На днях в рядах российских оппозиционеров и правозащитников произошло очередное публичное выяснение отношений. "Стратеги-31" разошлись в вопросах тактики.
Произошло это после того, как глава Московской хельсинкской группы Людмила Михайловна Алексеева предложила своим соратникам, которые подписывали заявку на митинг, традиционно проходящий (или точнее – традиционно не проходящий) на Триумфальной площади в Москве, изменить алгоритм действий. По мнению Алексеевой, заявку на проведение митинга вполне могли бы подписать другие люди. И тогда власть пошла бы на компромисс и разрешила бы акцию. Но соавторы Людмилы Михайловны по заявке – Эдуард Лимонов и Константин Косякин – на компромисс не пошли. По этому случаю у Людмилы Алексеевой состоялся публичный обмен мнениями с Эдуардом Лимоновым.
Вот как объяснила свою позицию глава Московской хельсинской группы в статье, опубликованной в "МК":
"Заявки в защиту 31-й статьи Конституции РФ подавались на каждое 31-е число на 6 часов вечера на Триумфальной площади.
Эдуард Лимонов предложил мне включиться в эти заявки. Он полагал, что участие в этих митингах правозащитников расширит состав их участников и поможет получить согласие властей на эти митинги. Так создалась тройка заявителей: Эдуард Лимонов, Константин Косякин и я, Людмила Алексеева. Но и эта тройка получала отказы…
С каждым разом численность участников таких акций увеличивалась, несмотря на то что пришедших на Триумфальную площадь встречал ОМОН со всеми вытекающими отсюда последствиями. Более того, начиная с 31 января нынешнего года акции в защиту 31-й статьи Конституции стали проходить в других российских городах: в январе — в 25, в марте — в 38, в мае — в 42. Одновременно стали проходить акции солидарности в Берлине, Праге, Хельсинки и других зарубежных городах. Таким образом, за год традиция была создана, появилось на свет “Движение 31”.
Сейчас, перед 31 июля 2010 года, это движение переживает кризис. Хочется надеяться, что это кризис роста.
Почему я так считаю?
…Власти согласились предоставить нам Триумфальную площадь 31 июля в 6 часов вечера, как того требует уже создавшаяся традиция. Но при этом настаивали, чтобы точно такая же заявка была подана другими заявителями. Конечно, это незаконное требование, и вызвано оно лишь жалкой попыткой сохранить лицо. Ведь в отличие от властей любого демократического государства, которые считают своей святой обязанностью удовлетворять законные требования граждан, наши власти считают это своим поражением…
На переговоры пригласили меня как основного заявителя — в заявках для контактов мы указывали мои телефоны. Я настояла, чтобы переговоры велись со всеми заявителями, но высказала им свое мнение, что уступка, которую требуют от нас, не является принципиальной. Ведь мы никогда не ставили условием сохранение состава заявителей. К тому же мы уже сделали свое дело — создали движение, с которым властям пришлось считаться. В движении участвует много известных общественных деятелей, достойных сменить нас в качестве заявителей. Я не сомневаюсь, что новые заявители и все участники митинга воздадут должное зачинателям “Движения 31” — они первыми выступят на митинге, другие выступающие и участники митинга выразят им свою признательность.
Все это было бы возможным, если бы все трое заявителей спокойно согласились передать эту роль своим товарищам по “Движению 31”. К сожалению, из нас троих на это оказалась согласна только я. Это сделало невозможным выдвижение других заявителей. Это было бы не по-товарищески после публичного заявления Эдуарда Лимонова о том, что согласиться на смену заявителей — значит поцеловать туфлю у представителей власти. Выступила со своим заявлением на этот счет и московская “Солидарность”. Вслед за ней Сергей Ковалев и я тоже выступили с публичным заявлением. Мы предложили участникам движения за месяц, остающийся до следующего выхода на площадь 31 августа, обсудить такой вариант: одновременно подаются две совершенно одинаковые заявки — трех прежних заявителей и еще одна — за подписями известных участников движения. Нет разницы, какая заявка будет удовлетворена, — митинг будет общим. Но это тоже станет возможным, если это предложение поддержат все три первоначальных заявителя.
Наше заявление я разместила на своем сайте в “Живом журнале” и получила более 300 откликов. Правда, среди них много повторных, от одних и тех же лиц. Большая часть откликов — порицание нашей позиции. Основной довод при этом — с такой властью, как наша, нельзя разговаривать ни о чем, а если разговаривать, то ни в чем не уступать.
