Фракции КПРФ, ЛДПР и "Справедливая Россия" потребовали сегодня провести парламентское расследование обстоятельств аварии на шахте "Распадская" в Кемеровской области. На заседании Госдумы представитель фракции КПРФ Николай Харитонов и "Справедливой России" Иван Грачев заявили, что подготовлены проекты постановлений о формировании парламентской комиссии в целях проведения такого расследования.
Это предложение сопровождалось обсуждением ситуации в Междуреченске и ситуации в Кузбассе в целом. Говорилось о том, что происходит на шахтах, как себя ведут собственники шахт и администрация региона. Помимо Николая Харитонова и Ивана Грачева выступал либерал-демократ Владимир Таскаев, высказавший массу претензий не только к собственникам шахты, но и к губернатору Аману Тулееву, которого фактически предложил отправить в отставку. Тулеева защищал, в частности, представитель "Единой России" Сергей Неверов.
В результате до обсуждения самого постановления о создании комиссии дело не дошло. И все сосредоточились на тех акциях, которые проходили в Междуреченске. "Единая Россия" активно обвиняла коммунистку Нина Останину, которая, находясь в Междуреченске (сегодня она уже вернулась в Государственную Думу), по мнению единороссов, организовывала несанкционированные акции протеста.
Около полутора часов думцы посвятили политическим заявлениям на эту тему, что привело в некоторое раздражение вице-спикера Олега Морозова, который вел заседание. Но его успокоил Владимир Жириновский, сказав, что и он, как и вся "Единая Россия", должны быть довольны тем, что это обсуждение событий в Кузбассе происходит в Государственной Думе: "Вот сейчас за 40 минут пар выпустим, а потом вы можете до шести часов вечера спать".
Тем временем в самом Междуреченске переживают последствия шахтерского бунта. Ирина Козлова, работающая на шахте "Распадская", была одной из организаторов инициативной группы, отстаивающей права шахтеров:
- Я думаю, что бунт может повториться. Люди очень недовольны. У всех в душе много накопилось, но люди боятся произвола чиновников. Они нас пугают тем, что уволят с предприятий. Но мы получаем все очень мало. Я вот уже на пенсии, я всю жизнь проработала в угольной компании, и у нас заработок непрерывно падает. Мужчины зарабатывают 18 тысяч, 12, кто-то даже меньше 10-ти, если простой не по их вине. Зарплата низкая, и наплевательское было отношение к тому, что столько погибло людей, не объявлен был траур, празднование Дня Победы шло так, будто ничего не случилось. Салют даже не хотели отменять, это уже только ближе к вечеру решили отменить салют. И когда ехали "скорые", у людей было горе, слезы, но никто к людям не пришел и не сказал, что столько-то погибло людей, того-то достали, информация была скрыта.
- Но с протестами люди вышли только 14 мая. Что происходило до этого?
- Люди сначала были заняты похоронами. Вообще-то, планировался митинг раньше, в марте его хотели провести, но не получилось. А потом, когда уже назрела эта обстановка, когда начальники сказали, что 80 тысяч люди зарабатывают, тогда, конечно, уже люди всколыхнулись – какие 80?
- А потом разогнали тех людей, которые перекрыли трассу, и все на этом успокоилось?
- Я так думаю. Но этому мальчику надо сказать спасибо, который прокричал "Пойдемте на железную дорогу! Сейчас к нам придут все!" Когда ни мэр, ни руководство предприятия не вышли к людям, он взял рупор и конечно, после этого немножечко все всколыхнулись. Вы бы видели, сколько было омоновских машин - больше, чем людей.
- А что это за мальчик?
- Я не знаю, он был в толпе, рядом, около меня. Он с железной дороги. И неправда, что все были пьяные. Один молодой человек был выпивший около меня. Я говорю: "Вы хоть пиво не пейте". Он сказал: "А мы сегодня опять восьмерых закопали". То есть, они шли с поминок. Очень много наговоров. В толпе в основном были люди трезвые.
Член инициативной группы, пенсионер и бывший шахтер Владимир Черных говорит о том интересе, который вызывают события в Междуреченске у работников других шахт.
- У меня масса знакомых, которые работают на "Сибиргинской" шахте, еще где-то. Они интересуются: "А вы, ребята за кого? Только за "распадских" или вообще за всех шахтеров как таковых?" Потому что то, что произошло на "Распадской", не дай Бог, может в любой момент произойти и на другом угольном предприятии. Буквально сегодня днем произошел завал в Ленинск-Кузнецке. Поэтому мы сейчас пытаемся выйти на уровень областной думы со своими предложениями, чтобы решить то, что никто у нас в городе решить не может.
