Вот любопытное женское письмо - письмо о первой древнейшей профессии. Читаю: «Захотел есть - купи по дороге пирожок, открой дома холодильник. Замерз - разжег костер, сел под батарею, одел свитер. Заскучал - включил телевизор. Но у человека есть и другие острые потребности. Мой муж рассказывал, что когда после армии пошел на стройку, то так мучился, что ничего не мог как следует делать, пока не приходила штукатурщица старше его лет на двадцать. Они прятались за кучей мусора... Он ей давал деньги. Он страдал морально, но проклятые гормоны требовали свое. Церковь половую связь вне брака называет грехом. А сколько на свете людей, которые не могут состоять в браке? Сколько проблем у семейных? Сколько озабоченных мечется в поисках партнера! А тех женщин, которые гасят этот безумный пожар, называют продажными тварями. Все стабильно молчат, что первичен спрос. Надо радоваться, что какая-то часть женщин работает в области этих услуг! Они спасают остальных от насилия. Это ханжество - церковное, общественное, государственное - меня очень удивляет. Огромное количество людей на земле во все времена торговали своей совестью и честью, живыми людьми, но по поводу торговли собственным телом осуждающих воплей гораздо больше. И в чем тут грех? Кто в данном случае жертва? Почему так жестоко осуждается обществом обоюдная договоренность? Уважаемый Анатолий Иванович, делайте с этим текстом, что хотите, меня интересует только ваше мнение», - так заканчивается это женское письмо. Автору больше семидесяти лет, она мать и бабушка. Всё, что можно сказать как в защиту первой древнейшей профессии, так и против неё, давно, кажется, сказано, не представляю себе, что тут добавить. Почему всё остаётся без существенных изменений? Может быть, дело отчасти в том, что участники этого занятия – и мужчины, и женщины – не очень хотят, чтобы оно считалось вполне благопристойным? Вполне благопристойное в глазах общества, оно стало бы пресным в их глазах, а им почему-то важно, чтобы оно было пряным, чтобы от него остро и не совсем чисто пахло… Хотят грешить пусть и свободно, и почти открыто, а в то же время - украдкой.
Следующее письмо: «Уважаемый Анатолий Иванович! Возможно, и вы помните, как в школьных учебниках мимоходом, но со смаком пинали императрицу Екатерину Великую за бездумную раздачу казённых, государственных земель с крестьянами фаворитам и вообще кому ни попадя. Невдомёк было советским историкам, что это был очень даже осмысленный процесс приватизации, хотя и в нравах того времени, - пожалование, а не нынешний конкурс, тендер. В отличие от большинства наших соотечественников даже на самом верху, она-то понимала, что не так уж важно, в чьи руки попадет на первых порах дарение, лишь бы - в частные. Может, не сразу, а через серию банкротств, наследований и продаж земля попадет в хорошие руки, будет приносить прибыль, кормить народ, пополнять казну. А вот какая земля осталась у государства, так и будет висеть у него на шее, приносить убытки, требовать дотаций. Екатерина хорошо понимала роль и возможности рынка. Она писала, что в торговле и промышленности силой государства ничего сделать не можно. «А дешевизна родится токмо от великого числа продавцов и вольного производства товаров». Писала она это за девять лет до выхода «библии рынка» Адама Смита. Такая вот немецкая принцесса… Вот и у нас после десяти лет упрямого молчания Путин заговорил о приватизации. Она ведь замерла тогда, не пройдя и полпути. Правда, продавать будут только половину концерна, и руководство останется за государством. Какой в этом смысл? Подоить наивного инвестора? Вряд ли удастся: дураков после разгрома ЮКОСа нет. А может, Путину требуется половина, чтобы раздавать её нужным людям? Ведь он великий хитрец. Но хитрость не всегда заменяет ум. Вряд ли нам от этого станет лучше», - уверен автор этого письма. Если он прав, то одно из двух: то ли нужных людей стало не хватать, то ли они требуют прибавки. По-моему, есть и третья причина того, что собираются отдать в частные руки не весь подлежащий приватизации концерн, а половину. Эта причина – простой русский человек. Ему как-то неспокойно, когда государство стоит в стороне от того или иного дела. Он вроде и знает, что государство - это чиновник, то есть, бездельник и рвач, которому достаточно только подержаться за хвост казённого козла, чтобы сшить себе шубу… Всё это знает российский обыватель, но когда он произносит слово «государство», перед его мысленным взором встаёт нечто величественное, правильное, благое. Вот он и хочет, чтобы оно было везде. Если Путин и хитрец, как пишет наш слушатель, то хитрость его заключается именно в том, что он учитывает этого маленького человека, делает ему уступки – не без пользы, конечно, для себя и своих ребят.
