Отрывки из выпусков передачи «Ваши письма», звучавших в течение 2009 года.
Письмо из Норильска: «Россия - великая страна. Никому не нравится, что у нас много природных ресурсов и земли. И, кстати, дядька Путин не такой дурак - оставить Россию без военных ресурсов. Другие страны все говорят: у нас такая военная мощь, а наши власти не хвастают этим, и у нас есть наверняка сюрприз для неприятелей. Это все америкашки, они послали своего человека к власти – Горбачева, он развалил СССР. Самое интересное, что ни Грузия, ни Украина не жаловались на Россию, а сейчас, когда их экономика трещит по швам, они сели на одно местечко. Несмотря на то, что вы, Украина и Грузия, нас не любите, все же мы никого не берем за яйца. Поэтому я считаю: Россия - великая страна. Америку в пример не надо брать, они вообще на Хиросиму и Нагасаки атомные бомбы бросили ради эксперимента. Насчет Украины, то это бывший СССР. Но я ни одного человека не знаю, которому бы понравилось на Украине, потому что русских там не любят. Разве что, большие деньги тратим, тогда везде делают вид, будто мы им нравимся».
Екатерине из Норильска, написавшей это, восемнадцать лет, она учится на повара, незнакома с русским правописанием, не употребляет знаков препинания, «никому» пишет раздельно: «ни кому», вместо «сейчас» - «щас», Украина у неё с маленькой буквы, не говоря о Грузии. Но есть такие письма и почти без ошибок… У меня нет похожего письма с Украины, но я точно знаю, что где-нибудь в Коломые или Гадяче учится на повара восемнадцатилетняя Оксана, которая в любой момент готова мне написать или рассказать, что Украина – великая страна, которой все завидуют, особенно – Россия, что Украина триста лет кормила москалей в прямом и переносном смысле слова, что все великие русские – это на самом деле украинцы, не исключая и Пушкина, что украинцы – это первые и лучшие на земле арийцы, что без них и Америка ничего собой не представляла бы… У меня нет похожего письма из Грузии, но я точно знаю, что где-нибудь в Гори или Поти учится на повара восемнадцатилетняя Сулико, которая готова мне написать или рассказать, что грузины – это величайшая, культурнейшая нация на планете, а все эти абхазы, осетины, турки-месхетинцы – что-то непонятное, что у тех же абхазов в языке даже слова «море» нет… Когда-то это всё мне рассказывал грузин-таксист по дороге из Гагр в Пицунду, и я ему предрёк, что если он и его соплеменники будут так настроены, то дело может кончиться тем, что у них останется только слово «море», а самого моря не будет…
Автор следующего письма советует мне не употреблять слово «путинизм». Он пишет: «Слушатели пусть употребляют, если им хочется, а вы не должны. Таким образом вы занимаетесь пропагандой. Разговоры о «фашизации» России ведут те, кого называют «демшизой». Россия является членом всех основных международных организаций. В ней соблюдаются все права, предусмотренные Декларацией прав человека. Ограничения их не сравнимы с практикой подлинно фашистских режимов. Под демократизацией России вы и такие, как вы, подразумеваете свержение Путина и смену идеологического вектора. То есть, вы тем самым отрицаете народовластие. Ведь даже вы признаёте, что российская власть в достаточной степени поддерживается народом. Для вас же демократия – только то, что соответствует вашему представлению о ней».
Это серьёзное, важное письмо. Путин говорит, что устроил едва ли не лучшую демократию в мире, что в России свободные выборы, полноценная политическая жизнь, свобода слова и прочие прелести. А его, Путина, защитники, как тот же Чубайс и почти вся верхушка бывшей его партии, говорят: в России демократии, по существу, нет, это гадко и опасно, это угнетает Россию, мешает ей развиваться, но Путина и его режим мы всё равно поддерживаем, потому что наш народ до настоящей свободы ещё не дорос и мы – в роли демократов-западников – ему не нужны. Путин таких своих защитников должен был бы собрать и отправить туда, куда поместил Ходорковского, но он этого не делает, в данном случае действительно ведёт себя так, как не свойственно фашистским фюрерам.
«Анатолий Иванович, здравствуйте! Слушать вашу передачу из года в год - это бальзам на душу, хочется петь. Я родилась в Средней Азии, прожила там пятьдесят три года, потом переехала в Россию, под Псков, а недавно – в Белоруссию. Купили квартиру, обустроились. Единственное, что меня беспокоило: услышу ли вашу передачу? Включили приёмник, стали искать «Свободу», а её, оказывается, и искать не надо, слышим чётко: «У микрофона Анатолий Стреляный…». Так почему же говорят, что в Белоруссии нет свободы слова, строгий режим президента? Может, он и строгий, а как научить нас работать? Вы приезжайте, посмотрите, какая грандиозная работа идёт в стране, чего я не видела в России, не говорю про Киргизию. Я нигде не видела такого масштаба наведения порядка. Чистота, перекрывают крыши в разные цвета, штукатурят дома, выкладывают кирпичом тротуары, меняют трубы, облагораживают скверы, парки. На центральных улицах в домах меняют окна – вставляют стеклопакеты от шума. Кругом цветы, фонтаны. Это не в Минске, а в городе Орше! Боже, я хожу и радуюсь: неужели поживу в такой чистоте и красоте? Спасибо и низкий поклон Александру Григорьевичу Лукашенко, что, не жалея себя, не даёт покоя своим подчинённым, делает всё возможное, а порой и невозможное, чтобы белорусский народ жил в достатке, процветал и был счастлив. Не трогайте нашего президента! Сознание у нашего народа ещё низкое. Повысится личная культура людей – и строгий режим отпадёт. У Нурсултана Назарбаева тоже одна партия, его никто там не трогает, у него всё хорошо, он умница. И в Белоруссии всё хорошо под руководством великого человека. Много партий – хаос, лебедь, щука и рак. Меня поразила продукция на прилавках. Я давно такой не ела. Красивейшие огурчики и помидоры. На вопрос, откуда, - ответ: из Шклова, райцентра. Там такие индивидуальные овощеводческие хозяйства, что диву даёшься. В центре Шклова – памятник огурцу-красавцу. Приезжайте, полюбуйтесь, и у вас обязательно изменится отношение к президенту. Валентина Григорьевна».
Если бы я когда-нибудь наделся хотя бы одного человека обратить в свою демократическую веру, то это письмо заставило бы меня сказать вслед за пушкинским «свободы сеятелем пустынным», что «потерял я только время, благие мысли и труды». А эту свою почитательницу я понимаю. Пятьдесят три года прожила в Средней Азии, потом очутилась под Псковом… Понятно, что в Белоруссии после этого она испытала то, что именуется культурным шоком, сотрясающим человека, когда он попадает в новую для него культуру. То же самое с нею было бы в Белоруссии - после Средней-то Азии и Псковской области - и тридцать лет назад. Только тогда она назвала бы великим человеком Машерова, бывшего руководителем Белоруссии. Представляю, что с нею было бы, если бы в наши дни она перенеслась из-под Пскова не в Белоруссию, а в Германию или Соединённые Штаты Америки, увидела бы тамошнее благоустройство, тамошнюю чистоту, тамошний порядок… и никаких следов великого человека во главе страны, которому надо за это слать низкий поклон через радио «Свобода».
Письмо из Киева: «Сколько смелых, умных, прекрасных людей погибли за право говорить правду властителям! «Дайте только мне микрофон! - когда-то думала я. - Моих правдивых слов они испугаются, как яркого света - тараканы! Устыдятся своих преступлений и затрепещут перед наказанием!». Дудки! Сегодня мы живем в атмосфере свободы слова. Конечно, большое достижение в том, что никого не забирают ни в кутузку, ни в дурдом. А зачем это делать, если обнародованная чистейшая правда сама по себе ничего не меняет? За последние годы все слои общества наговорились всласть. А каков результат? Количество сказанного не перешло в качество сделанного. Свобода слова не остановила в нашей стране подлостей, присущих власти… Наравне с правдивыми словами свободны лживые. Правда тонет, опутанная наглым обманом, как сетями. Ложь прекрасно держит удар. Мы зависли, как неисправный компьютер. Нет-нет, да и хватается возмущенная толпа даже в Европе за камни и горючую смесь. Начинаешь думать, что без какого-нибудь бунта не обойтись и у нас. Это - ужас, ужас, ужас! Неужели нужна кровь, чтобы хорошо встряхнуть наших правителей, всю страну, ее дремучий народ? Буду рада услышать, что мои рассуждения ошибочны. Можете меня представить, как угодно: Петровой, Сидоровой, Волковой».
С неким умыслом я представлю эту женщину под всеми тремя фамилиями: Петрова-Сидорова-Волкова. Обычно говорят так: на кой эта свобода слова, если Васька слушает, да ест? С человеком, который разочарован на такой манер, не хочется вступать в беседу. На что он, собственно, жалуется? На то, что нет на свете начальника, который проснётся однажды утром и превратит свободу слова в непосредственную производительную силу? Взрослое дитё… А вот госпожа Петрова-Сидорова-Волкова уже не дитё. Она и разочарована, и возмущена, но – по-взрослому. И это главное, что произошло со многими людьми в Украине за годы после оранжевой революции. Они повзрослели. Смотрите. Эта женщина верила, что свобода слова сразу изменит жизнь, образумит и вразумит власть. Не вышло. И что? Госпожа Петрова-Сидорова-Волкова не говорит: ну, её, свободу слова! Она говорит: ну, что ж, печально, горько, не хочется, а придётся, видно, принимать более крутые меры. Она готова действовать, а не ныть, и боится только крови. И правильно делает, что боится – значит, постарается обойтись мирными средствами.
«Анатолий, здравствуйте! Почему Запад твердит об оккупации Россией Абхазии и Южной Осетии? Россия официально признала эти страны. Установила дипотношения и действует в правовом поле. Зачем что-то придумывать и додумывать? В тоже время все должны понять, что даже если теоретически предположить, что признание было ошибкой, то все равно обратного пути нет и быть не может. Так что и это проехали. Что вы по этому поводу скажите? Олег».
