Главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов полагает, что в результате визита генерального секретаря НАТО в Москву прорыва в отношениях между Россией и НАТО ожидать не стоит:
– Вообще, прорывов в этих отношениях никогда не случалось, они всегда колебались примерно одной линией, иногда уходя вниз, в сторону недовольства и раздражения, а иногда поднимаясь чуть вверх в попытках каким-то образом выстроить взаимоприемлемую модель отношений.
Сейчас график пошел явно вверх - после министерской встречи, после, кстати говоря, смены генсека, потому что господин Расмуссен с самого начала в своих выступлениях говорил о важности отношений с Россией. Ну, а если уж глядеть в корень всего этого, то, конечно, это смена администрации США, потому что весь импульс к потеплению отношений России и западных организаций связан с совершенно иной линией, которую проводит президент Барак Обама.
Что касается конкретных тем переговоров, то Афганистан сейчас – это главная проблема для НАТО, это в перспективе очень серьезная проблема для России, особенно если исходить из того, что недавно сказал Обама. Я имею в виду его заявление о том, что США уже в краткосрочной перспективе могут начать оттуда уходить, и тогда возникает огромное количество вопросов о будущем Афганистана. Потому что в возможность, так сказать, умиротворения Афганистана и создания там спокойной, упорядоченной ситуации, по-моему, не верит никто. Поэтому с Расмуссеном имеет смысл разговаривать как о том, что Россия дополнительно может сделать на данном этапе, пока силы международной коалиции там находятся, так и прежде всего о том, что будет происходить в Афганистане после ухода международных сил. Потому что с этим пока, по-моему, ничего не понятно.
– Способна ли Россия на сотрудничество с НАТО?
– Тогда уж надо ставить два вопроса. Способна ли Россия на сотрудничество с НАТО? И способно ли НАТО на сотрудничество с Россией? В том, что касается конкретного и предметного взаимодействия, как, например, по тому же Афганистану, жизнь показывает, что да, способна. Правда, в основном это происходит все-таки на двустороннем уровне, то есть Россия, допустим, осуществляет транзит грузов и вооруженных сил Германии, Испании, США на основании двусторонних договоренностей, но в рамках НАТО. В этом смысле – да. Что касается сотрудничества, которое могло бы перерасти в какие-то более тесные отношения, пока, как показывает уже довольно длительная история взаимных контактов, все упирается исключительно в попытки создания декоративных структур, чтобы имитировать взаимодействие. Иногда казалось, что эти структуры могут стать довольно эффективными, как, например, Совет Россия-НАТО, созданный в 2002 году. Но в конечном итоге все скатывалось к одному и тому же, а связано это, мне кажется, прежде всего с неопределенностью стратегической концепции самой НАТО сегодня, потому что неслучайно миссия НАТО после "холодной войны" так никогда и не была сформулирована. А с другой стороны, неполным пониманием России, чего она вообще хочет добиться в течение следующих 10, 15, 20 лет, кем она себя видит. Вот разговоры на тему устройства в широком смысле евразийской безопасности на предстоящее десятилетие и должны стать предметом дискуссии России и НАТО. Насколько стороны сейчас готовы вести эту содержательную дискуссию, пока сказать трудно. Пока, по-моему, происходящее остается в рамках обычных сезонных колебаний.
– Вообще, прорывов в этих отношениях никогда не случалось, они всегда колебались примерно одной линией, иногда уходя вниз, в сторону недовольства и раздражения, а иногда поднимаясь чуть вверх в попытках каким-то образом выстроить взаимоприемлемую модель отношений.
Что касается конкретных тем переговоров, то Афганистан сейчас – это главная проблема для НАТО, это в перспективе очень серьезная проблема для России
Сейчас график пошел явно вверх - после министерской встречи, после, кстати говоря, смены генсека, потому что господин Расмуссен с самого начала в своих выступлениях говорил о важности отношений с Россией. Ну, а если уж глядеть в корень всего этого, то, конечно, это смена администрации США, потому что весь импульс к потеплению отношений России и западных организаций связан с совершенно иной линией, которую проводит президент Барак Обама.
Что касается конкретных тем переговоров, то Афганистан сейчас – это главная проблема для НАТО, это в перспективе очень серьезная проблема для России, особенно если исходить из того, что недавно сказал Обама. Я имею в виду его заявление о том, что США уже в краткосрочной перспективе могут начать оттуда уходить, и тогда возникает огромное количество вопросов о будущем Афганистана. Потому что в возможность, так сказать, умиротворения Афганистана и создания там спокойной, упорядоченной ситуации, по-моему, не верит никто. Поэтому с Расмуссеном имеет смысл разговаривать как о том, что Россия дополнительно может сделать на данном этапе, пока силы международной коалиции там находятся, так и прежде всего о том, что будет происходить в Афганистане после ухода международных сил. Потому что с этим пока, по-моему, ничего не понятно.
– Способна ли Россия на сотрудничество с НАТО?
– Тогда уж надо ставить два вопроса. Способна ли Россия на сотрудничество с НАТО? И способно ли НАТО на сотрудничество с Россией? В том, что касается конкретного и предметного взаимодействия, как, например, по тому же Афганистану, жизнь показывает, что да, способна. Правда, в основном это происходит все-таки на двустороннем уровне, то есть Россия, допустим, осуществляет транзит грузов и вооруженных сил Германии, Испании, США на основании двусторонних договоренностей, но в рамках НАТО. В этом смысле – да. Что касается сотрудничества, которое могло бы перерасти в какие-то более тесные отношения, пока, как показывает уже довольно длительная история взаимных контактов, все упирается исключительно в попытки создания декоративных структур, чтобы имитировать взаимодействие. Иногда казалось, что эти структуры могут стать довольно эффективными, как, например, Совет Россия-НАТО, созданный в 2002 году. Но в конечном итоге все скатывалось к одному и тому же, а связано это, мне кажется, прежде всего с неопределенностью стратегической концепции самой НАТО сегодня, потому что неслучайно миссия НАТО после "холодной войны" так никогда и не была сформулирована. А с другой стороны, неполным пониманием России, чего она вообще хочет добиться в течение следующих 10, 15, 20 лет, кем она себя видит. Вот разговоры на тему устройства в широком смысле евразийской безопасности на предстоящее десятилетие и должны стать предметом дискуссии России и НАТО. Насколько стороны сейчас готовы вести эту содержательную дискуссию, пока сказать трудно. Пока, по-моему, происходящее остается в рамках обычных сезонных колебаний.
