Ирина Лагунина: В западной части Охотского моря расположена группа труднодоступных Шантарских островов. Архипелаг находится на широте Москвы, однако климат там почти такой же суровый, как в Якутии. Только на месяц вода у берега очищается ото льда.
Единственное обитаемое место на Шантарах - метеостанция - самая удаленная из служб Российского Гидрометцентра. Зачем необходимо следить за погодой в почти недосягаемых точках? В каких условиях это делают метеорологи? Почему до сих пор передают информацию азбукой Морзе? Обо всем этом Ольга Орлова расспрашивала путешественницу Александру Марчук, которой довелось поработать сотрудником на Шантарской метеостанции.
Ольга Орлова: В каком состоянии вы застали метеостанцию, что она собой представляла?
Александра Марчук: Во-первых, я попала туда, путешествуя, то есть я совершенно не собиралась именно на метеостанцию. И еще мы знали о метеостанции, что там работает всего три, четыре, пять человек, что связи с материком у них практически нет, что туда летает два вертолета в год. Это единственная связь. У них нет ни газет, никакой прессы, потому что опять же им продукты попадают только с этих двух вертолетов, которые к ним прилетают. Это действительно место очень труднодоступное, наверное, действительно одна из самых труднодоступных метеостанций. Потому что в другие места, которые на материке, например, до них можно добраться на полноприводной машине, на вездеходе, но в конце концов, упереться и за несколько дней дойти пешком. А здесь она не просто расположена на острове. Казалось бы, остров, морозы зимой до 50 градусов, казалось бы, море должно замерзнуть по льду. Ничего подобного. Море там не замерзает. Почему? Потому что горстка Шантарских островов, они мелкие, там узкие проливы очень и очень большие больше отливы и приливы, приливы достигают 6 метров. И поэтому в этих самых проливах очень сильные течения возникают, фактически одни из самых сильных течений в Мировом океане. Лед, стоит ему чуть-чуть подернуться, чуть-чуть начинается отлив или прилив, начинает лед двигаться. Он никогда не встает, встает он только у мысов. То есть зимой туда добраться нельзя, и мало того, эти льды, которые у мысов намерзают, когда они откалываются весной, они начинают болтаться в этом море, внутреннее море, которое между островами и материком, называется Шантарское море, так вот начинают болтаться в Шатнарском море и болтаются там до начала августа, не тают и их оттуда не выдувает. Мало того, туда еще может с Охотского моря задуть льды, и тогда они сидят в Шантарском море плотно.
Ольга Орлова: То есть получается, что и по морю не доплыть, и по льду не добраться, на собаках или на лыжах не доехать. И единственный способ – это вертолет.
Александра Марчук: Только август месяц, только решаются частные яхты на свой страх и риск в августе месяце пройти по этому морю.
Ольга Орлова: На каком острове расположена станция, ведь там четыре основных острова?
Александра Марчук: Там много островов на архипелаге, но самый большой остров Большой Шантар. Там расположена станция. Там много островов, мал, мала, меньше, вплоть до того, что один камень, он тоже считается островом.
Ольга Орлова: И метеостанция на Большом Шантаре?
Александра Марчук: Метеостанция на острове Большой Шантар. Она, грубо говоря, остров 60 на 60 километров.
Ольга Орлова: Скажите, а в чем смысл помещать метеостанцию в такие труднодоступные точки? Почему именно там нужно было делать?
Александра Марчук: Суть в том, что метеоинформация собирается тремя способами. Это космический способ, с помощью радиолокационных наблюдений и с помощью наземных станций. Казалось бы, да, космическая, все с космоса видно, все понятно. Ничего подобного. Информация нужна с точек, с мест конкретных. Причем эти точки должны быть расположены равномерно по всему Земному шару. Причем в нашей стране они располагаются в населенных районах с частотой 80-100 километров. К сожалению, в малоосвоенных районах, в Сибири, в Якутии, Дальний Восток порядка 800 километров расстояние между метеостанциями - это плохо, потому что, чем они правильнее, чем они равномернее, тем равномернее получается картинка. В принципе эти станции, речь идет о том, что они постепенно будут автоматизироваться, но опять же очень многие показания не может снять автомат, а может только человек. Человеческий фактор совершенно необходим, например, какой формы облака, никакой автомат не зафиксирует.