- А какие это предложения?
- Предложения по безопасности труда. Скажем, принять закон, который бы обязывал собственника выплачивать не просто 1-2 млн. семьям погибших – суммы должны быть такими, что прежде чем отправить людей в заведомо небезопасную шахту, он должен как следует подумать. Мне рассказывали, что по законам США этот собственник полностью продаст шахту, рассчитается с людьми, а потом еще 10 лет, сидя в тюрьме, будет рассчитываться с погибшими. Естественно, он подумает, какие деньги вложить в безопасность, прежде чем что-то сделать. По оплате труда. Мы предлагаем повременную оплату, которая не будет зависеть ни от добытых тонн, ни от пройденных метров, когда человек вынужден нарушать технику безопасности, чтобы получить хорошие деньги.
- Вы говорили, что направить процесс в правильном русле помогло вмешательство Путина.
- Да, в какой-то мере. Люди получили хорошую взбучку.
- Вы никаких митингов 22 мая проводить не планируете?
- Нет. Наоборот, мы приложим массу усилий, чтобы это не состоялось. Те призывы, которые звучат по поводу 22 мая, мы считаем экстремистскими. Если кому-то что-то нужно высказать - ради бога. У нас есть кабинет, который нам предоставили, телефон. Мы всегда здесь. Если идет нормальный, конструктивный диалог с властью, диалог с собственником, зачем лишний раз людей нервировать?
- Расскажите про 1989 год.
- Тогда поднялись все угольные предприятия города и вышли на площадь. Мы трое суток сидели на этой площади - в робах, грязные. Тогда по-другому нельзя было. Сейчас есть возможность выйти на того же мэра, на губернатора, пригласить его к себе, а тогда, сами понимаете, первого секретаря попробуй пригласи куда-то.
- Получается, что с 1989 года ничего не изменилось - те же правила безопасности, та же оплата труда шахтеров? Чего вы добились тогда, в 1989 году?
- Мы тогда добились более достойной зарплаты, скажем так. Кое-что изменилось в обеспечении города продуктами питания. Плюс мы показали, что действительно можно чего-то добиваться. Не просто сидеть в своей норке и сопеть потихонечку, как принято у нас на кухне. Идея-то была хорошая - создать профсоюзы, которые будут заступаться. А потом в итоге получилось, что те профсоюзы легли под собственника, и на этом все закончилось.
Это предложение сопровождалось обсуждением ситуации в Междуреченске и ситуации в Кузбассе в целом. Говорилось о том, что происходит на шахтах, как себя ведут собственники шахт и администрация региона. Помимо Николая Харитонова и Ивана Грачева выступал либерал-демократ Владимир Таскаев, высказавший массу претензий не только к собственникам шахты, но и к губернатору Аману Тулееву, которого фактически предложил отправить в отставку. Тулеева защищал, в частности, представитель "Единой России" Сергей Неверов.
В результате до обсуждения самого постановления о создании комиссии дело не дошло. И все сосредоточились на тех акциях, которые проходили в Междуреченске. "Единая Россия" активно обвиняла коммунистку Нина Останину, которая, находясь в Междуреченске (сегодня она уже вернулась в Государственную Думу), по мнению единороссов, организовывала несанкционированные акции протеста.
Около полутора часов думцы посвятили политическим заявлениям на эту тему, что привело в некоторое раздражение вице-спикера Олега Морозова, который вел заседание. Но его успокоил Владимир Жириновский, сказав, что и он, как и вся "Единая Россия", должны быть довольны тем, что это обсуждение событий в Кузбассе происходит в Государственной Думе: "Вот сейчас за 40 минут пар выпустим, а потом вы можете до шести часов вечера спать".
Тем временем в самом Междуреченске переживают последствия шахтерского бунта. Ирина Козлова, работающая на шахте "Распадская", была одной из организаторов инициативной группы, отстаивающей права шахтеров:
- Я думаю, что бунт может повториться. Люди очень недовольны. У всех в душе много накопилось, но люди боятся произвола чиновников. Они нас пугают тем, что уволят с предприятий. Но мы получаем все очень мало. Я вот уже на пенсии, я всю жизнь проработала в угольной компании, и у нас заработок непрерывно падает. Мужчины зарабатывают 18 тысяч, 12, кто-то даже меньше 10-ти, если простой не по их вине. Зарплата низкая, и наплевательское было отношение к тому, что столько погибло людей, не объявлен был траур, празднование Дня Победы шло так, будто ничего не случилось. Салют даже не хотели отменять, это уже только ближе к вечеру решили отменить салют. И когда ехали "скорые", у людей было горе, слезы, но никто к людям не пришел и не сказал, что столько-то погибло людей, того-то достали, информация была скрыта.
