Совет безопасности ООН в ближайшее время может принять новый пакет санкций против Ирана. Причина – отказ Тегерана подчиниться требованиям свернуть свою ядерную программу.
Этот вопрос стал одним из центральных на проходящем в Стамбуле Совещании по взаимодействию и мерам доверия в Азии. В частности, возможность ужесточения санкций вызвала резкую реакцию президента Ирана Махмуда Ахмадинежада. С комментарием выступил и находящийся в Стамбуле премьер-министр России Владимир Путин.
Любые новые санкции против Ирана будут означать отказ от переговоров. Таково мнение президента Исламской республики Махмуда Ахмадинежада. На проходящем в Стамбуле саммите стран Центральной Азии и Ближнего Востока Ахмадинежад заявил, что "Иран отказывается продолжать переговоры по урегулированию ситуации вокруг своей атомной программы в случае принятия Советом безопасности ООН новых санкций":
– Я утверждаю, что руководство США и их союзники сильно заблуждаются, если думают, что они могут сначала размахивать дубинкой санкций, а потом сесть с нами за стол переговоров. Этого не произойдет. Мы будем говорить со всеми, если они будут уважать нас и будут честны. Но если кто-то с нами груб и хочет вести разговор с позиции силы, то наш ответ заранее известен.
"Последний шанс для Запада – договоренность об обмене иранского низкообогащенного урана на турецкой территории", - заявил Махмуд Ахмадинежад. Ранее Иран дал согласие на обогащение своего урана в Турции.
"Иран настаивает, что его ядерная программа является мирной, нацелена на производство ядерной энергии, - пишет центральная газета "Радикал". – Запад, однако, обвиняет Иран в нежелании решить ядерную проблему. Соединенные Штаты полагают, что реальная цель Тегерана - произвести атомное оружие".
Накануне саммита госсекретарь США Хиллари Клинтон заявила, что Иран тянет время, совершая очередной трюк. Тем временем, сообщают СМИ, резолюция по Ирану в Совбезе ООН практически готова. Ее проект, как ожидается, будет обнародован на следующей неделе.
Прибывший в Стамбул по приглашению турецких властей российский премьер Владимир Путин призвал иранского лидера активнее сотрудничать с мировым сообществом. "Необходимо решать иранскую проблему путем переговоров, с подключением всех заинтересованных сторон и соблюдением интересов каждого", – сказал он, выступая на саммите:
– Мы не придерживаемся той точки зрения, что эти резолюции должны быть избыточными и ставить Иран и иранское руководство, а тем более иранский народ в какое-то ложное положение, которое поставило бы барьеры на пути развития мирной атомной энергетики.
Владимир Путин заявил, что Россия не прекратит контактов с Ираном. Российские строители заканчивают работу по возведению атомной станции в Бушере, и в августе этого года, обещал он, станция будет пущена.
О том, что представляют собой международные санкции против Ирана и какова политика России в иранской проблеме, рассказала международный обозреватель Радио Свобода Ирина Лагунина:
– Первый пакет санкций против Ирана был принят в 2006 году, а потом они были расширены. Всего в Совете безопасности ООН находятся три резолюции на эту тему. Причем каждый раз эти санкции носят исключительно выборочный, точечный характер. В новых санкциях предположительно будет расширен список банков: к двум частным, которые принадлежат членам Революционной гвардии Ирана, добавятся еще несколько, включая, вероятно, и центральный банк страны. Это первое. Второе – санкции коснутся предприятий, которые так или иначе участвуют в ядерной и ракетной программах Ирана. В основном эти предприятия также принадлежат Революционной гвардии. И третий ракурс санкций коснется частных лиц, которые в своем большинстве являются членами Революционной гвардии. В целом санкции будут носить расширительный характер, захватят целые отрасли иранской промышленности. Но уже понятно, что из них будут исключены такие отрасли, как газовая и нефтяная, что ударило бы по Ирану наибольшим образом. Не только по экономике, но и по карману людей, по достатку населения.