Я скажу, Олег, кое-что только насчёт правового поля, об остальном – как-нибудь в следующий раз. Выйдите из подъезда своего дома. Там на лавочке сидят пожилые женщины. Рядом, на детской площадке, мужчины. Скажите им, сначала - женщинам, потом - мужчинам, что они живут в правовом поле. Потом заговорите с ними про Абхазию и Южную Осетию. Скажите, что и там российская власть действует в правовом поле. А потом напишите мне, что вам ответят ваши собеседницы и собеседники.
Следующее письмо – из Тверской области. «Аффектно-искренне приветствую вас, Анатолий Иванович! Хотя моя интуиция подсказывает, что каждая минута вашей радикальной и плодотворной деятельности перенасыщена, но, уповая на ваш нескончаемый аттрактивный ручеёк филантропии, - помогите, пожалуйста, одинокому диссиденту найти элексир жизни в облике транзисторного приёмника! В настоящее время мне пятьдесят семь лет. Но ещё с юношеского возраста боготворил чародейскую новизну вашей радиостанции, пополняя своё мировоззрение гуманитарными и свободными концепциями райской жизни зарубежья. В настоящее время скорблю об отсутствии в торговле (запрет В.Путина) многоволновых приёмников. Мой любимец «Океан», сошедший с конвейера много лет назад в Латвии, потерял чувствительность. Лишь короткое время, с шумной риторикой, я поглощаю ваши прозрачные спектры бытия. А посему прошу, умоляю: подскажите, где найти иностранный многоволновой транзисторный приёмник. Располагая дензнаками, незамедлительно совершу вояж за чудотворцем. Моя локализация: 172630 Тверская область, Западно-Двинский район, посёлок Старая Торопа, улица Кирова, 39. Иванов Валерий Васильевич».
Письмо господина Иванова я прочитал моему киевскому другу пану Остапенко. Он психолог по образованию, а по роду занятий -предприниматель, торгует установками для очистки воды, частично делает их сам на одном заводе, бывшем, естественно, «почтовом ящике»; установки разные – от домашних до промышленных, заказчики очень довольны, мне кажется, они у него по всему свету, есть и в России, в Якутии, например (где Киев, а где Якутия!); одно из его изделий стоит у меня на кухне уже несколько лет, фильтры ещё ни разу не менял, оно не только делает воду приятной, то есть, безвкусной, но и устраняет болотистый запах. Письмо нашего слушателя я прочитал ему потому, что пан Остапенко всё знает и всё умеет, был у меня прорабом на строительстве бани, консультирует меня по таким вопросам, как укладка гарцовки, у него есть и ветеринарный опыт, ждёт, когда моя корова созреет телиться, он умеет помочь и в этом деле; правда, сначала корову придётся завести. Читаю его письмо:
«Сообщаю вам и вашим слушателям, что жизнь приёмников, позволяющих на территориях бывшего СССР слушать вражеские голоса, продолжается с неизменным успехом. Такие приёмники, а называются они Degen DE1103, можно легко приобрести в Москве примерно за три тысячи рублей на Митинском радиорынке, 102-й павильон, на первом этаже нового здания, а также в других точках этого рынка. В.Путин торговлю ими не запрещал и уже, думаю, не запретит. Эти приёмники изготовлены в Китае для того, чтобы великий китайский народ мог слышать вдохновенные и вдохновляющие голоса своих Великих Кормчих и Великой Коммунистической Партии в любом уголке планеты всей. Но они, эти приёмники, пригодны и для того, чтобы бывшие советские труженики могли по привычке украдкой слушать (перед тем, как забыться сном) такие родные и такие далёкие вражеские голоса... Также эти приёмники, при небольшом ухищрении, способны принимать диапазоны ГиБДД и милиции. Так почти всё тайное, с китайской помощью, становится явным... Есть на митинской барахолке и широчайший выбор всевозможных отечественных приёмников - от раритетной рижской Спидолы до прощального крика советского радиопрома. Нужные вашим слушателям приёмники можно купить и с доставкой наложенным платежом - в интернете полно предложений. Сообщите вашим слушателям, что на получение всех этих сведений я потратил примерно десять минут моего драгоценного времени. С уважением Александр Остапенко».
Слушатели, наверное, обратили внимание на то, что пан Остапенко написал чуток в манере господина Иванова. «Плетение словес»… Но в быту он говорит просто, хотя тоже душеполезно. Из его поучений, адресованных лично мне, некоторые имеют всеобщий характер. Я люблю всё делать из подручных материалов и побыстрее, на что пан Остапенко однажды сказал: «Конфетку, Анатолий Иванович, можно сделать из любого дерьма. Но! Люди будут смотреть и говорить: вот какая красивая конфетка из дерьма».
«Здравствуйте, Анатолий! – следующее письмо. - Передайте нижеследующую правдивую историю. Она позволяет надеяться, что Россия не погибнет. Я два года назад приезжал в Россию из США, чтобы забрать к себе отца. Ему было семьдесят девять лет, слепой, с болезнью Паркинсона, никого, кроме меня, у него не было. Я был очень занят на работе в США. Взял отпуск на две недели (у нас тут больше, чем на две, в отпуска не ходят), и поехал. Приехав в Москву, я обнаружил, что мой российский паспорт давно истек. Получение нового займет месяц или больше. Если дать взятку, то - неделю. Положил в карман деньги, бутылку коньяка в рюкзак, и отправился с утра в управу. Отсидел шесть часов в очереди и, наконец, попал к начальнику. Вечерело. Мужик был в штатском. В стенном шкафу я заметил его форменный пиджак с двумя звездочками подполковника. С этого момента начинается сказка. Я рассказал ему про работу в США, про слепого папу, про мой двухнедельный отпуск. Он всё это выслушал и быстро написал что-то на клочке бумаги. "Идите в подвал, передайте машинистке". Я пошел. Она сказала: "Приходите через три часа". Я пришел. Она мне выдала новый россйский паспорт. Через три часа! Затем она попросила меня подняться к начальнику, чтобы уладить детали. Я засунул руку в карман, ощупал купюры и пошел. Войдя, сказал: "Хочешь, возьми коня любого!" Я, Анатолий, не шучу. Именно так я и сказал. "Бумаги нет, - сказал начальник виновато. - Нам бы немного бумаги обычного формата». Пока я сидел в очереди, уже наслушался жалоб на отсутствие бумаги. Людям приходилось переписывать всякие заявления. Очень они ругались: «Богатеи! Бумагу жулят!».Через двадцать минут у них была бумага. Я сбегал в книжный магазин и купил ящик. На пару дней управе хватит. Вышел на улицу. Там иномарки не пускали карету «скорой помощи» через перекресток. Эта история вот о чём. Государство, в котором нет бумаги и в котором «скорая помощь» не может пробиться через БМВ, скоро умрёт. А люди останутся. И военные, и штатские. "И в поле боя убиенные». И я уверен, что они уже думают о том, как отделить зерна от плевела. Бог им в помощь! С уважением Михаил».
Спасибо, Михаил, за письмо. Я тоже время от времени покупаю бумагу для своего сельсовета.
«Почему вы, являясь, кажется, патриотом Украины, запрещаете кому-то быть горячим патриотом России? – пишет Наталья Кононенко из Нахичевани. - Кто-то не устает рассказывать, что арийцы – это древние украинцы, от которых произошли все ценные нации Земли, а кто-то говорит о вечно «ВеликиЯ России». Подавляющее большинство бывших колониальных держав и по сей день вмешиваются в жизнь своих бывших колоний, если последние не перешли под крыло другого сильного, как это случилось, например, с Гонконгом и Макао. Почему Россия должна только наблюдать за тем, что происходит на Украине и в других прилегающих к ней государствах?». Да, Наталья, так рассуждают и руководители России, и большинство россиян, и в полном соответствии с этим пониманием горячего патриотизма Россия то открыто и грубо, то скрытно и тонко вмешивается и вмешивается в дела своих соседей. Но вот вопрос: что она с этого имеет? Кроме разнообразных потерь, ничего. Кроме потерь и ответных ударов, в том числе – по государственному и национальному самолюбию… Правда, надо отдать должное российской пропаганде. Она хорошо это использует. Она говорит: видите, дорогие сограждане, нас никто не любит, нас не ценят, нас обижают, поэтому мы должны держаться вместе, всё теснее сплотимся вокруг известно кого!
На волнах радио «Свобода» - отрывки из выпусков передачи «Ваши письма», звучавших в течение 2008 года. У микрофона Анатолий Стреляный. Я продолжу после новостей.
Радио «Свобода». У микрофона Анатолий Стреляный. В эфире – отрывки из выпусков передачи «Ваши письма», которые шли в течение 2009 года.
