Радио Свобода продолжает цикл интервью, репортажей и социологических зарисовок, посвященных 20-летию падения коммунистических режимов в странах Восточной Европы".
Конец Социалистической республики Румыния.
О революциях всегда много размышлений и исследований, но лично видели их, вероятно, не так много людей. О том, как происходила Румынская революция 1989 года — отнюдь не бархатная, кровавая, закончившаяся расстрелом диктаторов Чаушеску - двух стариков, Николае и Елены — вспоминает редактор отдела новостей Радио Свобода Владимир Ведрашко:
– Нас было человек 15 — советских журналистов, работавших в те годы в Румынии. И я понимаю, что запомнившиеся мне детали — это лишь 15-я часть того, о чем могли бы рассказать все мои тогдашние коллеги.
Знаете, как началась революция в Бухаресте? Она началась с опустевших улиц. Как будто волна будничной жизни откатила из города, чтобы набрав массу, снова накрыть Бухарест, подобно катастрофическому цунами. Сначала стало тихо и безлюдно. Это продолжалось несколько часов, быть может сутки, за это время город наполнился вооруженными патрулями — армейскими и милицейскими. Потом патрули куда-то исчезли. Потом вдруг утром 22 декабря появились толпы людей — сотни и тысячи людей — не какие-то пикеты или митинги по 30 человек, а тысячи, десятки тысяч.
Они скандировали "Долой сапожника!", несли флаги с вырезанными гербами — те самые, известные футбольным болельщикам румынские триколоры с дырками в середине. И добавились новые лозунги "Оле-оле-оле-оле – Чаушеску ну май е", то есть "Чаушеску больше нет!"
– Почему "сапожника", кстати говоря?
– По официальному преданию социалистических времен, Чаушеску в юности был помощником сапожника, и его втихомолку так называли все – как и у нас называют "сапожником" человека, плохо выполняющего свою работу. Румыны хотели сказать, что Чаушеску плохо управляет государством.
– Где вы находились в этом момент?
– Я был как раз напротив этой самой толпы. Мое бюро располагалось недалеко от советского посольства, которое выходило фасадом на шоссе имени генерала Киселева — одну из главных магистралей города – и вот когда по этому шоссе к центру пошли колонны из тысяч румын, то из советского посольства вышли дипломаты и смотрели на восставших. Иногда из колонн демонстрантов раздавались выкрики — "Горбачев, перестройка"... Но было непонятно — что именно имеют ввиду демонстранты. Дело в том, что очень скоро выкрики дополнились другими: "Долой коммунизм!"
Вот это пожалуй самое сильное воспоминание: как люди, пребывавшие годами и десятилетиями в рабском состоянии при полном отсутствии гражданского достоинства, вдруг из воздуха, из ничего, без массовой агитационной, пропагандистской, рекламной кампании-работы, превращаются в совершенно несокрушимую массу. Тут ведь важно понять, что в стране не было никакой сколько-нибудь значительной оппозиции, отдельные одиночки были гонимы и репрессированы. И вот — происходит взрыв. Это невероятно, но это — исторический факт.
Потом были такие сцены: молодые солдаты на броне, после приказа об отводе войск из города, они вытирали слезы на щеках, я смотрел и не верил своим глазам, объяснить это можно было только полным надрывом всего человеческого существа этих солдатиков... Полным надрывом нервов. Почему они плакали? Потому что успели за минувшую ночь застрелить или задавить кого-то из демонстрантов и им было жалко убитых сверстников? Или потому что думали о своих родителях, для которых, по всей очевидности, наконец заканчивались годы страданий и унижений?... Вы знаете, это не высокие слова... Я легко представляю себе румынских мальчишек-солдат того времени, которые с болью переживали положение своих униженных полунищих родителей... Это было общенациональной бедой. Все знали, что эти мальчики-солдаты заняты на уборках урожая и на стройках пятилетки, но впервые мы увидели их тогда на броне, с оружием в руках и с ошарашенными взглядами.
