О расследовании "комиссии Салье" вспоминает участник событий, однопартиец Марины Салье Евгений Цвиленев. Документы, позволившие начать депутатское расследование деятельности Комитета по внешним связям под руководством Владимира Путина, были добыты при помощи мелких служащих этого ведомства и благодаря авторитету депутатов Ленсовета.
- Я был одним из участников событий 1992 года, о которых рассказала Марина Салье в интервью Радио Свобода, - сообщил в интервью бывший член партии Марины Салье "Свободная демократическая партия Россия" (СвДПР) Евгений Цвиленев, - Я очень хорошо знал Юру Гладкова, к сожалению, уже покойного (Юрий Гладков был замом Салье в депутатской комиссии - РС), был его другом и помощником. Я очень хорошо знаю Марину Салье, поскольку был членом Республиканского Совета ее партии СвДПР (хотя и не входил в Ленсовет). В то время я работал в малом муниципальном предприятии "Гемма", которое учредил предшественник Владимира Путина Андрей Николаев, глава Комитета по внешним связям Ленсовета. Надо иметь в виду, что Комитет по внешним связям исполкома Ленсовета перестал существовать, а его правопреемником с конца 1991 года и стал комитет Путина - Комитет по внешним связям (КВС) мэрии Санкт-Петербурга.
Естественно, я знал почти всех служащих Комитета по внешним связям, так как с приходом Путина команда на первых порах не поменялась. Не было у него тогда ещё своей команды.
Все первичные материалы, то есть, оригиналы договоров на поставку квотированных товаров, добыли мы с Юрой Гладковым. Мы же сняли с них копии. Как добывали, как копировали, как обрабатывали представителя президента по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Федора Шкруднева, чтобы получить от него бумагу в адрес уполномоченного Министерства по внешнеэкономическим связям (сначала Комитета по внешнеэкономическим связям при МИД РФ - РС) Анатолия Пахомова - все это отдельная детективная история.
То, что Петербург планировали обеспечить продовольствием из-за границы с помощью бартера по программе "сырье в обмен на продовольствие", вовсю обсуждалось в Ленсовете. Для этого Министерство по внешнеэкономическим связям должно было выделить экспортные квоты, без чего любой экспорт, напомню, был невозможен.
Мы знали, что Собчак и Путин едут к министру внешнеэкономических связей Петру Авену договариваться по поводу этих самых экспортных квот. Мне сложно вспомнить, какое это было число (все-таки, почти двадцать лет прошло), но их визит к Авену был намечен на одну из пятниц декабря 1991 года.
И вот утром в понедельник я пришел в комитет Путина. Он тогда располагался в переулке Антоненко (это узкий переулок, который идет вдоль боковой части Мариинского дворца, где тогда заседал Ленсовет). Я поднялся к знакомым клеркам и спрашиваю: "Что там слышно с квотами? Выделили ли? А то партнеры, бизнесмены интересовались, да и пресса..."
На что они мне честно и откровенно сказали: "Эх, милый, все уже продано". Я говорю: "Ну, как же так? В понедельник в десять утра?"
То есть, получалось, что все было сделано заранее, до визита к Авену, были подобраны персонажи, составлены договоры. Выяснив, что дело пахнет скверно (в городе, действительно, с продовольствием было очень туго, и очень не хотелось, чтобы кто-то втихую на этих квотах поживился), я перешел улицу, зашел в Мариинский. Тогда чиновники депутатов еще боялись, а вход в помещение, где заседал Ленсовет, был свободным.
И вот я подошел к своему другу депутату Юре Гладкову. Он как раз заседал в комиссии Ленсовета по внешним связям. И рассказал ему всю эту иcторию. Тогда мы уже вмесе вернулись в путинский комитет, снова отловили моих знакомых клерков и спросили: "А какой служащий занимается этими квотами?" Оказалось, что некий Александр Русаков. Мы нашли этого Русакова, и Юра Гладков у него как депутат Ленсовета строго потребовал эти договоры. На что Русаков (вот были времена!) подчинился и принес все эти договоры - такую толстую пачку.
Там действительно договоров с подписью Владимира Владимировича Путина было всего несколько, но зато солидные. По-моему, один из них был на большое количество нефти, другой - на большое количество леса. Но в основном подписывал договоры заместитель Путина покойный Александр Аникин.
