Ирина Лагунина: К концу 2010 года на реке Ангаре в связи со строительством Богучанской гидроэлектростанции будут затоплены более десятка старинных русских сел: Кежма, Болтурино, Косой Бык, Проспихино, Аксёново и многие другие, в которых проживает четыре с половиной тысячи человек. Пока люди живут на дне будущего водохранилища в ожидании переселения, сибирский режиссер-документалист Клавдия Хорошавина хочет успеть запечатлеть последних жителей этих мест. О том, что уйдет под воду, Клавдия Хорошавина рассказала Ольге Орловой.
Ольга Орлова: Клавдия Михайловна, я знаю, что вы собираетесь снимать фильм с трагическим названием "На дне". Что это за фильм, о чем это фильм?
Клавдия Хорошавина: Дно может иметь и положительный заряд. Но тут дно вот какого свойство негативного – дно реки, которая станет морем, будут затоплены деревни по обеим берегам этой реки.
Ольга Орлова: По берегам Ангары?
Клавдия Хорошавина: Вы знаете, наверное, что это единственная река, красавица, которая вытекает из красивого и чистейшего когда-то озера Байкал. Такое хранилище, бездонное хранилище пресной воды, красивые места, оттуда берет начало чудесная река. И когда-то она была очень в самом деле прозрачная. В то время начали строить Богучанскую ГЭС, наверное, 73-75, в эти годы. Я приехала снимать дипломный фильм, еще не зная, что там как бы такая трагедия для меня. Приехала поздороваться на родину и оказалось, что нужно прощаться с деревней, деревни не будет, и здесь будет море. Людей выселяли, они уезжали в маленький городок, который вновь создавали тоже из бывшей деревни Кодино, городок назвали Кодинск, и туда ехали мои родственники, мои подруги, одноклассники, большинство живут в этом городке. Что стало с теми людьми, которые остались, у которых не хватило сил, мужества проститься и бросить эти места, они остались жить там. И вот там как раз случилась эта трагедия, развитие она получила. Люди в буквальном стали жить на дне, брошенные. Они остались жить в тех деревнях, которые должны быть затоплены. Но потом все узнали, что вода туда не дойдет, Богучанскую ГЭС прекратили строить, и они остались вот так. В основном это люди пожилого возраста, родственники.
Ольга Орлова: С вашим селом тоже так произошло?
Клавдия Хорошавина: Я родилась в деревне, росла в селе, большое красивое село Кежма.
Ольга Орлова: Его тоже должны затопить?
Клавдия Хорошавина: Его тоже должны были затопить. Старухи, женщины, которым было просто трудно оторваться от этой земли, там же было кладбище, от родных могил тоже трудно было отрываться. В эти села, в деревни, поскольку не знали, когда будет продолжение и будет ли продолжение строительства Богучанской ГЭС, стали направлять условно-освобожденных, так называемых "химиков" в эти деревни. И конечно, это очень сильно изменило ситуацию. Человек, который достоин лучшей жизни, и он должен быть защищен в своей стране, эти бабушки стали жить с уголовниками, потому что их никто не мог защитить, стала осуществляться гнусная жизнь, паскудная жизнь. Прошло время, сейчас идет усиленное строительство Богучанской ГЭС.
Ольга Орлова: В связи с чем активизировали строительство Богучанской ГЭС?
Клавдия Хорошавина: Видимо решили, что мало энергии в нашей стране, хотя на Ангаре построено несколько.
Ольга Орлова: Видимо, в связи с катастрофой на Саяно-Шушенской, она же вышла из строя.
Клавдия Хорошавина: Еще жива и работает Дивногорская ГЭС, Усть-Илимская ГЭС, Братская ГЭС. Есть, наверное, такая группа людей, которым все мало, им наплевать абсолютно, что будет с этими деревнями, что будет с природой и что самая чистейшая река Ангара погибнет. Берега зарастают, рыба исчезает. Там же очень редкие были породы рыб, омуль, он же тоже из Байкала. Ходили нереститься в приангарские реки.
Ольга Орлова: Но теперь, как я понимаю, вновь те же самые деревни, которые когда-то ждали затопления, теперь действительно должны затопить. Когда ожидается?
Клавдия Хорошавина: Затопление ожидается по проекту в декабре этого года.
Ольга Орлова: А что происходит сейчас с местными жителями, как они ожидают этого события?
Клавдия Хорошавина: Для местных жителей это трагедия. Потому что те, у которых нет детей – это одно. Это опять нужно переживать второе рождение, второе переселение. Старые деревья не пересаживают, говорят. Потому что если пересадить, оно гибнет, оно не выдерживает новых условий. Ведет все к гибели, к трагедии людской. И главное, не станет тех деревень, которые обладали своим песенным архивом. Это чудные ангарские песни, это ангарский говор. Вот этот культурный слой исчезнет вместе с этими людьми.