Ольга Орлова: Итак, первая причина, почему станции попадают в такие труднодоступные районы, просто потому, что нужно равномерно распределять, точки сбора информации наземной должны быть распределены равномерно. Тут уже тайга, не тайга, если поставить нужно станцию здесь. Но с другой стороны, все-таки если у нас идет речь плюс-минус 300 километров, то сдвинуть в сторону материка сдвинуть станцию, в сторону более обитаемого места невозможно?
Александра Марчук: Скажем, в 300 кило метрах есть на островах ближе к материку, на материке есть станция, километров 150-200 вглубь материка. То есть на материке они есть, но нужно еще на острове. Но важно, что эти станции труднодоступные, второй важный момент, что они ставятся в местах наиболее характерных для данного района. Они наиболее репрезентативны, наиболее четко показывают. И эта станция особенная, она показывает именно этот район и больше ничего, район Шантарских островов, район Шантарского моря.
Ольга Орлова: То есть тут важно, чтобы точка была выбрана такая, которая дает наиболее характерную картину, наиболее свойственную этому району.
Александра Марчук: Потому что это совершенно необычный район, именно Шантарские острова, там и погода необычная, на море находится, и море там необычное.
Ольга Орлова: Расскажите, пожалуйста, в каких же условиях работают метеорологи.
Александра Марчук: Мы туда приехали, нас завидели, яхту встречают четыре человека. Как нам потом они сказали, что мы ждали людей, но такая сокровенная была мысль: а может быть нам женщину покажут. Конечно, очень радушный прием, конечно, сразу за стол. При том, что паек исключительно скудный, у них на тот момент паек был тысяча рублей в месяц, причем это же продукты, которые хранящиеся, которые завозят всего два раза в год. То есть это всякие тушенки, сгущенки, крупы, причем, скажем так, не лучшего качества. Но при этом в урожайные, в рыбные года, конечно, там идет горбуша в реки. На столе рыба, молоки, икра.
Ольга Орлова: Но это метеорологи сами.
Александра Марчук: Это, конечно, все сами. Ягод там полно.
Ольга Орлова: Простите, почему вы говорите паек? У метеорологов не зарплата, а паек?
Александра Марчук: Зарплаты у них крошечные, совершенно мизерные. То есть на тот момент, когда я там была, зарплата молодого специалиста была три тысячи рублей. Понятно, что на три тысячи не разгуляешься, но им положен именно паек в тысячу рублей в месяц.
Ольга Орлова: Итого четыре тысячи рублей в месяц.
Александра Марчук: Когда выезжает кто-то со станции, они имеют отпуск, получается, что они раз в два года имеют бесплатный проезд по стране, соответственно, они обычно выезжают, полтора года проработали и выезжают. И они могут на свои деньги себе что-то докупить, но при этом они много докупить не могут, потому что денег не шибко много, во-вторых, ограничено весом вертолета все. На свои деньги они должны купить туда всякие шампуни, мыло, тоже на весь срок, на полтора года, этого в паек никто не включал - это огромные баулы. Например, наш вертолет просто всего, что мы везли, не взял. И потом нам пришлось этот паек скудный еще как-то отделять и что-то оставлять. Потом это летом довезли, пришел какой-то корабль, рискнул добраться.
Ольга Орлова: Первая особенность жизни на такой труднодоступной метеостанции – это то, что нет никакого снабжения постоянного ни продуктами, ни товарами, никаких магазинов и все, что привозится раз в год, это и есть.
Александра Марчук: Этим надо питаться.
Ольга Орлова: А если говорить о других бытовых условиях, связанных с теплом, прежде всего, это главное - связь коммуникация. Вы говорили, что нет никакой информации, нет газет, интернета тоже нет?
Александра Марчук: Конечно, нет. Мало того, ни интернета, ни телефона, вся связь осуществляется с помощью азбуки Морзе.
Ольга Орлова: Вы хотите сказать, что сейчас метеорологи работают, передают информацию с помощью азбуки Морзе?
