и в первую очередь, широкое информационное поле, через СМИ», - пишет слушательница Савельева. Но вы же знаете. И я не сомневаюсь, что никто не подавал больше исков.
Раф Шакиров: Юридически не совсем точно сформулировано. Вы не можете подавать на действия властей и в защиту широкого круга лиц, вы только за себя можете. И вы должны доказать. Но бездействие властей - к сожалению, юридическая норма сложная, даже в Штатах, она возлагается на лицо, которое подает иск. Вам нужно доказать, что ваши власти бездействовали. Вы не получите никакой справки, ничего вы не получите. Не обязан вам чиновник ничем. Но чем интересен этот иск. Я думаю, что дама, которая подала, безусловно, она все проиграет...
Анна Качкаева: И ей про психушку что-то намекают.
Раф Шакиров: Да, угрозы от ментов ей идут. Короче говоря, она подаст в Страсбургский суд, я думаю, и там она выиграет. Дума у нас, правда, заморозила выплаты по этому делу. Потому что все дела там выигрывались.
Анна Качкаева: Николай, Мичуринск, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я очевидец пожаров в Воронежской области, в частности в Масловке. И я скажу вам откровенно, люди вот эту падаль чекистскую, однокровников Медведева ругали...
Анна Качкаева: Бог с ними. Ясно, что ругали.
Слушатель: Как вы полагаете, господин Шакиров, может ли эта компания нам устраивать... я не говорю, что они являются поджигателями, но смогут ли они устроить, что помимо естественного огня, у нас возникнет и социальный?
Раф Шакиров: Даже судя по вашему выступлению, этот огонь уже тлеет. Другое дело, что в стране нет никаких ресурсов, то есть даже нет институтов, их уничтожили, где бы вот это недовольство, даже в рамках закона, в рамках гражданского общества, имело бы хоть какую-то легитимную, законную возможность проявиться. Этого нет. И власти, как говорит слушатель, повышают давление в котле. Оно медленно, но верно повышается. Конечно, сейчас жара спала – и немножко отлегло. Но погорельцы-то остались. Остались люди, у которых близкие погибли из-за этой жары. Российский народ, конечно, не кровники, но такие вещи не забываются, конечно, они накапливаются. И когда власть мешает на местном уровне, человеку не дают пожарную машину купить, не задумываются о безопасности... Когда задаешь вопрос, у них просто кровью глаза наливаются: «Враг!». А ведь последнее ЧП в Петербурге, когда огромная часть огромного города оказалась без света, опять же показало полное бездействие и импотенцию властей. В метро продолжали заходить люди, хотя там могла возникнуть давка, люди по тоннелям шли, а это небезопасно, безусловно, никто их никуда не направил. И один из самых главных вопросов пожаров и так далее – это система предупреждения. У нас чиновники ничего не делают, но хотя бы об этом задумались. Ведь парень говорил о рынде. А чем хороша рында? Один раз стукнул – и ты понял, что что-то произошло. Я проснулся, выскочил из дома и спасся. Саяно-Шушенская показала – раз, пожары показали – два, Питер показал – три. Никто ничего не делает. Нет никакой системы оповещения. Даже мобильные телефоны не спасают. Нужно вернуться к примитивным средствам оповещения. И на это не нужны большие средства. Надо просто подумать, что ты отвечаешь за людей, и сделай для них хотя бы это. А то Путин вмешался – поставили неработающий телефон.
Анна Качкаева: Хорошо, в Мичуринске и в тех местах под Воронежем, о которых говорит наш слушатель, там же были местные власти, которые тоже чего-то не делали. А это же люди, которые живут рядом с ними.
Раф Шакиров: Я никогда не был сторонником спускать все это на местные власти. Я бы сказал, они тоже бездействуют. Но, как говорится, рыба гниет с головы. Мы все время говорим об отсутствии свободы слова, свобод, оппозиции. Это ведь не красивые слова. Когда мы перейдем от них к реальным делам, то мы говорим: власть позволяет себе абсолютно бездействовать, преступно бездействовать, это ведет к конкретным человеческим жертвам. За это никто не отвечает.
Анна Качкаева: Петр Дмитриевич, Петропавловск-Камчатский, здравствуйте.
Слушатель: Мы только что встречали нашего президента, мой сын в оцеплении, кстати, был, рассказал мне кое-что.
Анна Качкаева: Он премьер, правда, а не президент.
Слушатель: Я не могу с такой скоростью говорить, как ваш оппонент, вешает лапшу. Позвольте мне остановиться, потому что я пользуюсь только рассудком. Вы перестаньте нападать на Путина. Путин сам по себе в некотором смысле спаситель. Но полагаться ему не на кого, потому что любой нормальный человек, который попытается... Если бы даже Иисус Христос пришел бы на эту территорию, он бы...
Анна Качкаева: ...ничего бы с ней не сделал. Мысль понятна.
Раф Шакиров: И очень характерно.
Анна Качкаева: Причем с окраины российской.
Раф Шакиров: Я хочу сказать по поводу спасителей. Политические элиты расколоты практически во всем мире, ни у кого нет абсолютной власти, все приходят в результате борьбы и так далее. Но только в России сохраняются царистские иллюзии, что он хочет, он спаситель. Я очень не люблю таких высоких слов. Кого спас лично Путин? Какие действия он предпринял для того, чтобы число пострадавших было сокращено и так далее, и чтобы это не привело в будущем к повторению? Судя по тому, что он говорит и в блогах пишет, он даже не собирается этого делать, а работает над имиджем. И к сожалению, темные ребята с Дальнего Востока близки уже к тому, что происходит, они, конечно, поддерживают. Эти ребята – это опора этого режима. У Обамы тоже масса проблем, но почему-то у него есть на кого опереться. В этом и есть самая главная проблема – Путин не то что бедный инок, не на кого опереться, он создал эту систему. Даже на своих соратников он не может опереться. И когда страна сталкивается с чрезвычайными и очень опасными ситуациями (как говорил Лесков, не дай Бог войны), мы видим абсолютную их импотенцию и абсолютное бездействие.
Анна Качкаева: Тем не менее, наш слушатель именно его назвал президентом.
