Государственный исторический музей по решению руководства страны передает в ведение Русской православной церкви один из своих филиалов – Новодевичий монастырь. Вместе с храмами передаются иконы и иконостасы.
Прошло полмесяца с тех пор, как у Государственного исторического музея появился новый директор. Им стал Алексей Левыкин, занимавший до этого пост научного руководителя Музеев Московского Кремля. Новую должность он занял в переломный период, когда должна состояться передача Русской православной церкви одного из филиалов Исторического музея – Новодевичьего монастыря.
Стараниями министра культуры Александра Авдеева в ведущих музеях России происходит обновление руководства. Прошлым летом новый генеральный директор появился в Третьяковской галерее, нынешним – в Историческом музее, а несколько дней назад от занимаемой должности освобожден руководитель Политехнического музея. Кто придет на его место, пока неизвестно.
Что же до Исторического музея, то в начале этого года ему была нанесена тяжелая травма. Новодевичий монастырь, любимый в равной мере туристами разных стран и российскими посетителями, ухоженный поколениями музейщиков, руководство страны решило передать РПЦ. Вопрос Алексею Левыкину:
– Что сейчас, именно в эти дни происходит в Новодевичьем монастыре? Уже оттуда что-то вывезено, или пока посетители могут прийти в это место, как в музейное пространство?
– Посетители могут прийти в Новодевичий музей сейчас, потому что на весь процесс перевода музея в те помещения, которые нам государство предоставило, нам отпущен год. Пока там действуют выставки. Пока там действуют постоянные экспозиции в соборах и памятниках, которые располагаются на территории, где располагались помещения Исторического музея.
Но одновременно сейчас там идет очень сложная работа. Потому что саму недвижимость мы передаем в соответствии с распоряжением Росимущества. Но вместе с недвижимыми памятниками мы передаем неразрывную часть храмов. А неразрывной частью храмов в первую очередь является иконостас. Работа, я вам скажу, очень сложная. Если вы были в Смоленском соборе, вы можете представить себе его иконостас. Так вот, необходимо сначала подготовить документацию, то есть провести полную опись памятников и иконописи, драгоценные оклады, а затем это передать. Так что, там постоянно изо дня в день происходит эта работа – устанавливаются леса, на которые поднимаются наши сотрудники, которые делают тщательную опись окладов, икон для того, чтобы все передавать РПЦ. Отказаться от этого мы не можем.
И все же, превосходный барочный иконостас Смоленского собора является движимым имуществом. Быть может, это произведение искусства следовало забрать с собой? Алексей Левыкин категорически против этого:
– Согласитесь, разрушать иконостас, отдавая храм – это варварство. Иконостас – это неразрывная часть памятника. Мы могли бы, конечно, апеллировать и к закону о музейном фонде и прочее, и прочее. Но я увидел среди сотрудников достаточно четкую и ясную позицию, что все-таки иконостас должен быть передан вместе с храмом. Тем более что мы передаем его в безвозмездное пользование, и возлагаем на себя страшную ответственность. Ответственность за сохранение икон и иконостасов, которые остаются в Новодевичьем монастыре, с нас не снимается. Это будет уже отдельный договор, который будет подписан между РПЦ и Историческим музеем. И мы будем, естественно, прописывать условия сохранности, хранения, мониторинга. Конечно, лучше хранить все у себя в фондах и на экспозициях, чем держать на стороне. Но мы достаточно сознательно идем на это.
– Филиалом Исторического музея является еще одно церковное сооружение – Храм Василия Блаженного. Не может ли так случиться, что и на него...
– Честно говоря, я не хотел бы даже об этом думать. Тут есть определенные условия. Все-таки надо учитывать, что Храм Василия Блаженного – это очень специфический храм. Это, скорее, памятник. Это раз. Во-вторых, в нем достаточно своеобразные условия. Он представляет собой большое количество приделов. И внутреннее пространство его ограничено. Третье – это храм летний. Колебания температуры там имеют очень большое значение. Там нельзя проводить никакие работы, а тем более отопительные, зимой, иначе ты погубишь все. Он может функционировать только в той температуре, которая действует за его стенами, то есть там нет никаких кондиционеров, никаких обогревательных приборов. Возможность его использования затруднена даже в какой-то степени для служб. Так что, я, честно говоря, не хотел бы даже об этом рассуждать.
Ни о каких притязаниях РПЦ на собор на Красной площади до сих пор слышно не было, однако логика развития событий не позволяет исключить такую возможность.