– Выступая в Стамбуле, Махмуд Ахмадинежад заявил, что если санкции будут введены, то Иран свернет переговоры о своей ядерной программе с мировым сообществом. И тут же Владимир Путин, представлявший Россию на этом форуме, сказал, что санкции не должны быть чрезмерно жесткими. Одновременно было объявлено, что Россия продолжит сотрудничество в мирной ядерной сфере с Ираном. Есть ли какая-то логика в действиях России?
– С одной стороны, Россия всегда придерживалась той позиции, что санкции не должны быть чрезмерными. Но это условное понятие. На самом деле эффект санкций всегда не столько экономический или финансовый, он в основном психологический. Что же касается российской программы, то открытие атомной станции в Бушере постоянно откладывается. К тому же Бушер представляет собой идеальный объект гражданского применения атома для Ирана. Он чистый, никаких военных программ за ним осуществляться не может. Собственно, это та идеология, на которой строится МАГАТЭ: если вы откажетесь от военной программы, то получите максимум помощи в строительстве мирной атомной энергетики. И тот факт, что Бушер остается действующим проектом, показывает Ирану, что если он откажется от каких-то секретов в своей ядерной программе, то сможет получить намного больше поддержки для выработки мирного атома.
О российской политической стратегии по отношению к Ирану Радио Свобода рассказал эксперт по вопросам международной политики и глобальной безопасности Андрей Загорский:
– В российской политике всегда было двоякое отношение к Ирану. С одной стороны, считалось, что России интересен дружественный Иран, а с другой – становилось понятно, что Иран с ядерным оружием не очень хорош для РФ. Два этих направления постоянно боролись, и сейчас – очередное проявление этой борьбы.
– И какая из этих двух тенденций берет вверх в российском руководстве? Нет ощущения, что Владимир Путин и Дмитрий Медведев проводят разную политику?
– Не могу это с точностью утверждать, потому что обе эти линии присутствуют одновременно. Общий вектор понятен: каждый раз с большим трудом, но Россия по чуть-чуть продвигалась вперед на пути согласования, с одной стороны, санкций, а с другой стороны – согласования пакета предложений в адрес Ирана. Одновременно Россия каждый раз сопровождала это готовностью практически содействовать выполнению тех договоренностей, на которые Иран может согласиться.
– Может ли Кремль решиться свернуть сотрудничество в области мирного атома с Ираном?
– Не уверен, хотя и не исключаю. С моей точки зрения, Бушер – это единственный проект на сегодняшний день в области атомного сотрудничества. Почему мы не запускаем Бушер? Проще всего было бы это объяснить возможным попаданием его под санкции Совета безопасности ООН. Но есть и другие причины. Бушер уже давно для нашей атомной промышленности стал убыточным проектом.
– Возможно, через несколько лет Иран заявит о производстве своей атомной бомбы, и политики в Москве будут кусать себе локти из-за того, что раньше не вели себя жестче. Такой сценарий возможен?
– Теоретически возможен, хотя есть разное понимание того, когда наступает точка невозврата. В этом отличие американской политики от российской. Если американцы исходят из того, что проблему нужно решать политическим путем до того момента, когда в Тегеране будет принято решение о создании бомбы, то мы раскачиваемся медленней. Вспоминается прошлогоднее сообщение о втором заводе по обогащению урана, который строился в Иране секретно. Это был час истины для многих в российской политике, и тогда президент Медведев довольно жестко высказался в отношении Ирана. Именно тогда мы сдвинулись в сторону согласования санкций. И все-таки в Москве сегодня не верят в вариант ядерного Ирана в ближайшем обозримом будущем. И есть иллюзия, что у нас будет достаточно времени, если в Иране будет принято решение о создании бомбы.
– Вы употребили термин "иллюзия". Значит ли это, что рано или поздно Тегеран будет угрожать уже действительно существующим у него ядерным оружием?
– Да, хотя здесь тоже разные точки зрения. Многие консервативные российские политики, которые выступают против жестких санкций в отношении Ирана, говорят, что Иран не будет угрожать России. А если пригрозит Израилю, то это нас не касается. Но для ракет средней дальности, которые есть у Ирана, Москва находится в зоне поражения.