Ольга Орлова: Что говорят экологи по поводу этой ситуации, как они комментируют запуск Богучанской ГЭС?
Клавдия Хорошавина: Я не думаю, что они в восторге. Но вместе с тем, говорят, прогресс не остановить. И главное, хотелось бы, чтобы все эти процессы проходили с наименьшими потерями как для природы, так и для людей. А то, что говорит Распутин Валентин Григорьевич, прошлым летом он проехал деревни по Ангаре, попрощался. Он борец за чистоту Байкала, за чистоту Ангары. Он, конечно, очень печалится по этому поводу. Но теперь все диктуют деньги, какие-то моральные барьеры перешагиваются очень легко.
Ольга Орлова: Вы сами говорили, что строительство Богучанской ГЭС началось в 70 годы. Эти процессы часто обосновываются хозяйственными, экономическими нуждами. На ваш взгляд, чем грозит запуск Богучанской ГЭС? Можно переселить людей в новые места, более комфортабельные места, где не нужно будет дрова колоть, воду из колодца таскать, будут люди получше жить в городских условиях, зато какая огромная мощь электроэнергии, сколько стране - это же великое дело. У вас-то отчего сердце болит при этом?
Клавдия Хорошавина: Знаете, я разговаривала со многими людьми, я летом была в Красноярске и мне сказали такую вещь, которую я не смогла проверить пока. Почему потерпела такую страшную катастрофу Саяно-Шушенская ГЭС? Потому что два года нещадно эксплуатировалась она и электроэнергию гнали в Китай, воровали. Достоверно сказать, что было так, я не могу. Что еще беспокоит, что довольных мало. Но у нас народ неактивный, боятся протестовать.
Ольга Орлова: А что людей настораживает, какие обстоятельства?
Клавдия Хорошавина: Сейчас наступило такое время воинствующего дилетантизма. И сейчас люди, которые строят Богучанскую ГЭС, они впервые строят ГЭС и не знают. А построить ГЭС – это не дом построить, не подвал вырыть. Но ГЭС - это может быть такая катастрофа, если непрофессионально. Это нужно так проверить, так построить, чтобы не было трагедии, не было таких катастроф.
Ольга Орлова: После Саяно-Шушенской люди напуганы.
Клавдия Хорошавина: Очень напуганы. До сих пор у них расписано, куда убегать, куда прятаться - на эту гору, безопасные места, куда можно скрыться, вдруг не выдержит и лопнет. Это страшная будет трагедия. Потому что Енисей - это такая мощная река, это страшная река, сильная, справиться с этой стихией просто будет возможно. Ангара тоже очень сильная река. ГЭС строят на мощных реках - это тоже может вылиться в такую трагедию, столько несчастий принести. Я думаю, что наш народ достоин лучшей жизни. Опасаются люди.
Ольга Орлова: Кого вы собираетесь снимать?
Клавдия Хорошавина: Сейчас я хочу снимать фильм, который будет строиться на страшном и прекрасном. Когда люди вспоминают свою жизнь, вспоминают реку, которая их кормила, поила и была им подругой, то есть она была их жизнью, это была лучшая улица в их жизни – река и вдруг всего этого не будет. Вот они вспоминают, прекрасные воспоминания. Я уже часть сняла синхронов, где они говорят о том, как они жили на этой реке, как грузы перевозили. Река – это часть жизни, это главная вена, главная аорта, которая прошла через все поколения. И люди, которые живут как на дне, в грязи в моральной, нравственной и физической. Потому что, зная, что это чужое, они засоряют берега. Все это люди, которые вновь туда приходят условно-освобожденные, которым ничего недорого. Их взгляд на эту жизнь. Этои взгляд разнится с тем, что с любовью к родине и с потреблением ее, на контрасте прекрасного и безобразного.
Ольга Орлова: На самом деле есть такой взгляд, не только ученые задаются таким вопросом, не только чиновники, кому по статусу решать это: а нужно ли пытаться сохранить эти деревни, нужно ли изо всех сил их спасать? Детей там почти нет, как там создать хорошие школы, когда там три ребенка, начинают свозить укрупнять школы, одну школу на много деревней, делают такой проект по сельским школам. Нужно ли спасать то, что отмирает?
Клавдия Хорошавина: Я думаю, что деревню спасать обязательно надо. Потому что не будет деревни - не будет России. Россия всегда была аграрной страной.
Ольга Орлова: Бабушки, которые живут сегодня в деревнях, они ничего не выращивают, выращивают, дай бог, себе, они Россию не кормят.
