В распоряжении Радио Свобода оказались документы, проливающие свет на обстоятельства смерти Рауля Валленберга. Официальной датой смерти Рауля Валленберга до сих пор считалось 17 июля 1947 года. Теперь с большой долей вероятности можно утверждать, что Валленберг был жив 23 июля. И, возможно, был убит.
Публикуемое ниже письмо независимых исследователей Вадима Бирштейна и Сюзанны Бергер адресовано членам семьи Валленбергов – вдове его брата Ги фон Дардела и его дочерям, племянницам Рауля Валленберга Марии и Луизе. В письме излагается итог переписки его авторов с архивом ФСБ РФ, которая осуществлялась через посольство Швеции в Москве. Следовательно, документ, представленный российской стороной в качестве подтверждения даты и причины смерти ("инфаркт миокарда"), так называемый рапорт Смольцова, - фальшивка.
Вероятнее всего, смерть Валленберга была насильственной, однако этот вывод требует дополнительных поисков.
Глубокоуважаемые госпожа фон Дардел, Мария и Луиза!
Мы пишем, чтобы поделиться с вами следующими новостями. Как вы знаете, в течение нескольких последних лет мы продолжали медленную, но успешную переписку с архивами Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Последний раунд обсуждений в ноябре 2009 года закончился неожиданно. В официальном ответе на ряд вопросов относительно записей в тюремных книгах регистраций допросов за 1947 год архивисты ФСБ написали, что "с большой долей вероятности" в какой-то момент того года Рауль Валленберг стал "заключенным № 7" в московской Внутренней (Лубянской) тюрьме. Дополнительно архивисты указали, что "заключенный № 7" допрашивался 23 июля 1947 года. Если эти сведения подтвердятся, то это будет означать, что советское заявление о смерти Валленберга 17 июля 1947 года было неверно. Никогда ранее российские официальные лица не указывали столь однозначно на возможность того, что Рауль Валленберг жил дольше этой даты.
Посол Швеции г-н Томас Бертельман и его сотрудники быстро откликнулись на эту новость. В письме от 9 декабря 2009 г., адресованном начальнику Центрального архива ФСБ Юрию Трамбицкому, г-н Бертельман писал, что "если это предположение [что Валленберг был заключенным № 7] подтвердится, это будет новый, практически сенсационный факт", и просил г-на Трамбицкого о "рекомендациях по дальнейшим действиям".
Мы также послали детальное письмо руководству ФСБ с просьбами о более точной информации о "заключенном № 7", включая просьбу предоставить инструкцию о присвоении номеров подследственным заключенным, а также запросы о дополнительных проверках, необходимых для установления идентичности "заключенного № 7" и его судьбы после 23 июля 1947 г. Пока что российская сторона не представила дополнительных сведений, которые могли бы подтвердить, что "заключенный № 7" -- это Рауль Валленберг.
Мы хотим подчеркнуть, что перед тем как сделать окончательные выводы, совершенно необходимо дополнительное подтверждение этой новой информации. Однако, если эти сведения подтвердятся, они будут самыми интересными из всего, что было найдено в российских архивах более чем за 50 лет.
Ниже приводим некоторые дополнительные детали.
Новая информация касается ранее неизвестного "заключенного № 7", допрошенного 23 июля 1947 г. в течение более 16 часов Сергеем Карташовым, начальником 4-го отдела 3-го Главного управления (3 ГУ, военная контрразведка) Министерства государственной безопасности (МГБ) СССР. Этот отдел занимался расследованием дела Валленберга. Одновременно, в течение тех же 16 часов, Карташов также допрашивал Вильмоша Лангфельдера, шофера Валленберга, и его предполагаемого сокамерника, Шандора Катону. В своем письме архивисты ФСБ отмечают, что в записях о вызовах на допросы этих трех лиц написано "прошел" проверочный пост. Относительно заключенного № 7 архивисты пишут: "Указанная в этом журнале отметка "№ 7 прошел" с большой долей вероятности может относиться только к Р. Валленбергу". Мы ожидаем, что нам будет представлена копия страницы книги регистрации с записями обо всех лицах, вызванных на допрос 23 июля 1947 г.; до сих пор нам выдавались только копии с 1-2 строчками записей. Но теперь стало понятным, почему все предыдущие годы эта страница не была представлена полностью.