Но вот войска отошли, опять воцарилась на несколько часов оглушительная тишина, улицы, кроме центральных площадей — опустели. Как будто страх навалился на город, страх неизвестности. Мне запомнилось, как в эти часы навалившейся темноты охрана советского посольства – румынские военнослужащие – выносила из своих будок какие-то бумаги, возможно документы, молча жгли их и догоравшие кусочки бумаги опускали в канализационные решетки. А потом и охрана исчезла. И посольство осталось без охраны. И вскоре город охватила стрельба, звуки разрывов... Часть этих звуков была электронной симуляцией. И позднее уже появились догадки, кто и зачем эти симуляторы устанавливал... Но они точно были, например, недалеко от дома где я жил, работал такой симулятор, который можно было легко распознать по ритмичности и периодичности издаваемых им звуков.
– Что за догадки? И все-таки чего больше было — симуляторов или настоящего огня?
– Догадки о том, что это было вмешательство СССР и КГБ, что вообще все вооруженные столкновения были инспирированы из Москвы, что в Бухаресте находились в то время десятки советских военнослужащих из сил спецназначения. Но это совсем другая тема… Возвращаясь к моим воспоминаниям и к вопросу о жертвах – вы знаете, погибли более тысячи человек, есть их могилы, они погибли по-настоящему. Есть еще интересные данные, они официально опубликованы румынской сенатской комиссией по расследованию событий декабря 1989 года, так вот за время боевых действий в течение 10 дней в Румынии были произведены пять миллионов выстрелов из разных видов оружия, включая ракеты средств противовоздушной обороны.
Среди других ярких воспоминаний — это мирный штурм здания телецентра. И опять-таки скандирование — румыны как-то очень сильны вот в этом хоровом революционном... ну пением это не назовешь... но они люди музыкальные и таких ясных и звонких скандирований я потом нигде не слышал. Они скандировали там у телевидения: "Мы больше не товарищи". "Ну май сынтем товарэшь". Для них слово "товарищ" превратилось в отвратительное партийное коммунистическое слово, и они как заклинание скандировали — "мы больше не товарищи". Только надо понимать и контекст, иначе легко ошибочно воспринять этот лозунг. То есть не товарищи по партии, а господа, личности, свободные люди. Вот что тогда скандировали румыны. Представьте себе, что это звонкое многотысячное скандирование слышалось неоднократно, долго, люди как будто сами себя убеждали в том, что они скандировали. Это было буквально черпание свободы из воздуха...
Конец Социалистической республики Румыния.
О революциях всегда много размышлений и исследований, но лично видели их, вероятно, не так много людей. О том, как происходила Румынская революция 1989 года — отнюдь не бархатная, кровавая, закончившаяся расстрелом диктаторов Чаушеску - двух стариков, Николае и Елены — вспоминает редактор отдела новостей Радио Свобода Владимир Ведрашко:
– Нас было человек 15 — советских журналистов, работавших в те годы в Румынии. И я понимаю, что запомнившиеся мне детали — это лишь 15-я часть того, о чем могли бы рассказать все мои тогдашние коллеги.
Знаете, как началась революция в Бухаресте? Она началась с опустевших улиц. Как будто волна будничной жизни откатила из города, чтобы набрав массу, снова накрыть Бухарест, подобно катастрофическому цунами. Сначала стало тихо и безлюдно. Это продолжалось несколько часов, быть может сутки, за это время город наполнился вооруженными патрулями — армейскими и милицейскими. Потом патрули куда-то исчезли. Потом вдруг утром 22 декабря появились толпы людей — сотни и тысячи людей — не какие-то пикеты или митинги по 30 человек, а тысячи, десятки тысяч.
Они скандировали "Долой сапожника!", несли флаги с вырезанными гербами — те самые, известные футбольным болельщикам румынские триколоры с дырками в середине. И добавились новые лозунги "Оле-оле-оле-оле – Чаушеску ну май е", то есть "Чаушеску больше нет!"
– Почему "сапожника", кстати говоря?
– По официальному преданию социалистических времен, Чаушеску в юности был помощником сапожника, и его втихомолку так называли все – как и у нас называют "сапожником" человека, плохо выполняющего свою работу. Румыны хотели сказать, что Чаушеску плохо управляет государством.
– Где вы находились в этом момент?