«Привет!- так начинается следующее письмо. - Это воспоминание к юбилейной дате. Давно, когда мне было двенадцать лет, я жил в Голой Пристане на Херсонщине (Украина). В 1959 году мы поехали в Москву с мамой вдвоем на Американскую промышленную выставку. Моя мать - москвичка, и ее всегда тянуло на родину. Меня, провинциального хлопца, эта выставка потрясла. Кроме всякой супертехники для быта, автомобилей, я увидел, как на сцене танцуют рокенрол. А вот абстрактные картины и скульптура не понравились. Значок выставки хранится у меня до сих пор. Я привез кучу глянцевых проспектов, которые показывал в школе. Особенно моих сверстников поражали американские автомобили. Теперь я знаю, что «стукачи» (они были везде) сообщили в КГБ о пропаганде мною в учебном учреждении американского образа жизни. Под впечатлением увиденного я завел прическу ёжик, заузил брюки, покрасил носки в красный цвет. Танцевать рокенрол я не умел, но запойно слушал роки Била Хейли с самопальных грампластинок на "костях" (рентгенпленка). Под колпаком КГБ я был до 1991 года. Трижды по указанию этого ведомства меня увольняли с работы. Виталий Москаленко, 64 года».
Спасибо, Виталий, не все из людей вашего поколения скажут вам спасибо за то, что напомнили им о том событии. Иногда говорят, что под такими ударами и пал в конце концов социализм. Сначала, мол, он пал в умах и вкусах молодёжи, а потом и в натуре. В действительности социализм кончился потому, что почти прекратилось производство даже самых простых предметов вроде тапочек и туалетной бумаги, иными словами, социализм кончился от бесхозяйственности, победить которую он оказался неспособен по своей природе.
Слушатели «Свободы» продолжают вносить свой вклад в основанную мною науку мусорологию. Читаю одно из писем: «Как-то утром я собралась в поездку из дачного поселка в районный центр. По дороге меня догнали соседи и участливо спросили, что это я такое тащу в большой сумке - не урожай ли на продажу? В моей всемирно известной клетчатой сумке находился сухой мусор. Все члены моей семьи, отправляясь за пределы посёлка, прихватывают кульки с бутылками и прочей тарой, чтобы выбросить в контейнеры на последней остановке автобуса. Да нет, говорю, это мусор. «Мусор?», - услышала я удивленный возглас сразу в четыре голоса. Узнав, что я его везу за десять км, получила разъяснение, что не надо так мучиться, что уже двадцать лет все выбрасывают мусор в овраг. Говорю им: я человек в этих местах новый, слышала, что в каком-то очень глубоком овраге растет настоящий лес, а по дну течет прозрачный ручей. «Да-да! Это он и есть, поворачивайте здесь направо и больше не создавайте себе проблем!». Проблема, говорю, как раз в том-то и состоит, что загаживается такое создание природы. «Вы так не считаете?», - спрашиваю. Наступила тишина. Одна пара шла на шаг сзади меня, в спину нам светило солнце, и тут я вижу, как тень женщины поднимает руку к голове и крутит пальцем у виска. В ответ другая тень кивает головой. Я останавливаюсь и говорю: «Дорогие соседи, раз я вашим обществом воспринимаюсь как ненормальная, то я к этому обществу и не принадлежу. Значит, у меня есть надежда быть принятой другим обществом, где не гадят у себя под носом, где берегут ручеек чистой воды. Такое общество есть, как известно, в Германии, Швейцарии, Австрии и т.д., и т.п». Теперь эти соседи усиленно избегают меня».
Следующее письмо продолжает эту тему. Читаю: «Развитие интеллекта у восьмидесяти процентов населения – на 0,3 процента. До сих пор не научились пользоваться туалетной бумагой. Не верите? Поезжайте в "дом отдыха" Мередиан під Богуславом и зайдите в параши. Если не упадёшь, поскользнувшись на дерьме, то сделаешь себе ещё что-нибудь нехорошее. А ведь люди туда приехали на машинах по 50 штук баксов».
Итак, основанная лично мною наука мусорология имеет честь доложить вам, дорогие слушатели «Свободы», об одном из первых своих открытий. Послесоветские общества разделены не на богатых и бедных, а на тех, кто мусорит где попало и как попало, и на тех, кто о чистоте окружающей среды печётся так же неусыпно, как о чистоте собственного тела. Связь тут прямая, и это есть второе открытие основанной мною науки мусорологии. Для неё отныне аксиома: кто загрязняет всё вокруг себя, тот и сам не чище, поскольку моется разве что по большим праздникам (ранее – советским, теперь – и советским, и церковным). Судьбу послесоветской цивилизации в конечном счёте определит борьба между этими двумя партиями. Такой прогноз даёт основанная мной наука. Напомню её название: мусорология. Науку основал я, опираясь на письма слушателей «Свободы», а название для неё нашёл наш слушатель из Димитровграда, дворник, в прошлом инженер, Николай Николаевич Верещагин.