Александра Марчук: Только с помощью азбуки Морзе. Внедрение вроде как пакетной и спутниковой связи началось уже аж года четыре назад. Но я так понимаю, добралось не до многих станций. Там-то об этом речи не шло. Ты можешь, два вертолета в год прилетают, письмо отправить и тогда же письмо получить. Можешь, туристы, приходит группа за этот август, сейчас стало гораздо больше, тоже можешь с ними что-то передать. И причем связь азбукой Морзе, грубо говоря, только с гидрометом хабаровским, куда они передают вот эту сводку. То есть свои личные очень редко, можешь ты, конечно, воспользоваться и свою личную телеграмму отправить, но тебя переспросят, за чей счет вы эту самую телеграмму, когда убедятся, что за свой, так уж и быть, эти телеграммы будут отправлять.
Ольга Орлова: Но вообще модернизация и реорганизация гидромета началась в 2005 году.
Александра Марчук: Вот я и говорю, что четыре года она идет.
Ольга Орлова: А в чем смысл держать в такой информационной чистоте метеорологов? В таком, я бы сказала, информационном неведении? Чем это было вызвано - нехваткой средств?
Александра Марчук: Нехваткой средств, бесспорно. Это бюджетная организация.
Ольга Орлова: Ведь, казалось бы, именно труднодоступные места, прежде всего нужно снабжать интернетной связью, спутниковой связью.
Александра Марчук: Это такие чудеса нашей страны, скажем так. Но на самом деле действительно очень затратно туда сгонять вертолет, туда доставить сотрудников, туда доставить продукты. То есть сама по себе получается даже без всей спутниковой связи очень затратной.
Ольга Орлова: Но с другой стороны, если связь модернизировать и если сделать спутниковую связь, то может быть там не нужно держать три-четыре сотрудника, вполне хватит двух-одного. С другой стороны, важно, как организовано наблюдение.
Александра Марчук: Это важно для того, чтобы наблюдать. Вообще говоря, на станции должно быть по штату шесть человек. Такого практически никогда не бывает, всегда неукомплектованные станции, если вдруг шесть человек, то тогда начальник освобождается от наблюдений. Но в тот момент, когда я туда приехала, на метеостанции работало три человека.
Единственное обитаемое место на Шантарах - метеостанция - самая удаленная из служб Российского Гидрометцентра. Зачем необходимо следить за погодой в почти недосягаемых точках? В каких условиях это делают метеорологи? Почему до сих пор передают информацию азбукой Морзе? Обо всем этом Ольга Орлова расспрашивала путешественницу Александру Марчук, которой довелось поработать сотрудником на Шантарской метеостанции.
Ольга Орлова: В каком состоянии вы застали метеостанцию, что она собой представляла?
Александра Марчук: Во-первых, я попала туда, путешествуя, то есть я совершенно не собиралась именно на метеостанцию. И еще мы знали о метеостанции, что там работает всего три, четыре, пять человек, что связи с материком у них практически нет, что туда летает два вертолета в год. Это единственная связь. У них нет ни газет, никакой прессы, потому что опять же им продукты попадают только с этих двух вертолетов, которые к ним прилетают. Это действительно место очень труднодоступное, наверное, действительно одна из самых труднодоступных метеостанций. Потому что в другие места, которые на материке, например, до них можно добраться на полноприводной машине, на вездеходе, но в конце концов, упереться и за несколько дней дойти пешком. А здесь она не просто расположена на острове. Казалось бы, остров, морозы зимой до 50 градусов, казалось бы, море должно замерзнуть по льду. Ничего подобного. Море там не замерзает. Почему? Потому что горстка Шантарских островов, они мелкие, там узкие проливы очень и очень большие больше отливы и приливы, приливы достигают 6 метров. И поэтому в этих самых проливах очень сильные течения возникают, фактически одни из самых сильных течений в Мировом океане. Лед, стоит ему чуть-чуть подернуться, чуть-чуть начинается отлив или прилив, начинает лед двигаться. Он никогда не встает, встает он только у мысов. То есть зимой туда добраться нельзя, и мало того, эти льды, которые у мысов намерзают, когда они откалываются весной, они начинают болтаться в этом море, внутреннее море, которое между островами и материком, называется Шантарское море, так вот начинают болтаться в Шатнарском море и болтаются там до начала августа, не тают и их оттуда не выдувает. Мало того, туда еще может с Охотского моря задуть льды, и тогда они сидят в Шантарском море плотно.