Клавдия Хорошавина: Я думаю, наступит такое время, а оно обязательно наступит, оно должно просто наступить, вот это движение, обратное движение в деревню. Потому что людей все равно жизнь заставит вернуться в деревню. Почему у нас настолько жесткая жизнь и жесткий народ растет, жестокие порой, равнодушные – это страшно. Потому что я не представляю Россию без деревень. Деревенский дом – это тот дом, где развиваются сердца.
Ольга Орлова: Клавдия Михайловна, я знаю, что вы собираетесь снимать фильм с трагическим названием "На дне". Что это за фильм, о чем это фильм?
Клавдия Хорошавина: Дно может иметь и положительный заряд. Но тут дно вот какого свойство негативного – дно реки, которая станет морем, будут затоплены деревни по обеим берегам этой реки.
Ольга Орлова: По берегам Ангары?
Клавдия Хорошавина: Вы знаете, наверное, что это единственная река, красавица, которая вытекает из красивого и чистейшего когда-то озера Байкал. Такое хранилище, бездонное хранилище пресной воды, красивые места, оттуда берет начало чудесная река. И когда-то она была очень в самом деле прозрачная. В то время начали строить Богучанскую ГЭС, наверное, 73-75, в эти годы. Я приехала снимать дипломный фильм, еще не зная, что там как бы такая трагедия для меня. Приехала поздороваться на родину и оказалось, что нужно прощаться с деревней, деревни не будет, и здесь будет море. Людей выселяли, они уезжали в маленький городок, который вновь создавали тоже из бывшей деревни Кодино, городок назвали Кодинск, и туда ехали мои родственники, мои подруги, одноклассники, большинство живут в этом городке. Что стало с теми людьми, которые остались, у которых не хватило сил, мужества проститься и бросить эти места, они остались жить там. И вот там как раз случилась эта трагедия, развитие она получила. Люди в буквальном стали жить на дне, брошенные. Они остались жить в тех деревнях, которые должны быть затоплены. Но потом все узнали, что вода туда не дойдет, Богучанскую ГЭС прекратили строить, и они остались вот так. В основном это люди пожилого возраста, родственники.
Ольга Орлова: С вашим селом тоже так произошло?
Клавдия Хорошавина: Я родилась в деревне, росла в селе, большое красивое село Кежма.
Ольга Орлова: Его тоже должны затопить?
Клавдия Хорошавина: Его тоже должны были затопить. Старухи, женщины, которым было просто трудно оторваться от этой земли, там же было кладбище, от родных могил тоже трудно было отрываться. В эти села, в деревни, поскольку не знали, когда будет продолжение и будет ли продолжение строительства Богучанской ГЭС, стали направлять условно-освобожденных, так называемых "химиков" в эти деревни. И конечно, это очень сильно изменило ситуацию. Человек, который достоин лучшей жизни, и он должен быть защищен в своей стране, эти бабушки стали жить с уголовниками, потому что их никто не мог защитить, стала осуществляться гнусная жизнь, паскудная жизнь. Прошло время, сейчас идет усиленное строительство Богучанской ГЭС.
Ольга Орлова: В связи с чем активизировали строительство Богучанской ГЭС?
Клавдия Хорошавина: Видимо решили, что мало энергии в нашей стране, хотя на Ангаре построено несколько.
Ольга Орлова: Видимо, в связи с катастрофой на Саяно-Шушенской, она же вышла из строя.
Клавдия Хорошавина: Еще жива и работает Дивногорская ГЭС, Усть-Илимская ГЭС, Братская ГЭС. Есть, наверное, такая группа людей, которым все мало, им наплевать абсолютно, что будет с этими деревнями, что будет с природой и что самая чистейшая река Ангара погибнет. Берега зарастают, рыба исчезает. Там же очень редкие были породы рыб, омуль, он же тоже из Байкала. Ходили нереститься в приангарские реки.
Ольга Орлова: Но теперь, как я понимаю, вновь те же самые деревни, которые когда-то ждали затопления, теперь действительно должны затопить. Когда ожидается?
Клавдия Хорошавина: Затопление ожидается по проекту в декабре этого года.
Ольга Орлова: А что происходит сейчас с местными жителями, как они ожидают этого события?
Клавдия Хорошавина: Для местных жителей это трагедия. Потому что те, у которых нет детей – это одно. Это опять нужно переживать второе рождение, второе переселение. Старые деревья не пересаживают, говорят. Потому что если пересадить, оно гибнет, оно не выдерживает новых условий. Ведет все к гибели, к трагедии людской. И главное, не станет тех деревень, которые обладали своим песенным архивом. Это чудные ангарские песни, это ангарский говор. Вот этот культурный слой исчезнет вместе с этими людьми.
Ольга Орлова: Что говорят экологи по поводу этой ситуации, как они комментируют запуск Богучанской ГЭС?