Письмо из Кривого Рога: «Вчера вечером у меня с мужем состоялась дискуссия об Украине и России. Мы с ним представители разных политических взглядов (он родом из Донецка, это многое объясняет, а я оранжевая до ужаса). По его мнению, хуже Украины нет места на всем постсоветском пространстве. Он верит всему, что рассказывают на российском ТВ о мире, об Украине и России. В России он ни разу не был, но верит, что там всё так, как на российских экранах. В Украине он живёт, знает, что российское телевидение всё о ней врёт, и в то же время верит этому вранью. Меня зовут Марина, мне тридцать два года, живём мы в городе Кривой Рог, вашу передачу начала слушать очень давно. На мой взгляд, состав людей, пишущих вам, поменялся. Раньше было восемьдесят процентов верных ленинцев и двадцать – вменяемых, сейчас восемьдесят процентов – это вменяемые, а двадцать - "патриоты". Может, это связано с тем, что "патриоты" теперь имеют то, что им всегда было нужно. ТВ даёт им энергетическую подпитку каждый день, говоря, что Россия - великая и хорошая, остальные – маленькие и плохие, а если тоже большие, то подлые. А вот мы, вменяемые, оказались как бы в подполье. Я заметила, что есть люди, которые легко делают много маленьких правильных выводов, но из них почему-то не могут сделать один правильный обобщающий. Как дети, которые, решая задачу, все действия делают правильно, а последнее – неправильно, и получают ошибочный результат. Мой муж ездит на западной машине, с упоением рассказывал мне, как в Америке строят дороги, предоставляя гарантию на сорок лет, после поездки в Швецию взахлёб рассказывал о благоустроенности и рациональности их быта, умении вести бизнес. И всё равно: Запад - враг, а Россия – друг-товарищ и мать родная, и не дай Бог ее обидеть реконструкцией украинской трубы. Я говорю ему: с такими выводами будешь ездить по колдобинам до скончания века. Наша дискуссия так ничем и не завершилась. У нас в семье демократия, но рядом спал наш маленький сын. Я подумала, что когда он вырастет, то будет носителем моего прогрессивного мышления. С уважением Марина Серова. Украина, Кривой Рог».
Спасибо, Марина, за письмо. Некоторые в вашем положении просто не вступают в политические споры с близкими, чтобы не портились отношения. Такие люди, как ваш муж, конечно, могут менять свои взгляды, но – незаметно для самих себя. Вчера верил в Ленина и не верил в Бога, а сегодня верит и в Ленина, и в Бога, и в Путина впридачу, и не может рассказать, как это произошло, а когда начинаешь спрашивать, сердится. Так что когда муж станет вашим единомышленником, не напоминайте ему о прошлом. Из вашего города – вот совпадение – у меня есть ещё одно письмо, и тоже от женщины. Она немного старше вас, ей тридцать шесть лет, зовут её Ларисой. Мне кажется, вы с нею очень похожи. Читаю:
«Два года назад довелось побывать мне в Париже, там живет мой брат,
я гостила у него две недели. Как любого человека, впервые попавшего в
цивилизацию, меня поразила чистота общественных туалетов, приветливость
французов, обилие небелых людей – короче, дружба народов. Никто ничего не распивает на улицах. Вернулась домой, и мне стало прямо до слёз неприятно видеть молодых родителей, гуляющих с детскими колясками и пьющими пиво из горла. На лавочках сидят мамы, посматривают на своих детей и тоже курят и пьют пиво. Окурки бросаются под ноги, туда же и пустая тара. Напрягите мозги: ваш же малыш возьмёт окурок в рот, порежется осколками от бутылки! Я работаю на заводе. Так вот, здесь официальный язык - мат, причем, это на уровне не рабочих, а высшего руководства. И коррупцией пропитаны все поры. Созданы многочисленные внутренние проверяющие структуры. Являются в цех и открыто вымогают деньги у начальника, об этом знают все, это норма жизни, а еще же есть внешние структуры, государственные – те вымогают ещё больше», - пишет Лариса из Кривого Рога.
Самое печальное, что видишь в Украине – для меня, во всяком случае - всё-таки не это, не взяточничество сверху донизу. А вот это: катит красавица коляску с ребёнком и сосёт пиво из горла, а иная и сигаретой как-то умудряется при этом попыхивать.
. Слушаем следующее письмо. Внимательно слушаем!
«В вашей передаче прозвучало письмо женщины о её впечатлениях после того, как она переехала из России в Белоруссию. Я хочу поделиться с вами впечатлениями белоруса, переехавшего в Россию. Это не кто иной, как я, собственной персоной. После Белоруссии я прожил более десяти лет в Алма-Ате. После Белоруссии она показалась мне грязноватой. Но вот в девяносто втором году я стал жить в России. Приехал зимой. Заснеженный город показался интересным, частично он был вписан в лесной массив. Но когда растаял снег, я ужаснулся. Моим глазам открылся не город, а свалка. В частном секторе я приобрёл участок и стал строить дом. Наряду с этим выделял по часу в день, чтобы навести чистоту в радиусе ста метров. Начал вырубать кустарник и уничтожать мусор в нём. Местные жители всё меня выспрашивали, кто меня нанял и сколько мне заплатили. Оказывается, они годами жаловались во все инстанции, вплоть до ООН, чтобы власти навели здесь чистоту. Жаловались и… продолжали гадить. Видя мои старания, только два соседа грозились мне помочь, но так и не отважились. И вот только через три года мне удалось навести относительную чистоту. Сейчас я работаю дворником, - продолжает господин Верещагин, автор этого письма. – Каждое утро я собираю мешок мусора: половину – из урн, половину – с тротуаара и улицы, это то, что выбрасывают прохожие и жители – с балконов. Очень редко кто бросает мусор в урны, обычно – мимо и где вздумается. Особую проблему составляют окурки. Они лежат кучами вокруг урн, но только не в урнах. Каждое утро я вылавливаю каждый окурок, подметаю щёткой, получается чистота, как в Белоруссии, но только на несколько часов. За семнадцать лет жизни в России я, среднеазиатский русский, убедился, что российским русским людям чистота просто не нужна. Они будут ругать правительство, мэра, ЖЭК и пр., но… Они не могут понять, что те помои и прочее, что они выбрасывают на дорогу (почему-то обязательно на дорогу), под колёсами машин превращаются в пыль и попадают в организмы их и их детей. Мне кажется, это основная причина, почему продолжительность их жизни так низка. И когда я слышу с экрана «великая русская культура», у меня всегда встаёт образ вот этой культуры, с которой я имею дело по своей дворницкой жизни. Николай Верещагин. Димитровград, Ульяновская область».
Спасибо за письмо, Николай Николаевич, я лучше понял, почему та женщина, оказавшись в Орше после Пскова и увидев чистоту, просто не могла себе представить, что начальство и прежде всего, президент там ни при чём, что в этом смысле в Орше каждый житель – начальство, каждый житель – президент, наводящий чистоту и порядок в своём государстве. Моя теория такая. Я её уже излагал. За годы, что сижу перед микрофоном «Свободы», успел не по одному разу изложить все свои теории. Итак, неряшливость, которая мучает господина Верещагина уходит своими корнями в века, в татаро-монгольское иго. Это влияние кочевников. Кочевник мусора за собой не убирал. Загадил один клочок немеряного пространства – перешёл на другой. И, конечно, последствие неимоверно, до середины девятнадцатого века, затянувшегося крепостничества, страшного русского крепостничества, по существу – рабства, людей продавали, как скот. Раб никого не уважает и первого – себя. Он ко всему безразличен. Он даже любит мусорить – назло своему владельцу, барину, пусть и тот утопает в моих рабских отходах. И, конечно, общая отсталость. Человек ещё не конца выделил себя из природы. Он ощущает себя её частью – как животное, как растение. На эту русскую стихийность первым обратил внимание первый же крупный русский философ, за что царь Николай и объявил его сумасшедшим, - это Пётр Чаадаев. Он первый сказал, что прежде чем думать о своём национальном величии, об особом предназначении, о православном покорении мира, надо научится застёгивать штаны или, как он выразился, «жить разумно в эмпирической действительности». И дальше вот эти знаменитые слова: «В своих домах мы как будто на постое, в городах кажемся кочевниками, и даже больше, нежели те кочевники, которые пасут свои стада в наших степях».
Если кто думает, что на этом мусорную тему я сегодня закрываю, то ошибается. Уж очень она задела слушателей «Свободы» - пожалуй, больше, чем все политические, исторические, идеологические темы. Думаю: к чему бы это? Дай Бог, чтобы это свидетельствовало… Я хочу, друзья, чтобы это свидетельствовало знаете о чём? О начале, пусть микроскопическом, великих цивилизационных сдвигов на евразийском пространстве – вот как, ни много, ни мало!
Читаю следующее письмо: «Нам с мужем сто сорок два года. Вместе мы сорок семь лет, любим кататься на велосипедах. Приезжая в Германию в гости, садимся на своих коней, и – в дорогу по красивейшим местам Северный Рейн Вестфалии. Там проходит канал. Мы проезжали вдоль него до сорка километров в день. Возвращаясь назад, однажды я решила протереть от пыли велосипеды. Достала из мешочка чистые салфетки, намочила их в воде канала и старательно стала протирать… Вдруг слышу на чистом русском языке: «Здравствуйте!». – «Здравствуйте! Откуда вы знате, что мы русские?» - «Ни одному немцу не придёт в голову мыть велосипеды у водоёма». Прошло семь лет, а мне по сей день стыдно за своё бескультурье. Любоваться гладкими дорогами, домами с постоянно чистыми окнами, незастеклёнными лоджиями, заполненными цветами – одно удовольствие. Но любованию приходит конец, надо возвращаться домой. Каждый раз, покидая понравившуюся нам страну, а мы были во многих, хочется верить: а вдруг и у нас будет красиво и чисто. Но увы!».
Следующее письмо: «Вот вы говорите, что нельзя все свои ожидания связывать с политиками. Что-то вы лукавите, Анатолий Иванович. С кем же, как не с государственными политиками, связывать людям свои надежды? Пытаться всё делать самому? Да вы не анархист ли, Анатолий Иванович? Как же простому человеку обходиться без государства, когда оно проникло своими щупальцами во все сферы человеческой жизни? Абсолютно всё под контролем государства. Шагу ступить нельзя, паспорт везде покажи. Сейчас ни родиться, ни жениться, ни помереть без вмешательства государства невозможно. Мы живём в реальном мире, и, как ни прискорбно, анархии в нём места нет. Даже спрятаться негде – сразу изловят и как прутик в общую связку вплетут вокруг топорища проклятого. А вы говорите: без политиков. Объясните, Анатолий Иванович, как же из связки вырваться-то, чтобы от государственных политиков не зависеть?».
