Марина Тимашева: Впервые за многие годы существования престижной литературной премии “Русский Букер” ее получили сразу два автора из Петербурга за романы, опубликованные в журнале “Звезда”. Елена Чижова получила собственно
Букеровскую премию за роман “Время женщин”, а Николай Крыщук получил так называемого “Студенческого Букера” за роман “Кругами рая”. Рассказывает Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Выть на Неву - вечный стон по поводу того, как Москва зажимает Петербург, раздается и, вероятно, еще не скоро смолкнет. И непривычно уже звучит радостный виват по поводу нечастых побед смиренных, но гордых обитателей бывшей столицы. Но вот ведь случилась даже двойная победа, к удивлению многих, не исключая самих героев торжества. По-моему, Николай Крыщук был удивлен своей победой даже больше, чем Елена Чижова, поскольку его роман вызвал восхищение не обычного узкого круга писателей и критиков, а непричастных пока к литературному процессу студентов - племени молодого и явно незнакомого.
Николай Крыщук: Я ни в коей мере не рассчитывал на внимание молодежной публики, я давно уже не знаю о том, как они живут, я давно уже не чувствую их. Поэтому главное мое впечатление было от встречи с этими ребятами молодыми, которые младше моих сыновей. Это было в некотором роде даже потрясение. Они внутренне свободные, они абсолютно не в системе каких-то чужих ценностей, они в каком-то необыкновенном темпе необыкновенно глубоко прошли какой-то слой культуры и литературы, прежде всего, и прошли совсем не так, как проходили это мы, потому что нам это поступало порциями. Для нас какой-нибудь Томас Манн, Борхес или литература 19-го века, или Серебряного века, или бог знает что, все это было какой-то большой частью жизни потому, что вот вырвалось, вот прорвалось. Они прошли это в быстром темпе и при этом достаточно глубоко знают. У них достаточно высокие требования к жизни вообще, к себе, и к тексту литературному. Не могу сказать, что я все понял и сам для себя выяснил, почему они выделили мой роман из вполне достойного списка, но сам факт того, что они на нем остановились, мне, разумеется, был приятен. Это как привет с дальнего берега. Сама премия, сама эта затея – “Студенческий Букер” - существует с 2004, но она была таким внутристуденческим делом. Ну, такая игра: что взрослые выбирают, а мы посмотрим, что мы выберем. А с прошлого года она стала официальной премией, и первую премию получил роман Владимира Орлова “Камергерский переулок”. А как это происходит технически? Объявляется конкурс, это действительно студенты или аспиранты, все филологи, они в этом участвуют просто из чувства азарта, они совершенно случайным образом достают любой из романов лонг-листа Букеровской премии. Им предлагается на один из этих романов написать эссе. Дальше происходит конкурс этих эссе, и их судят не по тому, о ком они написали, а по степени их квалификации, способности мыслить самостоятельно. Выбор - случайный. Например, никто из членов жюри не писал о моем романе.
Татьяна Вольтская: Чем же так тронул молодых роман “Кругами рая”?