Но если мы хотим действовать по закону, мы должны подавать заявки и согласовывать их с представителями власти. А согласование — это всегда переговоры, в которых каждая сторона стремится меньше уступить и больше получить. Позиция “или все, или ничего” ни для одной стороны не является продуктивной. Власти должны уступать — и мы должны уступать. Непринципиальные уступки делать можно и нужно. Иначе мы застрянем на уже достигнутом успехе и не продвинемся ни на йоту. А если движение застревает на какой-то стадии и не развивается, оно постепенно умирает…"
Эдуард Лимонов и Константин Косякин ответили Людмиле Алексеевой через лимоновский блог. Цитирую:
"Власть, путем манипуляций и давления на одну из организаторов митингов – Людмилу Алексееву, пытается навязать нам всем свои условия, в частности добивается исключения из состава заявителей митингов К.Косякина и Э. Лимонова.
Взвесив все "за" и "против", ориентируясь на мнение подавляющего большинства граждан, отвергших компромисс, предложенный Алексеевой, мы приняли следующее соломоново решение:
Мы больше не станем подавать уведомления в московское правительство о проведении наших митингов по 31 числам.
Таким образом снимается навсегда проблема личностей уведомителей…
И далее уже от Лимонова лично:
"Только, пожалуйста, не вопите: "пожар!" или "раскол!".
Я с самого начала, учитывая опыт прошлых своих союзов, хотел придать Стратегии-31 непотопляемую конструкцию.
Мне удалось избежать арифметических голосований, но слабости человеческие время от времени чуть-чуть вредят.
Это нормально, рыдать закрыв лицо руками не надо.
31 июля все мы придем на Триумфальную – и тот кто не совсем прав, и тот кто прав во всем.
И будем выходить туда впредь во все большем количестве.
Тот же, кто подаст заявку на Триумфальную на 31-е число, станет предателем общих интересов".
Такой вот обмен мнениями.
Как вы оцениваете то, что произошло между лидерами "Стратегии 31"?
Чью точку зрения разделяете?
И шире – устраивает ли вас политическая линия людей, которые называют себя лидерами оппозиции? Что бы вы сказали Немцову-Каспарову-Рыжкову-Явлинскому-Лимонову при личной встрече?
Произошло это после того, как глава Московской хельсинкской группы Людмила Михайловна Алексеева предложила своим соратникам, которые подписывали заявку на митинг, традиционно проходящий (или точнее – традиционно не проходящий) на Триумфальной площади в Москве, изменить алгоритм действий. По мнению Алексеевой, заявку на проведение митинга вполне могли бы подписать другие люди. И тогда власть пошла бы на компромисс и разрешила бы акцию. Но соавторы Людмилы Михайловны по заявке – Эдуард Лимонов и Константин Косякин – на компромисс не пошли. По этому случаю у Людмилы Алексеевой состоялся публичный обмен мнениями с Эдуардом Лимоновым.
Вот как объяснила свою позицию глава Московской хельсинской группы в статье, опубликованной в "МК":
"Заявки в защиту 31-й статьи Конституции РФ подавались на каждое 31-е число на 6 часов вечера на Триумфальной площади.
Эдуард Лимонов предложил мне включиться в эти заявки. Он полагал, что участие в этих митингах правозащитников расширит состав их участников и поможет получить согласие властей на эти митинги. Так создалась тройка заявителей: Эдуард Лимонов, Константин Косякин и я, Людмила Алексеева. Но и эта тройка получала отказы…
С каждым разом численность участников таких акций увеличивалась, несмотря на то что пришедших на Триумфальную площадь встречал ОМОН со всеми вытекающими отсюда последствиями. Более того, начиная с 31 января нынешнего года акции в защиту 31-й статьи Конституции стали проходить в других российских городах: в январе — в 25, в марте — в 38, в мае — в 42. Одновременно стали проходить акции солидарности в Берлине, Праге, Хельсинки и других зарубежных городах. Таким образом, за год традиция была создана, появилось на свет “Движение 31”.
Сейчас, перед 31 июля 2010 года, это движение переживает кризис. Хочется надеяться, что это кризис роста.
Почему я так считаю?