Письмо подписано закорючкой. Конечно, дорогой, государство всюду влезло. Но есть такие дела, такие свершения, и великие свершения, которым государство помешать не в силах. Можно бросать окурки в урны или куда угодно, хоть себе в карман, завернув в бумажечку, только не под ноги, не в траву… Если кто решит не выбрасывать мусор с балкона, государство тоже не сможет помешать. В больших городах наметилась мода: не смотреть ящик, вообще не держать его в доме. Тоже никакой Путин не может воспрепятствовать. Нет власти, которая запретила бы каждый день менять нижнее бельё, даже если в наличии один комплект. Постирать и тут же высушить – пара пустяков; пока завтракаешь, высохнет. Никакие чекисты не могут помешать освобождению жилища от запаха слежавшегося тряпья… Не выпивать поллитра в один присест. Ну, кому надо показывать паспорт, чтобы не материться в присутствии детей?!
«В России, должен вам сказать, Анатолий Иванович, надо жить долго. Признайтесь, что даже вы, с вашей исключительной проницательностью, разве думали эдак году в девяностом, что российские солдаты-призывники будут дезертировать в Грузию из Южной Осетии? Мне в настоящее время почти шестьдесят лет. Здоровьем Бог не обидел. Рассчитываю – тьфу-тьфу! – дотянуть до восьмидесяти. Вы спросите: зачем? Отвечаю: чтобы увидеть ещё что-нибудь такое, как это дезертирство. Например, дезертирство военнослужащего из Уральской республики в Московское царство. Степан Халтурин. Санкт-Петербург».
Что вы Степан, могу поверить, а что Халтурин – нет, не верю, это вы в порядке куража взяли себе известную революционно-террористическую фамилию. Тем не менее, проницательностью похвалиться не могу. Не предвидел, например, что госпожа Батурина, супруга московского мэра, окажется такой успешной предпринимательницей, войдёт в число многократных миллиардеров.
Опять письмо о молодых мамах с колясками, а в колясках – дети и бутылки пива, о мамах, которые (дальше – дословно) «ежедневно приходят на одно и то же место, каждый день, - повторяет написавшая это письмо женщина, - и это уже фактически мусорник: кругом окурки, грязь, в которой ползают их дети. Моя приятельница работает воспитателем в детском саду, так вот, приходя на работу, каждый день она выносит из павильона пустые пивные бутылки, их оставляют подростки, проводящие там вечера, а выпив, можно и развлечься, размалевать павильон или нагадить в детскую песочницу. Это не моя фантазия, это факты. Я не хочу никого обидеть, однако не стоит забывать, что наши дети - это отражение нас самих. На протяжении своей жизни, я сделала такой вывод, что люди не меняются. Вам, Анатолий Иванович, слушатели пишут о своих теориях, поделюсь и я своей. На мой взгляд, в течение всей жизни люди остаются такими же, какими были в детстве. В зависимости от того, в какие условия мы попадаем, развиваются те или иные качества, покрывая человека, как чешуя – рыбу. Если же чешуйку подковырнуть, то вот вам и старый знакомый. Такую теорию выдвинула я, наблюдая за своими друзьями детства».
«Анатолий Иванович! – пишет господин Бекетов из Воронежа. - Я лично пойду с кружкой по Руси Великой собирать мелочь на ваш памятник, если услышу от вас хотя бы одно совершенно непредвзятое, от начала до конца, рассуждение о нашей паре – о Путине и Медведеве. Ведь не изверги же они, а что касается их экономической политики, то даже такой авторитет, как Гайдар, признаёт, что они принимают, в основном, правильные решения, хотя и с опозданием в шесть-девять месяцев. Он, правда, считает, что для обеспечения светлого будущего они должны немедленно отменить цензуру на телевидении и начать мощное, глубоко эшелонированное, рассчитанное на годы, наступление на коррупцию, а также реформировать правоохранительную систему».
Ну, что ж, господин Бекетов, я попробую сказать в защиту Путина всё, что только можно сказать, и не только потому, что мне хочется торчать где-нибудь памятником, а потому что надо же когда-то... Ну, прежде всего. Если Путин уйдёт сегодня в отставку, Медведев не станет автоматически хозяином положения. Он должен будет попытаться утвердить себя в этом качестве, а получится ли, неизвестно. Самая большая забота Путина сегодня – Медведев. Путин не может стушеваться, не говоря уже о том, чтобы покинуть премьерский пост, пока Медведев не войдёт в силу. А он не входит! Не получается у него. Путин предоставил ему шанс – это всё, что он мог сделать для него и для страны. Риск был. Неизвестно было, использует ли Медведев этот шанс. Риск был большой, но не такой большой, какой таился в честных парламентских и президентских выборах. Честные парламентские и президентские выборы привели бы к власти кого угодно, только не демократов. Тут ясность была и остаётся полная. Напомню слушателям, что по просьбе господина Бекетова из Воронежа я рассуждаю как сторонник Путина, входящий в его положение. Путин до дрожи боится, что страна пойдёт вразнос. Он боится этого уже десять лет. Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Со стороны легко вопрошать беспощадным голосом: ты зачем взнуздал телевидение и заточил Ходорковского? А вы поставьте себя на место Путина. Он только приступил к работе, ещё ничего не сделал - ни плохого, ни хорошего, а НТВ уже обозвало его Крошкой Цахесом – страшное оскорбление! Хозяин НТВ дал понять, что будет его мочить, пока не замочит. Это значит, что у Путина в стране не было бы никакого авторитета. И что было бы со страной, президента которой никто не боится? Тем более, что тут вылез Ходорковский. В его лице Путин столкнулся с таким явлением, с каким не сталкивался ни один правитель в истории России. Самый богатый человек в стране, молодой, полный сил и азарта, окружённый блестящими соратниками, заявил, что со всеми потрохами, со всем своим бизнесом отделяется от власти, - явочным порядком осуществляет то, что записано в конституции. На деле это было бы не просто отделение бизнеса от власти, а перехват власти бизнесом. Потому что… Кому бы оказался нужен президент Путин буквально через несколько недель?! Примеру Ходорковского последовали бы остальные «олигархи», большие и малые, а это публика, для которой нет ничего святого. Россия погрузилась бы не в демократию, а в хаос. Думаю, я могу не продолжать, господин Бекетов. Если вы довольны моей речью в защиту Путина, скажу: напрасно довольны. Во-первых, трус не играет в хоккей. Во-вторых, трусость не может служить оправданием противоправных деяний и установлений – таких, в частности, как цензура. Цензура, причём, самая подлая: тайная. Это – из тягчайших противоправных установлений. Цензура ведь не просто подрывает конституционный строй – она меняет его коренным образом, плюс на минус. Добавьте и выборы без выбора. Так что путинизм противоправен от А до Я. Именно это надо сказать во первых строках, а потом уже рассуждать, годится он или не годится, да чем вызван, да может ли быть оправдан.
Читаю из письма господина Баринова: «Уважаемый Анатолий Иванович! Особенно меня порадовали письма и ваши размышления на мусорологические темы. Я давно собираюсь основать эту науку, да всё не определюсь с названием. От корня на греческом как-то нехорошо звучит, от латинского - не те ассоциации навевает, пусть будет мусорологией. Вы, а также многие слушатели внесли значительный вклад в практическую и теоретическую мусорологию, исследовали национальные и местечковые аспекты мусорологических проблем. Хорошо, что у вас даже оппоненты появились: мол, это Европа вшивая, а мы не кочевники! Да в мусорологическом отношении мы хуже кочевников, те не осознавали, что делали, а мы всё понимаем и всё равно свинячим. С приветом Баринов». По моим наблюдениям, дело обстоит не совсем так, как пишет этот слушатель. В том-то и дело, что подавляющее большинство тех, кто живёт в мусоре, не понимают этого. Если сказать совсем точно: не думают об этом, не задумываются, что можно жить иначе даже в российских условиях, при российской бедности и бесправии. А когда задумаются, то одни злятся неизвестно на кого, другие сходят с ума, третьи пишут на радио «Свобода», и очень мало кто делает практические выводы, пробует хоть чуть-чуть изменить свою жизнь.
Тему продолжает и развивает следующее маленькое, но очень серьёзное, на мой взгляд, письмо. «Уважаемый Анатолий, меня резанула одна ваша реплика. Попробую пересказать, искать ваш текст хлопотно. Мол, то-то и то-то так же естественно, как ежедневная смена белья современным цивилизованным человеком. Между 1945 и 1959 годами только полтора года у меня было жилье с водопроводом. Думаю, что в России и Украине по сей день так и хуже живет огромная часть населения. В отношении таких людей ваше сравнение бестактно. Искренне желаю, чтобы уважаемые мною ведущие избегали ляпов. Виктор Водкин».
Спасибо за письмо, Виктор. Я его ждал. Был уверен, что кто-нибудь сделает мне замечание, если не отругает… Я колебался, прежде чем произнёс те слова. Почему решился произнести? Показалось, что люди должны понять, что сказанное касается, прежде всего, тех, кто живёт с водопроводом и двумя кранами: для холодной воды и для горячей, и всё равно как следует моется и меняет бельё от случая к случаю. Это – первое. И второе. Чтобы каждый день мыться с головы до ног и менять бельё, нужно очень мало воды, поразительно мало!, это знает каждый. В крайнем случае можно обойтись намоченным полотенцем или тряпкой, если нет полотенца, и достаточно даже двух комплектов белья. Один комплект постирал (всех делов – на пару минут) и повесил сушиться, другой - надел. Я с детства знал таких людей в своём селе. Такой была моя тётка Наталка, её звали: Наталочка-чистюля, такой была моя сестра Маруся, доярка. Знал одного такого мужика у нас в селе, его сын, между прочим, стал врачом. Но таких очень мало, это надо признать, их мало и среди вполне обеспеченных городских жителей. Долгое время, кстати, русские были чистоплотнее немцев, французов, других западных народов. Пушкин отмечает: русский мужик каждую неделю ходит в баню и меняет рубаху. Европейский крестьянин в это время не мылся годами. У русских ратников было заведено одевать чистые рубахи перед смертным боем.