Ольга Орлова: То есть получается, что и по морю не доплыть, и по льду не добраться, на собаках или на лыжах не доехать. И единственный способ – это вертолет.
Александра Марчук: Только август месяц, только решаются частные яхты на свой страх и риск в августе месяце пройти по этому морю.
Ольга Орлова: На каком острове расположена станция, ведь там четыре основных острова?
Александра Марчук: Там много островов на архипелаге, но самый большой остров Большой Шантар. Там расположена станция. Там много островов, мал, мала, меньше, вплоть до того, что один камень, он тоже считается островом.
Ольга Орлова: И метеостанция на Большом Шантаре?
Александра Марчук: Метеостанция на острове Большой Шантар. Она, грубо говоря, остров 60 на 60 километров.
Ольга Орлова: Скажите, а в чем смысл помещать метеостанцию в такие труднодоступные точки? Почему именно там нужно было делать?
Александра Марчук: Суть в том, что метеоинформация собирается тремя способами. Это космический способ, с помощью радиолокационных наблюдений и с помощью наземных станций. Казалось бы, да, космическая, все с космоса видно, все понятно. Ничего подобного. Информация нужна с точек, с мест конкретных. Причем эти точки должны быть расположены равномерно по всему Земному шару. Причем в нашей стране они располагаются в населенных районах с частотой 80-100 километров. К сожалению, в малоосвоенных районах, в Сибири, в Якутии, Дальний Восток порядка 800 километров расстояние между метеостанциями - это плохо, потому что, чем они правильнее, чем они равномернее, тем равномернее получается картинка. В принципе эти станции, речь идет о том, что они постепенно будут автоматизироваться, но опять же очень многие показания не может снять автомат, а может только человек. Человеческий фактор совершенно необходим, например, какой формы облака, никакой автомат не зафиксирует.
Ольга Орлова: Итак, первая причина, почему станции попадают в такие труднодоступные районы, просто потому, что нужно равномерно распределять, точки сбора информации наземной должны быть распределены равномерно. Тут уже тайга, не тайга, если поставить нужно станцию здесь. Но с другой стороны, все-таки если у нас идет речь плюс-минус 300 километров, то сдвинуть в сторону материка сдвинуть станцию, в сторону более обитаемого места невозможно?
Александра Марчук: Скажем, в 300 кило метрах есть на островах ближе к материку, на материке есть станция, километров 150-200 вглубь материка. То есть на материке они есть, но нужно еще на острове. Но важно, что эти станции труднодоступные, второй важный момент, что они ставятся в местах наиболее характерных для данного района. Они наиболее репрезентативны, наиболее четко показывают. И эта станция особенная, она показывает именно этот район и больше ничего, район Шантарских островов, район Шантарского моря.
Ольга Орлова: То есть тут важно, чтобы точка была выбрана такая, которая дает наиболее характерную картину, наиболее свойственную этому району.
Александра Марчук: Потому что это совершенно необычный район, именно Шантарские острова, там и погода необычная, на море находится, и море там необычное.
Ольга Орлова: Расскажите, пожалуйста, в каких же условиях работают метеорологи.
Александра Марчук: Мы туда приехали, нас завидели, яхту встречают четыре человека. Как нам потом они сказали, что мы ждали людей, но такая сокровенная была мысль: а может быть нам женщину покажут. Конечно, очень радушный прием, конечно, сразу за стол. При том, что паек исключительно скудный, у них на тот момент паек был тысяча рублей в месяц, причем это же продукты, которые хранящиеся, которые завозят всего два раза в год. То есть это всякие тушенки, сгущенки, крупы, причем, скажем так, не лучшего качества. Но при этом в урожайные, в рыбные года, конечно, там идет горбуша в реки. На столе рыба, молоки, икра.
Ольга Орлова: Но это метеорологи сами.
Александра Марчук: Это, конечно, все сами. Ягод там полно.
