Власти в Москве ожидают улучшения ситуации на Северном Кавказе после назначения представителем президента России в только что созданном Северокавказском федеральном округе бывшего губернатора Красноярского края Александра Хлопонина. Ключевой проблемой для региона эксперты считают обеспечение безопасности. Несмотря на массированное военное присутствие в северокавказских республиках федеральных сил, вылазки боевиков не прекращаются. Каким образом видоизменяется и за счет каких источников финансируется северокавказское вооруженное подполье?
По словам Рамзана Кадырова, северокавказские боевики стремятся создать на Северном Кавказе видимость крупных вооруженных формирований. Вместе с тем, по словам силовиков и журналистов, работающих на Северном Кавказе, за последние несколько лет северокавказское подполье трансформировалось. Сепаратистам удалось переориентировать экономику джихада на внутренние ресурсы. Вооруженные группы, джамааты, как их называют сами боевики, обложили данью бизнесменов и даже силовиков на Северном Кавказе.
Именно в этой экономике многие специалисты видят нескончаемые ресурсы северокавказского подполья. По мнению эксперта по исламу, кандидата исторических наук, научного сотрудника Института антропологии РАН Ахмеда Ярлыкапова, речь идет о так называемом исламском налоге:
- Дело в том, что все это собирается под видом сбора закята. Закят - это одна из пяти обязанностей мусульман, благотворительный налог, который может идти не только на благотворительность, но и на другие цели. Согласно разным исламским текстам, закят может использоваться на пути Аллаха, так сказать. Поэтому боевики самопровозглашенного Эмирата Кавказ собирают закят на свою войну.
По мнению Ахмеда Ярлыкапова, шариатская фискальная система не ограничивается только территорией Северного Кавказа:
- Закят собирается с бизнесменов практически по всей стране. Есть доказанные данные о том, что в Тюмени, например, бизнесмены родом из Северного Кавказа облагались таким налогом. Вообще, там, где крутится довольно много денег, скажем, на российском нефтеносном севере, с людьми ведется очень серьезная "работа".
Российский политолог, заведующий сектором Института политического и военного анализа Сергей Маркедонов считает, что не стоит переоценивать финансовый аспект террористической деятельности подполья. Подполье на Северном Кавказе питают другие факторы и обстоятельства:
- Любой терроризм всегда успешен только тогда, когда есть как минимум безразличие, как минимум фрустрация, как минимум лишение каких-то ориентиров и хотя бы маленькая идейная ресурсная поддержка. Вот вещи, которые требуются. Финансы для этого, конечно, важны, но это не самое главное. Мне кажется, что если определенному террористическому идеалу не противостоит какая-то система идейных взглядов, террористам это дает определенное преимущество.
Ахмед Ярлыкапов убежден, что появление исламского налога на Северном Кавказе в первую очередь свидетельствует о том, что федеральный центр теряет контроль над Кавказом:
- Люди, которые создают эту структуру, стараются придать ей вид государства со своей налоговой системой, со своей армией. Сегодня на Северном Кавказе милиция еле-еле сама себя оберегает. Многие в итоге вынуждены поддаваться давлению. То, что эти люди спокойно работают бизнесменами и имеют возможность обложить налогом добропорядочных граждан, - это тест для государства. Это очень серьезный показатель того, насколько все-таки федеральный центр упускает Северный Кавказ.
Практика сбора шариатского налога на войну имела место и в других регионах бывшего Советского Союза. По словам журналиста радиостанции "Озоди" Мирзо Салимпура, на определенном этапе гражданской войны в Таджикистане исламисты обратились к этой практике:
- Эта практика развилась после 1993 года, когда таджикские исламисты были вынуждены перебраться на ту сторону Амударьи. Особенно в первое время, когда они вели очень тесные финансовые дела в военных условиях. Они были вынуждены привыкать к помощи своих сторонников, в том числе и тех, которые работали в России. Это не был слишком обременительный налог - 50-100 долларов с души. Поэтому многие бизнесмены даже сами хотели быть "под крышей" таких фондов. По сравнению с тем, что с них могли требовать всякие заезжие преступные группы, этот налог на джихад был намного ниже и давал бизнесмену определенную безопасность.
