Ирина Лагунина: Изумруды в промышленных масштабах не добываются в России вот уже 15 лет. На днях агентство "Новый регион" сообщило: возобновление добычи на Урале, намеченное на 2010 год, судя по всему, опять будет отложено. Владелец лицензии на разработку Малышевского изумрудного месторождения - Калининградский янтарный комбинат - не может привести рудник в рабочее состояние. Он не в состоянии договориться с собственником месторождения и не располагает достаточными финансовыми ресурсами, чтобы запустить производство. Что происходит с уникальным месторождением? Об этом в интервью Радио Свобода рассказал финансовый аналитик Андрей Сотник. С ним беседует Людмила Телень.
Людмила Телень: Время от времени разрозненная информация о войнах, которые идут за Малышевский рудник, выплескивается в прессу. Есть за что воевать?
Андрей Сотник: Еще бы. Напомню, что на долю СССР приходилось 10 процентов мировой добычи изумрудов. Но российские минералы по своим качествам уникальны. Поэтому объем продаж был необычайно высок - 300-400 миллионов долларов, или 80 процентов от мирового объема продаж сырых изумрудов. Малышевское месторождение входит в тройку крупнейших месторождений мира. Его открыли еще в 1831 году.
В 1993 году на Малышевском месторождении на глубине 380 метров обнаружили крупные залежи изумрудов с перспективой промышленной добычи 15-20 лет. Именно здесь был найден изумруд "Президент" весом в полтора килограмма. И несмотря на все это, Малышево, как типичный российский моногородок, тихо и печально умирало.
Между тем, помимо изумрудов местные земли содержат хризоберилл, фенакит, берилл и другие ценные минералы. В любом цивилизованном государстве жители этой благодатнейшей земли процветали бы. Но в России все по-другому. В 1995 году работы на шахте в Малышеве были фактически остановлены. И до сих пор восстановить добычу в нормальном объеме не удается. Чтобы понять, почему судьба рудника складывается так, а не иначе, придется покопаться в его финансовой истории.
Отлучение производителя от экспорта его же собственной продукции - едва ли не главная причина увядания многих российских моногородов.
Людмила Телень: Подозреваю, что она не слишком прозрачна…
Андрей Сотник: Не слишком. Но кое-что из нее понять все же можно. Итак, в процессе приватизации уникальный изумрудный комплекс был разделен на 2 акционерных общества - "Малышевское рудоуправление" и "Изумрудные копи Урала". Рудоуправление добывало 5 процентов изумрудов, а "Копи" - 95. Но для продажи камней на экспорт нужна была специальная лицензия. Такая лицензия была только у рудоуправления, а у "Копей" - не было. Почему? Не в последнюю очередь, думаю, потому, что рудоуправление на 51 процент принадлежало госструктурам, которые имели отношение к Министерству по атомной энергии (это ведомство позже было реформировано).
Людмила Телень: Чем это плохо? Государство таким образом могло контролировать торговлю российскими изумрудами на внешнем рынке.
Андрей Сотник: Могло. Другой вопрос, как именно оно это делает. И в чьих интересах - страны или избранных "окологосударственных" частных лиц? Приведу только один пример. В январе 93-го года распоряжением Совета Министров - Правительства РФ было дано разрешение реализовать на внешнем рынке 400 кг изумрудного сырья. В его рамках был подписан контракт с некой швейцарской фирмой-посредником. Похоже, швейцарской она была весьма условно - ее президентом был один из нынешних членов Совета Федерации. Эта компания перепродавала российские камни другим иностранным компаниям. В результате - не только систематический невозврат валютной выручки в страну, но и демпинг. К 1995 году Россия выбросила на мировой рынок столько уральских камней, что цены на изумрудное сырье упали с 240 долларов за карат до 150.
Людмила Телень: Вы говорите, что валюта не возвращалась. Она оседала на чьих-то личных счетах?