В одной из предыдущих передач прозвучало письмо о пользе коррупции в странах Запада. Речь шла не о злоупотреблениях крупных чиновников и политиков, а о мелких взяточниках вроде служащего автоинспекции – о том, как они помогают людям преодолевать многие обременительные правила. Я высказался в том духе, что в России даже взятка не обещает, что всё будет сделано как следует. Автор письма, живущий на Западе, остался недоволен. Читаю его второе письмо: «Прочитал вашу сентенцию и очень разочарован. Я ничего не сравнивал с Россией. Я писал о том, что когда государство издевается над гражданами вздорными законами, то возможность обойти их через взятку помогает жить обыкновенному человеку, не биороботу, который тупо законопослушен, а нормальному индивидууму, который хочет ездить на машине, не обращая внимания на идиотские знаки, занимаясь бизнесом - жарить мясо не в соответствии с не менее идиотскими предписаниями, а как считает нужным, решать конфликты с соседом по-мужски мордобоем, а не в суде с помощью адвокатов, тратить свои деньги на себя, а не на налоги, из которых содержат всяких дармоедов. И в этом смысле то, что в более коррумпированных обществах жить проще, потому что в конце концов лучше дать взятку за двойное превышение скорости или езду в пьяном виде, чем потерять права, а подстрелив соседа, лучше заплатить ему и прокурору, чем сесть в тюрьму - это, на мой взгляд, очевидно. Вы, Анатолий Иванович, упорно не хотите видеть опасную тенденцию в некоррумпированных странах Запада: хотят превратить людей в непьющих и некурящих, живущих на диете, политкорректных, не дающих и не берущих взяток биороботов». Да вижу я эту тенденцию, её нельзя не видеть хотя бы потому, что о ней довольно хлёстко говорят социальные критики в странах Евросоюза и в Америке, но совершенно ясно, во-первых, что сделать западного человека биороботом не удастся просто потому, что он западный, а во-вторых, этот разговор не очень важен для России. Избытком законопослушания русский человек не отличался даже под сталинским сапогом. Именно тогда родилось присловье: блат выше наркома, то есть, министра.
Беру, к слову, следующее письмо: «Кормление, мздоимство, взяточничество, коррупция - важная составная часть жизни России многие века. Меняется только название. Коррупция – коррозия власти.
Очень многие говорят о коррупции, как о чём-то загадочном, чуть ли не инфернальном, не верят, что с нею можно бороться. Большинство же, как обычно, уповают на кнут. А ведь этот бином Ньютона не так уж сложен. Человек, посаженный распоряжаться госсобственностью (чужой, ничьей) или вершить власть без общественного присмотра, подвержен соблазну отщипнуть кусочек себе, любимому. У воды да не напиться? Коррупция, как и государство, неизбежна. Но их, коррупцию и государство, можно и нужно минимизировать. Способ так же легко сформулировать, как и применить. Собственность (почти всю) – частнику. Власть (почти всю) – обществу. Демократия и госсобственность несовместны». Автор этого письма прекрасно понимает то, чего никогда не поймёт человек той породы, которую обозначают словом «совок». Совок уверен, что все пороки можно устранить неусыпным надзором и драконовскими карами. Он не понимает, что именно попытка укрепить вертикаль власти превратила страну в гнойник, - сам же употребляет это слово, но для чего, вдумаемся? Для того, чтобы требовать ещё большего укрепления этой вертикали!
Про жизнь под сталинским сапогом (его как раз примерял Андропов, если кто помнит такого, а тому, кто не помнит или не знает, объясним как-нибудь в следующий раз) – про эту жизнь пишет Симбиряк из Кемеровской области. «Журналистов, блин, хлебом не корми - только дай побольше грязи вылить на сегодняшнюю Россию. Типа вот в Совсоюзе была система, все боялись, работали за страх, поэтому таких случаев не было, - речь идёт о гибели московских школьников во время купания в море под присмотром, вернее, без должного присмотра взрослых; об этой истории много писали. – Кому вы лапшу грузите, Базилио? – продолжает автор. - Да я в восьмидесятых годах наработался вожатым, два лета оттарабанил. Восемьдесят второй год и восемьдесят третий год. В восемьдесят втором мне вообще не было восемнадцати лет, а на это тогда вообще не смотрели. Сколько мы выпили водки и портвейна за одно лето - этот объём я потом за пять лет не смог выпить. Пили каждую ночь в лесу возле лагеря, смотришь, под утро, часов в четыре-пять, ползут в лагерь "зомби" - еле живые вожатые. А потом весь день неотрывно с детьми, а ночью опять бухалово до утра. Когда спали? Вот это большая проблема - вожатому в лагере спать не полагалось. После первой смены (двадцать дней) приехал ненадолго домой, родители в обмороке - сын весь похудел, синяки под глазами. Неделю спал, как убитый, почти целыми сутками, а потом заезд на второй сезон, и понеслась по новой жизнь вожатого… Вот и появилась в конце восьмидесятых знаменитая песенка "...пьяная помятая пионервожатая".