- Но с протестами люди вышли только 14 мая. Что происходило до этого?
- Люди сначала были заняты похоронами. Вообще-то, планировался митинг раньше, в марте его хотели провести, но не получилось. А потом, когда уже назрела эта обстановка, когда начальники сказали, что 80 тысяч люди зарабатывают, тогда, конечно, уже люди всколыхнулись – какие 80?
- А потом разогнали тех людей, которые перекрыли трассу, и все на этом успокоилось?
- Я так думаю. Но этому мальчику надо сказать спасибо, который прокричал "Пойдемте на железную дорогу! Сейчас к нам придут все!" Когда ни мэр, ни руководство предприятия не вышли к людям, он взял рупор и конечно, после этого немножечко все всколыхнулись. Вы бы видели, сколько было омоновских машин - больше, чем людей.
- А что это за мальчик?
- Я не знаю, он был в толпе, рядом, около меня. Он с железной дороги. И неправда, что все были пьяные. Один молодой человек был выпивший около меня. Я говорю: "Вы хоть пиво не пейте". Он сказал: "А мы сегодня опять восьмерых закопали". То есть, они шли с поминок. Очень много наговоров. В толпе в основном были люди трезвые.
Член инициативной группы, пенсионер и бывший шахтер Владимир Черных говорит о том интересе, который вызывают события в Междуреченске у работников других шахт.
- У меня масса знакомых, которые работают на "Сибиргинской" шахте, еще где-то. Они интересуются: "А вы, ребята за кого? Только за "распадских" или вообще за всех шахтеров как таковых?" Потому что то, что произошло на "Распадской", не дай Бог, может в любой момент произойти и на другом угольном предприятии. Буквально сегодня днем произошел завал в Ленинск-Кузнецке. Поэтому мы сейчас пытаемся выйти на уровень областной думы со своими предложениями, чтобы решить то, что никто у нас в городе решить не может.
- А какие это предложения?
- Предложения по безопасности труда. Скажем, принять закон, который бы обязывал собственника выплачивать не просто 1-2 млн. семьям погибших – суммы должны быть такими, что прежде чем отправить людей в заведомо небезопасную шахту, он должен как следует подумать. Мне рассказывали, что по законам США этот собственник полностью продаст шахту, рассчитается с людьми, а потом еще 10 лет, сидя в тюрьме, будет рассчитываться с погибшими. Естественно, он подумает, какие деньги вложить в безопасность, прежде чем что-то сделать. По оплате труда. Мы предлагаем повременную оплату, которая не будет зависеть ни от добытых тонн, ни от пройденных метров, когда человек вынужден нарушать технику безопасности, чтобы получить хорошие деньги.
- Вы говорили, что направить процесс в правильном русле помогло вмешательство Путина.
- Да, в какой-то мере. Люди получили хорошую взбучку.
- Вы никаких митингов 22 мая проводить не планируете?
- Нет. Наоборот, мы приложим массу усилий, чтобы это не состоялось. Те призывы, которые звучат по поводу 22 мая, мы считаем экстремистскими. Если кому-то что-то нужно высказать - ради бога. У нас есть кабинет, который нам предоставили, телефон. Мы всегда здесь. Если идет нормальный, конструктивный диалог с властью, диалог с собственником, зачем лишний раз людей нервировать?
- Расскажите про 1989 год.
- Тогда поднялись все угольные предприятия города и вышли на площадь. Мы трое суток сидели на этой площади - в робах, грязные. Тогда по-другому нельзя было. Сейчас есть возможность выйти на того же мэра, на губернатора, пригласить его к себе, а тогда, сами понимаете, первого секретаря попробуй пригласи куда-то.
- Получается, что с 1989 года ничего не изменилось - те же правила безопасности, та же оплата труда шахтеров? Чего вы добились тогда, в 1989 году?
- Мы тогда добились более достойной зарплаты, скажем так. Кое-что изменилось в обеспечении города продуктами питания. Плюс мы показали, что действительно можно чего-то добиваться. Не просто сидеть в своей норке и сопеть потихонечку, как принято у нас на кухне. Идея-то была хорошая - создать профсоюзы, которые будут заступаться. А потом в итоге получилось, что те профсоюзы легли под собственника, и на этом все закончилось.