– Я был как раз напротив этой самой толпы. Мое бюро располагалось недалеко от советского посольства, которое выходило фасадом на шоссе имени генерала Киселева — одну из главных магистралей города – и вот когда по этому шоссе к центру пошли колонны из тысяч румын, то из советского посольства вышли дипломаты и смотрели на восставших. Иногда из колонн демонстрантов раздавались выкрики — "Горбачев, перестройка"... Но было непонятно — что именно имеют ввиду демонстранты. Дело в том, что очень скоро выкрики дополнились другими: "Долой коммунизм!"
Вот это пожалуй самое сильное воспоминание: как люди, пребывавшие годами и десятилетиями в рабском состоянии при полном отсутствии гражданского достоинства, вдруг из воздуха, из ничего, без массовой агитационной, пропагандистской, рекламной кампании-работы, превращаются в совершенно несокрушимую массу. Тут ведь важно понять, что в стране не было никакой сколько-нибудь значительной оппозиции, отдельные одиночки были гонимы и репрессированы. И вот — происходит взрыв. Это невероятно, но это — исторический факт.
Потом были такие сцены: молодые солдаты на броне, после приказа об отводе войск из города, они вытирали слезы на щеках, я смотрел и не верил своим глазам, объяснить это можно было только полным надрывом всего человеческого существа этих солдатиков... Полным надрывом нервов. Почему они плакали? Потому что успели за минувшую ночь застрелить или задавить кого-то из демонстрантов и им было жалко убитых сверстников? Или потому что думали о своих родителях, для которых, по всей очевидности, наконец заканчивались годы страданий и унижений?... Вы знаете, это не высокие слова... Я легко представляю себе румынских мальчишек-солдат того времени, которые с болью переживали положение своих униженных полунищих родителей... Это было общенациональной бедой. Все знали, что эти мальчики-солдаты заняты на уборках урожая и на стройках пятилетки, но впервые мы увидели их тогда на броне, с оружием в руках и с ошарашенными взглядами.
Но вот войска отошли, опять воцарилась на несколько часов оглушительная тишина, улицы, кроме центральных площадей — опустели. Как будто страх навалился на город, страх неизвестности. Мне запомнилось, как в эти часы навалившейся темноты охрана советского посольства – румынские военнослужащие – выносила из своих будок какие-то бумаги, возможно документы, молча жгли их и догоравшие кусочки бумаги опускали в канализационные решетки. А потом и охрана исчезла. И посольство осталось без охраны. И вскоре город охватила стрельба, звуки разрывов... Часть этих звуков была электронной симуляцией. И позднее уже появились догадки, кто и зачем эти симуляторы устанавливал... Но они точно были, например, недалеко от дома где я жил, работал такой симулятор, который можно было легко распознать по ритмичности и периодичности издаваемых им звуков.
– Что за догадки? И все-таки чего больше было — симуляторов или настоящего огня?
– Догадки о том, что это было вмешательство СССР и КГБ, что вообще все вооруженные столкновения были инспирированы из Москвы, что в Бухаресте находились в то время десятки советских военнослужащих из сил спецназначения. Но это совсем другая тема… Возвращаясь к моим воспоминаниям и к вопросу о жертвах – вы знаете, погибли более тысячи человек, есть их могилы, они погибли по-настоящему. Есть еще интересные данные, они официально опубликованы румынской сенатской комиссией по расследованию событий декабря 1989 года, так вот за время боевых действий в течение 10 дней в Румынии были произведены пять миллионов выстрелов из разных видов оружия, включая ракеты средств противовоздушной обороны.
Среди других ярких воспоминаний — это мирный штурм здания телецентра. И опять-таки скандирование — румыны как-то очень сильны вот в этом хоровом революционном... ну пением это не назовешь... но они люди музыкальные и таких ясных и звонких скандирований я потом нигде не слышал. Они скандировали там у телевидения: "Мы больше не товарищи". "Ну май сынтем товарэшь". Для них слово "товарищ" превратилось в отвратительное партийное коммунистическое слово, и они как заклинание скандировали — "мы больше не товарищи". Только надо понимать и контекст, иначе легко ошибочно воспринять этот лозунг. То есть не товарищи по партии, а господа, личности, свободные люди. Вот что тогда скандировали румыны. Представьте себе, что это звонкое многотысячное скандирование слышалось неоднократно, долго, люди как будто сами себя убеждали в том, что они скандировали. Это было буквально черпание свободы из воздуха...
