Дмитрий Волчек: С гостем этого выпуска радиожурнала "Поверх Барьеров" поэтом Михаилом Королем я познакомился в конце 80-х в Ленинграде, потом Михаил уехал в Израиль, и сборники его стихов выходили в Иерусалиме, Париже и Петербурге; отмечу книжечку с замечательным названием “Королевская охота на ежей в окрестностях Фонтенбло”, выпущенную лучшим российским издательством 90-х годов – “Инапресс”. Но разговор в иерусалимском кафе мы начали не с поэзии, а с последней книги Михаила Короля - путеводителя “Королевские прогулки по Иерусалиму”. Автор рекомендует эту книгу тем, “кто уже понял, что познание города Иерусалима – вещь абсолютно неисчерпаемая, что сюда надо возвращаться, возвращаться и возвращаться, открывая новые страницы”.

Михаил, это очень дерзкая задача, потому что книг об Иерусалиме написано великое множество – и путеводителей, и справочников, а вы попытались создать что-то новое, своего рода альтернативный путеводитель, да?

Михаил Король: И к тому же еще назвал не менее нахально - “Королевские прогулки по Иерусалиму”. Мероприятие действительно дерзкое, однако закономерное. На русском языке книг про Иерусалим просто нет. То, что есть, это не книги, и не про Иерусалим. Так что только сейчас, вместе со мной, параллельно, и за мной, начинают появляться нормальные исследовательские книги, пускай переводные. На иврите и английском - полно литературы, а русскому языку не повезло пока. Но "идущий за мною сильнее меня", а я, тем не менее, пока не оставляю свою задачу рассказывать про Иерусалим малоизвестный, про Иерусалим компилятивный, мозаичный, тот Иерусалим, который складывается из мелких деталей, мимо которых мы проносимся, не замечая их.

Дмитрий Волчек: Неужели на русском не было ничего примечательного, неужели вы не опираетесь на писания ваших предшественников - путешественников, паломников, исследователей?

Михаил Король: Еще как опираюсь, потому что все эти итинерарии русских паломников 19-го века - тоже сам по себе некий иерусалимский феномен и достопримечательность. И, к сожалению, несмотря на то, что они издаются и переиздаются, мало кто о них знает, а, кроме всего прочего, надо уметь нужные цитаты приложить в нужном месте, а это тоже требует некоей виртуозности. Кроме всего прочего, не забывайте, что записки русских паломников односторонние и касаются только одной интересующей их темы, а Иерусалим - город неисчерпаемый и многограннейший, город, повторяю, мозаичный, компилятивный, и в этой компилятивности его неповторимое, его собственное лицо. Он впитал в себя не менее 80-ти различных этнических культур. Что же вы от него хотите, чтобы он был раскрыт раз и навсегда сто лет назад русским паломником? Да нет, конечно. И в этом-то все и наслаждение изучать труды и греков, и арамейцев и прочих. Стереотип города трех религий должен быть разрушен раз и навсегда, это город минимум 33-х религий, это надо понимать. И три религии, которые мы имеем в виду, естественно, базируются тоже на чем-то и взаимосвязаны. Иерусалим - великолепный образец вот этих внутренних связей. Необходимо изучать, необходимо об этом писать и, главное, не останавливаться на достигнутом.

Дмитрий Волчек: Вы живете в Иерусалиме почти 20 лет. Сколько лет прошло, прежде чем вы почувствовали, что знаете этот город настолько, чтобы рассказывать о нем другим людям? Вообще, легко ли этот город открывается чужестранцам?

Михаил Король: Город легко открывается тем, кто хочет, чтобы он открылся. И я почувствовал какую-то химию с этим городом буквально с первых минут присутствия в нем. Мы приехали зимой 90-го года рано утром, валились с ног от усталости, понятное дело, после многочасового перелета, и я не нашел ничего умнее, как тут же отправиться на прогулку в Старый город. И вот с этого началось мое увлечение городом. С одной стороны, я считаю себя совершенно еще недостойным рассказывать про этот город, я ничего не знаю о нем, я не нагулялся за эти 20 лет, мне и ста лет не хватит. С другой стороны, если ничего не делать, то ничего и не будет, надо пытаться, пробовать. Моя книга ни в коей мере не ответы на все вопросы, это просто, может быть, одна из первых попыток приблизиться к тому, что патетически называется “тайнами Иерусалима”.