Прошло полмесяца с тех пор, как у Государственного исторического музея появился новый директор. Им стал Алексей Левыкин, занимавший до этого пост научного руководителя Музеев Московского Кремля. Новую должность он занял в переломный период, когда должна состояться передача Русской православной церкви одного из филиалов Исторического музея – Новодевичьего монастыря.
Стараниями министра культуры Александра Авдеева в ведущих музеях России происходит обновление руководства. Прошлым летом новый генеральный директор появился в Третьяковской галерее, нынешним – в Историческом музее, а несколько дней назад от занимаемой должности освобожден руководитель Политехнического музея. Кто придет на его место, пока неизвестно.
Что же до Исторического музея, то в начале этого года ему была нанесена тяжелая травма. Новодевичий монастырь, любимый в равной мере туристами разных стран и российскими посетителями, ухоженный поколениями музейщиков, руководство страны решило передать РПЦ. Вопрос Алексею Левыкину:
– Что сейчас, именно в эти дни происходит в Новодевичьем монастыре? Уже оттуда что-то вывезено, или пока посетители могут прийти в это место, как в музейное пространство?
– Посетители могут прийти в Новодевичий музей сейчас, потому что на весь процесс перевода музея в те помещения, которые нам государство предоставило, нам отпущен год. Пока там действуют выставки. Пока там действуют постоянные экспозиции в соборах и памятниках, которые располагаются на территории, где располагались помещения Исторического музея.
Вместе с недвижимыми памятниками мы передаем неразрывную часть храмов. А неразрывной частью храмов в первую очередь является иконостас
Но одновременно сейчас там идет очень сложная работа. Потому что саму недвижимость мы передаем в соответствии с распоряжением Росимущества. Но вместе с недвижимыми памятниками мы передаем неразрывную часть храмов. А неразрывной частью храмов в первую очередь является иконостас. Работа, я вам скажу, очень сложная. Если вы были в Смоленском соборе, вы можете представить себе его иконостас. Так вот, необходимо сначала подготовить документацию, то есть провести полную опись памятников и иконописи, драгоценные оклады, а затем это передать. Так что, там постоянно изо дня в день происходит эта работа – устанавливаются леса, на которые поднимаются наши сотрудники, которые делают тщательную опись окладов, икон для того, чтобы все передавать РПЦ. Отказаться от этого мы не можем.
И все же, превосходный барочный иконостас Смоленского собора является движимым имуществом. Быть может, это произведение искусства следовало забрать с собой? Алексей Левыкин категорически против этого:
– Согласитесь, разрушать иконостас, отдавая храм – это варварство. Иконостас – это неразрывная часть памятника. Мы могли бы, конечно, апеллировать и к закону о музейном фонде и прочее, и прочее. Но я увидел среди сотрудников достаточно четкую и ясную позицию, что все-таки иконостас должен быть передан вместе с храмом. Тем более что мы передаем его в безвозмездное пользование, и возлагаем на себя страшную ответственность. Ответственность за сохранение икон и иконостасов, которые остаются в Новодевичьем монастыре, с нас не снимается. Это будет уже отдельный договор, который будет подписан между РПЦ и Историческим музеем. И мы будем, естественно, прописывать условия сохранности, хранения, мониторинга. Конечно, лучше хранить все у себя в фондах и на экспозициях, чем держать на стороне. Но мы достаточно сознательно идем на это.
– Филиалом Исторического музея является еще одно церковное сооружение – Храм Василия Блаженного. Не может ли так случиться, что и на него...
– Честно говоря, я не хотел бы даже об этом думать. Тут есть определенные условия. Все-таки надо учитывать, что Храм Василия Блаженного – это очень специфический храм. Это, скорее, памятник. Это раз. Во-вторых, в нем достаточно своеобразные условия. Он представляет собой большое количество приделов. И внутреннее пространство его ограничено. Третье – это храм летний. Колебания температуры там имеют очень большое значение. Там нельзя проводить никакие работы, а тем более отопительные, зимой, иначе ты погубишь все. Он может функционировать только в той температуре, которая действует за его стенами, то есть там нет никаких кондиционеров, никаких обогревательных приборов. Возможность его использования затруднена даже в какой-то степени для служб. Так что, я, честно говоря, не хотел бы даже об этом рассуждать.
Ни о каких притязаниях РПЦ на собор на Красной площади до сих пор слышно не было, однако логика развития событий не позволяет исключить такую возможность.