Доводы, послужившие основанием для архивистов ФСБ заключить, что Рауль Валленберг, возможно, идентичен заключенному № 7, которого допрашивали 23 июля 1947 г., остаются неясными. Однако существует косвенное указание на такое предположение. С момента обнаружения в 1991 г. одним из нас, В. Бирштейном, приказа о переводе Валленберга из Лефортовской тюрьмы на Лубянку, в камеру № 7 (Вадим Бирштейн, "Загадка камеры № 7", Независимая газета, 1991) считалось, что Рауль Валленберг находился именно в этой камере. Лефортово и Лубянка были следственными тюрьмами, в которых СМЕРШ/МГБ проводили следствие арестованных. К тому же Борис Соловов, один их бывших следователей 4-го отдела, сказал в 1990-е годы во время беседы с членами российско-шведской рабочей группы по выяснению судьбы Валленберга, что Рауль Валленберг вроде бы был известен как подследственный "заключенный № 7".
Необходимо помнить, что в ту ночь с 22 на 23 июля 1947 г. были допрошены почти все бывшие сокамерники Валленберга, включая Густава Рихтера, Вальтера Шлитера-Шоера и Вилли Ределя (см. прилагаемый перечень допросов). После этих допросов каждый из допрошенных был надолго помещен в одиночную камеру, иногда на месяцы. Если Рауль Валленберг, как теперь предполагают российские архивисты, фигурировал в числе допрошенных как "заключенный № 7", это означает, что после 53 лет российская сторона, в конце концов, представила доказательство того, что дата смерти Валленберга 17 июля 1947 г., о которой говорилось в Меморандуме Громыко в 1957 г., не верна.
Прежде помещение допрошенных заключенных, бывших в контакте с Валленбергом до 23 июля 1947 г., в одиночки объяснялось желанием советских властей полностью уничтожить следы его пребывания в заключении. Теперь, в свете новых данных, это предположение должно быть еще раз тщательно рассмотрено. Возможно, письмо, которое министр МГБ Виктор Абакумов направил министру иностранных дел Вячеславу Молотову 17 июля 1947 г., также имело иной смысл, чем ранее представлялось. Если Валленберг был "заключенным № 7", то, скорее всего, Абакумов сообщал Молотову не о смерти Валленберга, но о том, как предполагалось поступить с Валленбергом. Это могло быть причиной, по которой текст письма никогда не был сделан доступным.
Остается загадкой, что произошло с Катоной, Лангфельдером и "заключенным № 7" после 23 июля 1947 г. Ни один из этих заключенных не был освобожден. Российская сторона всегда утверждала, что в архивах ФСБ нет дальнейшей информации о Шандоре Катона. Известно, что Катона, гражданин Венгрии, был арестован в октябре 1944 года в Болгарии, где он работал шофером в Венгерском посольстве. Что касается Лангфельдера, советское правительство официально сообщило Венгрии в 1957 г., что Лангфельдер умер в заключении 2 марта 1948 г., однако архивных материалов никогда не было представлено. Принимая во внимание, что в те годы по распоряжению Президиума ЦК КПСС КГБ фальсифицировало даты смерти расстрелянных и погибших заключенных, реальность сообщенной даты смерти весьма сомнительна.
В связи с этим представляют большой интерес дополнительные новые данные архивистов ФСБ. Они сообщили, что найдена запись о том, что 24 июля 1947 г., т.е. на следующий день после длительного допроса Лангфельдера Карташовым, Лангфельдер получил вещи "на руки по указанию тов. Финогенова", заместителя начальника Лубянской тюрьмы. Это, скорее всего, означает, что Лангфельдер был увезен из Лубянской тюрьмы.