Андрей Сотник: Схема была более сложной. В бюджет деньги не поступали, но они, тем не менее, возвращались в нашу страну - через аффилированные к якобы швейцарскому посреднику компании. Только выглядели они, как зарубежные инвестиции в строительство жилья. Это один из первых в новой России примеров, когда невозвращенные средства от экспорта сырьевых ресурсов "отмывались" через строительство шикарых жилых или офисных зданий.
"Изумрудные копи Урала", компания, которая, напомню, добывала 95 процентов малышевских изумрудов, так и не сумела получить лицензии на право их реализации на мировых рынках. Министерство по атомной энергии, а также ряд частных лиц, спрятавшихся за его спиной, пытались сохранить доходный бизнес под "крышей" своих компаний. После затоваривания складов, "Копи" - основной
Российские товаропроизводители не защищены законодательно от окологосударственных влиятельных посредников, которые разоряют их.
добытчик изумрудов - оказались на грани банкротства. Катастрофическая нехватка средств на производство приводила порой к абсурдным ситуациям. К примеру, крупнейший в то время на Урале промышленно-строительный концерн "Новая гильдия" в 1993 году был рекомендован сотрудниками тогдашней Федеральной службы контрразведки (ФСК) в качестве первоклассного инвестора для "Копей". Вскоре почти все руководство "Гильдии" оказалось на скамье подсудимых. А в 1995 году один из очередных гендиректоров "Копей" был задержан по факту незаконных операций с валютными ценностями - он пытался через договор залога реализовать 117 кг камней через банк "Лефортовский" в Эстонию, чтобы хоть как-то выплатить работникам заработную плату. Все кончилось крахом: в 95-м добыча камней на Малышевском руднике была фактически прекращена.
Людмила Телень: И с тех пор никто не пытался вернуть рудник к жизни?
Андрей Сотник: Почему же? Пытались. Но схемы, которые при этом использовались, были по уровню хищничества очень похожи одна на другую. В 1999-м права на пользование месторождением в поселке Малышево были переданы российско-ирландскому совместному предприятию ЗАО "Зелен-камень". Было ли в нем хоть что-то ирландское, кроме места регистрации, большой вопрос. С ирландской стороны тут действовали - по доброй русской привычке - офшоры с невнятными собственниками. Но, так или иначе, в 2006 году "Зелен камень" возобновил добычу. Но уже в ноябре 2007-го Росприроднадзор рекомендовал отозвать у него лицензию. Компания так и не выполнила взятые на себя при получении лицензии обязательства – не инвестировала средства в Малышево. При этом выяснилось, что ирландский инвестор растворился без осадка, а вместо него появилась управляющая канадская компания. И вновь можно сказать, что канадской она была весьма условно, так как у нее было множество общих с компанией "Зелен камен" иностранных офшорных фондов-акционеров, а имена акционеров-частных лиц никогда не раскрывались.
Людмила Телень: И тогда возник Калининградский янтарный комбинат, который пообещал наладить добычу изумрудов?
Андрей Сотник: Да, в 2007 году Роснедра в очередной раз определились с компанией, которая получит операторскую лицензию на разработку Малышевского месторождения. На этот раз лицензия досталась комбинату из Калининграда, который сам долгие годы пребывал в тяжелом состоянии.
Людмила Телень: То есть российские власти ничему на примере поселка Малышево не научились?
Андрей Сотник: А хотели ли? У меня в этом есть сомнения.
Если говорить об экономической практике, то отлучение производителя от экспорта его же собственной продукции - едва ли не главная причина увядания многих российских моногородов.
Если говорить о юридической стороне вопроса, то дела обстоят не лучше. Российские товаропроизводители не защищены законодательно от окологосударственных влиятельных посредников, которые разоряют их. Правоохранительные органы тоже бессильны: они не умеют отличать "отмывание" украденных у товаропроизводителей средств при участии мировых офшоров от иностранных инвесторов с первоклассной репутацией.
