В Международном трибунале по бывшей Югославии в Гааге возобновился процесс над бывшим лидером боснийских сербов Радованом Караджичем. 64-летнего Караджича обвиняют по 11 пунктам, в том числе в геноциде, нарушении законов войны и преступлениях против человечности во время боснийского конфликта 1992-1995 годов.
Если обвинения будут доказаны, Караджичу грозит пожизненное заключение.
Перспективы процесса над Караджичем оценивает обозреваетль Радио Свобода Андрей Шарый, специалист по Балканам, автор книги "Трибунал", посвященной работе Международного суда по военным преступлениям в бывшей Югославии.
- Против Радована Караджича было открыто сразу несколько уголовных дел еще в середине 90-х годов. Часть из этих дел относилась к убийству 7,5 тысяч боснийских мальчиков и мужчин в городе Сребреница. Кроме этого, отдельные обвинения были выдвинуты в связи с осадой Сараево. За 42 месяца осады сербами столицы Боснии и Герцеговины было убито более 10 тысяч человек. Отдельное дело было открыто по организации так называемого "совместного злодейского предприятия". Это термин из англо-саксонского правосудия, смысл которого сводится к тому, что Радован Караджич организовывал специальную группу людей, под руководством которой планировалась и осуществлялась война в Боснии и Герцеговине, за которую он несет политическую ответственность.
Потом эти дела объединили в одно. И после того как Караджич был арестован после 13 лет нахождения в бегах, когда он скрывался, предположительно, в Белграде и в Боснии, против него выдвинуто новое единое обвинение, где собраны вместе все те дела, которые я сейчас перечислил.
С самого начала понятно было, что тактика Караджича сводится к тому, чтобы процесс затянуть как можно дольше. Многие эксперты говорят о том, что это, прежде всего, объясняется психологическими причинами. Скорее всего, это последняя возможность для Караджича позировать перед телекамерами. А он человек очень амбициозный, для которого очень важно представлять себя на публике, публично выступать - он и поэт, и оратор, и трибун.
С другой стороны, в его поведении в трибунале есть своя логика, потому что эти дела (объем материала составляет около 400 тысяч страниц), конечно, один человек обработать не в состоянии. Кроме того, у Караджича нет юридического образования. Он психиатр по специальности. Он отказался от услуг адвокатов, заявил, что будет защищать себя сам. Но по условиям работы трибунала это невозможно, поскольку всякому обвиняемому в обязательном порядке предоставляется защита. Ему назначили против его воли адвоката.
Все эти судебные препирательства и заняли больше года. В самом начале он говорил о том, что он вообще не признает юрисдикцию этого суда. Но вот эта позиция как раз изменилась. И сам факт того, что он что-то говорит, общается с судьями, излагает им свои аргументы, это означает, что он признает этот суд как юридический институт. Другое дело, что он наверняка попытается и считает, что ему удастся, превратить процесс над Караджичем в судебный процесс против Гаагского трибунала.
Он сегодня уже выступил с заявлением, назвав дело сербов святым.
Мне он кажется человеком убежденным в том, что он делает. К этому можно по-разному относиться, но это человек истовый в своих убеждениях. Кроме того, за ним такой тяжелый шлейф преступлений, по мнению фактически всех юристов, которые изучали на это дело, что раскаяния никакого ждать не приходится. Такие люди не раскаиваются. Было бы странно, если бы он заявил о том, что он признает свою вину.
Он будет выступать два дня - понедельник и вторник. Это вступительная часть, а потом будут выступать свидетели (он набрал их довольно много) в его поддержку. Понятно, как он будет строить свою речь. Он будет говорить о том, что сербы не первые начали, что они были жертвами этой войны, по крайней мере, в такой же степени, как мусульмане и хорваты. Его деятельность, таким образом, представляла собой единственный способ защиты самого факта существования сербского народа.
Он не первый и даже не десятый, и не пятидесятый обвиняемый, который выступает в Гаагском трибунале. Но и эти судьи тоже не первый день работают. Это люди с высокой квалификацией. Поэтому, скорее всего, эти не юридические, а политические заявления просто не будут приняты судом во внимание.
Караджич, с одной стороны, психиатр, а, с другой стороны, человек психически подвижный. Это было видно даже по его стихам. В 60-е годы, когда он был одним из лидеров студенческих волнений в Боснии, он стал довольно известным поэтом. Это такая постмодернистская поэзия. Там есть у него стихотворение, например: "Я чувствую, как рождается несчастье.// Я сгораю, как сигарета в невротичных губах". В его стихах есть предчувствие трагедии, предчувствие боли.
Судьба распорядилась так, что он сам стал организатором этой трагедии, этой боли. От политика в такие трудные времена, когда речь идет о распаде страны, о проблемах межнациональных отношений, которые кажутся неразрешимыми, требуются особые качества. Очевидно, что у Караджича этих качеств не оказалось. Именно поэтому его действия были губительными для его же собственного народа прежде всего.