Сами понимаете, во время ночных пьянок детей оставляли без присмотра… Вот так и жили в пионерлагерях во времена дедушки Брежнева!! Так что журналистам "Свободы", которые в восьмидесятые годы или под стол ходили, или не родились ещё, скажу: про тот "развитый социализм" не надо "гнать порожняк" про страх и ответственность. В те годы всему народу было всё абсолютно по…!!!», - тут в письме три точки и три восклицательных знака.
Письмо от неизвестного слушателя «Свободы». Здесь тот случай, когда я жалею, что он не подписался - мне было бы приятно его назвать. Я сам иногда впадаю в такое настроение, какое у него. Читаю: «Все, ну, абсолютно все смешивают демократию и либерализм. Вы, Анатолий Иванович, намедни тоже этим согрешили. Даже такой либерал, как Валерия Ильинична Новодворская, и та возглавляет партию под позорным названием «Демократический Союз». Демократия - это власть народа, воля большинства. А большинство всегда и везде составляют дураки, которым хочется как лучше, а получается как всегда. Если большинство требует закручивания гаек, демократы идут ему навстречу. Большинство никогда не хочет свободы и прав человека. Оно всегда хочет вождей, хочет самозабвенно, но, разумеется, за хорошее вознаграждение. И главное, чего хочет большинство, - пусть маленького, но личного участия в диктатуре. После демократического разгула обязательно приходят преступные режимы: коммунисты - в России, нацисты - в Германии, фашисты - в Италии. Путинский режим тоже плод демократии. В отличие от демократии, либерализм не ставит большинство превыше всего. Для либерализма высшей ценностью являются права и свободы человека, они незыблемы, они не подлежат отмене волей большинства. Даже если народ будет требовать, по своему обыкновению, отказа от соблюдения прав и свобод, мешающих его произволу, либералы всё равно никогда не пойдут на поводу у агрессивно-преступного большинства. Россия предпочла демократию либерализму, в этом беда. Но такую же ошибку совершили и США, и страны Европы. Повсеместно идёт отказ от либеральных ценностей в угоду большинству. Демократия торжествует, уничтожая либерализм. Злейшим врагом либерализма сейчас выступает именно демократия. Увы, Анатолий Иванович, так называемый «свободный мир», подменяя либерализм демократией, всё более и более перестаёт быть свободным», - пишет на «Свободу» наш безымянный слушатель в своём электронном письме.
Либерализм-то либерализм, а на демократию оглядывается и он, да так, что подчас оказывается демократичнее самой демократии. Он, например, решительно говорит, что какой бы разумной и необходимой ни была реформа чего бы то ни было, каким бы назревшим ни было то или иное новшество в государственном устройстве или управлении, но если народное большинство не хочет этих перемен, их надо отложить, потому что от новаций, к которым равнодушно или враждебно население, толку не будет.
Среди богов, которым поклоняется либерализм, на втором месте – Постепенность. Права и свободы человека – на первом, а Постепенность – на втором. В связи с этим-то и замечают, что либерализм есть не идеология, не учение, не теория, а просто здравый смысл, отчего он и доступен далеко не всем, отчего он и приживается с большим трудом, отчего он до сих пор и не правит бал нигде в мире. Правда, в России под демократией всегда понималось не столько правление большинства (это надо признать), сколько ограничение чиновного произвола, равенство перед законом, правда в судах, в общем – чтобы власть меньше издевалась над народом, чтобы она не смотрела на него, как на своего врага; именно этим испокон веков отличается Россия: враг номер один в глазах государства – его подданные… О том, что демократия может представлять собою большую, иной раз – смертельную опасность для свободы, умные и наблюдательные люди говорят давно. Давно, к сожалению, не новость и то, что сама свобода в условиях сытой демократии может быть такой мерзопакостной, что неиспорченному и впечатлительному человеку захочется улететь от неё на Марс. Ну, а тому, у кого нервы покрепче, ничего не остаётся, как пытаться, в меру своих сил, облагородить демократию либерализмом, подправить её, сдобрить здравым смыслом.