Как это было со многими другими записями с именами Валленберга и Лангфельдера, запись от 24 июля 1947 г. была замазана черной тушью и восстановлена архивистами. Мы ожидаем получить копию этого документа. Если это сообщение подтвердится, будет очевидным, что Лангфельдер был жив после 16-часового допроса 23 июля 1947 г. Необходимо также выяснить, были ли выданы вещи Катоне и "заключенному № 7". Пока что российская сторона ничего не сообщила по этому поводу, и мы включили данный вопрос, наряду со многими другими, в наше новое письмо.
Не исключено, что "заключенный № 7" мог быть кем-то помимо Рауля Валленберга. Важно понимать, что обычно подследственные получали номера на некоторое время и, следовательно, в принципе могло быть несколько подследственных "заключенных № 7" в Лубянской тюрьме в 1947 году. Так, в "Отчете шведской рабочей группы", опубликованном в 2001 году, было сказано, что "№ 7 был идентифицирован как русский [заключенный]" (стр. 127); речь шла о показаниях Соловова о том, что в 1947 г. он вручал пакет с надписью "заключенный № 7". Однако, в отчете отсутствует дата этого события и какие-либо детальные пояснения ситуации. Мы также не знаем, был ли этот "заключенный № 7" допрошен 23 июля 1947 г. Поэтому список допрошенных 22/23 июля 1947 г. имеет особое значение, т.к. он демонстрирует, что "заключенный № 7", который был допрошен в эту ночь, по меньшей мере, должен был принадлежать к небольшому кругу лиц, находившихся в заключении вместе с Валленбергом и Лангфельдером.
Существуют многочисленные показания бывших заключенных, которые сообщали о том, что они встречали Валленберга или слышали о нем после 1947 года в различных исправительно-трудовых лагерях и тюрьмах. Однако не существует данных о том, что Валленберг или Лангфельдер были когда-либо осуждены, а не будучи осужденными, они не могли попасть в систему лагерей и тюрем. В связи с новым данными ФСБ показания бывших заключенных должны быть еще раз внимательно рассмотрены. Например, ждут ответов вопросы, поставленные в "Отчете шведской рабочей группы" (2001) и другими исследователями.
Во время визита Президента России Дмитрия Медведева в Стокгольм 18 ноября 2009 г. "дело Валленберга" обсуждалось в общих чертах на высшем уровне, но вопрос о "заключенном № 7" не был упомянут. Этот вопрос также не был поднят во время ответного визита министра иностранных дел Швеции Карла Бильдта и шведского премьер-министра Фредрика Рейнфельдта в Москву 11 марта 2010 г. Насколько нам известно, Посол Швеции Бельтерман также еще не получил никакого ответа на свое письмо.
В последнее время российская сторона была крайне любезна и подробно отвечала на наши многочисленные вопросы. Мы надеемся, что новая информация послужит толчком для дополнительных исследований и выявления дополнительных документов в российских архивах.
С наилучшими пожеланиями,
Вадим Бирштейн
Сюзанна Бергер
Список заключенных, допрошенных 22/23 июля 1947 г.
I. Следователь А. Кузьмишин, начальник 3-го отделения 4-го отдела 3-го ГУ МГБ
Лефортовская тюрьма, 22 июля 1947 г.
1. В. Лангфельдер 21:30-22:00
2. Ш. Катона 22:00-22:10
3. Г. Рихтер 22:10-22:30
4. [В. Родде] ?
5. Э. Пелконен 22:50-23:00
6. Х. Кичманн 23:00-23:20
7. [Э. Краффт] ?
8. Р. Штагель 23:40-24:00
II. Следователь С. Карташов, начальник 4-го отдела 3-го ГУ МГБ
Лубянская тюрьма, 22 июля 1947 г.
1. Заключенный № 7 18:50-19:25
2. В. Редель 19:20-19:35
3. [О. Хатц] ?
4. В. Шлитер-Шоер 20:20:35
5. Э. Хубер 20:20-22:40
III. Следователь С. Карташов, начальник 4-го отдела 3-го ГУ МГБ
Лубянская тюрьма, 23 июля 1947 г.
