Радио Свобода продолжает цикл интервью, репортажей и социологических зарисовок, посвященных 20-летию падения коммунистических режимов в странах Восточной Европы.

Одним из ведущих советских политиков того времени был министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе. Его считают вторым после Михаила Горбачева человеком, инициировавшим распад СССР и развал Варшавского договора - единственной в то время военно-политической группировки, которая противостояла США и НАТО и образовывала вместе со своими потенциальными противниками так называемый "биполярный мир".

В какой мере Шеварднадзе - наравне с Горбачевым - влиял на те геополитические изменения, которые некоторые нынешние российские политики называют "величайшей трагедией 20 века"? И в какой мере Горбачев и Шеварднадзе понимали стремительно разворачивавшиеся события и могли влиять на их ход? Об этом РС рассказал сам Эдуард Шеварднадзе.

- Когда Москва согласилась на разрушение Берлинской стены, на какой результат рассчитывали в Москве, что хотели получить взамен?

- Нельзя так ставить вопрос. Вопрос объединения Германии в принципиальном плане рассматривался в Канаде, в Оттаве на конференции министров иностранных дел. И тогда было принято решение о возможности объединения Германии. Там же договорились, что будет создан механизм под названием "два плюс четыре", то есть два немецких государства, а также Советский Союз, США, Великобритания и Франция. И с помощью этого механизма нам предстояло осуществить процесс, связанный с объединением Германии. Меня спросили: как отнесется к этой проблеме Горбачев? А мы с ним раньше эту тему не обсуждали. Я вышел в другую комнату, позвонил Горбачеву, рассказал, что в принципиальном плане министры приняли решение об объединении Германии. Горбачев задумался, а потом ответил, что этот вопрос рано или поздно надо решать. До этого он никогда не высказывался ни против объединения, ни за. Всегда уходил от этого вопроса разными способами. Вот так все и начиналось.

- Вы говорите о начале процесса. А что получилось в результате? Правильным ли было это решение с точки зрения исторической перспективы?

- Безусловно.

- Тогда такой вопрос: когда в Кремле поняли, что социалистическое содружество распадается?

- Это долгая история. И связана она с началом процесса перестройки и демократизации. Ведь главной задачей этих процессов считалось построить социализм с человеческим лицом. А то, что происходило в Восточной Европе, способствовало осуществлению задуманного.

- Но в результате социалистическое содружество исчезло. Когда стало понятно, что никому уже не удастся увидеть социализм с человеческим лицом?

- Потом стало не до лица. Шел процесс распада Советского Союза, всего социалистического блока. Постепенно, шаг за шагом. И этому процессу, безусловно, способствовало объединение Германии.

- Когда в Бухаресте летом 1989 года состоялось совещание политического консультативного комитета Варшавского договора, уже было понятно, что через несколько месяцев блок распадется?

- Нам это было понятно, а вот Чаушеску - нет. После этого заседания Горбачев и Чаушеску встретились, всю ночь спорили, но так ни о чем и не договорились.

- Перестройка, внешнеполитические задачи, которые ставила Москва, в конечном счете были решены так, как и предполагалось?

- Я всегда был убежден, что Советский Союз, который, по существу, был империей, рано или поздно распадется. Ошибался лишь в сроках: предполагал, что это произойдет лет через 10-12, а получилось так, что и СССР, а вместе с ним и социалистический лагерь распались гораздо быстрее, чем я предполагал.

(Сюжет из рубрики "Истории Запада и Востока" программы "Время свободы – дневной выпуск")