Александр Генис: Если для игровых фильмов “Оскар” – итоговый успех, то для документальных картин именно награда открывает путь к широкому зрителю. Во всяком случае, так произошло с увенчанной “Оскаром” картиной “Бухта”, о которой мы беседуем с ведущим нашего кинообозрения Андреем Загданским.
Андрей Загданский: Сначала, Саша, фактическая сторона дела, фактическая сторона фильма. Каждый год в городе Тайдзи или, на мой слух, Тайджи в Японии, рыбаки загоняют с помощью звукового шока тысячи дельфинов в бухту. Там они отлавливают молодых особей, которые подходят для тренировки, а остальных, не подходящих для дельфинариев (во всем мире, кстати), убивают. В целом, в бухте Тайджи убивают более 22 тысяч дельфинов в год. Мясо дельфинов продают в Японии, иногда это мясо выдают за мясо северных китов. Мясо это, кстати, есть нельзя, так как дельфины являются океанскими хищниками и концентрируют в своей крови чрезмерно высокое содержание ртути. Но это не останавливает ни официальных лиц Японии, ни рыбаков. Более того, японские делегации упорно ссылаются на культурно-исторический фактор потребления мяса дельфинов и китов в Японии и отказываются принять международный мораторий на охоту на дельфинов и китов. Все то, что мы узнаем об убийстве дельфинов, мы узнаем, в первую очередь, благодаря двум людям - Рику О’Бери и его другу и коллеге, а заодно и режиссеру фильма. Рик О’Бери - человек совершенно замечательный и знаменательный. Многие годы тому назад он был одним из первых, а, может быть, первым дельфиньим тренером и принимал ключевое участие в создании знаменитого телешоу “Плавник”, где главная героиня, дельфин Кетти, демонстрировала чудеса интеллекта и способности понимать людей. В многомиллионной индустрии дельфинариев Рик О’Бери, собственно говоря, зачинатель дела, пионер-первопроходец, который совершил полный поворот кругом и сегодня является самым известным и самым информированным, вероятно, противником дельфиньего цирка. Собственно говоря, массовое убийство дельфинов неотделимо от их ловли и дрессировки. Дельфинов ловят для продажи в цирк, в шоу, цена за такого дельфина, который будет выступать, около 150 тысяч долларов, а вот остальных, которые не годятся на продажу в цирк, убивают на мясо. Такова картина. Рик радикально изменил свой взгляд на дельфиний цирк после того, как одна из актрис, игравшая знаменитую Кетти, покончила с собой. Это очень любопытно, и Рик объясняет это в картине. Дело в том, что дельфины, в отличие от людей, не дышат автоматически, дыхание для дельфина - сознательный акт, как для нас, скажем, пить воду. Когда Кетти была в депрессии, она нырнула на дно, перестала дышать и умерла. С этого дня Рик, обаятельный, уже немолодой человек, посвятил свою жизнь уничтожению той самой индустрии, которую он и помог создать. Бухта Тайдзи, где ловят и убивают дельфинов - важнейшая точка на карте мира, где Рик О’Бери борется за жизнь и, если угодно, достоинство дельфинов. Конечно же, рыбаки и местные жители в Тайдзи, которые убеждены, что их оболгали, настроены крайне враждебно и ничего не разрешают снимать. Но съемочная группа находит решение, как снять это массовое убийство в бухте. Собственно говоря, поиск решения и есть существенная часть фильма. Скрытые камеры, замаскированные на камнях, на деревьях, размещенные на стратегических точках вокруг бухты или же даже под водой, подводные звукозаписывающие устройства и много всяких технических аспектов - всю эту шпионскую технику делают, конечно же, мастера декоративного искусства в Голливуде. Плюс нервное ожидание, напряжение – поймают ли местные враждебные, противные рыбаки тех смельчаков, которые монтируют скрытые камеры ночью в лесу, удастся ли съемочной группе снять то, что они задумали? Сразу скажу, что удается. Зрелище это чудовищное. В кроваво красной воде, где нет и следа морокой голубизны, агонизируют дельфины, которых добивают гарпунами рыбаки. Мне снились эти кадры две ночи подряд, я счастлив, что я никогда не ходил на дельфиний цирк и никогда не водил своего сына, когда он был маленьким.
Александр Генис: Андрей, готовясь к сегодняшнему разговору, я специально посмотрел несколько классических документальных картин: Кинематографический портрет Берлина Дзиги Вертова, Уолтера Рутмана, лирическую оду Амстердаму… Чем они отличаются от сегодняшнего кино? Темой. Там – поэзия, тут – репортаж. Причем, о страшном. Недавно “Оскара” дали за документальный фильм о детях проституток в Индии, потом - китайские дети, больные СПИДом, теперь - дельфины. Все это страшно, об этом нужно говорить, вернее, кричать, но это - не кино.
Андрей Загданский: Отвечать на ваш вопрос можно очень долго, но я поделюсь с вами несколькими своими ключевыми соображениями по поводу фильма “Бухта”. “Бухта”, как кинематографические произведение или, скажем, как аудиовизуальное действо, игра, меня раздражает. В ремесленной безупречности, с которой сделан фильм, есть не столько сильные чувства авторов, сколько вульгарная манипуляция зрителем. Манипуляция не означает обман, манипуляция означает управление вниманием на протяжении продолжительности фильма, чтобы привести меня, зрителя, в состояние томительного и неприятного предчувствия предсказуемого, страшного и шокирующего финала. Когда моим вниманием манипулируют, чтобы рассказать выдумку, сказку, плод воображения художника, будь то “Ребекка” Хичкока или “Бульварное чтиво” Тарантино, я принимаю правила игры - авторы предлагают мне вымысел, и я соглашаюсь на этот вымысел. Но когда моим вниманием управляют, чтобы продать мне всего лишь правду, добытую высокой коммерческой ценой, что-то мне говорит, что что-то здесь не то. Я не сомневаюсь в благородных намерениях авторов, но меня не покидает мнение, что мне продали то самое страшное зрелище, которое авторы фильма так темпераментно осуждают.