1. Заключенный № 7 1:50-18:30
2. В. Лангфельдер 2:15-18:30
3. Ш. Катона 2:35-18:30
Фрагмент программы Ирины Лагуниной "Время и мир".
Публикуемое ниже письмо независимых исследователей Вадима Бирштейна и Сюзанны Бергер адресовано членам семьи Валленбергов – вдове его брата Ги фон Дардела и его дочерям, племянницам Рауля Валленберга Марии и Луизе. В письме излагается итог переписки его авторов с архивом ФСБ РФ, которая осуществлялась через посольство Швеции в Москве. Следовательно, документ, представленный российской стороной в качестве подтверждения даты и причины смерти ("инфаркт миокарда"), так называемый рапорт Смольцова, - фальшивка.
Вероятнее всего, смерть Валленберга была насильственной, однако этот вывод требует дополнительных поисков.
Глубокоуважаемые госпожа фон Дардел, Мария и Луиза!
Мы пишем, чтобы поделиться с вами следующими новостями. Как вы знаете, в течение нескольких последних лет мы продолжали медленную, но успешную переписку с архивами Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Последний раунд обсуждений в ноябре 2009 года закончился неожиданно. В официальном ответе на ряд вопросов относительно записей в тюремных книгах регистраций допросов за 1947 год архивисты ФСБ написали, что "с большой долей вероятности" в какой-то момент того года Рауль Валленберг стал "заключенным № 7" в московской Внутренней (Лубянской) тюрьме. Дополнительно архивисты указали, что "заключенный № 7" допрашивался 23 июля 1947 года. Если эти сведения подтвердятся, то это будет означать, что советское заявление о смерти Валленберга 17 июля 1947 года было неверно. Никогда ранее российские официальные лица не указывали столь однозначно на возможность того, что Рауль Валленберг жил дольше этой даты.
Посол Швеции г-н Томас Бертельман и его сотрудники быстро откликнулись на эту новость. В письме от 9 декабря 2009 г., адресованном начальнику Центрального архива ФСБ Юрию Трамбицкому, г-н Бертельман писал, что "если это предположение [что Валленберг был заключенным № 7] подтвердится, это будет новый, практически сенсационный факт", и просил г-на Трамбицкого о "рекомендациях по дальнейшим действиям".
Мы также послали детальное письмо руководству ФСБ с просьбами о более точной информации о "заключенном № 7", включая просьбу предоставить инструкцию о присвоении номеров подследственным заключенным, а также запросы о дополнительных проверках, необходимых для установления идентичности "заключенного № 7" и его судьбы после 23 июля 1947 г. Пока что российская сторона не представила дополнительных сведений, которые могли бы подтвердить, что "заключенный № 7" -- это Рауль Валленберг.
Мы хотим подчеркнуть, что перед тем как сделать окончательные выводы, совершенно необходимо дополнительное подтверждение этой новой информации. Однако, если эти сведения подтвердятся, они будут самыми интересными из всего, что было найдено в российских архивах более чем за 50 лет.
Ниже приводим некоторые дополнительные детали.
Новая информация касается ранее неизвестного "заключенного № 7", допрошенного 23 июля 1947 г. в течение более 16 часов Сергеем Карташовым, начальником 4-го отдела 3-го Главного управления (3 ГУ, военная контрразведка) Министерства государственной безопасности (МГБ) СССР. Этот отдел занимался расследованием дела Валленберга. Одновременно, в течение тех же 16 часов, Карташов также допрашивал Вильмоша Лангфельдера, шофера Валленберга, и его предполагаемого сокамерника, Шандора Катону. В своем письме архивисты ФСБ отмечают, что в записях о вызовах на допросы этих трех лиц написано "прошел" проверочный пост. Относительно заключенного № 7 архивисты пишут: "Указанная в этом журнале отметка "№ 7 прошел" с большой долей вероятности может относиться только к Р. Валленбергу". Мы ожидаем, что нам будет представлена копия страницы книги регистрации с записями обо всех лицах, вызванных на допрос 23 июля 1947 г.; до сих пор нам выдавались только копии с 1-2 строчками записей. Но теперь стало понятным, почему все предыдущие годы эта страница не была представлена полностью.