А главная причина моего пессимизма вот в чем. Во всем сказанном прямо замешан вороватый государственный аппарат, который, прикрываясь авторитетом государства, создает все условия для того, чтобы деньги от экспорта сырья оседали прежде всего на частных счетах высокопоставленных чиновников, "крышующих" этот бизнес. И в этом главная причина разорения многих российских моногородов.
Людмила Телень: Время от времени разрозненная информация о войнах, которые идут за Малышевский рудник, выплескивается в прессу. Есть за что воевать?
Андрей Сотник: Еще бы. Напомню, что на долю СССР приходилось 10 процентов мировой добычи изумрудов. Но российские минералы по своим качествам уникальны. Поэтому объем продаж был необычайно высок - 300-400 миллионов долларов, или 80 процентов от мирового объема продаж сырых изумрудов. Малышевское месторождение входит в тройку крупнейших месторождений мира. Его открыли еще в 1831 году.
В 1993 году на Малышевском месторождении на глубине 380 метров обнаружили крупные залежи изумрудов с перспективой промышленной добычи 15-20 лет. Именно здесь был найден изумруд "Президент" весом в полтора килограмма. И несмотря на все это, Малышево, как типичный российский моногородок, тихо и печально умирало.
Между тем, помимо изумрудов местные земли содержат хризоберилл, фенакит, берилл и другие ценные минералы. В любом цивилизованном государстве жители этой благодатнейшей земли процветали бы. Но в России все по-другому. В 1995 году работы на шахте в Малышеве были фактически остановлены. И до сих пор восстановить добычу в нормальном объеме не удается. Чтобы понять, почему судьба рудника складывается так, а не иначе, придется покопаться в его финансовой истории.
Отлучение производителя от экспорта его же собственной продукции - едва ли не главная причина увядания многих российских моногородов.
Людмила Телень: Подозреваю, что она не слишком прозрачна…
Андрей Сотник: Не слишком. Но кое-что из нее понять все же можно. Итак, в процессе приватизации уникальный изумрудный комплекс был разделен на 2 акционерных общества - "Малышевское рудоуправление" и "Изумрудные копи Урала". Рудоуправление добывало 5 процентов изумрудов, а "Копи" - 95. Но для продажи камней на экспорт нужна была специальная лицензия. Такая лицензия была только у рудоуправления, а у "Копей" - не было. Почему? Не в последнюю очередь, думаю, потому, что рудоуправление на 51 процент принадлежало госструктурам, которые имели отношение к Министерству по атомной энергии (это ведомство позже было реформировано).
Людмила Телень: Чем это плохо? Государство таким образом могло контролировать торговлю российскими изумрудами на внешнем рынке.
Андрей Сотник: Могло. Другой вопрос, как именно оно это делает. И в чьих интересах - страны или избранных "окологосударственных" частных лиц? Приведу только один пример. В январе 93-го года распоряжением Совета Министров - Правительства РФ было дано разрешение реализовать на внешнем рынке 400 кг изумрудного сырья. В его рамках был подписан контракт с некой швейцарской фирмой-посредником. Похоже, швейцарской она была весьма условно - ее президентом был один из нынешних членов Совета Федерации. Эта компания перепродавала российские камни другим иностранным компаниям. В результате - не только систематический невозврат валютной выручки в страну, но и демпинг. К 1995 году Россия выбросила на мировой рынок столько уральских камней, что цены на изумрудное сырье упали с 240 долларов за карат до 150.
Людмила Телень: Вы говорите, что валюта не возвращалась. Она оседала на чьих-то личных счетах?
Андрей Сотник: Схема была более сложной. В бюджет деньги не поступали, но они, тем не менее, возвращались в нашу страну - через аффилированные к якобы швейцарскому посреднику компании. Только выглядели они, как зарубежные инвестиции в строительство жилья. Это один из первых в новой России примеров, когда невозвращенные средства от экспорта сырьевых ресурсов "отмывались" через строительство шикарых жилых или офисных зданий.