Письмо из Норильска: «Россия - великая страна. Никому не нравится, что у нас много природных ресурсов и земли. И, кстати, дядька Путин не такой дурак - оставить Россию без военных ресурсов. Другие страны все говорят: у нас такая военная мощь, а наши власти не хвастают этим, и у нас есть наверняка сюрприз для неприятелей. Это все америкашки, они послали своего человека к власти – Горбачева, он развалил СССР. Самое интересное, что ни Грузия, ни Украина не жаловались на Россию, а сейчас, когда их экономика трещит по швам, они сели на одно местечко. Несмотря на то, что вы, Украина и Грузия, нас не любите, все же мы никого не берем за яйца. Поэтому я считаю: Россия - великая страна. Америку в пример не надо брать, они вообще на Хиросиму и Нагасаки атомные бомбы бросили ради эксперимента. Насчет Украины, то это бывший СССР. Но я ни одного человека не знаю, которому бы понравилось на Украине, потому что русских там не любят. Разве что, большие деньги тратим, тогда везде делают вид, будто мы им нравимся».
Екатерине из Норильска, написавшей это, восемнадцать лет, она учится на повара, незнакома с русским правописанием, не употребляет знаков препинания, «никому» пишет раздельно: «ни кому», вместо «сейчас» - «щас», Украина у неё с маленькой буквы, не говоря о Грузии. Но есть такие письма и почти без ошибок… У меня нет похожего письма с Украины, но я точно знаю, что где-нибудь в Коломые или Гадяче учится на повара восемнадцатилетняя Оксана, которая в любой момент готова мне написать или рассказать, что Украина – великая страна, которой все завидуют, особенно – Россия, что Украина триста лет кормила москалей в прямом и переносном смысле слова, что все великие русские – это на самом деле украинцы, не исключая и Пушкина, что украинцы – это первые и лучшие на земле арийцы, что без них и Америка ничего собой не представляла бы… У меня нет похожего письма из Грузии, но я точно знаю, что где-нибудь в Гори или Поти учится на повара восемнадцатилетняя Сулико, которая готова мне написать или рассказать, что грузины – это величайшая, культурнейшая нация на планете, а все эти абхазы, осетины, турки-месхетинцы – что-то непонятное, что у тех же абхазов в языке даже слова «море» нет… Когда-то это всё мне рассказывал грузин-таксист по дороге из Гагр в Пицунду, и я ему предрёк, что если он и его соплеменники будут так настроены, то дело может кончиться тем, что у них останется только слово «море», а самого моря не будет…
Автор следующего письма советует мне не употреблять слово «путинизм». Он пишет: «Слушатели пусть употребляют, если им хочется, а вы не должны. Таким образом вы занимаетесь пропагандой. Разговоры о «фашизации» России ведут те, кого называют «демшизой». Россия является членом всех основных международных организаций. В ней соблюдаются все права, предусмотренные Декларацией прав человека. Ограничения их не сравнимы с практикой подлинно фашистских режимов. Под демократизацией России вы и такие, как вы, подразумеваете свержение Путина и смену идеологического вектора. То есть, вы тем самым отрицаете народовластие. Ведь даже вы признаёте, что российская власть в достаточной степени поддерживается народом. Для вас же демократия – только то, что соответствует вашему представлению о ней».
Это серьёзное, важное письмо. Путин говорит, что устроил едва ли не лучшую демократию в мире, что в России свободные выборы, полноценная политическая жизнь, свобода слова и прочие прелести. А его, Путина, защитники, как тот же Чубайс и почти вся верхушка бывшей его партии, говорят: в России демократии, по существу, нет, это гадко и опасно, это угнетает Россию, мешает ей развиваться, но Путина и его режим мы всё равно поддерживаем, потому что наш народ до настоящей свободы ещё не дорос и мы – в роли демократов-западников – ему не нужны. Путин таких своих защитников должен был бы собрать и отправить туда, куда поместил Ходорковского, но он этого не делает, в данном случае действительно ведёт себя так, как не свойственно фашистским фюрерам.
«Анатолий Иванович, здравствуйте! Слушать вашу передачу из года в год - это бальзам на душу, хочется петь. Я родилась в Средней Азии, прожила там пятьдесят три года, потом переехала в Россию, под Псков, а недавно – в Белоруссию. Купили квартиру, обустроились. Единственное, что меня беспокоило: услышу ли вашу передачу? Включили приёмник, стали искать «Свободу», а её, оказывается, и искать не надо, слышим чётко: «У микрофона Анатолий Стреляный…». Так почему же говорят, что в Белоруссии нет свободы слова, строгий режим президента? Может, он и строгий, а как научить нас работать? Вы приезжайте, посмотрите, какая грандиозная работа идёт в стране, чего я не видела в России, не говорю про Киргизию. Я нигде не видела такого масштаба наведения порядка. Чистота, перекрывают крыши в разные цвета, штукатурят дома, выкладывают кирпичом тротуары, меняют трубы, облагораживают скверы, парки. На центральных улицах в домах меняют окна – вставляют стеклопакеты от шума. Кругом цветы, фонтаны. Это не в Минске, а в городе Орше! Боже, я хожу и радуюсь: неужели поживу в такой чистоте и красоте? Спасибо и низкий поклон Александру Григорьевичу Лукашенко, что, не жалея себя, не даёт покоя своим подчинённым, делает всё возможное, а порой и невозможное, чтобы белорусский народ жил в достатке, процветал и был счастлив. Не трогайте нашего президента! Сознание у нашего народа ещё низкое. Повысится личная культура людей – и строгий режим отпадёт. У Нурсултана Назарбаева тоже одна партия, его никто там не трогает, у него всё хорошо, он умница. И в Белоруссии всё хорошо под руководством великого человека. Много партий – хаос, лебедь, щука и рак. Меня поразила продукция на прилавках. Я давно такой не ела. Красивейшие огурчики и помидоры. На вопрос, откуда, - ответ: из Шклова, райцентра. Там такие индивидуальные овощеводческие хозяйства, что диву даёшься. В центре Шклова – памятник огурцу-красавцу. Приезжайте, полюбуйтесь, и у вас обязательно изменится отношение к президенту. Валентина Григорьевна».
Если бы я когда-нибудь наделся хотя бы одного человека обратить в свою демократическую веру, то это письмо заставило бы меня сказать вслед за пушкинским «свободы сеятелем пустынным», что «потерял я только время, благие мысли и труды». А эту свою почитательницу я понимаю. Пятьдесят три года прожила в Средней Азии, потом очутилась под Псковом… Понятно, что в Белоруссии после этого она испытала то, что именуется культурным шоком, сотрясающим человека, когда он попадает в новую для него культуру. То же самое с нею было бы в Белоруссии - после Средней-то Азии и Псковской области - и тридцать лет назад. Только тогда она назвала бы великим человеком Машерова, бывшего руководителем Белоруссии. Представляю, что с нею было бы, если бы в наши дни она перенеслась из-под Пскова не в Белоруссию, а в Германию или Соединённые Штаты Америки, увидела бы тамошнее благоустройство, тамошнюю чистоту, тамошний порядок… и никаких следов великого человека во главе страны, которому надо за это слать низкий поклон через радио «Свобода».
Письмо из Киева: «Сколько смелых, умных, прекрасных людей погибли за право говорить правду властителям! «Дайте только мне микрофон! - когда-то думала я. - Моих правдивых слов они испугаются, как яркого света - тараканы! Устыдятся своих преступлений и затрепещут перед наказанием!». Дудки! Сегодня мы живем в атмосфере свободы слова. Конечно, большое достижение в том, что никого не забирают ни в кутузку, ни в дурдом. А зачем это делать, если обнародованная чистейшая правда сама по себе ничего не меняет? За последние годы все слои общества наговорились всласть. А каков результат? Количество сказанного не перешло в качество сделанного. Свобода слова не остановила в нашей стране подлостей, присущих власти… Наравне с правдивыми словами свободны лживые. Правда тонет, опутанная наглым обманом, как сетями. Ложь прекрасно держит удар. Мы зависли, как неисправный компьютер. Нет-нет, да и хватается возмущенная толпа даже в Европе за камни и горючую смесь. Начинаешь думать, что без какого-нибудь бунта не обойтись и у нас. Это - ужас, ужас, ужас! Неужели нужна кровь, чтобы хорошо встряхнуть наших правителей, всю страну, ее дремучий народ? Буду рада услышать, что мои рассуждения ошибочны. Можете меня представить, как угодно: Петровой, Сидоровой, Волковой».
С неким умыслом я представлю эту женщину под всеми тремя фамилиями: Петрова-Сидорова-Волкова. Обычно говорят так: на кой эта свобода слова, если Васька слушает, да ест? С человеком, который разочарован на такой манер, не хочется вступать в беседу. На что он, собственно, жалуется? На то, что нет на свете начальника, который проснётся однажды утром и превратит свободу слова в непосредственную производительную силу? Взрослое дитё… А вот госпожа Петрова-Сидорова-Волкова уже не дитё. Она и разочарована, и возмущена, но – по-взрослому. И это главное, что произошло со многими людьми в Украине за годы после оранжевой революции. Они повзрослели. Смотрите. Эта женщина верила, что свобода слова сразу изменит жизнь, образумит и вразумит власть. Не вышло. И что? Госпожа Петрова-Сидорова-Волкова не говорит: ну, её, свободу слова! Она говорит: ну, что ж, печально, горько, не хочется, а придётся, видно, принимать более крутые меры. Она готова действовать, а не ныть, и боится только крови. И правильно делает, что боится – значит, постарается обойтись мирными средствами.
«Анатолий, здравствуйте! Почему Запад твердит об оккупации Россией Абхазии и Южной Осетии? Россия официально признала эти страны. Установила дипотношения и действует в правовом поле. Зачем что-то придумывать и додумывать? В тоже время все должны понять, что даже если теоретически предположить, что признание было ошибкой, то все равно обратного пути нет и быть не может. Так что и это проехали. Что вы по этому поводу скажите? Олег».