Доводы, послужившие основанием для архивистов ФСБ заключить, что Рауль Валленберг, возможно, идентичен заключенному № 7, которого допрашивали 23 июля 1947 г., остаются неясными. Однако существует косвенное указание на такое предположение. С момента обнаружения в 1991 г. одним из нас, В. Бирштейном, приказа о переводе Валленберга из Лефортовской тюрьмы на Лубянку, в камеру № 7 (Вадим Бирштейн, "Загадка камеры № 7", Независимая газета, 1991) считалось, что Рауль Валленберг находился именно в этой камере. Лефортово и Лубянка были следственными тюрьмами, в которых СМЕРШ/МГБ проводили следствие арестованных. К тому же Борис Соловов, один их бывших следователей 4-го отдела, сказал в 1990-е годы во время беседы с членами российско-шведской рабочей группы по выяснению судьбы Валленберга, что Рауль Валленберг вроде бы был известен как подследственный "заключенный № 7".
Необходимо помнить, что в ту ночь с 22 на 23 июля 1947 г. были допрошены почти все бывшие сокамерники Валленберга, включая Густава Рихтера, Вальтера Шлитера-Шоера и Вилли Ределя (см. прилагаемый перечень допросов). После этих допросов каждый из допрошенных был надолго помещен в одиночную камеру, иногда на месяцы. Если Рауль Валленберг, как теперь предполагают российские архивисты, фигурировал в числе допрошенных как "заключенный № 7", это означает, что после 53 лет российская сторона, в конце концов, представила доказательство того, что дата смерти Валленберга 17 июля 1947 г., о которой говорилось в Меморандуме Громыко в 1957 г., не верна.
Прежде помещение допрошенных заключенных, бывших в контакте с Валленбергом до 23 июля 1947 г., в одиночки объяснялось желанием советских властей полностью уничтожить следы его пребывания в заключении. Теперь, в свете новых данных, это предположение должно быть еще раз тщательно рассмотрено. Возможно, письмо, которое министр МГБ Виктор Абакумов направил министру иностранных дел Вячеславу Молотову 17 июля 1947 г., также имело иной смысл, чем ранее представлялось. Если Валленберг был "заключенным № 7", то, скорее всего, Абакумов сообщал Молотову не о смерти Валленберга, но о том, как предполагалось поступить с Валленбергом. Это могло быть причиной, по которой текст письма никогда не был сделан доступным.
Остается загадкой, что произошло с Катоной, Лангфельдером и "заключенным № 7" после 23 июля 1947 г. Ни один из этих заключенных не был освобожден. Российская сторона всегда утверждала, что в архивах ФСБ нет дальнейшей информации о Шандоре Катона. Известно, что Катона, гражданин Венгрии, был арестован в октябре 1944 года в Болгарии, где он работал шофером в Венгерском посольстве. Что касается Лангфельдера, советское правительство официально сообщило Венгрии в 1957 г., что Лангфельдер умер в заключении 2 марта 1948 г., однако архивных материалов никогда не было представлено. Принимая во внимание, что в те годы по распоряжению Президиума ЦК КПСС КГБ фальсифицировало даты смерти расстрелянных и погибших заключенных, реальность сообщенной даты смерти весьма сомнительна.
В связи с этим представляют большой интерес дополнительные новые данные архивистов ФСБ. Они сообщили, что найдена запись о том, что 24 июля 1947 г., т.е. на следующий день после длительного допроса Лангфельдера Карташовым, Лангфельдер получил вещи "на руки по указанию тов. Финогенова", заместителя начальника Лубянской тюрьмы. Это, скорее всего, означает, что Лангфельдер был увезен из Лубянской тюрьмы.
Как это было со многими другими записями с именами Валленберга и Лангфельдера, запись от 24 июля 1947 г. была замазана черной тушью и восстановлена архивистами. Мы ожидаем получить копию этого документа. Если это сообщение подтвердится, будет очевидным, что Лангфельдер был жив после 16-часового допроса 23 июля 1947 г. Необходимо также выяснить, были ли выданы вещи Катоне и "заключенному № 7". Пока что российская сторона ничего не сообщила по этому поводу, и мы включили данный вопрос, наряду со многими другими, в наше новое письмо.