"Изумрудные копи Урала", компания, которая, напомню, добывала 95 процентов малышевских изумрудов, так и не сумела получить лицензии на право их реализации на мировых рынках. Министерство по атомной энергии, а также ряд частных лиц, спрятавшихся за его спиной, пытались сохранить доходный бизнес под "крышей" своих компаний. После затоваривания складов, "Копи" - основной
Российские товаропроизводители не защищены законодательно от окологосударственных влиятельных посредников, которые разоряют их.
добытчик изумрудов - оказались на грани банкротства. Катастрофическая нехватка средств на производство приводила порой к абсурдным ситуациям. К примеру, крупнейший в то время на Урале промышленно-строительный концерн "Новая гильдия" в 1993 году был рекомендован сотрудниками тогдашней Федеральной службы контрразведки (ФСК) в качестве первоклассного инвестора для "Копей". Вскоре почти все руководство "Гильдии" оказалось на скамье подсудимых. А в 1995 году один из очередных гендиректоров "Копей" был задержан по факту незаконных операций с валютными ценностями - он пытался через договор залога реализовать 117 кг камней через банк "Лефортовский" в Эстонию, чтобы хоть как-то выплатить работникам заработную плату. Все кончилось крахом: в 95-м добыча камней на Малышевском руднике была фактически прекращена.
Людмила Телень: И с тех пор никто не пытался вернуть рудник к жизни?
Андрей Сотник: Почему же? Пытались. Но схемы, которые при этом использовались, были по уровню хищничества очень похожи одна на другую. В 1999-м права на пользование месторождением в поселке Малышево были переданы российско-ирландскому совместному предприятию ЗАО "Зелен-камень". Было ли в нем хоть что-то ирландское, кроме места регистрации, большой вопрос. С ирландской стороны тут действовали - по доброй русской привычке - офшоры с невнятными собственниками. Но, так или иначе, в 2006 году "Зелен камень" возобновил добычу. Но уже в ноябре 2007-го Росприроднадзор рекомендовал отозвать у него лицензию. Компания так и не выполнила взятые на себя при получении лицензии обязательства – не инвестировала средства в Малышево. При этом выяснилось, что ирландский инвестор растворился без осадка, а вместо него появилась управляющая канадская компания. И вновь можно сказать, что канадской она была весьма условно, так как у нее было множество общих с компанией "Зелен камен" иностранных офшорных фондов-акционеров, а имена акционеров-частных лиц никогда не раскрывались.
Людмила Телень: И тогда возник Калининградский янтарный комбинат, который пообещал наладить добычу изумрудов?
Андрей Сотник: Да, в 2007 году Роснедра в очередной раз определились с компанией, которая получит операторскую лицензию на разработку Малышевского месторождения. На этот раз лицензия досталась комбинату из Калининграда, который сам долгие годы пребывал в тяжелом состоянии.
Людмила Телень: То есть российские власти ничему на примере поселка Малышево не научились?
Андрей Сотник: А хотели ли? У меня в этом есть сомнения.
Если говорить об экономической практике, то отлучение производителя от экспорта его же собственной продукции - едва ли не главная причина увядания многих российских моногородов.
Если говорить о юридической стороне вопроса, то дела обстоят не лучше. Российские товаропроизводители не защищены законодательно от окологосударственных влиятельных посредников, которые разоряют их. Правоохранительные органы тоже бессильны: они не умеют отличать "отмывание" украденных у товаропроизводителей средств при участии мировых офшоров от иностранных инвесторов с первоклассной репутацией.
А главная причина моего пессимизма вот в чем. Во всем сказанном прямо замешан вороватый государственный аппарат, который, прикрываясь авторитетом государства, создает все условия для того, чтобы деньги от экспорта сырья оседали прежде всего на частных счетах высокопоставленных чиновников, "крышующих" этот бизнес. И в этом главная причина разорения многих российских моногородов.