Большинство экспертов по Северному Кавказу едины во мнении о том, что появление исламского налога на войну не сможет коренным образом изменить соотношение сил в регионе. Однако его наличие свидетельствует о слабости российской власти на Кавказе и отсутствии у федерального центра понимания ситуации в регионе.
По словам Рамзана Кадырова, северокавказские боевики стремятся создать на Северном Кавказе видимость крупных вооруженных формирований. Вместе с тем, по словам силовиков и журналистов, работающих на Северном Кавказе, за последние несколько лет северокавказское подполье трансформировалось. Сепаратистам удалось переориентировать экономику джихада на внутренние ресурсы. Вооруженные группы, джамааты, как их называют сами боевики, обложили данью бизнесменов и даже силовиков на Северном Кавказе.
Именно в этой экономике многие специалисты видят нескончаемые ресурсы северокавказского подполья. По мнению эксперта по исламу, кандидата исторических наук, научного сотрудника Института антропологии РАН Ахмеда Ярлыкапова, речь идет о так называемом исламском налоге:
Согласно разным исламским текстам, закят может использоваться на пути Аллаха, так сказать. Поэтому боевики самопровозглашенного Эмирата Кавказ собирают закят на свою войну
- Дело в том, что все это собирается под видом сбора закята. Закят - это одна из пяти обязанностей мусульман, благотворительный налог, который может идти не только на благотворительность, но и на другие цели. Согласно разным исламским текстам, закят может использоваться на пути Аллаха, так сказать. Поэтому боевики самопровозглашенного Эмирата Кавказ собирают закят на свою войну.
По мнению Ахмеда Ярлыкапова, шариатская фискальная система не ограничивается только территорией Северного Кавказа:
- Закят собирается с бизнесменов практически по всей стране. Есть доказанные данные о том, что в Тюмени, например, бизнесмены родом из Северного Кавказа облагались таким налогом. Вообще, там, где крутится довольно много денег, скажем, на российском нефтеносном севере, с людьми ведется очень серьезная "работа".
Российский политолог, заведующий сектором Института политического и военного анализа Сергей Маркедонов считает, что не стоит переоценивать финансовый аспект террористической деятельности подполья. Подполье на Северном Кавказе питают другие факторы и обстоятельства:
- Любой терроризм всегда успешен только тогда, когда есть как минимум безразличие, как минимум фрустрация, как минимум лишение каких-то ориентиров и хотя бы маленькая идейная ресурсная поддержка. Вот вещи, которые требуются. Финансы для этого, конечно, важны, но это не самое главное. Мне кажется, что если определенному террористическому идеалу не противостоит какая-то система идейных взглядов, террористам это дает определенное преимущество.
Ахмед Ярлыкапов убежден, что появление исламского налога на Северном Кавказе в первую очередь свидетельствует о том, что федеральный центр теряет контроль над Кавказом:
- Люди, которые создают эту структуру, стараются придать ей вид государства со своей налоговой системой, со своей армией. Сегодня на Северном Кавказе милиция еле-еле сама себя оберегает. Многие в итоге вынуждены поддаваться давлению. То, что эти люди спокойно работают бизнесменами и имеют возможность обложить налогом добропорядочных граждан, - это тест для государства. Это очень серьезный показатель того, насколько все-таки федеральный центр упускает Северный Кавказ.
Практика сбора шариатского налога на войну имела место и в других регионах бывшего Советского Союза. По словам журналиста радиостанции "Озоди" Мирзо Салимпура, на определенном этапе гражданской войны в Таджикистане исламисты обратились к этой практике:
- Эта практика развилась после 1993 года, когда таджикские исламисты были вынуждены перебраться на ту сторону Амударьи. Особенно в первое время, когда они вели очень тесные финансовые дела в военных условиях. Они были вынуждены привыкать к помощи своих сторонников, в том числе и тех, которые работали в России. Это не был слишком обременительный налог - 50-100 долларов с души. Поэтому многие бизнесмены даже сами хотели быть "под крышей" таких фондов. По сравнению с тем, что с них могли требовать всякие заезжие преступные группы, этот налог на джихад был намного ниже и давал бизнесмену определенную безопасность.
Большинство экспертов по Северному Кавказу едины во мнении о том, что появление исламского налога на войну не сможет коренным образом изменить соотношение сил в регионе. Однако его наличие свидетельствует о слабости российской власти на Кавказе и отсутствии у федерального центра понимания ситуации в регионе.
