Марина Тимашева: На краю Петербурга, в Шувалово, примостилась Деревня художников. Каждое лето там проходят фестивали на открытом воздухе. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: В моем детстве мы с мамой любили здесь гулять. Поклонная гора была, как ей и положено, краем города, и за ней тянулись длинные деревенские улицы, между железной дорогой и цепью меланхолических озер. Сейчас все эти постройки - нелепые, но прелестные дачные гнезда - тают на глазах, их скупают богачи и, отгородившись монументальными заборами, строят внушительные особняки. То есть, внушающие почтение количеством вложенных средств, но никак не вкуса. Впрочем, места эти имеют и довольно занятную историю, о которой говорит живущая здесь скульптор и живописец Геля Писарева.
Геля Писарева: Когда-то здесь снимали дачи и Петров-Водкин, и Блок приходил. Тут же, между двумя озерами, есть такая песочная гора, она называется Брусничная гора, там был театр цыганский. Мы как бы продолжаем эту традицию.
Дома художникам дают те, которые непригодны для жилья. Вот этот дом построен в начале века на четыре квартиры. Все было - водопровод и канализация.
Татьяна Вольтская: А сейчас?
Геля Писарева: Ничего нет.
Татьяна Вольтская: Зато есть воображение и желание творить. А топить печку художникам даже нравится. Фестивали свои они утраивают с такой выдумкой, что посмотреть на них в выходные съезжаются люди со всего города. Что это за фестивали говорит художница по тканям Наталия Писарева.
Наталия Писарева: Мы устраиваем мастер-классы и показываем, кто что делает, что создал за год. В нашем дворе мастерская “Бабье лето”, которую я провожу, связана, прежде всего, с текстилем и с деревянной скульптурой Гели Писаревой. И показываем объекты многих людей, которые здесь работают в текстиле и в декоративно-прикладном искусстве. У Димы Каминкера - скульптура, мастер-класс, у Вити Данилова - живопись и графика, керамисты наши из Шувалова - Носкова, Новосельцева, Швецов - они керамические форумы проводят. У нас были выставки на плотах - мы на плотах, на озерах, устраивали выставки, потом экологические были мастер-классы, из отходов создавали какие-то произведения, чтобы защитить природу.
Татьяна Вольтская: На плотах - это страшно интересно!
Наталия Писарева: Нам разрешали вывозить произведения на второе озеро. И они день стояли там.
Татьяна Вольтская: А что там, на плотах?
Наталия Писарева: Различные скульптуры, объекты, живопись. И на берегу, и на плотах. Достаточно красиво и интересно. На воде всегда здорово.
Татьяна Вольтская: А в этом году будет фестиваль?
Наталия Писарева: Да, после выставки нашего творческого объединения “Шувалово –Озерки-Коломяги”. В июле, в Центральном выставочном зале.
Татьяна Вольтская: Но выставке и фестивалю предшествуют долгие труды. У всех они разные. Наталия Писарева показывает мне свои работы - яркие картины на ткани, затейливые композиции на грубом холсте, игра фактур - все это выглядит особенно органично, когда фоном служат бревенчатая стена или зеленая трава. Не хуже смотрятся на природе и деревянные скульптуры, и причудливые композиции местных кузнецов. Мне очень нравятся деревянные скульптуры Олега Жогина - кресло в форме обнаженной женщины, большая деревянная рыба - она пустая внутри и в нее, там, где ребра и жабры, можно совать руки. Раскрашенные резные церковки, лодки, карусели - все это до поры живет на чердаке, делая его совершенно волшебным. Живут в деревне художников и иконописцы. Среди них - Татьяна Колебаба, чьи работы объехали многие страны мира. Вот как эта деревня начиналась для нее.
Татьяна Колебаба: В городе было очень сложно получить мастерские, это была где-то середина 80-х, а здесь был такой район неперспективный, люди доживали, дожидаясь своей очереди, в таких старых домах - все старались уехать скорее в город, в квартиры, где все благоустроено, вода, газ. И тут довольно просто было получить мастерские. Одним из первых тут был такой Виктор Данилов у станции Шувалово, очень известный сейчас художник. И начали потихоньку окрестные художники смотреть, что тут, как. Удобно особенно для скульпторов, которые могут выйти во двор, начать пилить, рубить и никому не мешать при этом. Потом и многие художники присоединились, кузнецы тоже. И так оно разрасталось, и за двадцать с лишним лет выросло в довольно большую организацию - где-то порядка 50-ти художников и 20-ти домов-мастерских.
Татьяна Вольтская: А иконописная мастерская большая у вас?
Татьяна Колебаба: Сказать, что постоянный какой-то состав - сложно. Мы начинали с нашей учительницей Ольгой Никитичной Стеблин-Каменской, с Мариной Тепловой, с Ирой Филоновой. Сейчас Марина Теплова в монастыре работает, у Ольги Никитичны еще одна учебная мастерская, и ко мне сейчас приходят другие какие-то люди работать. Такой переменный состав. Обычно человек пять. Конечно, советские времена были неблагоприятными для иконописцев, и учительницу нашей учительницы - Ксению Покровскую - даже выслали из страны. Приходили, все забирали, поскольку называлось это “незаконные промыслы”. Некоторых сажали. Сейчас очень много иконописцев, очень много заказов, но нет такого, чтобы выставки какие-то широкие устраивались. Хотя пытались. Вот в Доме-музее Пушкина выставки несколько раз проводились. Есть попытки как-то собрать иконописцев в какую-то значимую силу, но, в основном, это работа по углам.
Татьяна Вольтская: Но это же очень красиво! Действительно, мне кажется, что это достойно быть выставленным. Вот я вижу осенние, весенние выставки петербургских художников. Вы не пытаетесь? Вы член Союза художников?
Татьяна Колебаба: Член Союза художников, это как раз в 2001 году, по-моему, было, когда было человек двадцать вошло в Союз художников. Довольно сложная была вся история, не очень-то хотели принимать, но председатель Союза художников решил, что все-таки достойны иконописцы называться художниками.
Татьяна Вольтская: Деревня художников это, конечно, не деревня - это отдельные островки живых, дышащих деревянных домов, посреди дорогих коттеджей. И художники дорожат своим образом жизни и боятся за него.
Наталия Писарева: Городские мастерские несколько съедают человека, я так считаю, может быть, я не права, а деревенские располагают к раздумью, к уединению, меньше тусовок.
Татьяна Вольтская: Соблазнов.
Наталия Писарева: То есть человек как-то концентрируется. И потом - природа. Я не знаю, наверное, природа как-то естественно влияет на все это.
Татьяна Вольтская: Как вы считаете, каково будущее вашей деревни? Она сохранится, как Деревня художников, или съедят вас вот эти коттеджи богатейшие, которые наступают на вас?
Наталия Писарева: Я даже боюсь об этом говорить, потому что будет очень жалко, грустно, просто исчезнет пласт культуры.
Татьяна Вольтская: На вопрос, есть ли у художников какие-то рычаги, чтобы не дать коттеджам себя раздавить, Наталья Писарева ответила, что таких рычагов нет.