Клавдия Хорошавина: Я не думаю, что они в восторге. Но вместе с тем, говорят, прогресс не остановить. И главное, хотелось бы, чтобы все эти процессы проходили с наименьшими потерями как для природы, так и для людей. А то, что говорит Распутин Валентин Григорьевич, прошлым летом он проехал деревни по Ангаре, попрощался. Он борец за чистоту Байкала, за чистоту Ангары. Он, конечно, очень печалится по этому поводу. Но теперь все диктуют деньги, какие-то моральные барьеры перешагиваются очень легко.
Ольга Орлова: Вы сами говорили, что строительство Богучанской ГЭС началось в 70 годы. Эти процессы часто обосновываются хозяйственными, экономическими нуждами. На ваш взгляд, чем грозит запуск Богучанской ГЭС? Можно переселить людей в новые места, более комфортабельные места, где не нужно будет дрова колоть, воду из колодца таскать, будут люди получше жить в городских условиях, зато какая огромная мощь электроэнергии, сколько стране - это же великое дело. У вас-то отчего сердце болит при этом?
Клавдия Хорошавина: Знаете, я разговаривала со многими людьми, я летом была в Красноярске и мне сказали такую вещь, которую я не смогла проверить пока. Почему потерпела такую страшную катастрофу Саяно-Шушенская ГЭС? Потому что два года нещадно эксплуатировалась она и электроэнергию гнали в Китай, воровали. Достоверно сказать, что было так, я не могу. Что еще беспокоит, что довольных мало. Но у нас народ неактивный, боятся протестовать.
Ольга Орлова: А что людей настораживает, какие обстоятельства?
Клавдия Хорошавина: Сейчас наступило такое время воинствующего дилетантизма. И сейчас люди, которые строят Богучанскую ГЭС, они впервые строят ГЭС и не знают. А построить ГЭС – это не дом построить, не подвал вырыть. Но ГЭС - это может быть такая катастрофа, если непрофессионально. Это нужно так проверить, так построить, чтобы не было трагедии, не было таких катастроф.
Ольга Орлова: После Саяно-Шушенской люди напуганы.
Клавдия Хорошавина: Очень напуганы. До сих пор у них расписано, куда убегать, куда прятаться - на эту гору, безопасные места, куда можно скрыться, вдруг не выдержит и лопнет. Это страшная будет трагедия. Потому что Енисей - это такая мощная река, это страшная река, сильная, справиться с этой стихией просто будет возможно. Ангара тоже очень сильная река. ГЭС строят на мощных реках - это тоже может вылиться в такую трагедию, столько несчастий принести. Я думаю, что наш народ достоин лучшей жизни. Опасаются люди.
Ольга Орлова: Кого вы собираетесь снимать?
Клавдия Хорошавина: Сейчас я хочу снимать фильм, который будет строиться на страшном и прекрасном. Когда люди вспоминают свою жизнь, вспоминают реку, которая их кормила, поила и была им подругой, то есть она была их жизнью, это была лучшая улица в их жизни – река и вдруг всего этого не будет. Вот они вспоминают, прекрасные воспоминания. Я уже часть сняла синхронов, где они говорят о том, как они жили на этой реке, как грузы перевозили. Река – это часть жизни, это главная вена, главная аорта, которая прошла через все поколения. И люди, которые живут как на дне, в грязи в моральной, нравственной и физической. Потому что, зная, что это чужое, они засоряют берега. Все это люди, которые вновь туда приходят условно-освобожденные, которым ничего недорого. Их взгляд на эту жизнь. Этои взгляд разнится с тем, что с любовью к родине и с потреблением ее, на контрасте прекрасного и безобразного.
Ольга Орлова: На самом деле есть такой взгляд, не только ученые задаются таким вопросом, не только чиновники, кому по статусу решать это: а нужно ли пытаться сохранить эти деревни, нужно ли изо всех сил их спасать? Детей там почти нет, как там создать хорошие школы, когда там три ребенка, начинают свозить укрупнять школы, одну школу на много деревней, делают такой проект по сельским школам. Нужно ли спасать то, что отмирает?
Клавдия Хорошавина: Я думаю, что деревню спасать обязательно надо. Потому что не будет деревни - не будет России. Россия всегда была аграрной страной.
Ольга Орлова: Бабушки, которые живут сегодня в деревнях, они ничего не выращивают, выращивают, дай бог, себе, они Россию не кормят.
Клавдия Хорошавина: Я думаю, наступит такое время, а оно обязательно наступит, оно должно просто наступить, вот это движение, обратное движение в деревню. Потому что людей все равно жизнь заставит вернуться в деревню. Почему у нас настолько жесткая жизнь и жесткий народ растет, жестокие порой, равнодушные – это страшно. Потому что я не представляю Россию без деревень. Деревенский дом – это тот дом, где развиваются сердца.