Я скажу, Олег, кое-что только насчёт правового поля, об остальном – как-нибудь в следующий раз. Выйдите из подъезда своего дома. Там на лавочке сидят пожилые женщины. Рядом, на детской площадке, мужчины. Скажите им, сначала - женщинам, потом - мужчинам, что они живут в правовом поле. Потом заговорите с ними про Абхазию и Южную Осетию. Скажите, что и там российская власть действует в правовом поле. А потом напишите мне, что вам ответят ваши собеседницы и собеседники.
Следующее письмо – из Тверской области. «Аффектно-искренне приветствую вас, Анатолий Иванович! Хотя моя интуиция подсказывает, что каждая минута вашей радикальной и плодотворной деятельности перенасыщена, но, уповая на ваш нескончаемый аттрактивный ручеёк филантропии, - помогите, пожалуйста, одинокому диссиденту найти элексир жизни в облике транзисторного приёмника! В настоящее время мне пятьдесят семь лет. Но ещё с юношеского возраста боготворил чародейскую новизну вашей радиостанции, пополняя своё мировоззрение гуманитарными и свободными концепциями райской жизни зарубежья. В настоящее время скорблю об отсутствии в торговле (запрет В.Путина) многоволновых приёмников. Мой любимец «Океан», сошедший с конвейера много лет назад в Латвии, потерял чувствительность. Лишь короткое время, с шумной риторикой, я поглощаю ваши прозрачные спектры бытия. А посему прошу, умоляю: подскажите, где найти иностранный многоволновой транзисторный приёмник. Располагая дензнаками, незамедлительно совершу вояж за чудотворцем. Моя локализация: 172630 Тверская область, Западно-Двинский район, посёлок Старая Торопа, улица Кирова, 39. Иванов Валерий Васильевич».
Письмо господина Иванова я прочитал моему киевскому другу пану Остапенко. Он психолог по образованию, а по роду занятий -предприниматель, торгует установками для очистки воды, частично делает их сам на одном заводе, бывшем, естественно, «почтовом ящике»; установки разные – от домашних до промышленных, заказчики очень довольны, мне кажется, они у него по всему свету, есть и в России, в Якутии, например (где Киев, а где Якутия!); одно из его изделий стоит у меня на кухне уже несколько лет, фильтры ещё ни разу не менял, оно не только делает воду приятной, то есть, безвкусной, но и устраняет болотистый запах. Письмо нашего слушателя я прочитал ему потому, что пан Остапенко всё знает и всё умеет, был у меня прорабом на строительстве бани, консультирует меня по таким вопросам, как укладка гарцовки, у него есть и ветеринарный опыт, ждёт, когда моя корова созреет телиться, он умеет помочь и в этом деле; правда, сначала корову придётся завести. Читаю его письмо:
«Сообщаю вам и вашим слушателям, что жизнь приёмников, позволяющих на территориях бывшего СССР слушать вражеские голоса, продолжается с неизменным успехом. Такие приёмники, а называются они Degen DE1103, можно легко приобрести в Москве примерно за три тысячи рублей на Митинском радиорынке, 102-й павильон, на первом этаже нового здания, а также в других точках этого рынка. В.Путин торговлю ими не запрещал и уже, думаю, не запретит. Эти приёмники изготовлены в Китае для того, чтобы великий китайский народ мог слышать вдохновенные и вдохновляющие голоса своих Великих Кормчих и Великой Коммунистической Партии в любом уголке планеты всей. Но они, эти приёмники, пригодны и для того, чтобы бывшие советские труженики могли по привычке украдкой слушать (перед тем, как забыться сном) такие родные и такие далёкие вражеские голоса... Также эти приёмники, при небольшом ухищрении, способны принимать диапазоны ГиБДД и милиции. Так почти всё тайное, с китайской помощью, становится явным... Есть на митинской барахолке и широчайший выбор всевозможных отечественных приёмников - от раритетной рижской Спидолы до прощального крика советского радиопрома. Нужные вашим слушателям приёмники можно купить и с доставкой наложенным платежом - в интернете полно предложений. Сообщите вашим слушателям, что на получение всех этих сведений я потратил примерно десять минут моего драгоценного времени. С уважением Александр Остапенко».
Слушатели, наверное, обратили внимание на то, что пан Остапенко написал чуток в манере господина Иванова. «Плетение словес»… Но в быту он говорит просто, хотя тоже душеполезно. Из его поучений, адресованных лично мне, некоторые имеют всеобщий характер. Я люблю всё делать из подручных материалов и побыстрее, на что пан Остапенко однажды сказал: «Конфетку, Анатолий Иванович, можно сделать из любого дерьма. Но! Люди будут смотреть и говорить: вот какая красивая конфетка из дерьма».
«Здравствуйте, Анатолий! – следующее письмо. - Передайте нижеследующую правдивую историю. Она позволяет надеяться, что Россия не погибнет. Я два года назад приезжал в Россию из США, чтобы забрать к себе отца. Ему было семьдесят девять лет, слепой, с болезнью Паркинсона, никого, кроме меня, у него не было. Я был очень занят на работе в США. Взял отпуск на две недели (у нас тут больше, чем на две, в отпуска не ходят), и поехал. Приехав в Москву, я обнаружил, что мой российский паспорт давно истек. Получение нового займет месяц или больше. Если дать взятку, то - неделю. Положил в карман деньги, бутылку коньяка в рюкзак, и отправился с утра в управу. Отсидел шесть часов в очереди и, наконец, попал к начальнику. Вечерело. Мужик был в штатском. В стенном шкафу я заметил его форменный пиджак с двумя звездочками подполковника. С этого момента начинается сказка. Я рассказал ему про работу в США, про слепого папу, про мой двухнедельный отпуск. Он всё это выслушал и быстро написал что-то на клочке бумаги. "Идите в подвал, передайте машинистке". Я пошел. Она сказала: "Приходите через три часа". Я пришел. Она мне выдала новый россйский паспорт. Через три часа! Затем она попросила меня подняться к начальнику, чтобы уладить детали. Я засунул руку в карман, ощупал купюры и пошел. Войдя, сказал: "Хочешь, возьми коня любого!" Я, Анатолий, не шучу. Именно так я и сказал. "Бумаги нет, - сказал начальник виновато. - Нам бы немного бумаги обычного формата». Пока я сидел в очереди, уже наслушался жалоб на отсутствие бумаги. Людям приходилось переписывать всякие заявления. Очень они ругались: «Богатеи! Бумагу жулят!».Через двадцать минут у них была бумага. Я сбегал в книжный магазин и купил ящик. На пару дней управе хватит. Вышел на улицу. Там иномарки не пускали карету «скорой помощи» через перекресток. Эта история вот о чём. Государство, в котором нет бумаги и в котором «скорая помощь» не может пробиться через БМВ, скоро умрёт. А люди останутся. И военные, и штатские. "И в поле боя убиенные». И я уверен, что они уже думают о том, как отделить зерна от плевела. Бог им в помощь! С уважением Михаил».
Спасибо, Михаил, за письмо. Я тоже время от времени покупаю бумагу для своего сельсовета.
«Почему вы, являясь, кажется, патриотом Украины, запрещаете кому-то быть горячим патриотом России? – пишет Наталья Кононенко из Нахичевани. - Кто-то не устает рассказывать, что арийцы – это древние украинцы, от которых произошли все ценные нации Земли, а кто-то говорит о вечно «ВеликиЯ России». Подавляющее большинство бывших колониальных держав и по сей день вмешиваются в жизнь своих бывших колоний, если последние не перешли под крыло другого сильного, как это случилось, например, с Гонконгом и Макао. Почему Россия должна только наблюдать за тем, что происходит на Украине и в других прилегающих к ней государствах?». Да, Наталья, так рассуждают и руководители России, и большинство россиян, и в полном соответствии с этим пониманием горячего патриотизма Россия то открыто и грубо, то скрытно и тонко вмешивается и вмешивается в дела своих соседей. Но вот вопрос: что она с этого имеет? Кроме разнообразных потерь, ничего. Кроме потерь и ответных ударов, в том числе – по государственному и национальному самолюбию… Правда, надо отдать должное российской пропаганде. Она хорошо это использует. Она говорит: видите, дорогие сограждане, нас никто не любит, нас не ценят, нас обижают, поэтому мы должны держаться вместе, всё теснее сплотимся вокруг известно кого!
На волнах радио «Свобода» - отрывки из выпусков передачи «Ваши письма», звучавших в течение 2008 года. У микрофона Анатолий Стреляный. Я продолжу после новостей.
Радио «Свобода». У микрофона Анатолий Стреляный. В эфире – отрывки из выпусков передачи «Ваши письма», которые шли в течение 2009 года.
Письмо из Кривого Рога: «Вчера вечером у меня с мужем состоялась дискуссия об Украине и России. Мы с ним представители разных политических взглядов (он родом из Донецка, это многое объясняет, а я оранжевая до ужаса). По его мнению, хуже Украины нет места на всем постсоветском пространстве. Он верит всему, что рассказывают на российском ТВ о мире, об Украине и России. В России он ни разу не был, но верит, что там всё так, как на российских экранах. В Украине он живёт, знает, что российское телевидение всё о ней врёт, и в то же время верит этому вранью. Меня зовут Марина, мне тридцать два года, живём мы в городе Кривой Рог, вашу передачу начала слушать очень давно. На мой взгляд, состав людей, пишущих вам, поменялся. Раньше было восемьдесят процентов верных ленинцев и двадцать – вменяемых, сейчас восемьдесят процентов – это вменяемые, а двадцать - "патриоты". Может, это связано с тем, что "патриоты" теперь имеют то, что им всегда было нужно. ТВ даёт им энергетическую подпитку каждый день, говоря, что Россия - великая и хорошая, остальные – маленькие и плохие, а если тоже большие, то подлые. А вот мы, вменяемые, оказались как бы в подполье. Я заметила, что есть люди, которые легко делают много маленьких правильных выводов, но из них почему-то не могут сделать один правильный обобщающий. Как дети, которые, решая задачу, все действия делают правильно, а последнее – неправильно, и получают ошибочный результат. Мой муж ездит на западной машине, с упоением рассказывал мне, как в Америке строят дороги, предоставляя гарантию на сорок лет, после поездки в Швецию взахлёб рассказывал о благоустроенности и рациональности их быта, умении вести бизнес. И всё равно: Запад - враг, а Россия – друг-товарищ и мать родная, и не дай Бог ее обидеть реконструкцией украинской трубы. Я говорю ему: с такими выводами будешь ездить по колдобинам до скончания века. Наша дискуссия так ничем и не завершилась. У нас в семье демократия, но рядом спал наш маленький сын. Я подумала, что когда он вырастет, то будет носителем моего прогрессивного мышления. С уважением Марина Серова. Украина, Кривой Рог».