Николай Крыщук: Его, наверное, можно назвать семейным, что ли, романом. Главные герои это члены одной семьи - отец, мать и сын, муж, жена и их ребенок. Основное действие происходит в течение трех дней, да и действием его назвать трудно, мне хотелось описать как бы бесконтактную трагедию сегодняшних отношений. Эти люди между собой, в течение трех дней действия романа, буквально, физически друг с другом не общаются. При этом это не та трагедия семейная, которая входит в криминальные хроники, которая может быть вынесена в какую-то передачу “Пусть говорят” - не о чем говорить, нет криминального, трагического события. В общем, ничего не произошло, как у Чехова - люди обедают, а тут миры рушатся. Это люди рассеянные, пропали какие-то ориентиры в отношениях, в ценностях (надоевшее слово), пути контактов, то ли люди не знают, как спастись, а тут как раз каждого из нас подстерегает гордыня, то есть спаситесь своим путем, своим способом. Один уходит служить своему призванию, другой уходит в мир своих фантазий, третий служению просветительскому, каждый выстраивает свою вертикаль, не к ночи будет помянуто. Но все это в действительности тонкий соблазн гордыни. Каждый пытается выкрутиться из этой бессвязной, бесконтактной ситуации, а в действительности, конечно, выход лежит рядом - только в контакте и только в любви, в эмпатии, во внимательном отношении друг к другу, в понимании другого. Простые вещи - да? Но это люди достаточно высоко организованные, они такие не маргинальные, между тем, они каждый по одиночке несчастен и они, каждый по одиночке, сделали несчастным своего близкого. Мы говорим о каких-то глобальных происшествиях в России, но тут важно не просто очерком дать наши глобальные катастрофы, а понять, как они сказываются в жизни каждого человека. Мы вот говорим о том, что у нас одно поколение приходит на смену в истории, полностью отменяет другое поколение, начинает выстраивать свое здание, не успевает выстроить это здание, приходит другое поколение, сметает это здание, начинает строить другое здание. А как это сказывается на жизни каждого человека? А очень просто: единственный островок, который в этой жизни существовал, существует и будет существовать, или не существует - это семья. Эта постоянная череда, смена поколений революционная, она не дает возможности существовать нормальной семье. У меня герой - старшего поколения, у него отец погиб на войне. Ну, в общем, многие же так выросли, но когда у него стал вырастать свой сын, у него же не было навыков отношения со своим отцом. Ведь эти правила предаются через рукопожатие, через улыбку, через взгляд, через быт, а вот этого устройства не было, он не чувствовал себя отцом по отношению к сыну, скорее, старшим товарищем, а со страшим товарищем иначе общаются. Если у него и были образцы, они были литературные, он и был филологом. Лучший ли это способ передачи опыта, правильный ли он, достаточно ли он плодотворный? Выясняется, что нет.
Татьяна Вольтская: Наверное, эта проблема действительно стоит остро, раз молодое жюри выбрало именно этот роман. Впрочем, и роман Елены Чижовой “Время женщин”, в общем, о том же, хотя и не только. Один из главных героев - язык, звучавший из уст людей, из круглосуточно включенного радио.
Елена Чижова: Но это и евангельские мотивы, это и фольклор, который все время присутствовал вот в этом языке, и это то, что я очень часто внутри себя слышала. И я ловлю себя на том, что когда я разговариваю со своим детьми, я очень часто повторяю те фразы, которые мне говорили бабушка, прабабушка и мама, как они меня даже ругали. То есть в детстве, лет до шести, если нужно было меня ругать, у них было два выражения на эту тему: я была или “кобыла дурдинская” или “ведьма киевская”, и ничего другого, кроме вот этих, вполне фольклорных персонажей, ко мне не имело отношения. Но главная задача, которую я решала для себя, поскольку я, в общем, не писатель реалист, заключается в том, что весь роман построен и создан для того, чтобы, перефразируя книгу Проппа “Исторические корни Волшебной Сказки”, понять сказочные корни российского большевизма. Все, что там происходит, почерпнуто из русского фольклора, из волшебной сказки как таковой - и европейской, и русской. И все вот эти, как мне кажется, очень легко читаемые мотивы, которые существуют в романе - это Баба-Яга, через образ которой описана дама из месткома, и ее главнейший атрибут, который существует в русских сказках - «титьки через грядку». И вот эти представления о Рае и Аде, которые всегда присутствуют в русской и европейской волшебной сказке, вплести в ткань повествования, в нашу историческую ткань и, тем самым, исследовать сознание людей, а не только то, что они делают и о чем они говорят - вот это была моя главная литературная задача.
Татьяна Вольтская: Елена Чижова и Николай Крыщук предполагают, что их романы выйдут в будущем году в крупнейших московских издательствах.