Ольга Орлова: Простите, почему вы говорите паек? У метеорологов не зарплата, а паек?
Александра Марчук: Зарплаты у них крошечные, совершенно мизерные. То есть на тот момент, когда я там была, зарплата молодого специалиста была три тысячи рублей. Понятно, что на три тысячи не разгуляешься, но им положен именно паек в тысячу рублей в месяц.
Ольга Орлова: Итого четыре тысячи рублей в месяц.
Александра Марчук: Когда выезжает кто-то со станции, они имеют отпуск, получается, что они раз в два года имеют бесплатный проезд по стране, соответственно, они обычно выезжают, полтора года проработали и выезжают. И они могут на свои деньги себе что-то докупить, но при этом они много докупить не могут, потому что денег не шибко много, во-вторых, ограничено весом вертолета все. На свои деньги они должны купить туда всякие шампуни, мыло, тоже на весь срок, на полтора года, этого в паек никто не включал - это огромные баулы. Например, наш вертолет просто всего, что мы везли, не взял. И потом нам пришлось этот паек скудный еще как-то отделять и что-то оставлять. Потом это летом довезли, пришел какой-то корабль, рискнул добраться.
Ольга Орлова: Первая особенность жизни на такой труднодоступной метеостанции – это то, что нет никакого снабжения постоянного ни продуктами, ни товарами, никаких магазинов и все, что привозится раз в год, это и есть.
Александра Марчук: Этим надо питаться.
Ольга Орлова: А если говорить о других бытовых условиях, связанных с теплом, прежде всего, это главное - связь коммуникация. Вы говорили, что нет никакой информации, нет газет, интернета тоже нет?
Александра Марчук: Конечно, нет. Мало того, ни интернета, ни телефона, вся связь осуществляется с помощью азбуки Морзе.
Ольга Орлова: Вы хотите сказать, что сейчас метеорологи работают, передают информацию с помощью азбуки Морзе?
Александра Марчук: Только с помощью азбуки Морзе. Внедрение вроде как пакетной и спутниковой связи началось уже аж года четыре назад. Но я так понимаю, добралось не до многих станций. Там-то об этом речи не шло. Ты можешь, два вертолета в год прилетают, письмо отправить и тогда же письмо получить. Можешь, туристы, приходит группа за этот август, сейчас стало гораздо больше, тоже можешь с ними что-то передать. И причем связь азбукой Морзе, грубо говоря, только с гидрометом хабаровским, куда они передают вот эту сводку. То есть свои личные очень редко, можешь ты, конечно, воспользоваться и свою личную телеграмму отправить, но тебя переспросят, за чей счет вы эту самую телеграмму, когда убедятся, что за свой, так уж и быть, эти телеграммы будут отправлять.
Ольга Орлова: Но вообще модернизация и реорганизация гидромета началась в 2005 году.
Александра Марчук: Вот я и говорю, что четыре года она идет.
Ольга Орлова: А в чем смысл держать в такой информационной чистоте метеорологов? В таком, я бы сказала, информационном неведении? Чем это было вызвано - нехваткой средств?
Александра Марчук: Нехваткой средств, бесспорно. Это бюджетная организация.
Ольга Орлова: Ведь, казалось бы, именно труднодоступные места, прежде всего нужно снабжать интернетной связью, спутниковой связью.
Александра Марчук: Это такие чудеса нашей страны, скажем так. Но на самом деле действительно очень затратно туда сгонять вертолет, туда доставить сотрудников, туда доставить продукты. То есть сама по себе получается даже без всей спутниковой связи очень затратной.
Ольга Орлова: Но с другой стороны, если связь модернизировать и если сделать спутниковую связь, то может быть там не нужно держать три-четыре сотрудника, вполне хватит двух-одного. С другой стороны, важно, как организовано наблюдение.
Александра Марчук: Это важно для того, чтобы наблюдать. Вообще говоря, на станции должно быть по штату шесть человек. Такого практически никогда не бывает, всегда неукомплектованные станции, если вдруг шесть человек, то тогда начальник освобождается от наблюдений. Но в тот момент, когда я туда приехала, на метеостанции работало три человека.