…Власти согласились предоставить нам Триумфальную площадь 31 июля в 6 часов вечера, как того требует уже создавшаяся традиция. Но при этом настаивали, чтобы точно такая же заявка была подана другими заявителями. Конечно, это незаконное требование, и вызвано оно лишь жалкой попыткой сохранить лицо. Ведь в отличие от властей любого демократического государства, которые считают своей святой обязанностью удовлетворять законные требования граждан, наши власти считают это своим поражением…
На переговоры пригласили меня как основного заявителя — в заявках для контактов мы указывали мои телефоны. Я настояла, чтобы переговоры велись со всеми заявителями, но высказала им свое мнение, что уступка, которую требуют от нас, не является принципиальной. Ведь мы никогда не ставили условием сохранение состава заявителей. К тому же мы уже сделали свое дело — создали движение, с которым властям пришлось считаться. В движении участвует много известных общественных деятелей, достойных сменить нас в качестве заявителей. Я не сомневаюсь, что новые заявители и все участники митинга воздадут должное зачинателям “Движения 31” — они первыми выступят на митинге, другие выступающие и участники митинга выразят им свою признательность.
Все это было бы возможным, если бы все трое заявителей спокойно согласились передать эту роль своим товарищам по “Движению 31”. К сожалению, из нас троих на это оказалась согласна только я. Это сделало невозможным выдвижение других заявителей. Это было бы не по-товарищески после публичного заявления Эдуарда Лимонова о том, что согласиться на смену заявителей — значит поцеловать туфлю у представителей власти. Выступила со своим заявлением на этот счет и московская “Солидарность”. Вслед за ней Сергей Ковалев и я тоже выступили с публичным заявлением. Мы предложили участникам движения за месяц, остающийся до следующего выхода на площадь 31 августа, обсудить такой вариант: одновременно подаются две совершенно одинаковые заявки — трех прежних заявителей и еще одна — за подписями известных участников движения. Нет разницы, какая заявка будет удовлетворена, — митинг будет общим. Но это тоже станет возможным, если это предложение поддержат все три первоначальных заявителя.
Наше заявление я разместила на своем сайте в “Живом журнале” и получила более 300 откликов. Правда, среди них много повторных, от одних и тех же лиц. Большая часть откликов — порицание нашей позиции. Основной довод при этом — с такой властью, как наша, нельзя разговаривать ни о чем, а если разговаривать, то ни в чем не уступать.
Но если мы хотим действовать по закону, мы должны подавать заявки и согласовывать их с представителями власти. А согласование — это всегда переговоры, в которых каждая сторона стремится меньше уступить и больше получить. Позиция “или все, или ничего” ни для одной стороны не является продуктивной. Власти должны уступать — и мы должны уступать. Непринципиальные уступки делать можно и нужно. Иначе мы застрянем на уже достигнутом успехе и не продвинемся ни на йоту. А если движение застревает на какой-то стадии и не развивается, оно постепенно умирает…"
Эдуард Лимонов и Константин Косякин ответили Людмиле Алексеевой через лимоновский блог. Цитирую:
"Власть, путем манипуляций и давления на одну из организаторов митингов – Людмилу Алексееву, пытается навязать нам всем свои условия, в частности добивается исключения из состава заявителей митингов К.Косякина и Э. Лимонова.
Взвесив все "за" и "против", ориентируясь на мнение подавляющего большинства граждан, отвергших компромисс, предложенный Алексеевой, мы приняли следующее соломоново решение:
Мы больше не станем подавать уведомления в московское правительство о проведении наших митингов по 31 числам.
Таким образом снимается навсегда проблема личностей уведомителей…
И далее уже от Лимонова лично:
"Только, пожалуйста, не вопите: "пожар!" или "раскол!".
Я с самого начала, учитывая опыт прошлых своих союзов, хотел придать Стратегии-31 непотопляемую конструкцию.
Мне удалось избежать арифметических голосований, но слабости человеческие время от времени чуть-чуть вредят.
Это нормально, рыдать закрыв лицо руками не надо.
31 июля все мы придем на Триумфальную – и тот кто не совсем прав, и тот кто прав во всем.
И будем выходить туда впредь во все большем количестве.
Тот же, кто подаст заявку на Триумфальную на 31-е число, станет предателем общих интересов".
Такой вот обмен мнениями.
Как вы оцениваете то, что произошло между лидерами "Стратегии 31"?
Чью точку зрения разделяете?
И шире – устраивает ли вас политическая линия людей, которые называют себя лидерами оппозиции? Что бы вы сказали Немцову-Каспарову-Рыжкову-Явлинскому-Лимонову при личной встрече?