Спасибо, Марина, за письмо. Некоторые в вашем положении просто не вступают в политические споры с близкими, чтобы не портились отношения. Такие люди, как ваш муж, конечно, могут менять свои взгляды, но – незаметно для самих себя. Вчера верил в Ленина и не верил в Бога, а сегодня верит и в Ленина, и в Бога, и в Путина впридачу, и не может рассказать, как это произошло, а когда начинаешь спрашивать, сердится. Так что когда муж станет вашим единомышленником, не напоминайте ему о прошлом. Из вашего города – вот совпадение – у меня есть ещё одно письмо, и тоже от женщины. Она немного старше вас, ей тридцать шесть лет, зовут её Ларисой. Мне кажется, вы с нею очень похожи. Читаю:
«Два года назад довелось побывать мне в Париже, там живет мой брат,
я гостила у него две недели. Как любого человека, впервые попавшего в
цивилизацию, меня поразила чистота общественных туалетов, приветливость
французов, обилие небелых людей – короче, дружба народов. Никто ничего не распивает на улицах. Вернулась домой, и мне стало прямо до слёз неприятно видеть молодых родителей, гуляющих с детскими колясками и пьющими пиво из горла. На лавочках сидят мамы, посматривают на своих детей и тоже курят и пьют пиво. Окурки бросаются под ноги, туда же и пустая тара. Напрягите мозги: ваш же малыш возьмёт окурок в рот, порежется осколками от бутылки! Я работаю на заводе. Так вот, здесь официальный язык - мат, причем, это на уровне не рабочих, а высшего руководства. И коррупцией пропитаны все поры. Созданы многочисленные внутренние проверяющие структуры. Являются в цех и открыто вымогают деньги у начальника, об этом знают все, это норма жизни, а еще же есть внешние структуры, государственные – те вымогают ещё больше», - пишет Лариса из Кривого Рога.
Самое печальное, что видишь в Украине – для меня, во всяком случае - всё-таки не это, не взяточничество сверху донизу. А вот это: катит красавица коляску с ребёнком и сосёт пиво из горла, а иная и сигаретой как-то умудряется при этом попыхивать.
. Слушаем следующее письмо. Внимательно слушаем!
«В вашей передаче прозвучало письмо женщины о её впечатлениях после того, как она переехала из России в Белоруссию. Я хочу поделиться с вами впечатлениями белоруса, переехавшего в Россию. Это не кто иной, как я, собственной персоной. После Белоруссии я прожил более десяти лет в Алма-Ате. После Белоруссии она показалась мне грязноватой. Но вот в девяносто втором году я стал жить в России. Приехал зимой. Заснеженный город показался интересным, частично он был вписан в лесной массив. Но когда растаял снег, я ужаснулся. Моим глазам открылся не город, а свалка. В частном секторе я приобрёл участок и стал строить дом. Наряду с этим выделял по часу в день, чтобы навести чистоту в радиусе ста метров. Начал вырубать кустарник и уничтожать мусор в нём. Местные жители всё меня выспрашивали, кто меня нанял и сколько мне заплатили. Оказывается, они годами жаловались во все инстанции, вплоть до ООН, чтобы власти навели здесь чистоту. Жаловались и… продолжали гадить. Видя мои старания, только два соседа грозились мне помочь, но так и не отважились. И вот только через три года мне удалось навести относительную чистоту. Сейчас я работаю дворником, - продолжает господин Верещагин, автор этого письма. – Каждое утро я собираю мешок мусора: половину – из урн, половину – с тротуаара и улицы, это то, что выбрасывают прохожие и жители – с балконов. Очень редко кто бросает мусор в урны, обычно – мимо и где вздумается. Особую проблему составляют окурки. Они лежат кучами вокруг урн, но только не в урнах. Каждое утро я вылавливаю каждый окурок, подметаю щёткой, получается чистота, как в Белоруссии, но только на несколько часов. За семнадцать лет жизни в России я, среднеазиатский русский, убедился, что российским русским людям чистота просто не нужна. Они будут ругать правительство, мэра, ЖЭК и пр., но… Они не могут понять, что те помои и прочее, что они выбрасывают на дорогу (почему-то обязательно на дорогу), под колёсами машин превращаются в пыль и попадают в организмы их и их детей. Мне кажется, это основная причина, почему продолжительность их жизни так низка. И когда я слышу с экрана «великая русская культура», у меня всегда встаёт образ вот этой культуры, с которой я имею дело по своей дворницкой жизни. Николай Верещагин. Димитровград, Ульяновская область».
Спасибо за письмо, Николай Николаевич, я лучше понял, почему та женщина, оказавшись в Орше после Пскова и увидев чистоту, просто не могла себе представить, что начальство и прежде всего, президент там ни при чём, что в этом смысле в Орше каждый житель – начальство, каждый житель – президент, наводящий чистоту и порядок в своём государстве. Моя теория такая. Я её уже излагал. За годы, что сижу перед микрофоном «Свободы», успел не по одному разу изложить все свои теории. Итак, неряшливость, которая мучает господина Верещагина уходит своими корнями в века, в татаро-монгольское иго. Это влияние кочевников. Кочевник мусора за собой не убирал. Загадил один клочок немеряного пространства – перешёл на другой. И, конечно, последствие неимоверно, до середины девятнадцатого века, затянувшегося крепостничества, страшного русского крепостничества, по существу – рабства, людей продавали, как скот. Раб никого не уважает и первого – себя. Он ко всему безразличен. Он даже любит мусорить – назло своему владельцу, барину, пусть и тот утопает в моих рабских отходах. И, конечно, общая отсталость. Человек ещё не конца выделил себя из природы. Он ощущает себя её частью – как животное, как растение. На эту русскую стихийность первым обратил внимание первый же крупный русский философ, за что царь Николай и объявил его сумасшедшим, - это Пётр Чаадаев. Он первый сказал, что прежде чем думать о своём национальном величии, об особом предназначении, о православном покорении мира, надо научится застёгивать штаны или, как он выразился, «жить разумно в эмпирической действительности». И дальше вот эти знаменитые слова: «В своих домах мы как будто на постое, в городах кажемся кочевниками, и даже больше, нежели те кочевники, которые пасут свои стада в наших степях».
Если кто думает, что на этом мусорную тему я сегодня закрываю, то ошибается. Уж очень она задела слушателей «Свободы» - пожалуй, больше, чем все политические, исторические, идеологические темы. Думаю: к чему бы это? Дай Бог, чтобы это свидетельствовало… Я хочу, друзья, чтобы это свидетельствовало знаете о чём? О начале, пусть микроскопическом, великих цивилизационных сдвигов на евразийском пространстве – вот как, ни много, ни мало!
Читаю следующее письмо: «Нам с мужем сто сорок два года. Вместе мы сорок семь лет, любим кататься на велосипедах. Приезжая в Германию в гости, садимся на своих коней, и – в дорогу по красивейшим местам Северный Рейн Вестфалии. Там проходит канал. Мы проезжали вдоль него до сорка километров в день. Возвращаясь назад, однажды я решила протереть от пыли велосипеды. Достала из мешочка чистые салфетки, намочила их в воде канала и старательно стала протирать… Вдруг слышу на чистом русском языке: «Здравствуйте!». – «Здравствуйте! Откуда вы знате, что мы русские?» - «Ни одному немцу не придёт в голову мыть велосипеды у водоёма». Прошло семь лет, а мне по сей день стыдно за своё бескультурье. Любоваться гладкими дорогами, домами с постоянно чистыми окнами, незастеклёнными лоджиями, заполненными цветами – одно удовольствие. Но любованию приходит конец, надо возвращаться домой. Каждый раз, покидая понравившуюся нам страну, а мы были во многих, хочется верить: а вдруг и у нас будет красиво и чисто. Но увы!».
Следующее письмо: «Вот вы говорите, что нельзя все свои ожидания связывать с политиками. Что-то вы лукавите, Анатолий Иванович. С кем же, как не с государственными политиками, связывать людям свои надежды? Пытаться всё делать самому? Да вы не анархист ли, Анатолий Иванович? Как же простому человеку обходиться без государства, когда оно проникло своими щупальцами во все сферы человеческой жизни? Абсолютно всё под контролем государства. Шагу ступить нельзя, паспорт везде покажи. Сейчас ни родиться, ни жениться, ни помереть без вмешательства государства невозможно. Мы живём в реальном мире, и, как ни прискорбно, анархии в нём места нет. Даже спрятаться негде – сразу изловят и как прутик в общую связку вплетут вокруг топорища проклятого. А вы говорите: без политиков. Объясните, Анатолий Иванович, как же из связки вырваться-то, чтобы от государственных политиков не зависеть?».