Этот вопрос стал одним из центральных на проходящем в Стамбуле Совещании по взаимодействию и мерам доверия в Азии. В частности, возможность ужесточения санкций вызвала резкую реакцию президента Ирана Махмуда Ахмадинежада. С комментарием выступил и находящийся в Стамбуле премьер-министр России Владимир Путин.
Любые новые санкции против Ирана будут означать отказ от переговоров. Таково мнение президента Исламской республики Махмуда Ахмадинежада. На проходящем в Стамбуле саммите стран Центральной Азии и Ближнего Востока Ахмадинежад заявил, что "Иран отказывается продолжать переговоры по урегулированию ситуации вокруг своей атомной программы в случае принятия Советом безопасности ООН новых санкций":
– Я утверждаю, что руководство США и их союзники сильно заблуждаются, если думают, что они могут сначала размахивать дубинкой санкций, а потом сесть с нами за стол переговоров. Этого не произойдет. Мы будем говорить со всеми, если они будут уважать нас и будут честны. Но если кто-то с нами груб и хочет вести разговор с позиции силы, то наш ответ заранее известен.
"Последний шанс для Запада – договоренность об обмене иранского низкообогащенного урана на турецкой территории", - заявил Махмуд Ахмадинежад. Ранее Иран дал согласие на обогащение своего урана в Турции.
"Иран настаивает, что его ядерная программа является мирной, нацелена на производство ядерной энергии, - пишет центральная газета "Радикал". – Запад, однако, обвиняет Иран в нежелании решить ядерную проблему. Соединенные Штаты полагают, что реальная цель Тегерана - произвести атомное оружие".
Накануне саммита госсекретарь США Хиллари Клинтон заявила, что Иран тянет время, совершая очередной трюк. Тем временем, сообщают СМИ, резолюция по Ирану в Совбезе ООН практически готова. Ее проект, как ожидается, будет обнародован на следующей неделе.
Прибывший в Стамбул по приглашению турецких властей российский премьер Владимир Путин призвал иранского лидера активнее сотрудничать с мировым сообществом. "Необходимо решать иранскую проблему путем переговоров, с подключением всех заинтересованных сторон и соблюдением интересов каждого", – сказал он, выступая на саммите:
– Мы не придерживаемся той точки зрения, что эти резолюции должны быть избыточными и ставить Иран и иранское руководство, а тем более иранский народ в какое-то ложное положение, которое поставило бы барьеры на пути развития мирной атомной энергетики.
Владимир Путин заявил, что Россия не прекратит контактов с Ираном. Российские строители заканчивают работу по возведению атомной станции в Бушере, и в августе этого года, обещал он, станция будет пущена.
О том, что представляют собой международные санкции против Ирана и какова политика России в иранской проблеме, рассказала международный обозреватель Радио Свобода Ирина Лагунина:
– Первый пакет санкций против Ирана был принят в 2006 году, а потом они были расширены. Всего в Совете безопасности ООН находятся три резолюции на эту тему. Причем каждый раз эти санкции носят исключительно выборочный, точечный характер. В новых санкциях предположительно будет расширен список банков: к двум частным, которые принадлежат членам Революционной гвардии Ирана, добавятся еще несколько, включая, вероятно, и центральный банк страны. Это первое. Второе – санкции коснутся предприятий, которые так или иначе участвуют в ядерной и ракетной программах Ирана. В основном эти предприятия также принадлежат Революционной гвардии. И третий ракурс санкций коснется частных лиц, которые в своем большинстве являются членами Революционной гвардии. В целом санкции будут носить расширительный характер, захватят целые отрасли иранской промышленности. Но уже понятно, что из них будут исключены такие отрасли, как газовая и нефтяная, что ударило бы по Ирану наибольшим образом. Не только по экономике, но и по карману людей, по достатку населения.