А дальше мы уже втроем - Гладков, Русаков и я - вернулись опять в Мариинский дворец и все это отксерокопировали. Русаков стоял бледный, но копировать нам помогал. Ну а затем мы обратились к Марине Салье и началось расследование. Комиссия Ленсовета стала собирать экспертов, которые должны были проанализировать эти договоры с юридической точки зрения. Львиная доля договоров, насколько я помню, была признана юридически ничтожными.
- Марина Салье писала в своих депутатских запросах: "из неофициальных источников мы узнали, что городу выделены квоты на экспорт сырья в обмен на продовольствие..." Получается, этим "неофициальным источником" были вы с Юрием Гладковым?
- В Ленсовете тогда обсуждалось, что один из вариантов спасения города от голода - это выделение квот на экспорт ресурсов бизнесменам, которые затем обеспечили бы город продовольствием. И в общем-то, было более-менее известно, когда именно Путин поедет к Авену за сооответствующим разрешением. А то, что там дело скверно пахнет, Салье узнала от нас с Юрой. Тогда еще были возможны депутатские расследования в отношении чиновников. Ну вот "комиссия Салье" и начала работать.
- Ваш покойный друг Юрий Гладков не давал интервью журналистам. Почему?
- Мы не обсуждали это. Видимо, у него были опасения. Кстати, буквально через неделю или две после того, как мы заставили Александра Русакова помочь нам отксерокопировать договоры, которые заключал комитет Путина, он куда-то исчез. Я спросил сотрудников путинского комитета о нем. Они сказали, что он в отпуске в Канаде. А через некоторое время из Канады от Русакова пришел факс с заявлением об уходе. Дальнейшая судьба этого человека мне неизвестна.
Главное, что процесс экспорта сырья по сомнительным контрактам удалось затормозить. Позже, в 1992 году Ленсовет вынудил Комитет по внешним связям провести что-то вроде тендера. Что касается договоров, по которым проводилось расследование комиссии Салье, не думаю, что Собчак был в курсе всей процедуры... Возможно, он верил своему подчиненному.
Кстати говоря, когда происходило оформление договоров, Путин руководил комитетом без году неделя, и, вероятно, уровень компетентности его был невысоким. Впрочем, на все вопросы должны были дать ответы правоохранительные органы, но расследование проведено не было, - рассказал корреспонденту РС Евгений Цвиленев.
- Я был одним из участников событий 1992 года, о которых рассказала Марина Салье в интервью Радио Свобода, - сообщил в интервью бывший член партии Марины Салье "Свободная демократическая партия Россия" (СвДПР) Евгений Цвиленев, - Я очень хорошо знал Юру Гладкова, к сожалению, уже покойного (Юрий Гладков был замом Салье в депутатской комиссии - РС), был его другом и помощником. Я очень хорошо знаю Марину Салье, поскольку был членом Республиканского Совета ее партии СвДПР (хотя и не входил в Ленсовет). В то время я работал в малом муниципальном предприятии "Гемма", которое учредил предшественник Владимира Путина Андрей Николаев, глава Комитета по внешним связям Ленсовета. Надо иметь в виду, что Комитет по внешним связям исполкома Ленсовета перестал существовать, а его правопреемником с конца 1991 года и стал комитет Путина - Комитет по внешним связям (КВС) мэрии Санкт-Петербурга.
Естественно, я знал почти всех служащих Комитета по внешним связям, так как с приходом Путина команда на первых порах не поменялась. Не было у него тогда ещё своей команды.
Все первичные материалы, то есть, оригиналы договоров на поставку квотированных товаров, добыли мы с Юрой Гладковым. Мы же сняли с них копии. Как добывали, как копировали, как обрабатывали представителя президента по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Федора Шкруднева, чтобы получить от него бумагу в адрес уполномоченного Министерства по внешнеэкономическим связям (сначала Комитета по внешнеэкономическим связям при МИД РФ - РС) Анатолия Пахомова - все это отдельная детективная история.
То, что Петербург планировали обеспечить продовольствием из-за границы с помощью бартера по программе "сырье в обмен на продовольствие", вовсю обсуждалось в Ленсовете. Для этого Министерство по внешнеэкономическим связям должно было выделить экспортные квоты, без чего любой экспорт, напомню, был невозможен.
Мы знали, что Собчак и Путин едут к министру внешнеэкономических связей Петру Авену договариваться по поводу этих самых экспортных квот. Мне сложно вспомнить, какое это было число (все-таки, почти двадцать лет прошло), но их визит к Авену был намечен на одну из пятниц декабря 1991 года.