Если обвинения будут доказаны, Караджичу грозит пожизненное заключение.
Перспективы процесса над Караджичем оценивает обозреваетль Радио Свобода Андрей Шарый, специалист по Балканам, автор книги "Трибунал", посвященной работе Международного суда по военным преступлениям в бывшей Югославии.
- Против Радована Караджича было открыто сразу несколько уголовных дел еще в середине 90-х годов. Часть из этих дел относилась к убийству 7,5 тысяч боснийских мальчиков и мужчин в городе Сребреница. Кроме этого, отдельные обвинения были выдвинуты в связи с осадой Сараево. За 42 месяца осады сербами столицы Боснии и Герцеговины было убито более 10 тысяч человек. Отдельное дело было открыто по организации так называемого "совместного злодейского предприятия". Это термин из англо-саксонского правосудия, смысл которого сводится к тому, что Радован Караджич организовывал специальную группу людей, под руководством которой планировалась и осуществлялась война в Боснии и Герцеговине, за которую он несет политическую ответственность.
Потом эти дела объединили в одно. И после того как Караджич был арестован после 13 лет нахождения в бегах, когда он скрывался, предположительно, в Белграде и в Боснии, против него выдвинуто новое единое обвинение, где собраны вместе все те дела, которые я сейчас перечислил.
С самого начала понятно было, что тактика Караджича сводится к тому, чтобы процесс затянуть как можно дольше. Многие эксперты говорят о том, что это, прежде всего, объясняется психологическими причинами. Скорее всего, это последняя возможность для Караджича позировать перед телекамерами. А он человек очень амбициозный, для которого очень важно представлять себя на публике, публично выступать - он и поэт, и оратор, и трибун.
С другой стороны, в его поведении в трибунале есть своя логика, потому что эти дела (объем материала составляет около 400 тысяч страниц), конечно, один человек обработать не в состоянии. Кроме того, у Караджича нет юридического образования. Он психиатр по специальности. Он отказался от услуг адвокатов, заявил, что будет защищать себя сам. Но по условиям работы трибунала это невозможно, поскольку всякому обвиняемому в обязательном порядке предоставляется защита. Ему назначили против его воли адвоката.
Все эти судебные препирательства и заняли больше года. В самом начале он говорил о том, что он вообще не признает юрисдикцию этого суда. Но вот эта позиция как раз изменилась. И сам факт того, что он что-то говорит, общается с судьями, излагает им свои аргументы, это означает, что он признает этот суд как юридический институт. Другое дело, что он наверняка попытается и считает, что ему удастся, превратить процесс над Караджичем в судебный процесс против Гаагского трибунала.
Он сегодня уже выступил с заявлением, назвав дело сербов святым.
Мне он кажется человеком убежденным в том, что он делает. К этому можно по-разному относиться, но это человек истовый в своих убеждениях. Кроме того, за ним такой тяжелый шлейф преступлений, по мнению фактически всех юристов, которые изучали на это дело, что раскаяния никакого ждать не приходится. Такие люди не раскаиваются. Было бы странно, если бы он заявил о том, что он признает свою вину.
Он будет выступать два дня - понедельник и вторник. Это вступительная часть, а потом будут выступать свидетели (он набрал их довольно много) в его поддержку. Понятно, как он будет строить свою речь. Он будет говорить о том, что сербы не первые начали, что они были жертвами этой войны, по крайней мере, в такой же степени, как мусульмане и хорваты. Его деятельность, таким образом, представляла собой единственный способ защиты самого факта существования сербского народа.
Он не первый и даже не десятый, и не пятидесятый обвиняемый, который выступает в Гаагском трибунале. Но и эти судьи тоже не первый день работают. Это люди с высокой квалификацией. Поэтому, скорее всего, эти не юридические, а политические заявления просто не будут приняты судом во внимание.
Караджич, с одной стороны, психиатр, а, с другой стороны, человек психически подвижный. Это было видно даже по его стихам. В 60-е годы, когда он был одним из лидеров студенческих волнений в Боснии, он стал довольно известным поэтом. Это такая постмодернистская поэзия. Там есть у него стихотворение, например: "Я чувствую, как рождается несчастье.// Я сгораю, как сигарета в невротичных губах". В его стихах есть предчувствие трагедии, предчувствие боли.
Судьба распорядилась так, что он сам стал организатором этой трагедии, этой боли. От политика в такие трудные времена, когда речь идет о распаде страны, о проблемах межнациональных отношений, которые кажутся неразрешимыми, требуются особые качества. Очевидно, что у Караджича этих качеств не оказалось. Именно поэтому его действия были губительными для его же собственного народа прежде всего.