Автор следующего письма рассуждает о том, почему у русских жителей так называемого ближнего зарубежья могут быть и впредь большие неприятности. Он видит их беду в том, что на свет они появились в Украине, Прибалтике, на Кавказе, в Средней Азии или Молдавии, а их родители и родители их родителей всегда учили своих детей: где мы, там Россия, а местное население - это так, "козлы, которые мешают жить", как выразился однажды Янукович. Читаю: «Местный язык знать - а на фига? Туземную культуру уважать - тьфу, какая ещё может быть культура, кроме великой русской культуры, всё остальное - бред. История? История есть только одна - русская, ну. или общая. Герои - только те, кто воевал за царя и отечество, за советскую власть. Разные там козаки-шароварники, кавказкие горцы, душманы, мазепинцы, бандеровцы, чеченцы и прочие татары и лесные братья и т.д., и т.д. - все бандиты, предатели, изменники и прочее, и прочее...
Вот так и живут поколениями родившиеся вокруг России с ненавистью в душе и сердце к окружающей их действительности, ко всему не русскому… Время разбрасывать камни, и время собирать камни. Так вот, их предки разбрасывали камни, не думая, что детям, внукам или правнукам придётся их собирать», - говорится в этом письме.
Блажен тот русский, что понимает такие вещи, хотя и ему от этого не легче. Таких издавна называют предателями, отщепенцами, двурушниками, переметчиками, изменниками, перебежчиками, внутренними эмигрантами, невозвращенцами – много слов для них в русском языке.
Следующее письмо: «Уважаемый Анатолий Иванович! Возможно, и вы помните, как в школьных учебниках мимоходом, но со смаком пинали императрицу Екатерину Великую за бездумную раздачу казённых, государственных земель с крестьянами фаворитам и вообще кому ни попадя. Невдомёк было советским историкам, что это был очень даже осмысленный процесс приватизации, хотя и в нравах того времени, - пожалование, а не нынешний конкурс, тендер. В отличие от большинства наших соотечественников даже на самом верху, она-то понимала, что не так уж важно, в чьи руки попадет на первых порах дарение, лишь бы - в частные. Может, не сразу, а через серию банкротств, наследований и продаж земля попадет в хорошие руки, будет приносить прибыль, кормить народ, пополнять казну. А вот какая земля осталась у государства, так и будет висеть у него на шее, приносить убытки, требовать дотаций. Екатерина хорошо понимала роль и возможности рынка. Она писала, что в торговле и промышленности силой государства ничего сделать не можно. «А дешевизна родится токмо от великого числа продавцов и вольного производства товаров». Писала она это за девять лет до выхода «библии рынка» Адама Смита. Такая вот немецкая принцесса… Вот и у нас после десяти лет упрямого молчания Путин заговорил о приватизации. Она ведь замерла тогда, не пройдя и полпути. Правда, продавать будут только половину концерна, и руководство останется за государством. Какой в этом смысл? Подоить наивного инвестора? Вряд ли удастся: дураков после разгрома ЮКОСа нет. А может, Путину требуется половина, чтобы раздавать её нужным людям? Ведь он великий хитрец. Но хитрость не всегда заменяет ум. Вряд ли нам от этого станет лучше», - уверен автор этого письма. Если он прав, то одно из двух: то ли нужных людей стало не хватать, то ли они требуют прибавки. По-моему, есть и третья причина того, что собираются отдать в частные руки не весь подлежащий приватизации концерн, а половину. Эта причина – простой русский человек. Ему как-то неспокойно, когда государство стоит в стороне от того или иного дела. Он вроде и знает, что государство - это чиновник, то есть, бездельник и рвач, которому достаточно только подержаться за хвост казённого козла, чтобы сшить себе шубу… Всё это знает российский обыватель, но когда он произносит слово «государство», перед его мысленным взором встаёт нечто величественное, правильное, благое. Вот он и хочет, чтобы оно было везде. Если Путин и хитрец, как пишет наш слушатель, то хитрость его заключается именно в том, что он учитывает этого маленького человека, делает ему уступки – не без пользы, конечно, для себя и своих ребят.
«Привет!- так начинается следующее письмо. - Это воспоминание к юбилейной дате. Давно, когда мне было двенадцать лет, я жил в Голой Пристане на Херсонщине (Украина). В 1959 году мы поехали в Москву с мамой вдвоем на Американскую промышленную выставку. Моя мать - москвичка, и ее всегда тянуло на родину. Меня, провинциального хлопца, эта выставка потрясла. Кроме всякой супертехники для быта, автомобилей, я увидел, как на сцене танцуют рокенрол. А вот абстрактные картины и скульптура не понравились. Значок выставки хранится у меня до сих пор. Я привез кучу глянцевых проспектов, которые показывал в школе. Особенно моих сверстников поражали американские автомобили. Теперь я знаю, что «стукачи» (они были везде) сообщили в КГБ о пропаганде мною в учебном учреждении американского образа жизни. Под впечатлением увиденного я завел прическу ёжик, заузил брюки, покрасил носки в красный цвет. Танцевать рокенрол я не умел, но запойно слушал роки Била Хейли с самопальных грампластинок на "костях" (рентгенпленка). Под колпаком КГБ я был до 1991 года. Трижды по указанию этого ведомства меня увольняли с работы. Виталий Москаленко, 64 года».