На что они мне честно и откровенно сказали: "Эх, милый, все уже продано". Я говорю: "Ну, как же так? В понедельник в десять утра?"
И вот утром в понедельник я пришел в комитет Путина. Он тогда располагался в переулке Антоненко (это узкий переулок, который идет вдоль боковой части Мариинского дворца, где тогда заседал Ленсовет). Я поднялся к знакомым клеркам и спрашиваю: "Что там слышно с квотами? Выделили ли? А то партнеры, бизнесмены интересовались, да и пресса..."
На что они мне честно и откровенно сказали: "Эх, милый, все уже продано". Я говорю: "Ну, как же так? В понедельник в десять утра?"
То есть, получалось, что все было сделано заранее, до визита к Авену, были подобраны персонажи, составлены договоры. Выяснив, что дело пахнет скверно (в городе, действительно, с продовольствием было очень туго, и очень не хотелось, чтобы кто-то втихую на этих квотах поживился), я перешел улицу, зашел в Мариинский. Тогда чиновники депутатов еще боялись, а вход в помещение, где заседал Ленсовет, был свободным.
И вот я подошел к своему другу депутату Юре Гладкову. Он как раз заседал в комиссии Ленсовета по внешним связям. И рассказал ему всю эту иcторию. Тогда мы уже вмесе вернулись в путинский комитет, снова отловили моих знакомых клерков и спросили: "А какой служащий занимается этими квотами?" Оказалось, что некий Александр Русаков. Мы нашли этого Русакова, и Юра Гладков у него как депутат Ленсовета строго потребовал эти договоры. На что Русаков (вот были времена!) подчинился и принес все эти договоры - такую толстую пачку.
Там действительно договоров с подписью Владимира Владимировича Путина было всего несколько, но зато солидные. По-моему, один из них был на большое количество нефти, другой - на большое количество леса. Но в основном подписывал договоры заместитель Путина покойный Александр Аникин.
А дальше мы уже втроем - Гладков, Русаков и я - вернулись опять в Мариинский дворец и все это отксерокопировали. Русаков стоял бледный, но копировать нам помогал. Ну а затем мы обратились к Марине Салье и началось расследование. Комиссия Ленсовета стала собирать экспертов, которые должны были проанализировать эти договоры с юридической точки зрения. Львиная доля договоров, насколько я помню, была признана юридически ничтожными.
- Марина Салье писала в своих депутатских запросах: "из неофициальных источников мы узнали, что городу выделены квоты на экспорт сырья в обмен на продовольствие..." Получается, этим "неофициальным источником" были вы с Юрием Гладковым?
- В Ленсовете тогда обсуждалось, что один из вариантов спасения города от голода - это выделение квот на экспорт ресурсов бизнесменам, которые затем обеспечили бы город продовольствием. И в общем-то, было более-менее известно, когда именно Путин поедет к Авену за сооответствующим разрешением. А то, что там дело скверно пахнет, Салье узнала от нас с Юрой. Тогда еще были возможны депутатские расследования в отношении чиновников. Ну вот "комиссия Салье" и начала работать.
- Ваш покойный друг Юрий Гладков не давал интервью журналистам. Почему?
- Мы не обсуждали это. Видимо, у него были опасения. Кстати, буквально через неделю или две после того, как мы заставили Александра Русакова помочь нам отксерокопировать договоры, которые заключал комитет Путина, он куда-то исчез. Я спросил сотрудников путинского комитета о нем. Они сказали, что он в отпуске в Канаде. А через некоторое время из Канады от Русакова пришел факс с заявлением об уходе. Дальнейшая судьба этого человека мне неизвестна.
Главное, что процесс экспорта сырья по сомнительным контрактам удалось затормозить. Позже, в 1992 году Ленсовет вынудил Комитет по внешним связям провести что-то вроде тендера. Что касается договоров, по которым проводилось расследование комиссии Салье, не думаю, что Собчак был в курсе всей процедуры... Возможно, он верил своему подчиненному.
Кстати говоря, когда происходило оформление договоров, Путин руководил комитетом без году неделя, и, вероятно, уровень компетентности его был невысоким. Впрочем, на все вопросы должны были дать ответы правоохранительные органы, но расследование проведено не было, - рассказал корреспонденту РС Евгений Цвиленев.