– Выступая в Стамбуле, Махмуд Ахмадинежад заявил, что если санкции будут введены, то Иран свернет переговоры о своей ядерной программе с мировым сообществом. И тут же Владимир Путин, представлявший Россию на этом форуме, сказал, что санкции не должны быть чрезмерно жесткими. Одновременно было объявлено, что Россия продолжит сотрудничество в мирной ядерной сфере с Ираном. Есть ли какая-то логика в действиях России?
– С одной стороны, Россия всегда придерживалась той позиции, что санкции не должны быть чрезмерными. Но это условное понятие. На самом деле эффект санкций всегда не столько экономический или финансовый, он в основном психологический. Что же касается российской программы, то открытие атомной станции в Бушере постоянно откладывается. К тому же Бушер представляет собой идеальный объект гражданского применения атома для Ирана. Он чистый, никаких военных программ за ним осуществляться не может. Собственно, это та идеология, на которой строится МАГАТЭ: если вы откажетесь от военной программы, то получите максимум помощи в строительстве мирной атомной энергетики. И тот факт, что Бушер остается действующим проектом, показывает Ирану, что если он откажется от каких-то секретов в своей ядерной программе, то сможет получить намного больше поддержки для выработки мирного атома.
О российской политической стратегии по отношению к Ирану Радио Свобода рассказал эксперт по вопросам международной политики и глобальной безопасности Андрей Загорский:
– В российской политике всегда было двоякое отношение к Ирану. С одной стороны, считалось, что России интересен дружественный Иран, а с другой – становилось понятно, что Иран с ядерным оружием не очень хорош для РФ. Два этих направления постоянно боролись, и сейчас – очередное проявление этой борьбы.
– И какая из этих двух тенденций берет вверх в российском руководстве? Нет ощущения, что Владимир Путин и Дмитрий Медведев проводят разную политику?
– Не могу это с точностью утверждать, потому что обе эти линии присутствуют одновременно. Общий вектор понятен: каждый раз с большим трудом, но Россия по чуть-чуть продвигалась вперед на пути согласования, с одной стороны, санкций, а с другой стороны – согласования пакета предложений в адрес Ирана. Одновременно Россия каждый раз сопровождала это готовностью практически содействовать выполнению тех договоренностей, на которые Иран может согласиться.
– Может ли Кремль решиться свернуть сотрудничество в области мирного атома с Ираном?
– Не уверен, хотя и не исключаю. С моей точки зрения, Бушер – это единственный проект на сегодняшний день в области атомного сотрудничества. Почему мы не запускаем Бушер? Проще всего было бы это объяснить возможным попаданием его под санкции Совета безопасности ООН. Но есть и другие причины. Бушер уже давно для нашей атомной промышленности стал убыточным проектом.
– Возможно, через несколько лет Иран заявит о производстве своей атомной бомбы, и политики в Москве будут кусать себе локти из-за того, что раньше не вели себя жестче. Такой сценарий возможен?
– Теоретически возможен, хотя есть разное понимание того, когда наступает точка невозврата. В этом отличие американской политики от российской. Если американцы исходят из того, что проблему нужно решать политическим путем до того момента, когда в Тегеране будет принято решение о создании бомбы, то мы раскачиваемся медленней. Вспоминается прошлогоднее сообщение о втором заводе по обогащению урана, который строился в Иране секретно. Это был час истины для многих в российской политике, и тогда президент Медведев довольно жестко высказался в отношении Ирана. Именно тогда мы сдвинулись в сторону согласования санкций. И все-таки в Москве сегодня не верят в вариант ядерного Ирана в ближайшем обозримом будущем. И есть иллюзия, что у нас будет достаточно времени, если в Иране будет принято решение о создании бомбы.
– Вы употребили термин "иллюзия". Значит ли это, что рано или поздно Тегеран будет угрожать уже действительно существующим у него ядерным оружием?
– Да, хотя здесь тоже разные точки зрения. Многие консервативные российские политики, которые выступают против жестких санкций в отношении Ирана, говорят, что Иран не будет угрожать России. А если пригрозит Израилю, то это нас не касается. Но для ракет средней дальности, которые есть у Ирана, Москва находится в зоне поражения.