Спасибо, Виталий, не все из людей вашего поколения скажут вам спасибо за то, что напомнили им о том событии. Иногда говорят, что под такими ударами и пал в конце концов социализм. Сначала, мол, он пал в умах и вкусах молодёжи, а потом и в натуре. В действительности социализм кончился потому, что почти прекратилось производство даже самых простых предметов вроде тапочек и туалетной бумаги, иными словами, социализм кончился от бесхозяйственности, победить которую он оказался неспособен по своей природе.
Слушатели «Свободы» продолжают вносить свой вклад в основанную мною науку мусорологию. Читаю одно из писем: «Как-то утром я собралась в поездку из дачного поселка в районный центр. По дороге меня догнали соседи и участливо спросили, что это я такое тащу в большой сумке - не урожай ли на продажу? В моей всемирно известной клетчатой сумке находился сухой мусор. Все члены моей семьи, отправляясь за пределы посёлка, прихватывают кульки с бутылками и прочей тарой, чтобы выбросить в контейнеры на последней остановке автобуса. Да нет, говорю, это мусор. «Мусор?», - услышала я удивленный возглас сразу в четыре голоса. Узнав, что я его везу за десять км, получила разъяснение, что не надо так мучиться, что уже двадцать лет все выбрасывают мусор в овраг. Говорю им: я человек в этих местах новый, слышала, что в каком-то очень глубоком овраге растет настоящий лес, а по дну течет прозрачный ручей. «Да-да! Это он и есть, поворачивайте здесь направо и больше не создавайте себе проблем!». Проблема, говорю, как раз в том-то и состоит, что загаживается такое создание природы. «Вы так не считаете?», - спрашиваю. Наступила тишина. Одна пара шла на шаг сзади меня, в спину нам светило солнце, и тут я вижу, как тень женщины поднимает руку к голове и крутит пальцем у виска. В ответ другая тень кивает головой. Я останавливаюсь и говорю: «Дорогие соседи, раз я вашим обществом воспринимаюсь как ненормальная, то я к этому обществу и не принадлежу. Значит, у меня есть надежда быть принятой другим обществом, где не гадят у себя под носом, где берегут ручеек чистой воды. Такое общество есть, как известно, в Германии, Швейцарии, Австрии и т.д., и т.п». Теперь эти соседи усиленно избегают меня».
Следующее письмо продолжает эту тему. Читаю: «Развитие интеллекта у восьмидесяти процентов населения – на 0,3 процента. До сих пор не научились пользоваться туалетной бумагой. Не верите? Поезжайте в "дом отдыха" Мередиан під Богуславом и зайдите в параши. Если не упадёшь, поскользнувшись на дерьме, то сделаешь себе ещё что-нибудь нехорошее. А ведь люди туда приехали на машинах по 50 штук баксов».
Итак, основанная лично мною наука мусорология имеет честь доложить вам, дорогие слушатели «Свободы», об одном из первых своих открытий. Послесоветские общества разделены не на богатых и бедных, а на тех, кто мусорит где попало и как попало, и на тех, кто о чистоте окружающей среды печётся так же неусыпно, как о чистоте собственного тела. Связь тут прямая, и это есть второе открытие основанной мною науки мусорологии. Для неё отныне аксиома: кто загрязняет всё вокруг себя, тот и сам не чище, поскольку моется разве что по большим праздникам (ранее – советским, теперь – и советским, и церковным). Судьбу послесоветской цивилизации в конечном счёте определит борьба между этими двумя партиями. Такой прогноз даёт основанная мной наука. Напомню её название: мусорология. Науку основал я, опираясь на письма слушателей «Свободы», а название для неё нашёл наш слушатель из Димитровграда, дворник, в прошлом инженер, Николай Николаевич Верещагин.