Письмо подписано закорючкой. Конечно, дорогой, государство всюду влезло. Но есть такие дела, такие свершения, и великие свершения, которым государство помешать не в силах. Можно бросать окурки в урны или куда угодно, хоть себе в карман, завернув в бумажечку, только не под ноги, не в траву… Если кто решит не выбрасывать мусор с балкона, государство тоже не сможет помешать. В больших городах наметилась мода: не смотреть ящик, вообще не держать его в доме. Тоже никакой Путин не может воспрепятствовать. Нет власти, которая запретила бы каждый день менять нижнее бельё, даже если в наличии один комплект. Постирать и тут же высушить – пара пустяков; пока завтракаешь, высохнет. Никакие чекисты не могут помешать освобождению жилища от запаха слежавшегося тряпья… Не выпивать поллитра в один присест. Ну, кому надо показывать паспорт, чтобы не материться в присутствии детей?!
«В России, должен вам сказать, Анатолий Иванович, надо жить долго. Признайтесь, что даже вы, с вашей исключительной проницательностью, разве думали эдак году в девяностом, что российские солдаты-призывники будут дезертировать в Грузию из Южной Осетии? Мне в настоящее время почти шестьдесят лет. Здоровьем Бог не обидел. Рассчитываю – тьфу-тьфу! – дотянуть до восьмидесяти. Вы спросите: зачем? Отвечаю: чтобы увидеть ещё что-нибудь такое, как это дезертирство. Например, дезертирство военнослужащего из Уральской республики в Московское царство. Степан Халтурин. Санкт-Петербург».
Что вы Степан, могу поверить, а что Халтурин – нет, не верю, это вы в порядке куража взяли себе известную революционно-террористическую фамилию. Тем не менее, проницательностью похвалиться не могу. Не предвидел, например, что госпожа Батурина, супруга московского мэра, окажется такой успешной предпринимательницей, войдёт в число многократных миллиардеров.
Опять письмо о молодых мамах с колясками, а в колясках – дети и бутылки пива, о мамах, которые (дальше – дословно) «ежедневно приходят на одно и то же место, каждый день, - повторяет написавшая это письмо женщина, - и это уже фактически мусорник: кругом окурки, грязь, в которой ползают их дети. Моя приятельница работает воспитателем в детском саду, так вот, приходя на работу, каждый день она выносит из павильона пустые пивные бутылки, их оставляют подростки, проводящие там вечера, а выпив, можно и развлечься, размалевать павильон или нагадить в детскую песочницу. Это не моя фантазия, это факты. Я не хочу никого обидеть, однако не стоит забывать, что наши дети - это отражение нас самих. На протяжении своей жизни, я сделала такой вывод, что люди не меняются. Вам, Анатолий Иванович, слушатели пишут о своих теориях, поделюсь и я своей. На мой взгляд, в течение всей жизни люди остаются такими же, какими были в детстве. В зависимости от того, в какие условия мы попадаем, развиваются те или иные качества, покрывая человека, как чешуя – рыбу. Если же чешуйку подковырнуть, то вот вам и старый знакомый. Такую теорию выдвинула я, наблюдая за своими друзьями детства».
«Анатолий Иванович! – пишет господин Бекетов из Воронежа. - Я лично пойду с кружкой по Руси Великой собирать мелочь на ваш памятник, если услышу от вас хотя бы одно совершенно непредвзятое, от начала до конца, рассуждение о нашей паре – о Путине и Медведеве. Ведь не изверги же они, а что касается их экономической политики, то даже такой авторитет, как Гайдар, признаёт, что они принимают, в основном, правильные решения, хотя и с опозданием в шесть-девять месяцев. Он, правда, считает, что для обеспечения светлого будущего они должны немедленно отменить цензуру на телевидении и начать мощное, глубоко эшелонированное, рассчитанное на годы, наступление на коррупцию, а также реформировать правоохранительную систему».
Ну, что ж, господин Бекетов, я попробую сказать в защиту Путина всё, что только можно сказать, и не только потому, что мне хочется торчать где-нибудь памятником, а потому что надо же когда-то... Ну, прежде всего. Если Путин уйдёт сегодня в отставку, Медведев не станет автоматически хозяином положения. Он должен будет попытаться утвердить себя в этом качестве, а получится ли, неизвестно. Самая большая забота Путина сегодня – Медведев. Путин не может стушеваться, не говоря уже о том, чтобы покинуть премьерский пост, пока Медведев не войдёт в силу. А он не входит! Не получается у него. Путин предоставил ему шанс – это всё, что он мог сделать для него и для страны. Риск был. Неизвестно было, использует ли Медведев этот шанс. Риск был большой, но не такой большой, какой таился в честных парламентских и президентских выборах. Честные парламентские и президентские выборы привели бы к власти кого угодно, только не демократов. Тут ясность была и остаётся полная. Напомню слушателям, что по просьбе господина Бекетова из Воронежа я рассуждаю как сторонник Путина, входящий в его положение. Путин до дрожи боится, что страна пойдёт вразнос. Он боится этого уже десять лет. Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Со стороны легко вопрошать беспощадным голосом: ты зачем взнуздал телевидение и заточил Ходорковского? А вы поставьте себя на место Путина. Он только приступил к работе, ещё ничего не сделал - ни плохого, ни хорошего, а НТВ уже обозвало его Крошкой Цахесом – страшное оскорбление! Хозяин НТВ дал понять, что будет его мочить, пока не замочит. Это значит, что у Путина в стране не было бы никакого авторитета. И что было бы со страной, президента которой никто не боится? Тем более, что тут вылез Ходорковский. В его лице Путин столкнулся с таким явлением, с каким не сталкивался ни один правитель в истории России. Самый богатый человек в стране, молодой, полный сил и азарта, окружённый блестящими соратниками, заявил, что со всеми потрохами, со всем своим бизнесом отделяется от власти, - явочным порядком осуществляет то, что записано в конституции. На деле это было бы не просто отделение бизнеса от власти, а перехват власти бизнесом. Потому что… Кому бы оказался нужен президент Путин буквально через несколько недель?! Примеру Ходорковского последовали бы остальные «олигархи», большие и малые, а это публика, для которой нет ничего святого. Россия погрузилась бы не в демократию, а в хаос. Думаю, я могу не продолжать, господин Бекетов. Если вы довольны моей речью в защиту Путина, скажу: напрасно довольны. Во-первых, трус не играет в хоккей. Во-вторых, трусость не может служить оправданием противоправных деяний и установлений – таких, в частности, как цензура. Цензура, причём, самая подлая: тайная. Это – из тягчайших противоправных установлений. Цензура ведь не просто подрывает конституционный строй – она меняет его коренным образом, плюс на минус. Добавьте и выборы без выбора. Так что путинизм противоправен от А до Я. Именно это надо сказать во первых строках, а потом уже рассуждать, годится он или не годится, да чем вызван, да может ли быть оправдан.
Читаю из письма господина Баринова: «Уважаемый Анатолий Иванович! Особенно меня порадовали письма и ваши размышления на мусорологические темы. Я давно собираюсь основать эту науку, да всё не определюсь с названием. От корня на греческом как-то нехорошо звучит, от латинского - не те ассоциации навевает, пусть будет мусорологией. Вы, а также многие слушатели внесли значительный вклад в практическую и теоретическую мусорологию, исследовали национальные и местечковые аспекты мусорологических проблем. Хорошо, что у вас даже оппоненты появились: мол, это Европа вшивая, а мы не кочевники! Да в мусорологическом отношении мы хуже кочевников, те не осознавали, что делали, а мы всё понимаем и всё равно свинячим. С приветом Баринов». По моим наблюдениям, дело обстоит не совсем так, как пишет этот слушатель. В том-то и дело, что подавляющее большинство тех, кто живёт в мусоре, не понимают этого. Если сказать совсем точно: не думают об этом, не задумываются, что можно жить иначе даже в российских условиях, при российской бедности и бесправии. А когда задумаются, то одни злятся неизвестно на кого, другие сходят с ума, третьи пишут на радио «Свобода», и очень мало кто делает практические выводы, пробует хоть чуть-чуть изменить свою жизнь.
Тему продолжает и развивает следующее маленькое, но очень серьёзное, на мой взгляд, письмо. «Уважаемый Анатолий, меня резанула одна ваша реплика. Попробую пересказать, искать ваш текст хлопотно. Мол, то-то и то-то так же естественно, как ежедневная смена белья современным цивилизованным человеком. Между 1945 и 1959 годами только полтора года у меня было жилье с водопроводом. Думаю, что в России и Украине по сей день так и хуже живет огромная часть населения. В отношении таких людей ваше сравнение бестактно. Искренне желаю, чтобы уважаемые мною ведущие избегали ляпов. Виктор Водкин».
Спасибо за письмо, Виктор. Я его ждал. Был уверен, что кто-нибудь сделает мне замечание, если не отругает… Я колебался, прежде чем произнёс те слова. Почему решился произнести? Показалось, что люди должны понять, что сказанное касается, прежде всего, тех, кто живёт с водопроводом и двумя кранами: для холодной воды и для горячей, и всё равно как следует моется и меняет бельё от случая к случаю. Это – первое. И второе. Чтобы каждый день мыться с головы до ног и менять бельё, нужно очень мало воды, поразительно мало!, это знает каждый. В крайнем случае можно обойтись намоченным полотенцем или тряпкой, если нет полотенца, и достаточно даже двух комплектов белья. Один комплект постирал (всех делов – на пару минут) и повесил сушиться, другой - надел. Я с детства знал таких людей в своём селе. Такой была моя тётка Наталка, её звали: Наталочка-чистюля, такой была моя сестра Маруся, доярка. Знал одного такого мужика у нас в селе, его сын, между прочим, стал врачом. Но таких очень мало, это надо признать, их мало и среди вполне обеспеченных городских жителей. Долгое время, кстати, русские были чистоплотнее немцев, французов, других западных народов. Пушкин отмечает: русский мужик каждую неделю ходит в баню и меняет рубаху. Европейский крестьянин в это время не мылся годами. У русских ратников было заведено одевать чистые рубахи перед смертным боем.