Не исключено, что "заключенный № 7" мог быть кем-то помимо Рауля Валленберга. Важно понимать, что обычно подследственные получали номера на некоторое время и, следовательно, в принципе могло быть несколько подследственных "заключенных № 7" в Лубянской тюрьме в 1947 году. Так, в "Отчете шведской рабочей группы", опубликованном в 2001 году, было сказано, что "№ 7 был идентифицирован как русский [заключенный]" (стр. 127); речь шла о показаниях Соловова о том, что в 1947 г. он вручал пакет с надписью "заключенный № 7". Однако, в отчете отсутствует дата этого события и какие-либо детальные пояснения ситуации. Мы также не знаем, был ли этот "заключенный № 7" допрошен 23 июля 1947 г. Поэтому список допрошенных 22/23 июля 1947 г. имеет особое значение, т.к. он демонстрирует, что "заключенный № 7", который был допрошен в эту ночь, по меньшей мере, должен был принадлежать к небольшому кругу лиц, находившихся в заключении вместе с Валленбергом и Лангфельдером.
Существуют многочисленные показания бывших заключенных, которые сообщали о том, что они встречали Валленберга или слышали о нем после 1947 года в различных исправительно-трудовых лагерях и тюрьмах. Однако не существует данных о том, что Валленберг или Лангфельдер были когда-либо осуждены, а не будучи осужденными, они не могли попасть в систему лагерей и тюрем. В связи с новым данными ФСБ показания бывших заключенных должны быть еще раз внимательно рассмотрены. Например, ждут ответов вопросы, поставленные в "Отчете шведской рабочей группы" (2001) и другими исследователями.
Во время визита Президента России Дмитрия Медведева в Стокгольм 18 ноября 2009 г. "дело Валленберга" обсуждалось в общих чертах на высшем уровне, но вопрос о "заключенном № 7" не был упомянут. Этот вопрос также не был поднят во время ответного визита министра иностранных дел Швеции Карла Бильдта и шведского премьер-министра Фредрика Рейнфельдта в Москву 11 марта 2010 г. Насколько нам известно, Посол Швеции Бельтерман также еще не получил никакого ответа на свое письмо.
В последнее время российская сторона была крайне любезна и подробно отвечала на наши многочисленные вопросы. Мы надеемся, что новая информация послужит толчком для дополнительных исследований и выявления дополнительных документов в российских архивах.
С наилучшими пожеланиями,
Вадим Бирштейн
Сюзанна Бергер
Список заключенных, допрошенных 22/23 июля 1947 г.
I. Следователь А. Кузьмишин, начальник 3-го отделения 4-го отдела 3-го ГУ МГБ
Лефортовская тюрьма, 22 июля 1947 г.
1. В. Лангфельдер 21:30-22:00
2. Ш. Катона 22:00-22:10
3. Г. Рихтер 22:10-22:30
4. [В. Родде] ?
5. Э. Пелконен 22:50-23:00
6. Х. Кичманн 23:00-23:20
7. [Э. Краффт] ?
8. Р. Штагель 23:40-24:00
II. Следователь С. Карташов, начальник 4-го отдела 3-го ГУ МГБ
Лубянская тюрьма, 22 июля 1947 г.
1. Заключенный № 7 18:50-19:25
2. В. Редель 19:20-19:35
3. [О. Хатц] ?
4. В. Шлитер-Шоер 20:20:35
5. Э. Хубер 20:20-22:40
III. Следователь С. Карташов, начальник 4-го отдела 3-го ГУ МГБ
Лубянская тюрьма, 23 июля 1947 г.
1. Заключенный № 7 1:50-18:30
2. В. Лангфельдер 2:15-18:30
3. Ш. Катона 2:35-18:30
Фрагмент программы Ирины Лагуниной "Время и мир".