В одной из предыдущих передач прозвучало письмо о пользе коррупции в странах Запада. Речь шла не о злоупотреблениях крупных чиновников и политиков, а о мелких взяточниках вроде служащего автоинспекции – о том, как они помогают людям преодолевать многие обременительные правила. Я высказался в том духе, что в России даже взятка не обещает, что всё будет сделано как следует. Автор письма, живущий на Западе, остался недоволен. Читаю его второе письмо: «Прочитал вашу сентенцию и очень разочарован. Я ничего не сравнивал с Россией. Я писал о том, что когда государство издевается над гражданами вздорными законами, то возможность обойти их через взятку помогает жить обыкновенному человеку, не биороботу, который тупо законопослушен, а нормальному индивидууму, который хочет ездить на машине, не обращая внимания на идиотские знаки, занимаясь бизнесом - жарить мясо не в соответствии с не менее идиотскими предписаниями, а как считает нужным, решать конфликты с соседом по-мужски мордобоем, а не в суде с помощью адвокатов, тратить свои деньги на себя, а не на налоги, из которых содержат всяких дармоедов. И в этом смысле то, что в более коррумпированных обществах жить проще, потому что в конце концов лучше дать взятку за двойное превышение скорости или езду в пьяном виде, чем потерять права, а подстрелив соседа, лучше заплатить ему и прокурору, чем сесть в тюрьму - это, на мой взгляд, очевидно. Вы, Анатолий Иванович, упорно не хотите видеть опасную тенденцию в некоррумпированных странах Запада: хотят превратить людей в непьющих и некурящих, живущих на диете, политкорректных, не дающих и не берущих взяток биороботов». Да вижу я эту тенденцию, её нельзя не видеть хотя бы потому, что о ней довольно хлёстко говорят социальные критики в странах Евросоюза и в Америке, но совершенно ясно, во-первых, что сделать западного человека биороботом не удастся просто потому, что он западный, а во-вторых, этот разговор не очень важен для России. Избытком законопослушания русский человек не отличался даже под сталинским сапогом. Именно тогда родилось присловье: блат выше наркома, то есть, министра.
Беру, к слову, следующее письмо: «Кормление, мздоимство, взяточничество, коррупция - важная составная часть жизни России многие века. Меняется только название. Коррупция – коррозия власти.
Очень многие говорят о коррупции, как о чём-то загадочном, чуть ли не инфернальном, не верят, что с нею можно бороться. Большинство же, как обычно, уповают на кнут. А ведь этот бином Ньютона не так уж сложен. Человек, посаженный распоряжаться госсобственностью (чужой, ничьей) или вершить власть без общественного присмотра, подвержен соблазну отщипнуть кусочек себе, любимому. У воды да не напиться? Коррупция, как и государство, неизбежна. Но их, коррупцию и государство, можно и нужно минимизировать. Способ так же легко сформулировать, как и применить. Собственность (почти всю) – частнику. Власть (почти всю) – обществу. Демократия и госсобственность несовместны». Автор этого письма прекрасно понимает то, чего никогда не поймёт человек той породы, которую обозначают словом «совок». Совок уверен, что все пороки можно устранить неусыпным надзором и драконовскими карами. Он не понимает, что именно попытка укрепить вертикаль власти превратила страну в гнойник, - сам же употребляет это слово, но для чего, вдумаемся? Для того, чтобы требовать ещё большего укрепления этой вертикали!
Про жизнь под сталинским сапогом (его как раз примерял Андропов, если кто помнит такого, а тому, кто не помнит или не знает, объясним как-нибудь в следующий раз) – про эту жизнь пишет Симбиряк из Кемеровской области. «Журналистов, блин, хлебом не корми - только дай побольше грязи вылить на сегодняшнюю Россию. Типа вот в Совсоюзе была система, все боялись, работали за страх, поэтому таких случаев не было, - речь идёт о гибели московских школьников во время купания в море под присмотром, вернее, без должного присмотра взрослых; об этой истории много писали. – Кому вы лапшу грузите, Базилио? – продолжает автор. - Да я в восьмидесятых годах наработался вожатым, два лета оттарабанил. Восемьдесят второй год и восемьдесят третий год. В восемьдесят втором мне вообще не было восемнадцати лет, а на это тогда вообще не смотрели. Сколько мы выпили водки и портвейна за одно лето - этот объём я потом за пять лет не смог выпить. Пили каждую ночь в лесу возле лагеря, смотришь, под утро, часов в четыре-пять, ползут в лагерь "зомби" - еле живые вожатые. А потом весь день неотрывно с детьми, а ночью опять бухалово до утра. Когда спали? Вот это большая проблема - вожатому в лагере спать не полагалось. После первой смены (двадцать дней) приехал ненадолго домой, родители в обмороке - сын весь похудел, синяки под глазами. Неделю спал, как убитый, почти целыми сутками, а потом заезд на второй сезон, и понеслась по новой жизнь вожатого… Вот и появилась в конце восьмидесятых знаменитая песенка "...пьяная помятая пионервожатая".
Сами понимаете, во время ночных пьянок детей оставляли без присмотра… Вот так и жили в пионерлагерях во времена дедушки Брежнева!! Так что журналистам "Свободы", которые в восьмидесятые годы или под стол ходили, или не родились ещё, скажу: про тот "развитый социализм" не надо "гнать порожняк" про страх и ответственность. В те годы всему народу было всё абсолютно по…!!!», - тут в письме три точки и три восклицательных знака.