Дмитрий Волчек: И разрушение стереотипов и мифов о городе, да?

Михаил Король: Это моя основная задача. С одной стороны, коллекционирование этих мифов и стереотипов, с другой стороны - попытка разобраться, как они возникали. Их не надо опровергать, с ними не надо бороться, мифы - прекрасная вещь, необходимая составляющая любой культуры, но пытаться разобраться в причинно-следственных связях в Иерусалиме - самое то место.

Дмитрий Волчек: Давайте приведем какой-нибудь пример. Миф, который требует ревизии.

Михаил Король: Самый классический миф это имя самого города. Сегодня найдется множество людей, которые радостно воскликнут: “Как же, как же, знаем! Иерусалим - это город мира, он создан для мира, в его названии звучит слово “мир” - “шалом”, “ерушалайм”. Это город для мира”. В общем, конечно, полная ерунда. С другой стороны, красивый миф возникает, такой демократический, на все века и времена, объясняющий очень многие вещи, связанные с Иерусалимом. Хорош город мира, который захватывали минимум 39 раз, с одной стороны. С другой стороны, никогда, ни при каких обстоятельствах древние хозяева города не дали бы абстрактное название конкретному городу, где есть конкретная живая связь с высшими силами, с божествами, от которых зависит жизнь города. Поэтому, в лучшем случае, город будет назван во имя божества, что и произошло с городом. Наш город изначально назван, очевидно, в честь бога заката - Шалима. Именно заката, а не рассвета - еще один стереотип. Там, где солнышко встает, ничего хорошего там нет, там выжженная пустыня. Слово “восход” - однокоренное со словом “черный” в иврите, а вот слово “закат”, даже не “закат”, а именно “закат солнца” - вот это однокоренное слово со словом “мир”.

Дмитрий Волчек: Я спросил автора книги “Королевские прогулки по Иерусалиму” есть ли у него любимый уголок в этом городе.

Михаил Король: Таких уголков немало, но вот сейчас, пожалуй, по настроению - Восточная стена Храмовой Горы, будем считать на всем протяжении, почти полкилометра непрерывного счастья. И, опять же, еще один стереотип - Западная стена, тот участок, где все молятся и записочки вкладывают в камни, называется Стеной Плача. В противовес этому я назвал Восточную стену Храмовой Горы “Стеной Смеха”. Причем тут такая амбивалентность не только в пику и как противовес, но я обосновываю это вполне серьезными выкладками. Во-первых, некогда неподалеку от этого места рабби Акива смеялся, когда другие мудрецы оплакивали разрушенный Храм. Спросили его: “Акива, почему ты смеешься?”. Ответ его был примерно такой, что было два пророчества об Иерусалиме: одно пророчество - о разрушении, другое - о восстановлении. И мы видим, что первое сбылось, значит, неминуемо сбудется и второе. Значит, он смеется от радости, как раз напротив этой “стены Смеха”, которая сплошь состоит из смешных объектов… Взять, например, колонну, вставленную турецкими строителями поперек кладки, так что торчит как шпынек и носит название “Трон Мухаммеда”, ибо, по преданию, Мухаммед воссядет на эту колонну, представьте себе, и будет взвешивать добрые и дурные поступки людей, пришедших на Суд. Смешно то, что мы ищем у Западной стены остатки величия Храма, и нередко читаем в интернете, что это все, что осталось от Иерусалимского Храма. Ну, не правда ли смешно? Та же сама иродианская кладка с Восточной стены, и, более того, с остатками кладки первого Храма. Вот это вообще удивительно. “Стена Смеха” - место, которое я рекомендую для посещения, и ему посвящена целая глава в первом томе моих “Прогулок”.

Дмитрий Волчек: Это первый том, и будет еще второй том, посвященный Храму Гроба Господня.

Михаил Король: Абсолютно верно, целиком и полностью второй том посвящен потрясающему, также неисчерпаемому месту - Храму Гроба Господня.

Дмитрий Волчек: Ваше самое главное открытие, связанное с храмом?