Письмо от неизвестного слушателя «Свободы». Здесь тот случай, когда я жалею, что он не подписался - мне было бы приятно его назвать. Я сам иногда впадаю в такое настроение, какое у него. Читаю: «Все, ну, абсолютно все смешивают демократию и либерализм. Вы, Анатолий Иванович, намедни тоже этим согрешили. Даже такой либерал, как Валерия Ильинична Новодворская, и та возглавляет партию под позорным названием «Демократический Союз». Демократия - это власть народа, воля большинства. А большинство всегда и везде составляют дураки, которым хочется как лучше, а получается как всегда. Если большинство требует закручивания гаек, демократы идут ему навстречу. Большинство никогда не хочет свободы и прав человека. Оно всегда хочет вождей, хочет самозабвенно, но, разумеется, за хорошее вознаграждение. И главное, чего хочет большинство, - пусть маленького, но личного участия в диктатуре. После демократического разгула обязательно приходят преступные режимы: коммунисты - в России, нацисты - в Германии, фашисты - в Италии. Путинский режим тоже плод демократии. В отличие от демократии, либерализм не ставит большинство превыше всего. Для либерализма высшей ценностью являются права и свободы человека, они незыблемы, они не подлежат отмене волей большинства. Даже если народ будет требовать, по своему обыкновению, отказа от соблюдения прав и свобод, мешающих его произволу, либералы всё равно никогда не пойдут на поводу у агрессивно-преступного большинства. Россия предпочла демократию либерализму, в этом беда. Но такую же ошибку совершили и США, и страны Европы. Повсеместно идёт отказ от либеральных ценностей в угоду большинству. Демократия торжествует, уничтожая либерализм. Злейшим врагом либерализма сейчас выступает именно демократия. Увы, Анатолий Иванович, так называемый «свободный мир», подменяя либерализм демократией, всё более и более перестаёт быть свободным», - пишет на «Свободу» наш безымянный слушатель в своём электронном письме.
Либерализм-то либерализм, а на демократию оглядывается и он, да так, что подчас оказывается демократичнее самой демократии. Он, например, решительно говорит, что какой бы разумной и необходимой ни была реформа чего бы то ни было, каким бы назревшим ни было то или иное новшество в государственном устройстве или управлении, но если народное большинство не хочет этих перемен, их надо отложить, потому что от новаций, к которым равнодушно или враждебно население, толку не будет.
Среди богов, которым поклоняется либерализм, на втором месте – Постепенность. Права и свободы человека – на первом, а Постепенность – на втором. В связи с этим-то и замечают, что либерализм есть не идеология, не учение, не теория, а просто здравый смысл, отчего он и доступен далеко не всем, отчего он и приживается с большим трудом, отчего он до сих пор и не правит бал нигде в мире. Правда, в России под демократией всегда понималось не столько правление большинства (это надо признать), сколько ограничение чиновного произвола, равенство перед законом, правда в судах, в общем – чтобы власть меньше издевалась над народом, чтобы она не смотрела на него, как на своего врага; именно этим испокон веков отличается Россия: враг номер один в глазах государства – его подданные… О том, что демократия может представлять собою большую, иной раз – смертельную опасность для свободы, умные и наблюдательные люди говорят давно. Давно, к сожалению, не новость и то, что сама свобода в условиях сытой демократии может быть такой мерзопакостной, что неиспорченному и впечатлительному человеку захочется улететь от неё на Марс. Ну, а тому, у кого нервы покрепче, ничего не остаётся, как пытаться, в меру своих сил, облагородить демократию либерализмом, подправить её, сдобрить здравым смыслом.
Автор следующего письма рассуждает о том, почему у русских жителей так называемого ближнего зарубежья могут быть и впредь большие неприятности. Он видит их беду в том, что на свет они появились в Украине, Прибалтике, на Кавказе, в Средней Азии или Молдавии, а их родители и родители их родителей всегда учили своих детей: где мы, там Россия, а местное население - это так, "козлы, которые мешают жить", как выразился однажды Янукович. Читаю: «Местный язык знать - а на фига? Туземную культуру уважать - тьфу, какая ещё может быть культура, кроме великой русской культуры, всё остальное - бред. История? История есть только одна - русская, ну. или общая. Герои - только те, кто воевал за царя и отечество, за советскую власть. Разные там козаки-шароварники, кавказкие горцы, душманы, мазепинцы, бандеровцы, чеченцы и прочие татары и лесные братья и т.д., и т.д. - все бандиты, предатели, изменники и прочее, и прочее...
Вот так и живут поколениями родившиеся вокруг России с ненавистью в душе и сердце к окружающей их действительности, ко всему не русскому… Время разбрасывать камни, и время собирать камни. Так вот, их предки разбрасывали камни, не думая, что детям, внукам или правнукам придётся их собирать», - говорится в этом письме.
Блажен тот русский, что понимает такие вещи, хотя и ему от этого не легче. Таких издавна называют предателями, отщепенцами, двурушниками, переметчиками, изменниками, перебежчиками, внутренними эмигрантами, невозвращенцами – много слов для них в русском языке.