Михаил Король: Самое главное открытие заключается в том, что история Храма Гроба Господня, казалось бы, насквозь христианская, неразрывно связана со всеми другими историями Иерусалима. Храм надо рассматривать исключительно в интегральном значении. Самое большое мое открытие, что Храм Гроба Господня - это национальная израильская святыня. Конечно, многим не понравится такая формулировка, но я склонен рассматривать исключительно так, не отчуждая его от мировой культуры, не отчуждая его от еврейской культуры и, собственно, иерусалимской. Ну, давайте какую-то забавную деталь, вопрос для “Что, Где, Когда?”. Где в Храме Гроба Господня вы можете встретить настоящего хасида в шляпе и с пейсами? Ответ: в капелле или в часовне, или в приделе Четырех животных, то есть в Тетраморфе. Придел принадлежит Эфиопской церкви, там есть изображение встречи Царицы Савской и Соломона. Как известно, первый эфиопский царь Менелик был продуктом этой встречи. На полотне изображена свита Царя Соломона, состоящая из вот таких хасидов в шляпах и с пейсами.

Дмитрий Волчек: Михаил, есть ли такая вещь, как поэтика Иерусалима, как бы вы определили поэтический дух города?

Михаил Король: Поэтика Иерусалима - это та же самая компиляция, но осколки самых невероятных культур, столкнувшихся лбом с иерусалимским камнем, с нашими скалами, с нашим известняком. Собственно говоря, то же самое, что было когда-то здесь 200 миллионов лет назад, когда океан Тетис откладывал слой за слоем эти скелетики живших в этом море тварей.

Дмитрий Волчек: Как переезд в этот город повлиял на ваши собственные стихи, как город влияет на вашу поэтику?

Михаил Король: Она изменилась очень сильно, я стал искать эпические формы в поэтике и, мне кажется, нашел. Это немыслимая вещь, это совершенно это не соответствует современной русской поэзии, но вот это вот направление меня будоражит и интересует.


Дмитрий Волчек: На волнах Свободы звучат два текста из цикла “Краткое пособие по ближневосточному идолопоклонству”. Читает автор, Михаил Король.


Михаил Король:

Я не люблю бога Шамшу.
Особенно, когда берет он замшу
И начинает протирать свои блестящие части.
Вот какое оно ханаанское счастье –
Над речкой Сорек засветиться сыто,
Выдать старухе-филистимлянке корыто,
И невтрофенную силу - дебилу из племени Дана,
За то, что тот всегда просыпается рано
И носит немытые никогда волосья,
Длинной с несжатые в жертву колосья,
Сопровождая все это речами,
Мол, жизнь навеяна солнца лучами…
Забыли жители сорековой долины,
Что когда их еще лепили из говна (зачеркнуто) глины,
Шамшу, он же Атон, не прижился в дельтовом номе
По причине своей примитивности. В солнечном доме
Счастлив будет только один Кампанелла
Жарить без крема свое белое глупое тело,
Даже зонтик ливанский с собой не взямши…
Не люблю примитивного бога Шамшу


Йамму, я не люблю бога Йамму,
Как не люблю читать купринскую “Яму”.
Надоела, надоела соплей пучина.
Пожалуйста, не приставайте ко мне, мужчина!
И прошу вас, обойтись без арии прибоя,
В которой одно и то же, без перебоя:
“Прекрасны вы, как и ваша мама,
Позвольте представиться: Йамму я, Йамму…
Отвалите, несносный! Я и сама без сраму,
А захочу отдаться - отдамся Ван Даму
На поле, на самарийском, под кисточкой винограда,
С улыбочкой идиотской - так, дескать, тебе и надо,
Прообраз деда с трезубцем, кумир профана,
Ревнивый хозяин надувного левиафана.
Бе-бе-бе - овечкой дразню тебя, вспененный гностик,
Жди - не дождись, не дрогнет хвостик.
Вы, дяденька, лучше море нам не мутите
На пару с Муту. И не смотрите на наши тити.
Отвалите. Не смущайте Прекрасную Даму,
Она совсем не любит бога такого - Йамму.

Дмитрий Волчек: Михаил, этот цикл требует авторского комментария.

Михаил Король: В общем, все сказано в заголовке: это краткое пособие по ближневосточному идолопоклонству. То есть здесь представлены образ языческих богов западносемитского пантеона примерно периода поздней бронзы – раннего, первого железа.

Дмитрий Волчек: А кто ваша героиня?

Михаил Король: Героиня - замечательная девушка, которую здесь зовут Ашера, она же Иштар, она же Астарта, она же, скорее всего, Афродита, Венера, она же прообраз Девы Марии - любимый наш образ богини-матери, богини плодородия.